4 КУРС И ВЫПУСК

(продолжение)

Как я уже говорил, досталась нашему славному «спартаковскому» экипажу неблагодарная и хлопотная роль помощников дежурного по старту. Сколько мы с этими бачками, стартовыми завтраками, стартовыми чемоданчиками наскакались - слюны не хватит исплеваться. Но это были еще цветочки...
Да, я не рассказывал еще, что такое стартовый чемоданчик. Он с виду обычный, крупного размера фибровый чемодан. А внутри... конструктор. «Построй аэродром в песочнице». Для младшего ясельного возраста. В набор входят: жестяная или фанерная крашеная ВПП в виде вытянутого прямоугольника, знаки створа и зоны точного приземления, маленькие домики вышки и СКП, а также дальнего и ближнего приводов, фанерные кружки с номерами, обозначающие зоны пилотирования, маФынки, изображающие стоянку спецтехники, маленькие самолетики, обозначающие места стоянок и заправки. Большой самолетик. Он самый главный, запомним его. В одном из углов бетонной стоянки обязательно была краской нанесена схема аэродрома с указанием маршрутов полета по кругу, в зоны, маршрутной зоны, дальних маршрутов, схем захода на посадку, центров пилотажных зон и пародией на карту местности с основными ориентирами. Обязанностью Дежурного по старту и его помощника было с момента прихода на аэродром расставить все это добро по местам на бетонной карте с учетом текущего курса взлета/посадки. При смене курса игрушечный старт перекладывался. Нафига? - спросите вы. А для прохождения предполетного тренажа. Обычно для этого до начала полетов выделялось целых полчаса. Предполагалось, что половину этого срока курсанты будут «конный по-пешему» отрабатывать свои задания, топочась с большим самолетиком по макету старта и бормоча себе под нос радиообмен «за себя и за того парня», а вторую половину - в кабинах самолетов. На практике все 30 минут курсанты хрючили в кабинах на лавках. Но если на предполетных указаниях кто-то начинал мекать и бекать на вопрос о предстоящем полете, его немедленно отправляли вместе с шефом (летчиком-инструктором) на игрушечный старт «отработать так, чтоб от зубов отскакивало, а я проверю». Естественно, что шеф был таким раскладом о-о-о-очень «доволен». Я так топтался только раз на втором курсе, и то своему же шефу надоел, не видел точки снижения и то лез под глиссаду, то пер выше полосы. Мне приставили самолетик к глазам и сказали так выполнить 100 «учебных» заходов на посадку. И я весь день мотался по бетону, развлекая летно-технический состав и курсантов «снижением по глиссаде» сначала стоя, потом во все более глубоком приседе, а под конец ложась пузом на бетон.
Так вот, вернемся на 4-й курс. В середине программы начали мы выполнять упражнение по учебному десантированию грузов. В качестве учебного груза использовался мешочек с песком внутри, батарейкой от «Комара» (аварийно-спасательная радиостанция) и лампочкой снаружи. Ко всему этому прилаживался небольшой парашютик. Характеристики груза и парашюта были подобраны так, что в динамике эта конструкция имитировала собой стандартную грузовую упаковку для сброса с самолета. Вот ее-то мы и сбрасывали с самолетов. И вообще, как-то по другому выполнялся полет, хоть и учебный, но сердце ёкало и адреналин бросался в кровь после открытия рампы и команды штурмана: «На боевом!». С этой секунды счет шел на метры высоты и доли градусов курса, руки непроизвольно зажимали штурвал намертво, ладони взмокали, дыхание учащалось, а за стеклами кабины словно начинали метаться лучи прожекторов и пухнуть ватные шарики зенитных разрывов. «Сброс» и хочется извернуться и посмотреть сквозь брюхо самолета, попал или нет мешочком в заветный квадрат.
