Мимоходом. Оригинал


Каких только орлов не выращивает флот! Никакой фантазии не хватит представить. Оригиналы. Такие остаются в памяти навсегда...
Начальником кафедры морской практики у нас был капитан 1 ранга Муравьев с подпольной кличкой "Бешеный моряк". Прозвище свое Муравьев получил абсолютно справедливо. Оканчивал он, если не ошибаюсь, какое-то надводное училище, про субмарины никогда даже и не думал, но судьба сделала крутой поворот. На зарождающемся ядерном подводном флоте страны катастрофически не хватало офицерского состава, и руководство вооруженных сил произвело комсомольский набор среди самых разных морских специальностей. Так Муравьев вдруг стал подводником. А будучи офицером грамотным и честолюбивым, в конце концов, добрался даже до командирской должности. Каким начальником был "Бешеный моряк", я не знаю, но в училище он стал знаменит одной своей шуткой, которую производил над всеми, кому довелось слушать его лекции.
Сама кафедра морпрактики находилась прямо на берегу залива, а окна лекционной аудитории всегда были на солнце. Никаких кондиционеров тогда не было, и если в аудиторию, рассаживаясь по четыре человека за широченные столы, набивалась целая рота, духота становилась нестерпимой. А где духота и скученность, там тянет в сон. Знаете, такой липкий, студенческий сон, когда даже против твоего желания веки склеиваются и разлепляться обратно категорически не хотят. В такие моменты Муравьев, узрев самого нахального, имевшего наглость размазаться по столу на одном из передних столов, обращаясь ко всей аудитории, подносил палец к губам. Сразу наступала тишина. Затем каперанг брал метровую деревянную линейку, на цыпочках подходил к парте и жестом призывал соседей спящего отодвинуться от того подальше. После чего следовал богатырский замах от плеча, и линейка, описав дугу, со всей силой, с жутким хлопком плашмя опускалась прямо перед носом посапывающего недотроги. Представьте себе, какие эмоции испытывал мирно дремлющий первокурсник от такого способа побудки. Он если не вскакивал, то подпрыгивал минимум на метр от сиденья. В этот момент "Бешеный моряк" резко выбрасывал вперед правую руку и начинал водить перед глазами обалдевшего курсанта указательным пальцем. Это продолжалось пару минут, после чего каперанг с видимым сожалением опускал руку, отходил, и говорил аудитории:
- В моей жизни было две мечты. Первая - сделать "мертвую петлю" на подводной лодке. Оказалось невозможно, механизмы сойдут с фундаментов. Вторая - сделать хоть одного спящего курсанта сумасшедшим. Пока не получается. Но я надеюсь, надеюсь...
автор Павел Ефремов.Размещено с разрешения автора

Гроза морей.

(окончание)

