СТАЖИРОВКА ПО СПЕЦИАЛЬНОСТИ.

Под этим кодовым названием скрывалось время ожидания новой отправки экипажа “Минска“ из Североморска в Николаев, сроки которой являли собой top secret для всех разведок мира по той лишь причине, что никто в Советском Союзе не знал, когда это произойдёт.

1. У трансформаторной будки.

Часть экипажа вначале находилась на “Киеве“, а другая, более многочисленная, была разбросана по кораблям эскадры. Осенью 1976-го и весной 1977-го под традиционную ”Славянку” мы увольняли в запас личный состав срочной службы, прошедший “стажировку по специальности“, но так никогда и не увидевший такр проекта 1143. Заодно принимали молодое пополнение.
Ежедневно у трансформаторной будки в районе третьего причала происходило ритуальное построение офицеров и мичманов, которое после часового ритуального “дёра“ заканчивалось ритуальным кличем: “Начать работы и занятия по планам командиров боевых частей и начальников служб!“. Иногда после этого из строя раздавался жалобный мичманский всхлип: ”Ну, не хочу я больше спать”, - хотя большинство относилось к данной ситуации философски, как к неизбежной. “Безлошадные“ решали вопрос предстоящего поправления здоровья и поиска относительно комфортабельной и безопасной лёжки. Остальные шли к личному составу руководить процессами запоминания военной присяги наизусть или изучения военно-морских сил очередного недоразвитого государства,
Доминиканской республики, например.
Как-то старший помощник командира, не сориентировавшись во времени и пространстве, внезапно (в особенности для себя) выплыл перед строем из-за этой самой пресловутой трансформаторной будки. Помощник молодцевато произвёл доклад о том, что на тяжёлом авианосном крейсере ничего не произошло, и старпому ничего и не оставалось, как поздороваться со строем и произнести ритуальную фразу, о которой говорилось выше. Чтобы ни у кого не закралось никаких незрелых мыслей по поводу его руководящей роли в реализации выполнения суточного плана боевой подготовки, он произнёс: “Я сейчас убываю в штаб флота для решения вопросов по дальнейшим перспективам нашего экипажа...“ Фраза не была закончена из-за зловредного хихиканья подавляющей части строя. Багряно-красные шрамы пролежнего типа на щеке ещё можно было при определённом напряжении воли выдержать, но вот неу...(в общем, невероят...)...ные клетчатые мятые штаны цвета “кофе с молоком“ приводили к мысли, что старпом тоже когда-то был лейтенантом. Николай Петрович виртуозно владел военно-морскими диалектами великого и могучего, но сегодня, очевидно, был не в форме, и его реакция на невоспитанность подчинённых оказалась вялой и неубедительной:
- Прекратить разговоры в строю! Убываю в штаб флота по “штату“, потому что сегодня вторник - день боевой подготовки. Р-р-разойдись!



2. На КП Атлантической эскадры.

Со временем разлагающее эскадронские устои броуновское движение “стажирующихся по специальности” начало раздражать командование, и у кого-то созрела оригинальная мысль: ”Их необходимо привлекать!” И тут началось: старшинство на автомашинах, гарнизонные караулы, руководство всевозможными погрузками и разгрузками прдовольствия, командировки по всему Советскому Союзу в поисках кандидатов в мичманы, сопровождение команд новобранцев, выполнение личных поручений тех, кто имел право их поручать, и прочая, и прочая, и прочая...
Особой страницей этой славной инициативы явилось привлечение некоторых из нас к несению оперативного и распорядительного дежурств на различных пунктах управления Атлантической эскадры. Расположение звёзд в описываемую историческую эпоху привело к тому, что наши дежурства не были отмечены в анналах истории аварийности флота. Однако предпосылки к этому, не восстановленные нервные клетки начальников и оперативных в преломлении через призму абсурда с юмористическими оттенками (или наоборот) - до сих пор вспоминаются при каждой новой встрече

