ШТАТСКИЙ СОВЕТНИК

О Пакколи

Однажды, ко мне на прием пришел албанец. Суть его просьбы была в организации эксгумации его отца, якобы убитого сербами. Вся его семья сбежала от войны в Македонию, только один старик остался сторожить свой дом.
Вот его-то и пристрелили в хаосе войны на пороге собственного дома, привязали к ноге трупа проволоку и уволокли в неизвестном направлении.
Несколько лет албанец проводил своё собственное расследование. Меня глубоко поразили его результаты.
Шиптару удалось выяснить не только то, кто именно убил его отца, но и куда отволок и где закопал. Выданная мне в протоколе допроса информация, поражала четкой хронологией и мелкими деталями. Записывая показания, я отметил для себя, что такие подробности можно было узнать только от очевидцев события, некоторые из них нельзя было предположить, основываясь только на логических умозаключениях.
Я должен был задать формальный вопрос и я его задал: известны ли вам очевидцы преступления, которые могут подтвердить ваши показания?
Ответ был короткий, с улыбкой, которая мне не понравилась: свидетелей нет.
На вопрос, откуда же он мог это все узнать, албан презрительно улыбнулся и промолчал.
После этого я пришел к внутреннему убеждению, что все подробности албан узнал от сербских соседей погибшего и вскоре у меня появится еще одно дело, и надо будет бегать и собирать по Косово куски сербских стариков со следами изуверских пыток.
Но, как потом оказалось, я немного ошибся. Показания албанца закончились выкладыванием на мой стол двух фотографий. Одна паспортного формата, другая любительская. На ней был запечатлен предполагаемый злодей, выходящий из дверей частного дома. На фотографии был указан полный адрес и паспортные данные изображенного человека. Адрес был глубоко в Большой Сербии. В это время мне позвонили и сообщили, что на окраине Грачаницы собралась толпа местных албанов, которые хотят перекрывать дорогу, недовольные бездействием
международной полиции. Комиссар приказал разрешить ситуацию. Хоть уже и смеркалось, я принял решение выехать на место.
По дороге я продолжал разговаривать с заявителем, стремясь установить контакт и добыть недостающую информацию. И мне это частично удалось.
Оказалось, что вернувшись из Македонии, и обнаружив свой дом разоренным, албан не успокоился. Он осмотрел всю округу, миллиметр за миллиметром. Он не торопился.
Торопиться было уже поздно. Ему удалось не хуже дипломированного криминалиста
пошагово восстановить произошедшее. Он обнаружил место убийства, пулю в стене, размозжившую голову его отцу.
Через месяцы после убийства, он даже нашел следы волочения и пошел по ним. Они прерывались (напоминаю, прошли месяцы после убийства). Но албан не оставлял поисков. Он находил то ботинок, ко крышку батарейного отсека от телефона своего отца, то истлевшие остатки его бумажника. В конце концов, поиски привели его в лес, где следы окончательно обрывались. Албан переворошил сотни квадратных метров леса, пока наконец не наткнулся на кусок провода, торчащий из земли.
И вот теперь толпа его соплеменников требует от нас немедленной реакции.
К месту мы прибыли уже в кромешной темноте, долго шли по зловещему лесу.
Сербские КПСники из Грачаницкого райотдела отказались идти с нами. Со станции я взял с собой двух немцев, выбрал поздоровее.
Итак, пошел я, два немца и толпа албанцев. Если немцев они восприняли с радостью, то на мою голову сыпались проклятия и угрозы. Я не был уверен, что вернусь из этого леса живой. Улучив момент, я переложил пистолет из кобуры в карман.
Из наполовину разрытой могилы торчала левая нога трупа с привязанным к ней куском провода. Свет моего фонаря выхватил из тьмы открытый рот погибшего, в который была засунута граната-лимонка с выдернутой чекой.
Нас обступила агрессивная толпа, в своём кармане я незаметно снял пистолет с предохранителя. По наставлению о службе для международной полиции разрешалось носить оружие с патроном, досланным в патронник. Ну, и что дальше?
- Страшно? - вдруг услышал я вопрос на чистейшем русском языке.
Я перевел фонарь на говорившего. Ничего особенного, по виду такой же шиптар как все.
-Ты кто? - задал я оригинальный вопрос.
- Меня зовут Паколли. Слышал?
- Ты не похож на него.
- Но я его родственник.
- Где русский выучил?
- В Москве. Ваш Кремль ремонтировал.
- Успокой людей. Мы не будем выкапывать труп ночью, он заминирован. Утром приедут шведские саперы, мы приступим только после них. Должны понять, если мозги есть.
- Попробую, - рассмеялся мой неожиданный переводчик.
Пока он разговаривал с соплеменниками, я сжимал в кармане форменной куртки ИК потную рукоятку пистолета, смотрел в безлунное югославское небо и думал о превратностях своей судьбы.
Народ не хотел ждать, как водится, нашлись доморощенные саперы, предлагавшие свои услуги. Наконец, не сразу, ему удалось решить вопрос. Но оставить могилу без присмотра было нельзя, в случае любых негативных последствий, например, подрыва, во всем обвинили бы меня, русского.
Потом мы сидели с ним всю ночь возле разрытой могилы посередине ночного леса и он рассказывал мне о своих московских впечатлениях, о семье Паколли, просто о жизни. Я тогда страшно замерз, даже костер было нельзя разжечь - я не знал, что могло оказаться под ним, могло рвануть. Когда небо засерело, пришли шведы и мы смогли закончить свою работу.
Вы знаете, такое не забудешь.
Так как же албанец узнал о предполагаемом злодее? Не поверите! От самого злодея.
Нет, его не пытали.
Он хвастался...
Он хвастался так, что это дошло до сына погибшего.
Глумливо улыбаясь, албан посоветовал мне добиться привлечения злодея к ответственности, практически прямо сказав, что это единственный способ для того остаться в живых...

(C)

touristforever.livejournal.com