Апокалипсис местного масштаба

Октябрь 1992 года, заступил дежурным по батальону. Все как обычно и заморочки обычные, если не считать того, что наряд на ночь вооружился до зубов, как требовало начальство в неспокойное время. После отбоя «замуровал» вход и сел в дежурке за обычную ненавистную писанину, и тут казарма вздрагивает от глухого удара, раздается вой, как будто рядом ракета взлетает, и фанерные перегородки дежурки начинают противно дрожать. Вылетаем с сержантом-помдежем в коридор, он подскакивает к ближнему кубрику, распахивает дверь, в ужасе отшатывается обратно в коридор со сдавленным криком: «Атомная война???». В окна кубрика мало что видно, за ними все загораживает заброшенный барак. Но от яркого багрового зарева, превратившего ночь в день, волосы на голове моментально становятся гвоздями.
Первая мысль - ядерный взрыв!!! Но тут же всплывают заученные в училище цифры: «Ударная волна проходит первый километр за 2 секунды, второй - за 5, третий - за 8».
Уже прошло около полминуты, на ядерный взрыв не похоже... Тогда что??? «Бля, там же склады дивизионные! Батальон, подъем! Тревога!!!!!!!!!». Вылетаю на улицу, спринтерский рывок до угла казармы, из-за которого все должно быть видно. От нас до артскладов - метров 300, и еще столько же - до складов ИБП.
Так гореть может только тротил, там его тонн десять, а то и больше. А в соседних хранилищах - десятки тысяч мин и снарядов, мало никому не покажется...
Вылетаю из-за угла, резко выдыхаю - артсклады благополучно отражают зарево невредимыми крышами, левее их на бугре склады ИБП тоже целые, и часовой пятого поста торчит на вышке, как на картинке. Его хорошо видно на фоне стены огня, упирающейся в облака.
Влетаю обратно в казарму, батальон уже строится в коридоре, сержанты орут, подгоняя опоздавших. Десяток голосов хором спрашивает «Что там???». Ору им, что склады целые и хватаю трубку телефона:
- «Листовка», оперативного срочно!!!
- Соединяю.
- Товарищ подполковник, докладывает дежурный по инженерно-саперному батальону! За складами в направлении поселка Сунжа наблюдаю сильный пожар!
- Знаю. Это газопровод взорвали. Доложи комбату и действуй по его указаниям.
Хммм... Как и откуда он успел узнать...?
Командир и НИС дивизии уже рвали указаниями телефон в клочья, озадачивая нас общим сбором и подъемом всех бортовых машин на случай эвакуации боеприпасов, ибо пара километров между складами и огнем - вроде не мало, но и не так уж много.
Уффф... Водилы и погрузочные команды ломанулись в автопарк, можно перекурить и посмотреть на пожар, все-таки не каждый день газопроводы горят, да еще и магистральные. Мы хорошо знали эту трубу (диаметром около метра) поперек Камбилеевки. Она шла из Ставрополья в Грузию под землей, и только над речкой проходила на бетонных опорах.
Склоны Охотничьего хребта были тоже освещены заревом, и на их фоне было видно, что через городок в сторону пожара начинает лететь бумага, пыль и прочий мусор. Через полчаса установилась тяга, как в мартеновской печи (до пожара ночь была безветренной).
Примерно час продолжалась суета, определялась реальность угрозы складам, а потом газ в перекрытой на Моздокской станции трубе закончился, костер начал худеть, дивизия дала отбой тревоги, и мы «развернули пельмени, отправив мясо на исходную».
Газовики сработали очень оперативно. Уже утром мимо городка проехали трубовозы и спецмашины с ремонтными бригадами, и примерно через сутки все было восстановлено. Зампотех на рассвете смотался на разведку и рассказал, что диаметр «костерка» был примерно полкилометра, судя по сгоревшим деревьям и по «кирпичному» цвету потрескавшихся камней.
Пару дней местные газеты и телепрограммы вещали о взрыве, устроенном «деструктивными элементами» (так в те времена там называли экстремистов), а позже в Осетии начались проблемы, по сравнению с которыми этот пожар был просто пионерским костром. Но это, как говорится, уже другая история.