Уважаемый Кадет! Знаяо вашей нелюбви к милиции и милицейским историям, осмелюсь всё же послать таковую. Раньше я не писал, да вот думаю, дай попробую. Прошу прощения за слог, чукча читатель, а не писатель, начинающему простительно.

Как мы ловили дезертира.
Воскресный летний день не предвещал никаких пакостей. Солнышко светило славно, трудолюбивый народ разбежался по дачам и хуторам, и только отдельно взятые бездельники честно использовали свой законный выходной.
Телефон зазвонил, как всегда, противно. "Дежурный, зараза..." - вяло подумалось. Что подумалось дежурному стало ясно через минуту. А подумалось ему, наверняка: - "О! Ещё одного поймал!". Трубка голосом дежурного Алфонса громко сказала:
- "Ты, давай, быстро собирайся, машина уже к тебе едет!"
- "А что такое, Алфонс?"
- "Давай, давай, собирайся, сейчас поедете поезд проверять, там этот солдат едет, а я тут никого найти не могу, все по огородам"
- "Солдат... Какой на фиг солдат?"
"Вииииии...!" - противно и знакомо завизжали тормоза уазика во дворе. - "Би! Бии!"
- "Блин, да не гуди ты, иду уже!" А в бобике Олежка ёрзает:
-"Ну, давай, давай, поехали, ещё Славика забрать надо, а поезд уже вот-вот!"
- "Да ты объясни же толком, что за паника, какой поезд, какой солдат?"
- "Солдат... В Литве... Караул пострелял, автомат забрал, а сам он питерский. Так его в "Чайке" видели, в Валмиере, домой, наверное, в Питер пробирается, но валмиерские прошлёпали, вот теперь будете его в поезде искать."
Уаааууу... Олежка врубил сирену, загнул резкий вираж, пролетел под "кирпич" и тормознул возле дома Славика, старшего опера бывшего ОБХСС, а ныне ОБЭП. Ещё минута и вот уже на пороге отдела стоит старый вечный капитан Алфонс и как девушка хлеб-соль, протягивает нам в окно наши пистолеты. Ух ты, сам магазины зарядил, ай да Алфонс.
- "Давай, давай Олег, быстренько, а то Петрович уже там нервничает."
- "Алфонс, а расписаться?"
- "Потом, потом."
Да... Видать и впрямь что-то происходит, если этот зануда Алфонс, со всем его латышским педантизмом, пошёл на столь страшное нарушение святых инструкций дежурной части. Выдать оружие, без подписи в журнале, без карточки-заместителя... Круто.
Уаааууу... Уаааууу... Проскочили под очередным "кирпичом", уже на эстонской стороне, и подлетели к вокзалу.
Тут надо бы обсказать специфику наших местных условий. Дело в том, что городок наш стоит на самой границе Латвии и Эстонии, точнее будет сказать, что граница эта делит город на две части - нашу, латвийскую и эстонскую. Таким образом получились два отдельных города, но если этого не знать, то можно незаметно перейти из одной страны в другую и не заметить этого. Вернее раньше можно было, а сейчас - нетушки, граница, таможня, всё как положено... А в тот далёкий год, когда наш уазик подлетел к эстонскому вокзалу, всё ещё было по прежнему, мир-дружба-колбаса, сотрудничество и всё такое. И фирменный поезд "Чайка", что соединял четыре столицы четырёх братских республик (Минск-Вильнюс-Рига-Таллинн), был символом этой этохи.
Однако, ближе к теме. Что мы видим на перроне? А на перроне вы видим остальную часть нашей грозной группы захвата - начальник отдела - Петрович, замполит (а как же без замполита) - Алесандрыч и Леонтьев - зам. по опер. "эстонского" отдела. Видно у соседей дела с огородами в воскресный день дела обстоят ещё круче, так только Леонтьева и успели отловить.
И патруль военный тут же болтается.
Петрович:
- "Значит так. Мы с Александрычем проверяем вагоны от середины влево, вы втроём - вправо. Солдат - он и есть солдат, одет в парадную форму, десантник, рядовой. С автоматом. Оружие спрятать, но держать под рукой. Военные - на перроне."
Старший патруля:
- "А нам сказали, что не десантник, а краснопогонник и вообще сержант..."
- "Ну как всегда, бардак. Короче, проверяем всех военных... И не военных... Вобщем всех проверяйте, кто молодой и не очень лохматый, вдруг он в гражданке! И офицеров тоже заодно."
А поезд уже вот он, втягивается на станцию, народ зашевелился.
