УЧИСЬ, ЛЕЙТЕНАНТ!

...Лодка неспешно чапала на норд в сторону шведского берега в надводном положении. В ее торпедных аппаратах лениво дремали две торпеды, снаряженные ядреными боевыми частями, но наш мирный бронепоезд, как ему и было положено в 1981 году, стоял на запасном пути. В террводы нашего северного соседа заход не планировался (еще бы - ядреные ведь!), просто в данный момент курс ее лежал в его сторону. Погодка была - ну просто чудо.
Когда наступили навигационные сумерки, было решено определиться по звездам. Конечно, лодка располагала достаточной штурманской электроникой, но плох тот штурман, который не пытается при первой же возможности определиться с помощью астрономии. Об этом, между прочим, говорил еще один из лучших кораблеводителей всех времен и народов достопочтенный Х. Колумб.
На борту лодки находилось сразу три Х. Колумба - штурман, командир и начальник штаба бригады (разумеется, перечислены в порядке убывания штурманских знаний). Штурман вытащил на мостик секстант, хронометр и блокнот, и после легкого перекура каждый Колумб снял с чистого темно-синего неба по три звездочки.
А надо вам сказать, что мореходная астрономия - наука чересчур точная для людей с низким КПД головного мозга и большой выслугой. Она очень любит, когда внимательно считают в столбик, проверяя себя по сорок раз. Даже вышеупомянутый Х. Колумб промахивался в расчетах, почему и попал вместо Индии в Америку. Калькуляторы в магазинах тогда еще не продавались.
Само собой, первым решил задачу начальник штаба. Считать в столбик он давно уже разучился, если вообще когда-нибудь умел, а потому отмеченное им на карте место лодки оказалось намного южнее, чем на самом деле, то бишь - дальше от берега. "Чайники", - пробормотал начальник штаба, нарисовал огромную невязку и что сделал? - правильно, пошел спать, твердо решив утром вставить штурману показательный пистон за неумение плавать по счислению.
Потом у штурманского стола оказался командир лодки. Он немного дольше провозился с задачей, а может (и, скорее всего) он просто ждал, когда закончит начальник штаба. Вычисления командира оказались несколько точнее, чем у его предшественника, и острие циркуля указало на точку гораздо ближе к берегу. Проверять свое решение он, конечно же, не стал - а на кой черт, когда живой штурман есть? - и просто передвинул свое "место" поближе к "месту" начальника штаба. Чего вы ойкаете и хмыкаете? Что-нибудь не так? Вы бы сделали по-другому? Ну-ну... Начальство не может ошибаться - когда-нибудь поймете сами. Затем он поднялся на мостик - "чтоб у меня бдительнее тут!" - и с чувством выполненного долга тоже отправился в люлю.
Как и полагается, последним из Колумбов к карте подошел штурман - командир боевой части раз. Он провозился со своим решением на полчаса дольше, но и место получил самое точное. Оно даже почти сходилось со счислением, по которому лодка шла до сих пор. Штурман нарисовал два кружочка - один в другом - и подписал время и отсчет лага. Только потом он обвел глазами карту и нахмурился: кружочки командира и начальника штаба находились рядышком, но в двадцати милях к зюйду. Штурман проверил свои расчеты, но ошибки не нашел. С другой стороны, из трех человек может ошибиться только один - ему так вдалбливали с первого курса. "Где-то я квазиразность не с тем знаком взял", - подумал штурман и, зевнув, принял единственно верное решение: стер свое место и нарисовал его поближе к тем двум, а для очистки совести разогнал получившийся треугольник погрешностей (жутких размеров треугольник!), после чего пошел в каюту и также упал в объятия Морфея.
Лодка ехала, куда хотела.
До берега оставались считанные мили, хотя по карте было еще довольно далеко даже до территориальных вод. В четыре ночи на вахту заступил молодой лейтенант, только что сдавший на самоуправство, что называется - "непочатый".