А располагался заветный квадрат в стороне от стоянок и магистральной РД примерно напротив КТА (контрольной точки аэродрома, т.е. центра ВПП). На беду нашего и братского экипажей (тех, что дежурными по старту ходили) «напротив КТА» - любимое место для размещения радиотехнических средств обеспечения полетов. Вот и в Поворино в этом месте стояли пару домиков-прицепов автоматического радиопеленгатора (АРП), один из которых был оснащен здоровенной антенной размахом метров с 10. Выглядела она как здоровенная расческа, редкие зубья которой торчали как вверх, так и вниз. Между зубьями была натянута еще пара рядов проволочек. Короче, конструкция внушительная, а поскольку она была расположена рядом с «заветным квадратом», то, сами понимаете, что крылатые мешочки в соответствии со всеми законами подлости тянуло к ней как магнитом. А наши экипажи обязаны были эти учебные грузы собирать и на пересадку доставлять для своевременной раздачи тем, кто на десантирование собрался.
Каторга, натуральная каторга. Жара, пыльный, безлесный (естественно) аэродром, на небе не облачка. Два пыльных и потных курсанта (один чернявый и грузный - это Рыбалкин, он же «Баку», второй помельче и блондинисто-выгоревший - ваш покорный слуга) взапуски носятся по вытоптанной полянке неподалеку от огороженной территории радиопеленгатора.
- Баку, смотри, вон он, вон... на антенну идет, беги.
- Мля, кля, как они достали... уффф... Прыжок, Баку ловит негодяя до того, как он пересечет линию забора, ограждающего территорию АРП.
- Влад, вон следующий, хватай ветку...
Хватаю специально заготовленную двухметровую ветку с остатками листьев на конце и лечу с ней в направлении точки сброса. Прыжок, другой, не достаю. Мешочек с грузом проходит над забором, проскакивает меж зубьями вращающейся антенны, минует пару растяжек и повисает на заборе с другой стороны. Довольный Баку снимает его, не заходя на территорию.
- Следу-ющи-и-и-ий!!!
Не повезло, ветерок ослаб, и мешочек медленно крутится вместе с АРП-шной антенной. Берем другую палку, уже без листьев, но с рогулькой на конце, тихонько проникаем за забор и начинаем, пыхтя, гоняться за мешком. Пони бегают по кругу... но периодически спотыкаются и с затейливыми матами летят в траву. На мат из вагончика выглядывает распаренный прапор: «Курсанты, опять вы здесь, пшли вон, пока антенну мне не сломали». В эту секунду мешочек удается зацепить рогулькой, парашют же отрывается и уезжает на антенне прочь. Прапор визжит и кидает в нас каким-то здоровенным керамическим предохранителем размером с пивной бокал. Убегаем прямо сквозь забор из колючей проволоки.
- Влад... Уфф... иди... уфф... сдавай добычу... парашют... уфф... в стартовом чемоданчике возьми. Привяжешь сам... уффф.
И так всю неделю. Уж повезло так повезло. А тут нас всех накрыло системным «крысисом» в стране и керосин вдруг закончился. Полеты встали.
***
Впрочем, наш экипаж не все время был спартаковским. Где-то в середине программы в полк пришла разнарядка - отправить нескольких летчиков на курсы выживания. В Судак. И ловкий Спартак проскочил в список избранных. Вместо него нам назначили молодого лейтенанта прошлогоднего выпуска - Толика Куфайкина. Впрочем, никто его иначе, чем «Куфа», не звал. Даже Инна из библиотеки. Ибо курсантом наш Толик почудил изрядно. Рассказывали про жарку колбасы на утюге в бытовке казармы, а также про первый в истории училища курсантский коммерческий кооператив. Куфа был одним из его вдохновителей и организаторов. Наладились они с группой товарищей оказывать сокурсникам услугу по «домашнему пробуждению». Всего за рубль (а зарплата курсанта тогда составляла 22 рубля) минут за десять до подъема клиента будили ласковыми похлопываниями, поглаживанием по вихрастой голове со словами: «Вставай, сынок» тихим шепотом. Когда «сынок» просыпался, ему преподносили стакан горячего чая и бутерброд с маслом. За отдельную плату могли соорудить и легкий завтрак из яичницы с колбасой (утюг форевер).
