Гауптвахта

Гауптвахта, да. На ней мне довелось побывать дважды, в одном и том же гарнизоне с горьким названием Калинка, что близ Хабаровска. Аэродром, при нём два авиаполка (истребительный и штурмовой), чуть в стороне посёлок с казармами, клубом, жилыми домами и героиней нашего рассказа. Нет, я, конечно, понимаю, что это провинциальное заведение не может сравниться с первоклассными учреждениями трёх столиц, с их продуманно-бугристыми стенами карцеров, наполненных изысканным ароматом концентрированной хлорки, но тем не менее. Чем богаты, тем и рады. Тем более, что я умудрился попасть на губу достаточно оригинально - в свой первый день в части и в предпоследний день службы.

Итак. Диспозиция. Зима восемьдесят третьего года. Я призван в армию после первого курса химического вуза и только что прибыл в часть после Наро-Фоминской учебки. Нахожусь в состоянии культурного шока. Все вокруг с голубыми погонами и отчего-то недружелюбно косятся на мои чёрные. При отдании чести строевым никто не рубит. Еда отвратительна (в учебке и солдаты и офицеры ели из одного котла, только в разных залах). Моя должность лаборанта по контролю качества авиаГСМ занята вольнонаёмной бабой Дуней вкупе с лабораторией. Я сижу в доме при основном складе топлива, перешиваю погоны и охреневаю от внешнего вида парочки старослужащих в составе Узбека и Туркмена. Затасканные технички в компании с обрезанными валенками и выглядывающими из-под х/б свитерами никак не монтируются с образом советского воина и передачей "Служу Советскому Союзу". Я до сих пор не видел своего непосредственного начальника, а моя шинель чудесным образом превратилась в нечто порыжелое третьего срока носки. Стараниями обаятельного писаря при штабе. Под предлогом того, что мне она и на хрен не нужна, а у достойных людей дембель не за горами. Плюс ко всему - я москвич. И уже начал догадываться, что это очень, очень плохо.

Поздний вечер моего первого дня в части. Я мечтаю о койке и размышляю о двух вещах: кто и в какой форме из имеющихся в наличии рядовых подаст команду "отбой" и как делятся две койки на троих. Но кровать в эту ночь мне не понадобилась. Подъехал некий усатый ефрейтор и в доме разгорелась оживлённая дискуссия. Темой её оказалась отсутствие достаточного количества спирта в распоряжении славной троицы, сетования на хитрожопость некоего общего дядюшки и разработка комплекса мер по скрытному проникновению в спиртохранилище. Необходимым элементом в технологической цепочке оказалась паяльная лампа, за коей я и был направлен в сарай на складе. Вооружённый подсевшим фонарём, кратким инструктажем о недопущении открытого огня и невнятным советом позвать часового, я отправился навстречу увлекательному приключению.

Стоя у гостеприимно распахнутых ворот и изучая панораму из кривоватых рядов цистерн и связующих их трубопроводов, я безуспешно выкликал часового. Моя свежеобретённая шинель и не пыталась бороться с морозом, я замёрз, плюнул и решил, что часовой в этой неправильной части наверняка вещь условная и необязательная, а нужный мне сарай - вот он, в двух шагах от ворот. И я сделал эти шаги, открыл тугую дверь и погрузился в поиски заветной лампы, подсвечивая себе издыхающим фонариком. Долго ли, коротко ли, на морозе в тёмном, забитом разными железяками сарае и не разберёшь, но в конце концов искомая паяльная лампа была обнаружена. В количестве двух штук. Не долго думая, я взял обе и стал наощупь пробираться к выходу. Ну да, от фонаря уже не было практически никакого толка. И вот передо мною дверь, а это значит, что через пару минут я окажусь в тепле. Занятые руки, холод и общее охренение вылились в сильный удар ногой по двери. Далее всё произошло очень быстро.

Дверь распахивается и ударяет во что-то мягкое, выстрел, меткий бросок паяльной лампой в это что-то, второй выстрел, я падаю, рёв "стойстрелатбуду", мой вопль "я за паяльной лампой!". Занавес.

Как выяснилось, доблестного стража таки достиг мой зов, но к тому моменту, когда он добрался в своём тулупе до ворот, я уже был в сарае. Услышав возню внутри, опора Востока дослал патрон и занял стратегическую позицию прямо напротив двери сарая, что привело к соприкосновению его кокарды с дверью, пальбе в падении и стремительной левитации лампы. Что было с часовым далее - мне не ведомо, а я в результате отправился на губу.

На гауптвахте мой шок повысил свой градус, чего не скажешь о температуре в камере. Нет, отопительные трубы присутствовали, и даже были теплее окружающей среды, но и только. Мы с моим соседом-литовцем откровенно давали дуба, пытаясь согреться в движении, но время шло, силы кончались и ноги уже не держали. И вот мы привалились к стенке, сидя на корточках, и я толкаю идею о том, что надо лечь на топчан в обнимку, накрывшись двумя шинелями. Отголоски моего невеликого походного опыта, когда мы состёгивали несколько спальников в одну большую "могилу". Так гораздо теплее. До Литовца мысль доходит, но несколько претит и он неуверенно возражает. М-да. И погоны ведь у нас были голубые, соображаю я сейчас. И вдруг происходит чудо! Истинное явление тепла моей спине! Стена, к которой я прислонился - тёплая! А у пола так и вообще горячая!

Я даже не могу вспомнить, как мы проделали лаз в соседнюю камеру. Стенка в один кирпич, плохой раствор и жажда тепла как-то сами породили замечательное отверстие в райскую страну. Её многоопытные обитатели обладали тэном и куском провода, при помощи которого подключились к патрону лампочки. Эти небожители добродушно встретили Монте и Кристо и поделились с нами местом на мягчайших топчанах, изготовленных искусными краснодеревщиками. Одалисок не было. Но мы явно были на седьмом небе, никак не ниже.

Поутру караул был несколько удивлён пустоте в камере, но мы упорно придерживались версии о том, что нас изначально разместили в соседнем номере. Это вполне прокатило, заложенный лаз никто не заметил.

Через неделю работы в угольной кочегарке я вернулся в дом у склада и познакомился с таинственным дядюшкой. Им оказался ст. лейтенант Дедюшко, начальник службы ГСМ. Он долго вздыхал, рассматривая меня и так и этак, а смысл его речей сводился к тихому омуту, нежданно свалившемуся на его многострадальную шею, на которой и так полно архаровцев и прочих башибузуков. Я был несколько удивлён, потому как считал себя спокойным и вежливым юношей, соблюдающим устав и дисциплину. Но, как показали дальнейшие события, Дедюшко был тоже прав.

А кусок доски с пулевым отверстием мне подарили на день рождения в следующем году.

...продолжение следует