Меня и моего друга начхима Серёгу после сдачи зачётов привлекли к несению службы старшими помощниками оперативного дежурного эскадры. Это было вынужденной мерой, так как значительная часть штаба на “Киеве” ушла в Белое море. КП эскадры располагался на плавбазе “Волга“, стоявшей на почти вечной стоянке у третьего причала.
Среди оперативных особо выделялся родной брат самого главного политработника ВМФ. Пятидесятишестилетний морячило имел импозантную внешность с первой страницы “Крокодила“ и полную независимость.
- Товарищ капитан 1 ранга! Оперативный флота приглашает вас к аппарату!
- Да пошли ты его на..!
Мне, старшему лейтенанту, приходилось затем решать сложное уравнение с двумя неизвестными: во-первых, необходимо было придумать правдоподобнейшую героическую историю о том, почему мой оперативный не может подойти к аппарату, а во-вторых - аргументировано объяснить Юрию Максимовичу, почему я не выполнил его приказание и не послал оперативного Северного флота на...
Всегда было приятно, подняв трубку трезвонившего телефона наигранно-уставшим голосом представиться: “Союз-3“ у аппарата“. Правда, это был позывной оперативного, а не старпома, и не гоже этим позывным было щеголять по городской АТС, но тем не менее...
Однажды начхим по этому телефону так и представился:
- “Союз-3“ у аппарата, слушаю вас.
- Сообщите настоящие запасы такр “Киев“.
Начхим достал оперативную сводку и бодро зашелестел:
- топливо...
- масло...
- вода котельная...питьевая...
Когда заканчивалось чтение наличия боезапаса и на очереди стоял план боевой подготовки, у очнувшегося оперативного пробудился заметный интерес к происходящему.
- Старпом, а кому вы всё это по городскому телефону докладываете?
- Не знаю, товарищ оперативный. Он не представился.
- ...мать!!!пошёл...чтоб ни ногой!!!... ... ... ...
Но насовсем Серёгу отстранили в другой раз. Сделал это командир эскадры Виталий Иванович Зуб, которого искренно обожали и на кораблях, и в штабе.
Вначале комэска позабавил наш крейсерский дирижёр Паша Бондарь. Паше было за тридцать, он уже был лейтенантом. Мы не знали, что помощник командующего Балтийским флотом контр-адмирал Бондарь, который был старше Паши на лет двадцать пять - это его родной брат. Командир эскадры покидал борт “Волги“, уже прозвучала команда “Смирно!“, заставшая на причале у трапа начальника штаба эскадры контр-адмирала Гусева и группу офицеров будущего “Минска“. Сбежав на причал, вице-адмирал Зуб двинулся в сторону начальника штаба.
- Ну, здравствуйте, Павел Петрович!
В мгновение ока между адмиралами оказался наш дирижёр (естественно, Павел Петрович), и с воодушевлением начал трясти царственную руку.
- Здравия желаю, товарищ вице-адмирал!
- ?????? - по-другому выразить воцарившуюся паузу не получается.
Паша нам затем долго объяснял, что они у брата встречались с Зубом в семейной обстановке, когда будущему дирижёру было лет десять. Он был уверен, что комэск его узнал и даже вспомнил имя-отчество.

Но за что же всё-таки был навсегда отстранён от почётного дежурства химик.
Действовал сигнал “Ветер-раз“. Ничего не было видно от снежных зарядов даже под лампочками на шкафутах, выл ветер в снастях, выло всё рейдовое оборудование так, что становилось не по себе.
- Оперативный!
- Есть, старпом! - чётко ответил по “Каштану“ командиру эскадры Серёга.
- Посмотрите, ждёт ли меня машина, которую я приказал подать к причалу к этому времени?
- Так точно, ждёт! - ответ последовал влёт.
Через минут десять в рубку оперативного ввалился, походивший на Санта Клауса, совершившего по этой погоде пеший переход из Лапландии в главную базу Северного флота, командир эскадры.
- Покажите мне этого мудойога! Объясните ваши действия!!!
- Товарищ вице-адмирал, я думал... что если вы сам лично приказали...то...это... значит, ну... машину само собой должны были подать.

А вскоре и я уже не появлялся на командном пункте эскадры.
Во время обеда запищал ЗАСовский аппарат, который поведал пренеприятнейшую новость:
- У аппарата Командующий Северным флотом.
Я представился.
- Кто старший на КП?
Оглядев помещение ходовой рубки плавбазы “Волга“ и убедившись, что кроме меня там никого нет, я произнёс всего лишь одну букву, единственную из всех, которую нельзя было ни при каких условиях произносить.
- Я.
- Ваша должность?
- Командир группы управления ракетным оружием N 2 такр “Минск“.
Тот, кто понял смысл этого диалога, прекрасно представляет, что услышал от комфлота комэск, как он затем этот разговор со своими комментариями отрепетовал оперативному, а что касается меня - то зачем о грустном.
Простите нас всех, товарищ вице-адмирал!