НЕОТПРАВЛЕННОЕ ПИСЬМО.

Привет, малыш! Этого письма я никогда не посылал тебе и никогда не пошлю. Знаешь почему? Потому что любил тебя и продолжаю любить. Чисто по-человечески. Нет, я тебя не просто люблю. Я тебя обожаю. Я всегда боялся тебя обидеть. Наверняка, ты много переживала. Я не хочу добавлять соли на раны. Я знаю тебя, и я знаю, что несмотря на пятнадцать лет, прошедших с тех пор, раны ещё не закрылись. Знай одно, ты не виновата. Во всём виноват он, твой отец. Ты знаешь, я хорошо помню, как ты впервые появилась в классе. Как без сучка и запинки влилась в наш дружный коллектив. Я помню, как батька твой был приглашён на классный час. Он тогда был ещё полковником. Полковником, увенчанным орденами и медалями, принесенными из Афганистана. Я помню, с каким благоговением мы смотрели на него. Я помню, как мы рядом с ним мыли большие окна нового здания школы на субботнике. Как мы с ним ходили на мотокросс и на рыбалку. Как на твоём дне рождения он переоделся официантом и преподносил нам апельсиновый сок (страшный дефицит в то время развитого социализма). Однажды мы встретились на футболе. Наша команда забила гол. Я подпрыгнул от счастья и упал, сильно порезав руку. Твой папка отвозил меня в больницу скорой помощи и сидел там до полуночи, пока меня не зашили (мои тогда были на курорте). Ты знаешь сама, из нашего "эскадрона смерти", из шести друзей только я один не пошёл по военной стезе. И то, только из-за того, что не прошёл в лётное по здоровью. А Юрик уже много лет служит на Дальнем Востоке. Сашка закончил Рязанское, проектирует сегодня десантное оборудование. Игорёк - танкист, а Ромка получил ранение в Чечне, горел в вертолёте. Стал инвалидом. Серёга работает в контрразведке. Что тебе сказать, малыш? Многим казалось странным, что выпускники маткласса идут в офицеры. А ведь пошли в кильватере твоего бати. Он был для нас образцом МУЖЧИНЫ. Когда мы поступали он стал генералом. В тот день, когда я увидел своё имя в списках поступивших я позвонил домой, обрадовать родных. Никто не ответил. Тогда я позвонил тебе. Генерал меня не узнал. Это было ударом. Это было выше понимания. Потом я вернулся в родной город. Твой телефон не отвечал. Я пошёл к тебе домой. Но на входе меня вытрусили как пыльный ковёр бравые милиционеры. Они позвонили в квартиру по домофону и твой отец опять сказал, что меня он не знает. Связь с тобой оборвалась. Почему? Потому что он стал министром. И впрягся в лямку вместе с теми, кто последовательно и упрямо повёл свой народ к гордой разрухе. С теми, кто называл меня пришельцем и чужаком. "Эскадрон смерти" потом ещё не раз встречался. Сначала на погонах были буквы "К", потом их вытеснили маленькие звёздочки, потом звёзды побольше. И всегда мы обходили стороной тему твоего отца. Нам было больно об этом говорить. Только Ромка сказал как-то - "Это была самая большая измена которую я пережил". Вот такие дела, малыш. Я знаю, что тебе стыдно. Я знаю, что ты не собиралась делать карьеру за границей. К чему тебе всё это с папой-генералом, бывшим министром? Я знаю, почему ты теперь живёшь в стране, против которой столько лет готовился воевать твой отец. Это от стыда. Но я тебя люблю до сих пор, хоть, наверное ты сильно изменилась. Помнишь, в седьмом классе на уроке литературы мы сидели с тобой за одной партой и болтали о жизни. В голову не приходило, что всё будет абсолютно иначе. И он, твой отец внёс свои коррективы в наши судьбы. Я тебя люблю. Он твой отец, поэтому я не способен его ненавидеть. Просто до сих пор остался большущий знак вопроса и боль. Я до сих пор не верю, что жизнь повернулась таким боком. Я до сих пор не верю в то, что это была страшная измена. Но она была. Ты никогда не получишь этого письма, потому что я всё ещё люблю тебя.
Пока, малыш. И пусть твои детишки всегда тобою гордятся.

P.S. Иногда я думаю, что вовсе не срочные государственные дела заставили его переставать нас узнавать. Иногда я надеюсь, что это - от стыда. Я надеюсь, но я не уверен в этом.
Прости за сумбур. Это от волнения.