Суббота. Аэродром «Северный»
07 часов 25 минут.

- «Эрмитаж», 132-й пробу закончил выключить по готовности».
- «132-й по готовности выключайтесь».
- «Разрешили 132-й»...

- Выключаем потребители. Алексей, ты почему в объективном контроле за полеты не расписался до сих пор? Виталичу нажалуются, нам опять вкрутят. - Дуничкин , клацая АЗС-ами проводил воспитательную работу своего правака. Алексей Чухинцев сморщив нос тихонько шипел и потирал правый локоть которым приложился о блистер.
- Ш-ш-ш-ш... Собака.... Прям по нервам... Вить, честно - забыл. Счас, закончим и сразу побегу. Стока в эту неделю навалилось, тут забудешь как себя зовут, не то, что в журнале расписаться. - Алексей выключая АРК-9 (Радиокомпас) роняет карандаш, который естественно закатывается под самые педали.
- Нет, ну ты посмотри, что творится с самого ранья...
Кряхтя, Чухинцев растёгивает привязной ремень и сняв гарниутуру тянется за карандашом. Поймав добычу, он выпрямляется в полный рост и со всего маху бьется башкой о верхнюю приборную панель.
- СУКА-А-А-А!!!!! ГРЕБАНЫЙ КАРАНДАШ!!! - прижимая руки к голове плюхается назад в чашку, забыв о больной заднице (приключения описаны в разделе «Вторник»). Заимев боль пониже спины, бедный правак опять подскакивает и опять бьется головой. Выпучив глаза тихо оседает. «А-а-а-а....» - На голове правака начинает расти громадный шишак.
Дуничкин с бортачем вылупив глаза на штурмана, замерли в состоянии полного изумления.
- Леха, ты нахера себя уродуешь!? Хочешь убиться - иди с разгону уе...сь башкой о стену. Зачем технику курочишь? - Дуничкин осуждающе машет головой. Бортач молча заканчивает процедуру опробывания вертолета . Чухинцев со слезами и вселенской грустью в глазах растекся в чашке сидения:
- Да пошли вы оба....
Дуничкин , продолжая качать головой выходит из пилотской кабины. Возле трапа его окликает бортовой:
- Витя, кепку забыл! - Махов свесившись в грузовую протягивает майору головной убор.
Виктор останавливается, поворачивается к бортовому технику и берет кепку. Затем делает шаг и лбом таранит верхний обрез входной двери....


Суббота. Аэродром «Северный»
08 часов 10 минут.
Комната оперативного дежурного.

Виталич сидя за столом и подперев голову руками, молча смотрел на экипаж Виктора Дуничкина. Макаров с независимым видом изучал документы и делал вид, что информация, представленная в разведсводках крайне важная для него. Троица стояла перед командиром и молча сопела.
- Да.... Кому расскажешь не поверят... - Виталич смотрит на Макарова. - Владимир Андреич, хватит херней маяться. У нас тут поинтересней будет.
Макаров откладывает папку с документами и обращает свой взгляд на пилотов.
- Вот скажи нам Владимир Андреич, что нужно сделать с этими «самострелами», которые для того, чтобы не выполнять боевую задачу раздолбали свои тупые бошки о ввереную им технику, причинив тем самым ущерб государству?
Макаром закурив сигарету:
- Предлагаю как в 37-м товарищ командир. Давай их расстрелям нахер, там за капонирами как вредителей и Троцкистов, чтобы другим неповадно было.
Летчики разукрашенные доктором в зеленые и коричневые тона, насупившись хранили героическое молчание.
- Чего молчим соколы? Не оправдываемся, не молим о пощаде? - Виталич встает из-за стола и заложив руки за спину начинает мерить шагами комнату. - Ну, так чего случилось-то? - Останавливается у окна и повернувшись спиной к пилотам смотрит на стоянку.
- Виталич, честное слово случайность. Ну, вот как-то так получилось.... - Дуничкин вздыхает и непроизвольно рукой ощупывает голову.
- Витя, случайность - это фактор, который определяет исход эксперимента из множества возможных исходов, известных заранее. Именно так научно, если мне не изменяет память, трактуется это определение. У вас - это уже не случайность, а...- Командир задумчиво смотрит на Макарова. - Андреич, ну-ка сформулируй.
Макаров затягиваясь сигаретой выдает: «Случайно ничего не происходит. Есть тайный смысл в законах бытия. Кто ищет - тот всегда находит, а кто стучит - тому и отворят.»
Пораженные леДчики открыли рот и пустили слюни. Виталич тоже ошалевший от сказанного:
- Во, бля..... Слыхали, как начальник штаба завернул? Это вам не арбузы тырить у нохчей. Идите с глаз моих.


