Лето 1979 года, через год двадцатые Олимпийские игры. Если кто забыл или не в курсе - в Москве. Важной вехой в подготовке к их проведению была Спартакиада народов СССР. На ней были опробованы различные мероприятия, которые впоследствии вылились в великолепное шоу открытия и закрытия игр. Приоткрою страшную тайну: на Спартакиаде, а через год и на Олимпиаде-80 в художественном фоне, или, по-простому, на трибунах махали флажками бойцы Таманской дивизии. Но рассказ совсем о другом.
Когда полк выезжал на учения, то в нем оставалась группа воинов, как правило состоявшая из каптеров и прочих весьма достойных людей, из которых формировались караул и различные наряды. Естественно, когда в части остаются пустые казармы и боксы, то и служба соответственная. В этот раз получилось несколько иначе: все штатные халявщики отбыли в город-герой Москву, а поскольку вся техника осталась в боксах, то для несения службы были оставлены в основном механики-водители, дабы в случае наступления непредвиденных обстоятельств машины можно было вывести из парка. Как я оказался в их числе со своей специальностью санинструктора, это отдельная история.
Были сформированы два караула - один из танкистов, а другой - из пехоты. В пехотную команду, состоявшую в основном из старослужащих, в числе немногих бойцов, прослуживших чуть больше полугода, попал и я. Нам сразу было оказано высокое доверие в виде первого поста. Кто охранял знамя части, тот знает, что это такое. Лето в тот год "удалось", погода была солнечная и жаркая, что особенно усугубляло несение службы в парадной форме. После пяти или шести караулов, а ходить приходилось через день на ремень, потихоньку начало сносить крышу. Причем, между караулами приходилось не отдыхом заниматься, а выполнять различные важные задачи, как-то: разгрузка щебня или угля, уборка территории, в общем, не скучали, наверное, чтобы служба медом не казалась. А с углем вообще весело вышло, пришли вагоны во время нашего караула и "отдыха" танкистов и их, соответственно, бросили на разгрузку, но они вовремя не успели завершить работу, и было принято мудрое решение командования оставить нас на вторые сутки в карауле, а их на ночь доразгружать.
В конце концов, стояние на первом посту для меня закончилось, и я был назначен, к моей радости, на другой, менее ответственный. Собственно говоря, история моя начинается отсюда.
Среди прочих в карауле были посты, которые назывались ночными, и служба на них неслась в ночное время в две смены. Среди них выделялся пост на директрисе БМП. Был он по-своему уникальным. Во время одной из проверок кто-то из отцов-командиров, обремененных большими генеральскими звездами, обратил внимание на то, что боксы с качалками и опушка леса за ними расположены не строго параллельно, и было принято военное волевое решение их снести и перестроить, как принято в Вооруженных Силах - параллельно. Делалось это доступными подручными средствами, методом народной стройки и, естественно, она затянулась, а пост как был, так и остался.
Вот на него я и попал во вторую смену. Замену часовых приходилось делать на дежурной машине, до директрисы было километров 7. В этот раз машина должна была срочно куда-то ехать, и на замену пришлось выехать пораньше.
Короче, около 12 ночи я заступил на пост. Лето, тепло, даже плащ надевать не пришлось, не говоря уже о шинели. Сделал обход вверенного поста. Для тех, кто не знает: "Несение караульной службы - выполнение боевой задачи в мирное время". Долг выполнял со всей ответственностью, хотя и нелегкое это занятие, ходить по строительному мусору, подлежащему охране и обороне, да ещё ночью при свете луны и звезд. Проверил на предмет наличия расположенное рядом озеро, оказалось - на месте. Купаться не стал, на посту все-таки (караульному, находящемуся на посту, запрещается: разговаривать, есть, пить, курить, исполнять естественные надобности ..... (это из Устава)). Грибы еще не пошли, рано, да и света еще было маловато. Все равно время шло медленно. Одно хорошо - ночи короткие. Кое-как догулял, извините, доохранял объект, до рассвета. Стал показываться народ. Косари, откомандированные окашивать траву на полигоне, операторы стрельбища, строители боксов, короче, время нахождения на посту необратимо заканчивалось. Наступило 9 утра, машины не было. Потом 10, 11, 12... сердобольные косари, благо были из моей же роты, дали пожевать черного хлебушка, Устав ни за что не нарушил бы, но кушать хотелось сильно, а машины все не было. Предложений довести до части было немало, но я же на посту с оружием, и снять с него меня может только тот, кто поставил. Получалось почти как в детском рассказе Пантелеева, но у меня был еще и автомат с двумя полными магазинами, а это уже не юмор. Ходил размеренным шагом по территории поста и на все вопросы иногда появлявшихся в поле зрения офицеров был нем, как рыба, четко действуя по Уставу, ведь его нарушать не положено, тем более, в их присутствии. Определив в качестве охраняемой территории соседнюю рощу, от скуки пометал в ней в дерево штык-нож, проветрил портянки. Короче, только в шесть вечера приехал помначкара и снял меня с поста. Как выяснилось, в мотострелковом полку, перегруженном техникой выше крыши, не нашлось машины для замены сломавшейся дежурной, и мне пришлось простоять без смены на посту аж 18 часов. Вот такая случилась история.