Итак, ура, мы вышли в море. Аплодисменты и овации стихают быстро, началась служба.
Третьи сутки без сна, адреналин кончился уже давно. Усталость со всей дури, как киянкой, лупит по башке. Флагманские коварно разделились на две смены. Днем неслаженный экипаж дрючит первая смена, ночью его же, но уже вторая. Постоянные тревоги, боевые и аварийные; всплытия-погружения, короче, на третьи сутки наш каплей (нач. РТС) начал отчетливо видеть и слышать глюки. Метрист КП 1 Р, игнорируя присутствие в КП «флажков», просто и без затей начал падать головой прямо на ИКО радара. Ухом и лбом на отметки от целей. В том числе на отметки опасных целей.
Ночь. Глубина 60 метров, корабль по сценарию учения должен придти в точку старта, отработать пуски, потом прорвать строй противолодочников и, конечно, не попасть «под выдвижными» под наших воздушных орлов на ИЛах, которые тоже вдумчиво ищут эту груду железа с безумно уставшими людьми внутри. Предполагается, что вот такая боевая «дрючьба» должна сладить экипаж. Говоря иными словами - из колхоза «40 лет без урожая» потихоньку делают подводников.
Но не может такого быть, чтобы чего то не произошло. Напряжение и ожидание этого «чего-то» висит в воздухе как та Дамоклова алебарда, норовя упасть на выю командира. Дождались, мля! Перезвон колоколов фактической аварийной тревоги, истошный вопль по «Каштану», - большое поступление воды в 8-м отсеке! Ну, вода и вода, ее вокруг лодки много, но дальше началась совершеннейшая мистика.
Здесь придется сделать небольшое отступление и объяснить, откуда все это взялось и в таком количестве.
Как выяснилось гораздо позже, незадолго до этого вопля командир турбинной группы - старый перечень в звании старшего лейтенанта Серега Кислов, философ и раздолбай (как все флотские философы, ибо одно есть следствие второго) направил молодого моряка в трюм с напутствием: Ты там это, сынок, найдешь впускной клапан 4 контура на трубе охлаждения (который путем циркуляции забортной воды охлаждает арматуру 2-го контура), так ты его открути побольше вручную. А то видишь, бля, температура в контуре высокая и не падает, сволочь, нихера. Скоро тут у нас пляж в Сахаре начнется с лампами, заместо солнца. Боец весь в молодецком энтузиазме находит этот клапан и начинает его выворачивать. Покрутил малехо, потрогал, горячая труба. Еще покрутил. Те же яйца, только в профиль. Довернул до упора, дальше не идет. Зашибись! Потрогал рукой - ой, мля, горячая! Заметим, что за те пару минут, когда он все это крутил, особого передвижения воды в несколькокилометровой трубе, естественно, не произошло. Остывать она, видимо, стала, но медленно и неубедительно с точки зрения бравого моряка. Что делает в такой ситуации инициативный матрос? Правильно - проявляет флотскую смекалку. Он вставил в вентиль «мартышку» и так аккуратненько, со всей дури наебнул по ней кувалдой. Результат сказаться не замедлил, не ожидая такого удара судьбы в лице морячка второго года службы, арматура, разобранная на комплектующие и не очень, включая все кишечки клапана, незамедлительно вылетела в отсек, а забортная водичка струей, диаметром 17 см, да под давлением в 6 «очков» уперлась неслабым фонтаном в подволок. Тяготы и лишения - налицо, но боец в ужасе не может даже подойти с пластырем к столбу воды. Вот тут и возник тот самый вопль по «Каштану».
Бондарев сообразил сразу, что началась веселуха, и первая его команда была - пустить помпу на осушение трюма! С этого момента и пошла сплошная мистика с заморочками. Помпа работает, вода не убывает. А наоборот, прибывает в трюм! Помпа работает! Старший почесал репу (каковая процедура очень помогает в думательном процессе) и велел подвсплыть на 30 метров. Попытка утопления лодки продолжается - вода прибывает, помпа молотит вовсю без каких либо внешних эффектов. Командир решил «дать воздух» в восьмой, чтобы парни смогли под противодавлением, созданным в отсеке, наконец пластырь на дыру завести. Ха! Три раза с переплясом. Дали, но не тут-то было, надулась вся корма, от пятого до десятого отсека. Шутки кончились. Вышли в море с разгерметизированными отсеками. Вот тут то все вспотели.
В такие минуты думаешь, вот, мля, Сигизмунд, ведь говорила же мама, не заплывай, сынок в море за буйки, хоть в плавках, хоть в лодке.
Уголок РТС, потея от адреналинового ужаса, молча наблюдает за деловой суетой механиков. Руководство по борьбе за живучесть на наглядных, так сказать, примерах. Вова остановившимся взором уперся в Бондарева и думал: Ну вот, командир, ты же видишь, помпа не справляется, давление не держится ни хрена, вода прибывает, почему и откуда вода пошла - непонятно. Давай уже будем всплывать, продувать среднюю группу главного балласта! Пора! Ну, обнаружат нас самолеты, проиграем Приморской флотилии надводных кораблей, получим двойку за учения. Так и только делов. А зато как жить-то хорошо! Услышал, он эти мысли или самостоятельно к такому же выводу пришел, но выждал еще для порядка минут 15, до очередного доклада-вопля из восьмого, - вода продолжает прибывать, общее поступление - 12 тонн! Оглядел орлом-командиром ЦП - а у боцмана джойстик на Шпате на всплытии стоит, пароход на ходу 8 узлов с трудом удерживается на заданных 30 метрах. Аварийное всплытие! УФ! Камень с души, вода из балластных цистерн. Сдуревшим китом лодка вылетает на поверхность, где и началось второе отделение цирка, под названием «мастера военно-морского дела. Для начала Ботя отстрелялся в Ил-38 неправильным кодом. Ил не замедлил сообщить об этом в ГШ. Там удивились, но виду не подали, а прислали нам персональное радио: «Срочно уточните и доложите ваши координаты!» Деваться некуда. Признались, что это мы тут шалим...
Со всем этим букетом фокусов и, добитой всеми этими приключениями, командой болтаемся безвольной железной колбасой в надводном положении в советских терводах. Параллельно пытаемся разобраться в этих непонятках.
Подошли противолодочники, БПК «Петропавловск», еще 3 номерных СКРа, пригласили наших флагманов на борт позавтракать и заодно план дальнейшего совместного плавания причесать. Разумеется, вежливо сочувствуя и скорбя безмерно.
Механики сделали сорванный клапан. Начали разбираться в категорическом нежелании помпы качать воду из трюма за борт. Проверили - работает. Работает, сука, а не качает. Гоняет внутри себя воздух, а воду не желает. Водобоязнь какая-то у девайса. Спустились в трюм, посмотрели в яму. Стоит вода, и помпины шланги в нее уходят. Конвульсиум механиков ни к какому положительному итогу не приводит. Но тут в дискуссию, нарушая всяческую субординацию, влез трюмный турбинист, выходец из солнечного Ашхабада, неунывающий Мансур в длинной горячей мусульманской скороговорке и русского мата, как то подозрительно часто проскальзывало знакомое слово, - «саляфановий плонкя». Серега Кислов приступил к допросу. По итогам от убиения наиболее циничным образом воина спасло наличие рядом с Серегой других офицеров. Оказалось, во время погрузки фильтров с них снимали пластиковую упаковку и не долго думая, сбрасывали в трюмы, с глаз долой. Мусора нет, чистота и выносить ничего не нужно. Мансур и командовал этим процессом. Естественно, что когда помпу пустили, на входе собралась пробка из этого самого пластикового мусора. Помпа грохочет на весь отсек, гоняет внутри себя воздух, вода в нее не поступает, зато хорошо поступает из вырванного клапана забортная вода прямо в военморовские все более перекашиваемые морды. В воде пластик, забивший всос помпы не видно и нихера непонятно героям-подводникам, не склонным к мистическим раздумьям, отчего такая невезуха.
На гребне всех этих неудач, это когда уже прошел разбор «полетов» и по радио из Москвы получил экипаж поощрения и поздравления от командования, Бондарев, глядя на молодого старпома, произнес свою историческую речь, посвященную высокому профессионализму второго экипажа К-415. Апофеозом ее была фраза: «...а начальнику отдела кадров Камчатской флотилии нужно ба-а-а-льшой (пауза) САМЫЙ бальшой орден на грудь повесить за то, что он вас всех мудаков в один прочный корпус спихал и ко мне, в Приморье отправил, млять!!!»