Суббота. Аэродром «Северный»
10 часов 00 минут.

- «Эрмитаж», 132-й взлет группой произвел, правым по заданию с набором 900.»
- «Эрмитаж» 132-му. Правым с набором 900. На связь с «Фиалкой».
- «Разрешили 132-й. Группа переход на «Фиалку».
Пара Ми-8 в сопровождении «Танка» (Ми-24) уходят в сторону Кавказского хребта.


Суббота. Площадка «Ботлих»
10 часов 00 минут.

Руководитель полетов на площадке, метеоролог, радист и прочая, прочая, прочая - капитан
Иван Петрович Ейский маялся тяжелым похмельем. Спецназеры-развеДчики, которые давеча шарились по хребтам, дали-таки результат и в предкушении скорой эвакуации в ППД предложили Ейскому продегустировать фирменный разведческий напиток «МуХрю»... Какой же летчик (хотя и списанный на землю) откажется от спирта?
Что было Ейский помнил смутно. Помнил как спецура хлопала его по спине и приглашала в гости, помнил как они радостно повизгивая грузили результат на броню, помнил как броня стреляя и пованивая выхлопами соляры уезжала с площадки.... Остальное окутал плотный ТУМАН....

-«Орбита-14 ответьте «Печенегу». - Хриплый голос раздавшийся из динамика станции кузнечным молотом ударил по голове РП.
- «Орбита - 14 на связь с «Печенегом» - продолжала вещать станция.
«Ой бля-я-я..... счас сдохну.....» - подумал Ейский и неимоверным усилием не открывая глаз протянул рук за микрофоном.
- «Печенех-х-ххх... «Орбита-14» ответил...» - не то прошипел, не то проговорил РП.
- «На слабую троечку принимаю вас «Орбита». К вам группа 132-го. Условия дайте.»
Ейский проклиная негодяев-разведчиков выведших его из строя, непоседливых летчиков которым не сидится на месте и «Печенега» вкупе сними, который никак не заткнется и требует метеосводку, разлепил глаза
- «Орбита - 14» куда пропал? Погоду давай!» - продолжал бомбить Ейсгого «Печенег».
Подавив приступ тошноты Петрович со стоном разлепил глаза и ногами стек с кровати уставившись в окно. Вид из окна Ейского порадовал. Вид из окна даже притупил пульсирующую головную боль, которая не отпускала, разливаясь от затылка вниз по всему телу. В окно НИЧЕГО не было видно.
«Туман.... Слава Богу...» - прохрипел Петрович - «Печенег», Орбита-14. Примите условия. Видимость ноль. Туман».
- «Принял.... » - озадаченно проговорил «Печенег». Ейский рухнул на кровать и закрыл глаза.

Ми-8 N 49
В наборе высоты

- «132-й «Фиалке»
- «Ответил 132-й»
- «132-й площадка закрыта. Вам на точку до команды»
- «132-й принял... На точку до команды»
- «Фиалка» 132-му переход на «Эрмитаж»
- «Переход 132-й. «Фиалка».
- «132-й группе. Левым возврат на точку. Переход на «Эрмитаж».
- «135-й принял. Переход.»
- «315-й выполняю. Переход на «Эрмитаж».
Группа прекратив набор высоты, левым разворотом возвращается на аэродром «Северный».


