Саня проснулся от звука бьющегося стекла. Хотя нет, он не смог продрать глаза, а только подумал: «Ну, всё, война!»
Это было ночью. А утром прозвенел будильник. «Надо больше спать» - сказал себе Саня, собрался с силами и встал. Прохладный освежающий ветерок принял его в свои нежные объятия. «Лепота!» - лениво потягиваясь, сказа... - «Казлы! Точно война!» - оборвал привычный утренний потяг борттехник Александр, который сегодня обеспечивает на Ми-8 прыжки с парашютом. Казалось, он их обеспечивал всегда, так как страдал от хронического недосыпа почти две недели. Ведь будучи прирожденной «совой», он просиживал за чтением классики иногда и до трех часов.
«Почему их раздирает прыгать в такую рань?» - зевнул Саня и задумался. Перед ним как перед славным русским богатырём была развилка: направо, налево, пойти побриться. Как настоящий богатырь, он сразу отмёл последний вариант и со словами: «Я устрою вам войну!» пошёл направо. Надо сказать, что налево был славный аэродром Д., а направо был ларек.
Саня со знакомыми нам словами подошел к ларьку, купил сникерс, чтобы унять желудок, и презервативы. Причем последнее ему стоило немалых усилий, так как по причине неохочести к противоположному полу он их никогда в жизни не покупал. Потом, уже сытый, уже более похожий на Александра, борттехник зашёл в дом. Да, у него был дом. Обычный деревенский дом в селе, носящем имя аэродрома и, как нетрудно догадаться, примыкающем к этому самому аэродрому. Когда-то у него была квартира в городе Р. километрах в шести от Д., но, как человек болеющий небом, он переместился ближе к полосе и сейчас, стоя у колонки, наполнял пятилитровую канистру водой. Наполнив её, он наклонился к трубе и пил. Довольно долго. Когда желудок сказал: "стоп", Саня, наконец, отправился налево. Посмотрев на часы, он проклял плотность воды, пухлые бока канистры, ускорил шаг и...
Опоздал. Не смертельно, конечно, но рядом с рулежкой уже стоял пазик, привезший бодрых парашютистов, готовых весь день прыгать, потом вечером пить пиво, а на следующий день опять прыгать. «Наркоманы!» - подумал Саня, и принялся расчехлять вертолет. За этим неблагородным занятием его застали скрывавшиеся по вполне понятным причинам Костик и Григорич. Правак и командир. Причем Костик - правак из того анекдота, где командир - это мозг экипажа, штурман - глаза, бортач - руки... Еще на рулежке он втыкал гарнитуру в плеер и погружался в нирвану.
А Саня уже расчехлил вертолет, послал Костика за ТЗ и поделился своими мыслями про войну с Григоричем. Последний, будучи бывшим "афганцем", одобрительно кивнул головой и пообещал сделать все на высшем уровне.
И вот вертолет, взлетая по-самолетному, катит по 24-ой, а Саня пьет воду из своей пятилитровой канистры.
- Интересные они люди! - сказал в СПУ Саня уже на снижении - Раскрывают парашют и спиралью несутся к земле. Не понимаю я их. А вот другое дело планеристы! Упасть на землю - дело нехитрое, а вот подняться, используя только воздух...
- Может, ты, конечно, и прав, но я не буду воспринимать тебя всерьёз, пока ты сам не прыгнешь, - отозвался Григорич. Мысленно он смеялся над Саней. Потому как заставить Саню (неплохого планериста) прыгнуть с парашютом может только хороший пинок выпускающего сразу после удара по голове. - Показывай, где этот дом.
- Вон, в углу того поворота.
Григорич мысленно представил, как в дом полетели нурсы. «Лови, душара!» - то ли сказал, то ли подумал он, заложил афганский вираж и завис прямо над домом.
- Чё они там, забор что ли делают? - Вертолет, сместившись вперед, уже был над ним.
- Ага, укрепляются. - Саня поставил канистру на лавку, сунул туда шланг, найденный на аэродромной свалке, и по принципу водонапорной башни начал наполнять первый презерватив. А неокрепшему забору приходилось туго. Цыгане, населявшие этот дом, решили, что лучше будет не просто вставить столбы в землю, а залить их снизу раствором. И теперь сколоченный, поставленный столбами в дыры, но не забетонированный забор метался, причудливо изгибаясь и потрескивая. Оставив жалкие попытки удержать его на месте, двое цыган подняли голову вверх, но было уже поздно. Продолговатое, бесформенное тело смачно шлепнуло по плечу и обдало ледяной водой.
На третьем снаряде началась паника. Дом визжал, матюкался на непонятном языке, наблюдая за окном оживший забор, небольшой ураган и Санины бомбы. Весь этот шум, гам, смешанный с шумом вертолета, оставлял неизгладимое впечатление на выглядывающих из окон соседей.
«А теперь термоядерная!» - не своим голосом прорычал Саня и расстегнул ширинку. В это время из дома выходило пузо, похожее на главу семейства. Видимо, по решению старейшин только он мог прогнать вражеский шайтан-арба с усадьбы. Но не тут-то было.
- Назад чуток, Григорич! - проорал полный решимости Саня, выждал и разжал пальцы. Тут лицо его начало искажаться. Спец-БЧ, получив поступательную скорость вертолета, неумолимо летела мимо цели. Наверно Саня молился, потому как с криком «ёёёёёё» пузо, ошибившись подобно вратарю, не поймавшему кручёный мяч, сделало шаг назад.
Сложно описать, что чувствовали они, провожая взглядом вертолет. Еще сложнее описать чувства, пардон, обоссаного главы семейства. Ясно лишь одно: все они уверовали в мощь ВВС России, и стёкла у Сани больше не бились, и больше никто не стучался в ближний привод со словами: «Самолет шумит, дети не спят, буду жаловаться!»

Все имена и события вымышлены, любое совпадение случайно. А вот география не вымышленная. Забор уже окреп.