Мой дед ушел на финскую в 39-м.
Слезы провожания, ожидание весточки.
И она пришла, недолго ждали... Похоронка.
Мать с двумя детьми в чужом краю...
Когда первый удар ослаб, другая весточка с фронта... Письмо... Жив родной, жив родимый. Коня лишь убили... Время тревог и ожиданий снова пошло... И снова горестная весть - вторая похоронка. И снова крик, и снова соседи обнимают вдову... Но хочется ей верить, что он живой. Идет к гадалке. Та - он жив, лишь ранен.
Как хочется не верить убийственной бумаге.
Весна на улицу пришла... На поле все. А по дороге военных два идут - один из военкомата, другой весь смуглый как цыган. Он! Он! Живой! И прямо на землю упала тут без чувств...
И мать моя, тогда еще ребенок, не узнала отца хоть все кричали - Папка твой с войны вернулся.
И побежала к белому военному. Ну кто же мог подумать, что этот черный от мороза дядя - ее отец... Короче, хеппи енд?.. Ну, что вы. В 41-м, когда уже и первые ушли и вторые, и дед мой тоже собрался в дорогу длиной 4 года, чтобы в тот победный теплый май лечь в землю прусскую за жен, детей и их детей, таких как я.