Поскольку Толик не успел еще «влетаться», а обычно после выпуска лейтенантам дают год полетать «на себя», набрать налет, минимум и пр., то и техника пилотирования его от нашей сильно не отличалась. Т.е. все контрольные (с инструктором) полеты для нашего экипажа де-факто являлись тренировочными (самостоятельными), ибо надежда на своевременное исправление Толиком наших ляпов была очень слабая. Минусом этой ситуации стало то, что командование эскадрильи старалось Куфе помочь, подменяя его на самых ответственных этапах. Так что начальство в нашем экипаже появлялось чаще, чем хотелось бы.
Толик строжился, заставлял обращаться к себе строго официально, но попытки его оставались втуне. Окончательно же похоронил этот официоз один случай, когда кто-то из начальства перед строем вызвал нашего старшину экипажа, Юрку Кривоносова, и приказал срочно найти Куфайкина. Толик в это время тусовался в курилке с остальными шефами метрах в 30 от строя. Юрик напряг легкие: «Товарищ лейтенант!!!!» На рев из курилки выглянули пару молодых лейтех, но Куфы среди них не было. «Анатолий (Батькович) Куфайкин!!!!!» - взревел наш старшина. Толик словно оглох. «КУФААА!!!!» - предпринял последнюю попытку Кривоносов. На крик обернулись комэска, проходившие мимо летчики других эскадрилий, взлетела с крыши штаба пара ворон, а из беседки выскочил перепуганный Толик и прямым ходом порысил к комэску. «Товарищ майор, лейтенант Куфайкин по вашему приказанию....» Его прервал громовой хохот всей эскадрильи. Наш юный шеф сначала сильно обиделся, а потом махнул рукой на ростки авторитета и вскоре стал нормальным парнем.
Но от наших подколок его это не избавило. Достал он меня как-то в полете. Любимой Толиной присказкой было «методически грамотно» (матерый, блин, инструктор). В тот раз я узнал, что рулю, взлетаю, выполняю эволюции, снижаюсь и сажусь «методически неграмотно». А потом еще раз, что «методически неграмотно» рулю. Т.е. с рулением у меня было совсем хреново. Дважды. А следом была заправка и мой тренировочный полет. Всю заправку Куфа слонялся по стоянке вокруг самолета, изводя меня советами как методически грамотно надо влезать на крыло в отсутствие стремянки, как методически грамотно затаскивать на крыло шланг, втыкать пистолет в горловину и слезать обратно.
На запуске Толика поставили связным. Это такой человек, который снаружи контролирует запуск, и в случае чего дает команду на его прекращение. С наблюдателем согласуется очередность запуска путем указания ему в окошко пальцев по номеру запускаемого двигателя. Один палец - первый двигатель. Два пальца - второй (правый). Обычно роль связного выполняет борттехник или кто-то из остающихся курсантов. Но в тот раз остатки экипажа хлопотали в стартовом наряде, убирая со столов после завтрака, а борттехник (гадость масляная, ленивая) послал Куфу нафиг. И вот стоит Толик перед самолетом, а ему из-за командирского окошка показывают «фак». Типа, запуск первого. Толик аж подпрыгнул от возмущения, но продублировал поднятием одного (правильного, а то еще увидит кто) пальца. Запустились. Я высунул в окошко два «фака». Толик уныло продублировал поднятием двух пальцев в виде римского V. Поскольку он был не злыдень, то мораль понял и больше по мелочам не придирался.
Окончательно мы все задружились с Куфайкиным на отвальной по случаю окончания летной программы в излучине Хопра на даче своевременно вернувшегося Спартака. Хорошие мужики. Оба.

(продолжение следует)