ПЕРЕПОЛОХ

Чем, по-вашему, занимается сигнальная вахта в два часа ночи на Северокурильском направлении?
А она занимается службой. То есть разглядыванием звездного небосклона, абсолютно черной воды, а также мужественно сопротивляется холоду и скуке.
Мостик недавно окрашен, поэтому оба они меряют путь по узкому настилу из рыбин, время от времени останавливаясь, чтобы рассказать друг другу пару-тройку анекдотов. Время летит стремительно как хромая черепаха. Не зря вахта носит гордое имя собачьей.
Вы спросите: А почему мостик окрашен... если корабль в море?
А потому и окрашен... в море, что в базе краситься нет никакой возможности. Потому что в базе Родина тебе не даст краситься. В базе Родина тебе придумает очистку территории, погрузку мусора, астрономическое число нарядов придумает.
Вот и выходим мы в море, чтобы покраситься и убраться. Потому как именно это и называется "Родину защищать". А вовсе не то, что показывают вам по телевизору.
- Да, - сказал сигнальщик останавливаясь и устремляя бдительный взор в сторону горизонта.
И непонятно было: имеет он в виду окружающую темноту, пустое море или то, что дома сейчас тяжело.
- Да, - так же туманно повторил наблюдатель. - Расскажи чего-нибудь.
Сигнальщик порылся в памяти.
- Ладно, слушай, - сказал он, картинно опираясь локтем на банкет.
Где-то в недрах корабля задребезжал звонок.
- Опять тревога, - тоскливо протянул наблюдатель.
- С чего бы? - недоумевал сигнальщик. - Вроде бы не должно быть. Да и звонок какой-то... непонятный.
Звонок и вправду был непонятным. Резким и непрекращающимся.
- Длинный? - неуверенно предположил наблюдатель.
Сигнальщик пожал плечами и завозился, готовясь слушать. Все равно объявят... после звонков.
Звонок оборвался.
- Не, короткий... наверное, - сказал сигнальщик. И снова пошевелился.
В глубине снова загрохотало.
- Да, что они там?... - недоумевал наблюдатель. - Что за звонки?
Грохотало долго. Пока сигнальщик не убрал локоть с "клювика".
Вот оно что, - мгновенно смекнул он. - Это я... значит...
И в глазах его - зорких и наблюдательных - плеснулся ужас. Что с ним сделают, когда выяснят, а выяснят очень быстро (даже не надейся)...
Наблюдатель от греха подальше провалился куда-то вовнутрь своего блестящего реглана.
Бывают в жизни моменты. Когда что-то изнутри, что-то, таившееся там со времен доисторических предков и поколениями ожидающее своего часа, вырывается наружу.
Это инстинкт. Инстинкт самосохранения.
Этот инстинкт, как вихрь, сорвал сигнальщика с места, бросил к двери в рубку...
Свесившись, как обезьяна, (на палубу ни ногой!) он открыл дверь и сунув вовнутрь голову с глазами - огромными как две луны - сказал, старательно делая недоумение:
- А что это за звонки?
Он еще рот раскрыл. Ну... дабы... соответствовать...
- А черт его знает, - с таким же недоумением в глазах ответил вахтенный офицер, для которого эти звонки были еще более полной неожиданностью.
Не пережать бы, - подумал сигнальщик. Он смотрел в глаза вахтенному офицеру еще ровно пятнадцать секунд, после чего вернулся на рыбины.
- Слава богу, хоть додумался, - приветствовал его возвращение наблюдатель откуда-то из глубины реглана.
- А, - отмахнулся сигнальщик. - Прорвемся.
Сигнальщика начала колотить крупная дрожь. До него наконец-то дошло.
А в глубине...
Звон, расколол сонную тишину, взметнул одеяла, срывая с коек защитников Родины.
- Что?
- Что?!
- Что за звонки?!
А руки сами ныряли в рукава, пальцы застегивали пуговицы, ноги неслись к боевым постам...
- Да что ж за звонки?!
- Что это за звонки? - спросил проснувшийся и ничего не понимающий командир у дежурного по низам.
- Не знаю, товарищ командир, - развел руками тот.
- Вахтенный! - проревел кэп в "каштан". - Что это за звонки?!
- Понятия не имею, - товарищ командир, - совершенно искренне ответил вахтенный офицер.
- А... а может... замкнуло, - неуверенно предположил дежурный по низам.
- Может... и замкнуло, - ответил командир. И махнув рукой, добавил: - Объяви... там...
И ушел командир, скрылся в каюте, хлопнув дверью.
- Команды звонками не числить, - объявил дежурный по низам.
После чего вернул "соску" на место и добавил несколько употребимых повсеместно слов, характеризующих его отношение к воинскому долгу.
Понемногу затихал ночной переполох. Заснул в каюте командир, задремал в столовой дежурный по низам, яркий свет сменил темно-синий, маскировочный.
- Пронесло, похоже, - решил сигнальщик и вернулся к созерцанию темного горизонта.
- Утром узнаем, - наблюдатель медленно, как черепаха, вытянул голову из ворота.

Утром сигнальщика и наблюдателя допрашивали по отдельности. Оба старательно изображали недоумение, разводили руками и смотрели строго вовнутрь себя.
Обошлось. А ночной переполох списали на замыкание.