Единение

Навеяно рассказом про день рождения.

У меня этот светлый праздник последние 33 года совпадает с другим, всенародным, с 1 мая. А первое мая в СССР всегда совпадало с организацией увольнений личного состава в город.
Севастополь мне всегда напоминал праздничный офицерский китель - белый, наглаженный и усыпанный значками. Столица Черноморского флота и город русской славы просто не могли выглядеть иначе. Так это в будни. А что такое Первомай? - цветы, улыбки, праздничные демонстрации трудящихся.
Бреду я по городу, настроение самое радужное, спускаюсь с горочки и натыкаюсь на колонну с флагами и транспарантами, которая прет по направлению к памятнику Нахимову. Обойти эту организованную толпу можно только обратно через гору. А лень, и я решил поступить так, как обычно поступал в таких ситуациях на гражданке, то есть влиться в колонну и преодолеть эти двести метров, смешавшись с толпой. Все было бы путем, но когда я влился, выяснилось, что смешаться несколько проблематично, так как ближайший ко мне моряк оказался командующим флотом - адмиралом Хронопуло, стоявшим вместе с городским начальством на трибуне и приветствовавшим орущих «Урра-а-а!, бля» трудящихся. При виде адмирала принято подносить руку к бескозырке и переходить на строевой шаг. У адмиралов, наверное, принято на приветствие отвечать приветствием, а свита при виде козыряющего адмирала тоже производит отмашку. Обменялись любезностями, тут бы и разойтись по хорошему... Но фамилия коменданта Севастопольского гарнизона была Зверев. И когда я выбрался из толпы на Приморский бульвар, то услышал тихонечко так:
- Только бегать не надо...
- А то что?
- А то, что мы комендантский патруль, - и ласково меня за локоток.
- Ну так и пробежимся, я думаю, к десятому километру отстанете.
- К десятому-то, может быть, и отстанем, но ты ж, вроде, русский, понимать
должен, что вокруг еще куча патрулей, не считая оцепления, а если по ЭТОМУ городу среди бела дня патруль бежит за матросом, то, сам понимаешь, недолго.
- Ну ладно, давай так, с трибуны нас не видно, скажи начальству, что народу
много, и вы меня не догнали, а то у меня сегодня день рождения и чего-то мне не хочется закончить его в камере временно задержанных.
- А ты по штату кто?
- Гранатометчик.
- О, и представь себе, что ты устройство гранатомета не знаешь. Вот и я тебя не
догнать не могу, нас за тобой Зверев отправил.
Последний аргумент (про Зверева) мне показался достаточно справедливым, и я вручил патрульному свой военный билет с увольнительной запиской. Меня довольно тактично отвели обратно к центральной трибуне, где, доложив о том, что приказание выполнено, и что я сегодня именинник, сдали какому-то лейтенанту. Лейтенант, велев никуда не уходить, полез на трибуну, как я понимаю, докладывать дальше.
Не знаю, то ли настроение у них там было праздничное, то ли за время, пока мы с патрульным беседовали, какое-то переосмысление произошло, но когда лейтенант спустился обратно, он вернул мне увольняшку с записью «был задержан комендантским патрулем за нахождение в праздничной колонне демонстрантов», и пожелал больше меня не видеть. Это желание у нас было взаимным, поэтому через пять минут я уже был на Б.Морской, где встретив знакомого офицера, поинтересовался, что в Уставе сказано о «нахождении». Он поморщил лоб с минуту и ничего не вспомнил. Окрыленный, я вернулся в бригаду, и, набравшись наглости, осведомился у комбата, можно ли военнослужащим радоваться вместе с гражданским населением, на что комбат ответил, что это ж, мля, единство армии и народа, мля. Все, залет больше таковым не являлся, можно было докладывать дежурному по части.