Пошли... Так... Петровичу с замполитом повезло, их сторона - купейные вагоны, ну вряд ли дезертир этот поедет в купе, а у нас... И плацкартные, и общие, а солдат... Погоны какие угодно, и красные и чёрные и голубые...
И молодых полно. У Петровича с замполитом ясно дело полегче, и купе и вообще, молодёжь больше в общих вагонах тусуется.
Ну что сказать... Прошерстили мы честно нашу половину поезда мелкой гребёнкой. Сортиры заперты, нет клиента. Поезд, само собой, давно поехал. Ладно... Вернулись обратно, Петровича с замполитом нет. Успели, значит на стоянке, ну ещё бы, сколько там народу у них было?" Однако, поезд наш, не пригородная электричка, и следующая остановка - Выру, аж часа через полтора. Проверили для очистки совести и от нечего делать купейную сторону и ещё раз прошлись по "нашей" половине. Ну нет никакого дезертира. Что-ж на нет и суда нет...
А что делать? Делать нечего. Доехали до Выру, вылезли, посмотрели, что у нас там намечается в обратную сторону. А в обратную сторону как раз дизель на подходе. Дизель - это та же электричка, только на дизельной тяге, бегают эти дизельки там, где провода не протянуты. Почему не протянуты? Ну, не знаю, дикие края, лесные. Что Сибирь? Да нет, какая там Сибирь, говорю же - юг Эстонии, рядом Латвия.
Да, так вот, ждали мы этот дизелёк в Выру, и вот тут то Леонтьев и повстречал знакомую. Вообще у старого опера должно быть много знакомых. Леонтьев был старым опером. А может это была и не простая знакомая, не знаю. Пришёл дизель, и мы поехали потихоньку домой. Леонтьев шушукался со своей знакомой, мы со Славиком дремали. На станции с удивительным названием Пука (да, да, именно так, не смейтесь) знакомая вышла, оказывается она работала то ли диспечером, то ли дежурной по станции и ехала как раз на смену. На дорожку Леонтьев её проинструктировал насчёт солдата, дабы знакомая бдила, неровен час проедет мимо. Ну и мы поехали себе дальше.
Однако, далеко не уехали. Минут через несколько, поезд затормозил в чистом поле, а вернее посреди густого леса, и мы подскочили, как ошпаренные, потому что через поездной матюгальник по вагонам разнеслось: "Опергруппа полковника Леонтьева, срочно пройдите в кабину машиниста!" Тихо матерясь, под взглядами пассажиров, через весь поезд мы пробирались к машинисту. Леонтьев был злой, как собака. То, что его, майора, назвали полковником злости не уменьшило. Да и мы в восторге не были. Однако в кабине машиниста стало ясно, что ситуация резко меняется и домой мы попадём ещё не скоро.
- "Леонтьев!!!" - орала его знакомая по поездной связи - "Леонтьев!!! Он тут! Солдат этот! У меня, на Пуке! В товарном поезде!"
Леонтьев сразу перестал материться и сделал стойку.
- "Точно? Ничего не путаешь?"
- "Ну, блин, Леонтьев, что я солдат не видела!? Солдат! С автоматом! Десантник! Всё как ты говорил! Он тут в вагоне, я держу поезд на запасном, а вы давайте, быстренько сюда! Бегом! Вы недалеко уехали."
Машинисты смотрели на нас с уважением...
- "Километра три отъехали" - сказал один из них.
- "Ладно, пошли, не хер делать..." И мы спустились вниз. Дизель сказал по эстонски: "Тууу ту!" и уехал. Народ из окон с любопытством проводил на взглядами, а мы повернулись в обратную сторону и... "Вперёд, по шпалам, по шпалам!"
А и хреново же бегать по шпалам... И справа и слева откосы, сыпучий гравий, Пука это дрёбаная за горизонтом, по шпалам все знают как бегать... по одной - часто, через одну - редко. А по рельсе бежать - равновесие держать надо... Кусты вплотную к откосу и никакой тропинки параллельной дороге. Короче говоря, когда бегом, когда быстрым шагом, менты не марафонцы, но добрели мы до Пуки... Я свои кроссовки на этом гравии добил окончательно. А на Пуке дежурная уже на перроне икру мечет:
- "Ну, где же вы, блин? Меня же убьют, я уже поезд 50 минут держу, все графики на фиг летят!"
- "Где он???"
- "Да вон же, товарняк стоит, он в шестом или седьмом вагоне, там перед ним ещё платформа с комбайнами, увидите. Ой, мальчики, только осторожнее, а то у него автомат, он страшный такой, небритый, на меня как посмотрел, так у меня аж сердце в пятки, я и звонить сразу!"
