КОРОТКИЙ ВЫЗОВ, ИЛЬ КАРТЕЛЬ

Вторые сутки шел снег. Невиданный, невозможный в этих широтах и в это время года снегопад завалил гарнизон истребителей ПВО. Казалось, на аэродром навалилась огромная, сырая перина, из прорех в которой, сделанных антеннами РЛС и шпилями громоотводов, падает мокрый, тяжелый пух. Сначала люди, сгребая горы снега, удивлялись и весело шутили над странной прихотью погоды, но потом шутки кончились. Вся аэродромная техника была выведена из парков и работала круглосуточно; громоздкие, воняющие соляркой КрАЗ-ы-утконосы, роторные снегоочистители и бульдозеры вторые сутки не уходили в свои боксы, валившихся с ног солдат-водителей сменяли офицеры, здесь же дежурили топливозаправщики и авторемонтные мастерские. На летное поле вышел весь личный состав полка, ведь снегоуборочная техника не может работать на стоянках и в «карманах». Еду и горячий чай привозили прямо на аэродром. Люди и машины работали изо всех сил, но со снегопадом все-таки справиться не могли. Сначала прекратили расчистку стоянок, потом бросили убирать рулежные дорожки; о том, чтобы убирать жилую зону, заваленную полуметровым слоем снега, никто и не думал.
Когда из-за снежного месива стала непроходимой магистральная рулежка, аэродром все-таки пришлось закрыть, и это было плохо, потому что там, на высоте всего полутора-двух километров над тучами, было чистое, ярко-синее весеннее небо приграничья.
Истребительная авиация ПВО - всепогодная. Пилоты должны поднимать в небо свои перехватчики в любую погоду - в дождь и в снег, днем и ночью, выполнить боевую задачу и уйти на другой аэродром, если нельзя сесть на свой, или катапультироваться, если посадить машину некуда. Конечно, воздушное пространство охраняют и дивизионы зенитных ракет, но в сильный снегопад дальность обнаружения их РЛС падает почти в два раза...
К исходу вторых суток на аэродром прибыл командующий округом ПВО. Вместе со свитой он проехал сразу на летное поле и, осмотрев громадные сугробы, наваленные вдоль взлетки, и снежную кашу под ногами, приказал вызвать командира аэродромной роты.
Пока искали ротного, командующий, ни с кем не разговаривая и не меняя позы, стоял на бетонке, похожий на скверный памятник. Командир полка и офицеры штаба округа тоже молчали. Наконец, из снежной мути показался роторный снегоочиститель. Из кабины выпрыгнул офицер и побежал к генералу.
Как и его подчиненные, командир роты не спал вторые сутки, охрип от крика и курения натощак, небритый, пропахший потом и соляркой, с покрасневшим, обветренным лицом, в стоящей колом, замызганной техничке и сапогах, он был похож на нерадивого солдата.
- Товарищ командующий, командир аэродромной роты по вашему при...
И тут командующий заговорил. Человек грубый и невежественный, он был известен сквернословием и хамским, пренебрежительным отношением к подчиненным. В выражениях он никогда не стеснялся, не терпел малейших возражений и любил повторять, что ранение в голову, полученное во время войны, нисколько не мешает ему командовать округом.
Сейчас нет необходимости воспроизводить его слова.
Капитан, стоя по стойке «смирно» и глядя командующему прямо в лицо, молча ждал, пока прекратится поток брани и оскорблений,
- Ну, чего уставился? - недовольно спросил генерал, заметив наконец непривычное поведение подчиненного.
- Товарищ командующий, - сорванным голосом произнес капитан, - вы нанесли мне оскорбление, я вызываю вас на дуэль.
- Что-о-о?!!
- Я вызываю вас на дуэль! - холодно повторил капитан. Вы незаслуженно оскорбили меня, а другого способа защитить свою честь, у меня нет. Предлагаю стреляться на пистолетах.
На аэродром упала тишина. Снегопад заглушал гудение машин и скрежет лопат о бетон, поэтому было слышно, как снежинки с шуршанием падают на козырьки офицерских фуражек и, тая, стекают на лицо каплями теплой воды.
Капитан и генерал молча стояли, глядя друг другу в глаза.
Внезапно командующий круто повернулся и, не произнеся ни одного слова, пошел к своей «Волге». Захлопали дверцы и через несколько секунд капитан остался один. Устало ссутулившись, он повернулся и пошел вдоль взлетки. За ним, рыча дизелем, потихоньку ехал снегоочиститель.

А на следующее утро снегопад кончился. Над гарнизоном распахнулось пронзительно синее, весеннее небо, со срезов шиферных крыш свесились сосульки, а на проталинах над теплотрассой упоенно орали и дрались воробьи. Гарнизон выглядел прибранным, как квартира перед приходом гостей. Тропинки на свежем снегу были еще чистыми, снег хрустел под ногами и блестящей пылью осыпался с веток деревьев.
Командир аэродромной роты шел в штаб. Он знал, что его обязательно вызовут, поэтому заранее побрился и отгладил форму.
В кабинете кроме командира полка сидели замполит, особист и почему-то начмед.
- Ну, - хмуро сказал командир, - расскажи, что вчера было.
- Товарищ полковник, вчера командующий округом ПВО нанес мне оскорбление и я вызывал его на дуэль.
- Ты соображаешь, что...?! - взвился замполит.
- Другого способа защитить свою честь у меня не было, - твердо ответил капитан, глядя в лицо командира полка, - вы же промолчали.
- Послушайте, - вдруг вмешался начмед, - а вы вчера хорошо себя чувствовали? Все-таки усталость, ночь без сна...
- Нормально я себя чувствовал, - усмехнулся капитан. - И с головой у меня тоже все в порядке.
- Ладно, - поморщился командир, - идите пока. Мы подумаем, что с вами делать.
Капитан повернулся и пошел к двери.
- Минуту! - остановил его молчавший до сих пор особист. - Не выходя из штаба, напишите рапорт о вчерашнем происшествии. На имя командира. Копию - мне.

На этом история командира аэродромной роты, вызвавшего на дуэль командующего, собственно, и заканчивается. Что стало с этим капитаном, за давностью лет я сказать не могу. Офицер штаба округа, от которого я услышал эту историю, говорил, что ротный все-таки отлежал в госпитале, был признан вполне нормальным, вернулся дослуживать в свой полк, да так и уволился капитаном. Действительно, ведь в обато майорских должностей и так мало, а тут еще дуэль...
Интересно другое. Рассказывают, что после этого случая, командующий в общении с подчиненными стал гораздо сдержаннее и до самого увольнения из армии на тот аэродром истребителей ПВО больше не приезжал. Ни разу.