Прямо по курсу мигнул зеленый огонек, и тут же сменился на красный. Потом опять стал зеленым. Лейтенант с силой сжал бинокль. Он отвечал за лодку, за жизнь экипажа, за выполнение боевой задачи и потому ошибаться права не имел. Он напряженно щурился, всматриваясь в ночное море, но видел одно и то же - то зеленый, то красный огонь. Серое вещество лейтенанта закипало и булькало, но вразумительного объяснения огням он не нашел. Теряя от волнения трап, он мешком слетел в центральный и глянул на карту - открытое море, прямо по курсу ни фига. Конечно, если бы его пронзительный юный взгляд пошарил чуть к норду, возле берега, он сразу обнаружил бы островок с маячком - зеленые и красные проблески, но... Вспотевший от волнения лейтенант снова взвился на мостик и посмотрел вперед. Огни не только не исчезли, а наоборот, приблизились.
"Мама", - прошептал лейтенант и скомандовал "стоп", справедливо предполагая,что сейчас будет. И действительно, было. Через минуту на мостик выскочил разъяренный механик и начал пискляво орать на всю Балтику, что его бесит, когда всякие там пупсики, вместо чтоб сосать титю, дергают без дела машинный телеграф, и что соплякам не место на мостике, и что им надо еще посещать ясельки, а не командовать боевым кораблем, и что лейтенант вообще - еще не офицер, а "мелко насрано", и что пошли вы все на и в. На шум из недр лодки вылез заспанный начальник штаба, а за ним столь же бодрый командир.
- Ну и что вы тут?! Ромашку устроили! Что там? Где там? Это? - всмотрелись и махнули презрительно в сторону механика, - да это ж рыбак, сейнер вонючий, бортовые огни, что ж не ясно? Поясняю тупорогим: он носом к нам, и вошкается то вправо, то влево, потому и видать то зеленый, то красный, понял? Давай, шпиндель хренов, средний вперед, и не психуй. А ты, лейтенант, молодец, ух, глазастый! Учись, когда-нибудь командиром станешь, - начальство великодушно потрепало вахтенного офицера по плечу и, кряхтя, полезло вниз.
- Так... а это... топовый тогда где? - набрался наглости уточнить лейтенант. - И остальные огни?
- Разгильдяи, значит, - донеслось из рубочного люка. - Не включили. А может, сломались. Перегорели. Это же ж рыбаки! Давай, обходи вправо. Плыви дальше и не бзди.
Механик, сплюнув за борт, тоже полез вниз, взглянув напоследок на лейтенанта свирепо. А лейтенант не знал, расстраиваться ему или гордиться. В любом случае, приказание получено - обходи. Он обошел стороной островок с маяком и рифами, и попер дальше в берег. Включить РЛС у него не хватило опыта, а у командования - ума.
Через полчаса потихоньку начало светать. Берег был в тумане, как и положено северным берегам, и потому на берег похожим не был. Туману все едино, что скрывать - океанские волны или прибрежные камни. А камни - вот они, у-у, коварные! - уже открылись прямо по курсу неясной темной полосой...
По карте никаких камней прямо по курсу лодки, понятно, не было - открытое ж море! - а потому озадаченный лейтенант почесал темя и снова дал в машину "самый полный стоп". И снова на мостик выскочил пресловутый механик, и снова долго и изысканно выражался, и самые культурные словосочетания в адрес лейтенанта были "зелень подкильная" и "сынок вчерашний". Механик был в кителе и застиранных голубых кальсонах.
- Что там опять, матерь вашу? - снова вылезло начальство. - Где полоса? Какая полоса? Тю... Нефть разлита по воде, они же сливают, где хотят, сукины детки. Нефть это, понимать надо! Мазут, льяльные воды... Ничего, лейтенант, учись. Давай, обходи слева. Вот ведь паразиты, все море засрали!.. - и снова в люлю.
Что дальше? Дальше - нормально обошли "нефть", а еще через пять минут залаявшие на берегу собаки помогли проснувшемуся от удара штурману точно нанести место лодки на карту. И справедливый гнев грозного всемогущего Oдина с хрустом обрушился на непутевые головы "обкакавшихся галчат", "мореходов засраных" и "просто дятлов" как нежно назвал трех Колумбов командующий, срывая с погон лишние звезды и открывая уголовные дела... "Шведы-норвеги" больше всего обиделись на ядреные торпеды - мы-то на весь мир тогда кричали, что их с собой не возим...
"Самое точное определение штурман получает, когда слышит доклад: "В трюме - камни!", но обычно тогда бывает уже поздно, за спиной стоят автоматчики, а впереди открывается широкая дубовая дверь к прокурору флота", - так закончил этот рассказ дядя Яша Ковалев - начальник кафедры кораблевождения и капитан первого ранга.