Ночная встреча.

От чего столько было радости неизвестно с чего? Да шиш его знает...
Поздний вечер, быстро темнеет с каждой минутой, колонна в пяток машин выходит из раздолбанного, черного и безжизненного города, и тут вдруг саперы находят на обочине дороги два замаскированных "фугаса" - 152-мм снаряды с самодельными детонаторами, пластитовыми "пробками" вместо взрывателей и провода, уходящие в переулок.
Командир, получив доклад, орет "К бою!!!". Те, кто поосторожнее, упали под колеса и просто на землю, вскинули автоматы, занимая круговую оборону. Те, кто понаглее - рванули в переулок за "безбашенными". А двое безбашенных сжались до размеров футбольных мячей и неслись впереди, нарушая все запреты и рывками выдергивая из земли и щелей в остатках асфальта старательно упрятанные духами двухжильные черные провода.
Провода сходились к пустому колодцу старой теплотрассы. Когда оттуда убежали духи - непонятно. Может, пять минут назад, а может, три дня назад.
Оставлять эти снаряды нельзя (не наши найдут и используют против нас), и тащить с собой их никакого интереса нет, несмотря на то, что особо безбашенные уже вырвали из них самопальные детонаторы вместе с пластитом, но сами снаряды с места не тронули. Потому что даже особо безбашенные жить хотят и их ждут где-то.
Командир дает команду на закладку подрывных зарядов, а чтобы такие же выходящие свои не нарвались на взрыв и разлет осколков, ставит несколько "заслонов" на прилегающих улицах и переулках.
Со мной оказываются два совсем зеленых пацаненка, прослужившие меньше года. Две бешеных пары глаз, сверкающие из-под касок уже почти в полной темноте, беспокойное дыхание, дерганые движения. И тут в "наш" переулок издалека въезжает машина. Фары не горят, только "габариты". Тихонько ползет в нашу сторону, объезжая выбоины и воронки. Свои? Нет? Своих надо тормозить, чтобы не выскочили на перекресток под подрыв. Чужих тоже надо тормозить, чтобы нашим дров не наломали. Кого и сколько в машине - можно только гадать. Скороговоркой инструктирую салажат: "Я выхожу на дорогу, автомат стволом вниз под правой рукой. Левой "голосую", чтобы они остановились. Свои стрелять не станут, сразу признают по форме и морде. Но если что-то не так, то по мне начнут стрелять, или я успею упасть на спину и буду фигачить лежа навскидку. Тогда вы выпускайте по кабине и по кузову все, что у вас есть, только ты начинаешь стрелять первым, а ты через пару секунд, чтобы успевали по очереди менять магазины и огонь был постоянным. И на месте не стойте, бегайте вправо-влево, а то срежут вас".
Снова сверкнули из-под касок две пары глаз, вскинулись стволы, а я шагнул вперед.
В башке почему-то играла песенка-блатняк, за прослушивание которой на кассетниках в училище нас сильно ругало начальство: "Шел я к вахте босыми ногами, как Христос, и спокоен, и тих..."
А шел я навстречу ЗИЛку 131-му именно спокойно и пофигистически, потому что уж очень решительно салажата вскидывали автоматы...

P.S. Трое было в том ЗИЛке, в черных комбинезонах без погон и с АКСу, проблему поняли сразу и по нашей команде нырнули под кузов. По говору - наши, по грязи на руках и мордах- не поймешь. Они не стреляли, мы - тоже, но стволы все держали наготове. Попробуй ночью разберись, кто тут чей... Отсиделись вшестером под их машиной, пока после взрыва осколки не перестали визжать, они развернулись и уехали обратно, а мы рванули к перекрестку, к своим.