Как на острове Баяне
Баянисты всех жанров, соединяйтесь!


Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На гудящих дизелях.
Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву...

Нет на свете лучше сказочника, кто бы так, всего в восемь строк, описал место действия и завязку нашей морской сказки. Этот бы сюжет ему, Пушкину, на стол, да перо в умелые руки, да пару шампанского во льду для вдохновения - оборотился бы комаром Александр Сергеевич, милый, полетел над морем, судно бы то на море догнал, потихоньку опустился в трюм, да в щель забился. Чтобы потом забиться от хохота и написать очередной суперхит болдинского сезона.
А мы расскажем по-простому, кондовым слогом, с присвистом и похрюкиванием баяна, который будет выводить рефрен.
Итак, приморской осенью 2004 года российский сухогруз, гудя дизелями, пересек Японское море и прибыл к знакомому острову Хоккайдо, встав у стенки порта Отару. Капитан же его, съеденный грусть-тоскою швартовой рутины и желающий чуда чудного - холодного пива «Кирин», оставил судно на старпома, а сам, как сказал бы Пушкин, «с ободренною душой» он пошел на водопой. Но, лишь ступил на пирс широкой - Что ж? Видит - «белочка». Да при всех честных японцах, да на их узких от изумления глазах! Первый же встреченный им городской перекресток города Отару явил собой бардак и инфаркт для любого гаишника: машины со всех сторон сгрудились, гудят; а посреди этого х-образного муниципального сооружения лежит непонятная конструкция и при всем честном народе, во саду ли, в огороде, грязно матерится! Японцы вокруг железяки сгрудились и пытаются ее поднять, приговаривая да кудасая. Капитан наш подошел поближе, глянул и ахнул: «Свет о «белке» правду бает! Это чудо - знаю я!» В самом центре перекрестка лежат по-морскому на один борт: белый человек, велосипед и холодильник. Судя по родной речи, человек - не просто белый, а еще и русский. Но поднять его, железного кентавра - не просто. Уверен, вам приходилось в детстве возить мешок картошки на багажнике велосипеда. Помните, как тяжело в этой ситуации сохранить равновесие, юля передним колесом? Наш же велорикша оказаля умнее: он поставил холодильник на багажник вертикально, попросив японцев, продавших ему эту железяку, примотать ее скотчем вертикально к багажнику. Но гуляющий и высоко поднятый центр тяжести не позволял ему тронуться с места. Поэтому уставшие от скупердяйства руссо матросо хоккайдцы примотали валящуюся на бок конструкцию еще и к телу покупателя, явив монолитность сооружения, коему дали пинка и начальное ускорение. Но на первом же перекрестке загорелся красный свет...
Вот теперь он, руссо велорикша, и валялся на отарийском перекрестке, возбуждая воздушные волны своим матерящимся резонатором и жалея о невозможности быть разобранным и поднятым по частям. Понаблюдав, как конструкцию поставили вертикально и отправили в дальнейший путь, наш капитан подивился человеческой «смекалке» и приступил к употреблению пива в ближайшем баре.
Через полчаса, залив глаза пивом до состояния «ядра - чистый изумруд», он чинно отправился обратно в порт. Давайте дадим слово Пушкину, чтобы наиболее ярко описать его состояние в этот момент:
Снова кэп у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь - поверх текучих вод
Лебедь белая плывет!
Конечно же! Ведь большинство холодильников красят в по-лебединому белый цвет...
Оказывается, велорикша продолжал свой путь весь этот час, крутя педали, нарезая круги и тихо матерясь осипшим голосом в сторону родного рыболовецкого траулера, вахта которого предавалась обычному делу в отсутствие капитана - сидела по каютам и выпивала с энтузиазмом, не слыша криков о помощи. А остановиться он, по причине неминуемого оверхолодильника, конечно же не мог. Так и крутил педали в режиме «Сизифу тоже нелегко».
Как ведется на море: «Там, у самой кромки воды, друга прикроет друг». Вызвал наш капитан вахту со своего сухогруза и отловил ездока в момент его падения от изнеможения с пирса в воды Японского моря...
Сан Сергеич, тебе заключительное слово:
На мосте наш кэп сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли.
Опять и опять ему выходит срок ехать прямо на восток, мимо острова Баяна в царство славного Биглер.ру. Пусть там решают: баян это или правда правдивая, правдивей которой не бывает.