Леонтьев говорит
- "Ладно, молодец, ты в отдел, давай, позвони пока, пусть сюда машину высылают", и мы пошли.
- "Так, мужики, сделаем так. Славик, ты иди с той стороны поезда, двери то на обе стороны открываются, а мы с Димкой отсюда. Дойдёшь до шестого вагона, жди." Передёрнули затворы, пошли.
Вот и "наш" вагон. Точно, дверь открыта, сдвинута, следующий за ним - платформа с какими-то комбайнами. Подошли тихонько, гравий, зараза, хрустит, но не сильно. Пол вагона - на уровне груди. С уголка смотрим, темно в вагоне, Леонтьев одними губами шепчет:
- "Смотри, вон он, спит в углу." И точно, в углу что-то навалено, и солдат спит, спиной к нам, фуражка рядом. А автомата не видно. Леонтьев шепчет:
- "Давай, ты лезь, я за тобой и прикрою, чуть чего, мочи его на фиг, на нём пять трупов."
Подставил руки, я встал, вскочил в вагон, темновато там с улицы, прыг к солдату, а он всё спит, свернулся калачиком, я к нему тихонько подошёл, а автомата не вижу, хвать его за руку, завернул за спину и говорю в ухо:
- "Тихо, не двигайся, уголовный розыск!" И Леонтьев уже в вагон вскарабкался, с Макаровым наперевес, как шериф в кино. Солдат, не то чтобы не двигаться, он спросонок, как рыба в сети забился, я его покрепче прихватил и тут смотрю, а на ощупь на морде его щетина какая-то колючая, неправильная, да и солдатик то сам не того... Ёпрст...., да это и не солдатик, а совсем наоборот, дед какой то старый. Дед, в прямом смысле, дед, лет шестидесяти.
- "Ой! Дед, ты кто такой?"
- "Кто?? Что?? Кто такие ?? ........вашу мать! Да я вас! Стрелять буду!"
Деда-то я отпустил, он в угол шарахнулся, глаза, как у той мышки из анекдота, и из старинной кобуры на пузе тащит револьвер, огромный такой, как у чекиста в революцию. А форма на деде, как у солдата Ивана Бровкина, образца годов 50-х. Охранник ВОХРа, оказалось, комбайны стерёг он. Тут он проснулся окончательно и давай орать на нас. Еле-еле потом успокоили старого.
-"Какая милиция! Да я вас! Бандиты вы! Какого ещё на хер солдата! Нет тут никакого солдата! Хули ты мне своей книжечкой тычешь? Да я! Да ты!..."
Короче говоря, разобрались.... извинились... и ещё раз извинилсь.... А потом прощения ещё попросили...
Вытащили Славика из засады, он бедолага всё ждал стрельбы, пришли на станцию, горячо поблагодарили леонтьевскую знакомую (он попросил особо ногами её не пинать).
- "Ну, ошиблась я, показалось - солдат, а чего он в форме в дверях стоит. Я тут вам машину из вашего отдела вызвала, скоро приедут" - сказала она и быстренько сбежала оправлять состав. "Ага, машину вызвала, и на том спасибо"
Минут через пятнадцать на станцию Пука влетает гаишный жигуль, из него вываливается толпа эстонских ментов, обвешанных броежилетами, касками, автоматами, пушками и реактивными установками. Ну, пушек и установок может и не было. Из багажника вышел огромный овчар Карай и сказал всем с эстонским акцентом: - "Гааффф". Менты удивились:
- "О! И вы здесь! Взяли уже дезертира? Где же он?"
(Оказывается боевая подруга позвонила в отдел и просто сообщила, что дезертир находится на её станции, вот дежурный и поднял в ружьё всех, кого смог. Видно народ с огородов к тому времени вернулся уже)
- "Где, где..." Леонтьев вежливо и доходчиво объянил где именно находится дезертир, мы втиснулись в жигуль поверх бравых совсем не мелких эстонских парней (представляете - пять ментов, броники, автоматы, каски, и нас трое) и поехали наконец домой.
Ну что ещё? Ясное дело в родном отделе бдительный Алфонс нас попыытался ещё раз послать в Эстонию, на станцию Пука, потому что шустрый эстонский коллега ему, Алфонсу, совсем недавно сообщил, что дезертира видели на этой станции.
Ну сдали оружие... Расписались, что брали. На фига? А для порядку!
Вот и всё. Долго потом легенды по отделу ходили, как мы "брали" дезертира.

Да, а дезертира этого через неделю задержали там же в Литве, он так и бродил в лесу вокруг своей части.