В ДВАДЦАТЬ ШЕСТОГО НЕ СТРЕЛЯТЬ!

Тишину задушевной беседы в 121-ой медицинской каюте нарушил заговоривший динамик. Это дежурный политработник Лёня Фролов начал бубнить план демонстрации кинофильмов в кают-компаниях и столовых личного состава:
- ...столовая личного состава N 3: кинофильм "В двадцать шестого не стрелять"...
Внезапно в динамике раздался акцентированный резкий звук, послышались отдалённые сбивчивые голоса, и трансляция выключилась.
- Пришили комиссара! Шкворнем, - изощрялось во флотском юморе застольное сообщество. - Он, по всей вероятности, и был двадцать шестым. Не судьба...
В дверь каюты постучали. Вошедший начхим Юровский с пистолетом и повязкой дежурного, не проронив ни слова, дрожащими руками налил полстакана и залпом выпил. Это было вдвойне странным. Во первых, он ещё не сдал дежурство по кораблю, а во вторых - только два дня назад "завязал" пить. Видя его неадекватное состояние, мы ни о чём не спрашивали. Когда начхим успокоился, то всё рассказал сам...
Расслабившись в предвкушении предстоящей смены, дежурный по крейсеру открыл сейф, в который должен положить обоймы от "Макарова", и стал заниматься извлечением их из пистолета и кобуры. Так как эти два понятия: пистолет и химик - в корне несовместимы, при производстве контрольного спуска раздался выстрел, совпавший с фразой "...в двадцать шестого не стрелять". Его звук в железном замкнутом объёме рубки дежурного оглушил всех подобием разрыва ручной гранаты. Дежурный политработник, прижимая руку к голове, мягко опустился на диван и, глядя в глаза химику, прошептал: "Попал..." От плана немедленно произвести выстрел себе в висок предполагаемый убийца вскоре благоразумно отказался, так как не увидел кровищи, хлещущей из-под Лёниной руки. Да и глаза пострадавшего не выглядели остекляневшими. С огромным облегчением они оба поняли, что в комиссарский лоб попала гильза и отскочила, покорёженная, от него в бессильной злобе.
А что же пуля? Она пробила жестяную рубашку внутренней поверхности дверцы сейфа и осталась там.
Неся в дальнейшем дежурство, начхим никогда больше не вставлял обойму в пистолет, чтобы не производить затем разряжание. А всем остальным это пулевое отверстие лучше любого инструктирующего напоминало: и незаряженное ружьё один раз в год стреляет.