Полковник Коатин бодрой походкой шагал на встречу с пилигримами, время от времени ненадолго зависая в воздухе. Способность к левитации появилась у него совсем недавно, и он с удовольствием взлетал на двадцать-тридцать метров над землей, чтобы полюбоваться бескрайними воронежскими черноземами и перекинуться парой-тройкой слов с пролетающими мимо страусами и пингвинами, в изобилии расплодившимися на развалинах АЭС. Время от времени он с удивлением ощупывал свой затылок, на котором начал прорезываться четвертый глаз, способный видеть в ультрафиолетовой и инфракрасной частях спектра, а также регистрировать гамма-излучение. На плече уютно устроился контейнер ремкомплектов для девственности. В их стандартный состав входили степлер, учебное пособие "Судебная сексопатология для младшего школьного возраста" под редакцией профессора И. З. Вращенцева, моток прозрачной изоленты и томик стихов А. Фета. Эти ремкомплекты делали в бывшем г. Новосибирске, ныне — Юле-Тимошенск, где их и придумал некий Санитар.

Какое-то неясное, пока еще неоформившееся предчувствие тревожило душу полковника, и, как бы в унисон с ним, в голове раздался телепатический вызов.

 — Коатенька моя!  — с нежностью подумал он и легким волевым усилием включил дуплексный телепатический режим.

 — Милый, ты еще далеко?  — прозвучал в верхней лобной извилине мозга любимый голос,  — Мне что-то тревожно.

 — Через четырнадцать минут и десять секунд буду у Радужного барьера,  — ответил полковник, сверяясь со сверхточным хронометром в районе диафрагмы.

 — Будь осторожен, дорогой!Мне что-то тревожно,  — прозвучало в голове,  — Мы с Анестезией будем рядом. Они сегодня что-то задумали — я через Барьер чувствую!

 — Всё в порядке, солнечная!  — бодро ответил Коатин,  — До связи!  — и отключился.

Тем не менее, пренебрегать таким двойным предупреждением не стоило, и полковник включил свой телепатический модуль на полную мощность. На горизонте уже отсвечивал яркими сполохами Радужный духовный барьер.

Пилигрим закончил свой танец и устало слез с догоравших покрышек. Третий продолжал телепатический вызов. Внезапно Радужный барьер перед ними исчез,
как будто занавеска с окна упала на пол, и полковник Коатин возник перед троицей пилигримов во весь свой великолепный рост. Поставив на землю контейнер, он уселся на него, обменялся крепким рукопожатием с Третьим и спросил Пилигрима, уставив на него пристальный взгляд никогда не мигающих глаз:

 — Ну-с, молодой человек, рассказывай, чего твоей душеньке угодно?

Вместо ответа Пилигрим, отойдя на пару шагов, начал исполнять танец Дружбы народов. Он включал в себя движения брачного танца дикого вомбата,
описанные в монографии А. Царевского "Основы австралийской демократии", элементы упражнения №1 "стрельба лежа с упора", и движения, характерные для подтанцовки группы "Вопли Видоплясова". Танец исполнялся на мотив "Оды к радости" Л. В.  Бетховена с двумя флагами ЕС в руках.

Единорого помогал товарищу, громко декламируя "Я помню чудное мгновенье..." на белорусском языке и быстро перебирая свои жемчужные четки. Третий молчал, временами косясь на контейнер с ремкомплектами и сглатывая слюну. Судя по всему, он пытался что-то передать Коатину телепатически, но слышал ли его тот  —  было не ясно.

Когда Пилигрим и Единорог закончили, воцарилась такая тишина, что было слышно, как по всей Нэньке поднимается духовность свидомых парубков, одновременно внося опустошение в ряды украинских девственниц. Нарушал ее изредка лишь легкий шорох крыльев Анестезии и Ольги Коатиных, которые непринужденно перелетали с дуба на сосну, внимательно патрулируя окрестности.

Повернув голову на сто восемьдесят градусов, полковник Коатин широко раскрыл свой четвертый глаз, который только что закончил манифестироваться
у него на затылке, и пристально посмотрел, казалось, в самую глубину Пилигримовой души. Тот замер в неудобной позе и лишился на время дара речи. Огромный золотисто-оранжевый глаз с вертикальным узким зрачком, казалось, изливал ярчайший свет, от которого невозможно было ничего скрыть. Наконец, Коатин погасил свой глаз, повернулся к Пилигриму лицом и встал с контейнера.

 — Все с вами ясно, ребята!  — неожиданно добродушно произнес он,  — Да только пустое это все. Не помогут вам атомные патроны. Впрочем,  — тут он замер и на короткое время как будто прислушался к чему-то,  — вам за ними и ехать никуда не надо. Слышите?

Действительно, где-то очень далеко слышался тихий — на пороге восприятия — звук, какой бывает у приближающегося большого автобуса. Пилигрим вздрогнул.
Ему показалось, что к этому звуку примешивается мелодия "Прощания славянки".