Витя-террорист

11 ноября 1982 года.

***
...- Товарищи бойцы... Братья и сестры (?)... В этот день, когда весь Советский Союз понес невосполнимую утрату... Поклянемся... (это начпо)
... - Эй вы, там, лейтенанты, что за шатание в строю? (это командир)

***
- Витек, прекрати плакать, ты чего?
- Блядь, соринка в глаз попала... Что за херня... Уже почти середина ноября, а снега совсем нет... Ветер этот сучий еще... Совсем ничего не вижу...
- Витек, команч с начпо на нас зверьми смотрят, не дергайся уж...

Два лейтенанта (один начпрод, другой начкэс) приняли строевую стойку и замерли в строю офицеров управления на правом фланге плаца.
Витя продолжал тихо плакать.

***
... Поклянемся, что всегда будем верными делу партии! Партии Ленина, Брежнева! Мы с большей ответственностью будем охранять рубежи нашей Родины! Пусть проклятые империалисты знают, что смерть генерального секретаря нашей коммунистической партии Советского Союза, нашего любимого Леонида Ильича, не внесет в наши ряды разлада...

На секунду показалось, что начпо сейчас произнесет: «Смерть фашистским оккупантам», но этого не случилось и, траурный митинг продолжился.

После начпо, выступали «желающие», назначенные тем же начпо.
Выступал курсант, отличник боевой и политической подготовки, сын начальника дальневосточного морского параходства: «...в этот день, когда весь Советский Союз понес невосполнимую утрату... Поклянемся...».
Выступал командир отделения 12 учебной заставы, огненный горец сержант Гулиашвили: « ...Вах! Пуст проклатый империалисты знают, что смэрт генэральный секрэтарь наш коммунистический партий Советский Союз, наш лубимый Леонид Ильич, не внесет в наши рады разлада! Вах!...»

Третьим выступал начальник службы КЭС лейтенант Теребилов Виктор Анатольевич.
Пробежав на трибуну и утирая ладонью глаз, не замечая удивленного взгляда команча и теплого, отеческого взора начпо, Витя начал:
- Товарищи пограничники... (хнык)... В этот день, когда весь Советский Союз понес невосполнимую утрату... (хнык)...Поклянемся... Товарищ подполковник я не могу говорить... - Витя вынул из кармана грязненький платочек и начал промакивать слезящееся око.
- Виктор Анатольевич, встаньте в строй! Товарищи пограничники! Это пример вам! Это слезы комсомольца! Это слезы будущего коммуниста! Он не может сейчас говорить! Его переживания - переживания всего нашего советского народа! Сплотимся в нашем горе товарищи пограничники!

***
17 часов 30 минут.
Витя заступает дежурным по части.
- Нет, ты представляешь мне в глаз попало что-то, а этот мудак подумал, что я действительно плачу! Леха, вскрывай сейф, пистоль давай. Не, ты представляешь какой придурок наш начпо? У меня один глаз слезился всего, так этот идиот и из одного глаза умудрился трагедию мировую сотворить. Гы-гы-гы!

Снарядив патроны, не переставая балагурить по поводу начпо и траурного митинга, Витек вставил магазин, совершенно непроизвольно дослал патрон в патронник пистолета и нажал спуск...
Спуск производился, конечно же, не по правилам «пистолет вниз стволом», а куда попало. «Куда попало» оказалось портретом Леонида Ильича Брежнева, который находился на траурной подставке в коридоре, с неизвестно откуда достатыми начпо двумя гвоздиками...
Мало того - девятимиллиметровая пуля попала аккурат в левый глаз в бозе почившего генсека...

***
Рядовое происшествие, именуемое «случайным выстрелом», неожиданно переквалифицировалось в статью 58 УК РСФСР со всеми ее пунктами, включая терроризм.

Витю тягали политические органы, тягали особисты, тягала прокуратура.
Из комсомольца и потенциального члена всесоюзной коммунистической партии большевиков лейтенант Теребилов очень скоро превратился в беспартийного военнослужащего, непонятно как проникшего в ряды войск КГБ СССР (из комсомола его исключили буквально на следующий день, на внеочередном комсомольском собрании).
Незаметно и очень быстро подступил вопрос об увольнении «террориста» из войск...

Спас Витька командир.
- Плакал? Ведь плакал же? При всем отряде страдал! Ты ведь видел Николай Петрович? Ты ведь начпо, бля? Какой нахуй теракт? Это состояния аффекта! Зачем ломать жизнь лейтенанту?
И командир настоял на своем.
Правда Витя ходил лейтенантом еще четыре года после этого случая, проклиная приморскую погоду, политических бойцов и генеральных секретарей...

***
Когда умирали очередные генсеки Витя суеверно «заболевал», дабы не было больше «состояний аффекта» ...