Суббота. Аэродром «Северный»
11 часов 00 минут

- И чего мы ждем? - Чухинцев болтая ногой адресует вопрос в никуда.
- Хрен знает... Наше дело не думать, а делать. - Стас Махов встает и потягиваясь выходит из курилки. - Я на борт пошел если чего...
- Угу... - Леха продолжая качать конечностью безмятежно пялится в сторону хребта, непроизвольно поглаживая шишак на голове. Валера щелкая семечки просто кивает.
В это самое время командиры экипажей с Виталичем и Макаровым уточняли причину возврата.
- Андреич, уточни у Ханкалы накой группу вернули.
Макаров кивает и уходит к себе. Дуничкин с Шершневым молчат. Виталич что-то пишет. Через пару минут заходит НШ:
- Короче, на площадке туман. По погоде закрыта. 24-ку от нас забирают. По команде парой пойдете.
- Хм... А у нас погода «звенит». И хребты просматриваются. Странно... - Шершнев отходит от окна. - Виталич, а кто погоду давал на Ботлихе?
- Ейский.
- А-а-а... Понятно. А пусть у него еще раз через час уточнят? Не должен быть там туман сейчас... Очень странно. Андреич, пусть еще раз погоду уточнят минут через сорок.
- Ладно, я к себе. - Макаров выходит.
- Мы тоже пойдем, покурим пока. Витя пошли. - Летчики выходят из комнаты.

Чухинцев отвлекается от почесывания своего шишака и поворачивает голову в сторону домика, из которого выходят командиры. Валера смотрит на Деда и Дуничкина не отрываясь от процесса лузганья :
- Ну чего отцы-командиры порешали?
- Ждать сказали. Минут через сорок опять запросят. - Шершнев закуривает. Дуничкин садится рядом со своим праваком. Шершнев смотрит на обоих: - Бля, Витя ну и рожи у вас. Нахера так зеленкой измазались. Надо было йодом. Он хоть следов не оставляет. Как гоблины выглядите.
- Старый, хоть ты не доставай а? - вздыхает Дуничкин. - я сам как будто мазал. Пилюлькин наш дорвася. Сука....
Валера хихикает.
- Бурундук, хватит ржать. Отсыпь семян раненым. - говорит Шершнев.
Валера продолжая хихикать раздает семечки товарищам:
- Слушайте, отцы-командиры, а вы с армейцами связывались? Может кто-то из них в тех краях лЁтает, пусть доразведку погоды дадут.
Майоры замирают.
- Блять. Здравая мысля. Че сразу не подумали? - Дуничкин встает и уходит обратно в домик.


Суббота. Площадка «Ботлих»
12 часов 40 минут.

Ейскому было по-прежнему плохо. Час назад приставучий «Печенег» опять запросил погоду. Но погода не изменилась. За окном была все таже белесая мгла. Кошмары мучили майора. Он то проваливался в тревожный сон, то всплывал на поверхность бытия. Снилась всякая хрень. Злобные «чехи», спецура, мишки Гамми и их сок... И большой шмель, который жужжал за окном....
Пара Ми-8 х села на площадку.

Наружная дверь распахнулась, в которой тихо «умирал» Ейский распахнулась от удара. «Шмель» ворвался в помещение в виде крайней степени взбешенного Виталича со товарищи.
- Ну бля-я-я-я!... Ну ты посмотри какая сука!!!! Оно тут ханку жрет и туманом прикрывается падла!!!! Я тебя научу Родину любить!!!! - разорялся Виталич, беспорядочно бегая по комнате. - Подъем алкашня!!!!!
Обалдевший от потока свежего воздуха, шума и крика, а больше всего от того, что летчики прилетели в такую погоду, Ейский молча открывал и закрывал рот:
- Хули зеваешь ушлепок!!!! - продолжал кричать Виталичь.
- Виталичь.... А.... как вы ..... туман же.... Не видно ничего.... А вы в горы... и...
- Какой НАХЕР ТУМАН!!!!! - с этим воплем командир подскакивает к окну и открывает его. От окна наружу падает щит с натянутым на него толстым полиэтиленом, который Ейский поставил чтобы не задувало в окно и про который он благополучно забыл. Яркий осенний день хлынул внутрь и вступил в свои права.