- Разрешите, тащ старший лейтенант!
Ну вот, убеждения солдат подразделения, что по всем своим проблемам можно и нужно обращаться к заму командира по воспитательной работе, дало свои результаты. Долговязый лопоухий солдат-первогодок стоял на входе в канцелярию.
- У меня, это, ухо, короче, левое не слышит!
Блин, не такой проблемы ждал! А как же девушка, обещавшая ждать, да вот, за друга замуж выскочившая, и из-за которой так и тянет себе руки покромсать? На худой конец, где сослуживцы-дембеля, заставляющие... да мало ли чего заставляющие делать, а не хочется? Ну или письмо от мамки про папку, гоняющего по пьяни всю деревню и требующего срочного вмешательства получателя сего письма? Ни фига! Ухо, у него, болезного, не слышит!
Однако Командир воспринял новость нетипичным для своей особы образом. Обычно невозмутимый (а с чего, скажите на милость, старому майору, десять лет сидящему на небольшой, скажем так, должности, да уже и хотящего только одного - чтобы отъеб@лись, знающий, где себе соломку подстелить, а где и вазелином подмазать, чтобы было не больно, нервничать-то?) возбудился неадекватно (с моей точки зрения) обстановке.
- Да ты понимаешь, что это значит! У тебя же в подразделении неуставщина махровая, а ты и не чешешься! В какой, нахбля, госпиталь! Ты рехнулся! Хочешь, чтоб твои начальнички меня потом на совещаниях заставляли жопой гвозди из стула выдергивать? Это ж баротравма!!!
Небольшое отступление. Выражение «нахбля» вставлено не случайно. Не буду приводить его с той же частотой, с которой использовал его Командир. Однажды на разводе перед строем в течении минуты мы услышали его 42(!) раза! При этом речь не теряла своей осмысленности!
Увидя недоумение на моем, гм, лице, шеф соизволил подробней разъяснить мне, молодому да глупому, как выявлять признаки неуставняка.
- Да по уху ему екнули, да и все дела. Про перепонку слышал? Есть такая хрень, кстати, и в твоих ушах тоже. Так вот, если по уху екнуть, лопнуть может. А это неуставняк, травма и вообще жопа. Короче, дам тебе машину, бери этого глухого, купи что надо - ну там шампусика, конфеток разных - и в поселок, в ГРАЖДАНСКУЮ поликлинику, к ГРАЖДАНСКОМУ врачу!
На резонные в общем-то рассуждения по поводу того, что солдатскому организму все равно, кто будет травму фиксировать, и рано или поздно все равно это откроется - воин от этого лучше слышать не будет, было отвечено, что, мол, нахбля, нехер тут умничать, работать надо.
Проникшись серьезностью момента, я уже начал жалеть солдата, неразумно подставившего ухо не под тот кулак, а заодно и себя, прикидывая проценты от ЕДВ, кварталки и тому подобных, впрочем, уже фантомных, вещей.
По дороге в поликлинику - а ехать надо было минут сорок - мы с моим юным другом играли в гестаповца и красного партизана. Были испробованы практически все способы и методы из арсенала замполитов (в рамках, конечно, ограниченного времени и пространства), и пряники были, и кнуты, однако солдат был крепок, как скала. Вот, мля, воспитал на свою голову, такой точно секреты под пытками не выдаст. Самое обидное (и подозрительное, но это уже задним умом), что мой боевой товарищ напрягать свой и без того напряженный мозг и выдумывать версию типа «шел, споткнулся, упал, гипс» не стал, а банально твердил, что, это, утром проснулся, а уже вот, ухо-то и не слышит. И никто его не бил, что вы, и вообще у них с этим все в порядке.
А слово-то командира - не воробей, раз сказал «баротравма», значит оно и есть! А в мозгу уже строятся планы мести дембелям, уже почти вычислен негодяй, поднявший свою поганую руку на беззащитного молодого солдата, назначены его подельники, в общем, проведена работа, так сказать, не за страх, а за совесть. И ведь сомнений не возникло!
В поселковой поликлинике очередь сонно ждала приема. Вид офицера с коробкой конфет и явно торчащей из-под бушлата бутылкой, уверенно продвигавшегося в кабинет врача очередь озадачила, она сразу и не сообразила что ей делать - возмущаться или проглотить как данное. Возобладали миролюбивые настроения, да и уверенный вид военного не давал повода сомневаться - раз идет без очереди, значит имеет на это полное право. Ну а солдатик с длинной худой шеей, торчащей из воротника бушлата, и с явным нежеланием идущий за офицером, только убедил очередь в законности происходящего.
А вот ЛОРа в этой поликлинике не было уже как с год. Зато была душевнейшая старушка-божий одуванчик, в специальном звании медсестры. По ее словам, она с добрый десяток врачей в этом кабинете пересидела, и у каждого чему-нибудь да научилась... На просьбу посмотреть больного (раз уж врача нет) ответила воодушевленным согласием. При этом были соблюдены все обязательные атрибуты: настольная лампа светит в ухо, руки помыты, зеркало натянуто на лоб. Долго бабуля в бездонное отверстие не всматривалась. Уточняющий вопрос у нее возник на второй секунде созерцания: «Сынок, ты уши давно мыл?»
А конфеты и шампанское не взяла. Без надобности ей.
Кстати, вместе с серной пробкой у солдата и мозга немного вымыли, а может и много, тормозить он стал после этого значительно сильнее.
Реакцию Командира передавать не буду, она сильно уж нецензурная была.