Как ни странно, но после этого контрольного выхода допустили таки славный экипаж к самостоятельному несению боевого патрулирования, и тут же ушли мы на 3 месяца. Но Бондарев дело на самотек не отпустил и пошел с нами старшим на борту. За эти 3 месяца тот колхоз, чуть не утопивший своими руками пароход, превратился в нормальный боевой экипаж. В торпедную атаку выходили по 2-3 раза на любую зачуханную лайбу. Разнообразные вводные, тревоги и прочие извращения буйной фантазии старшого не давали расслабиться и сильно разнообразили жизнь. В результате, когда сразу после возвращения лодку тут же отправили на торпедные стрельбы, экипаж отстрелялся на «отлично». После чего лодка встала «в линию» совершенно равноправно.

Гроза морей.

«Я люблю подводников. Им некогда заниматься ерундой»
Франклин Д. Рузвельт

Прошло уж много лет, как Володя пребывал в твердом корпусе. Из них 3 года прошли на Камчатке во второй флотилии. За что Вова всегда любил подплав, так за то, что куда бы тебя не закинуло, в весьма обозримый срок давали квартиру. Но и сия чудная привычка тыловиков не всегда радовала линейный состав.
Очередной казус, совмещенный с кризисом жанра, произошел в тот период междувременья, когда первый экипаж был на БД, а молодой каплей занимался ремонтом свежеполученной квартиры. Квартира была хорошая - в почти новом доме на «Семи ветрах». В первую очередь она была отдельная, хотя и требовала ремонта. В описываемый период жена отсутствовала, но не как класс, а как физическое тело, т.к. на период ремонтных работ убыла с дочерью на «Большую землю». Ремонт это не результат - ремонт это процесс! И в предпоследний день отпуска, приклеив очередную обоину в коридоре, он отошел от стены и, замечательно гордый собой, посмотрел на нее затуманенным взглядом художника.
Зашибись получилось! - Возникла мысль, незамедлительно спугнутая множественным шумом шагов по ступенькам и требовательным стуком в хлипкую дверь. Звонка на штатном месте по очевидной причине еще не было предусмотрено. Тишина и покой нового жилья была нагло разрушена прибытием из отпуска коллектива РТС второго экипажа парохода. Зачем то возникла мысль о небольшом фуршете... потом сходили в «Продукты»... а потом кто-то подло украл из жизни воскресенье.
Утро. Хмурое не в смысле «после вчера», а просто хмурое. Облака, какой то резкий ветер. Экипаж построен на плацу, перед ним стоит командир и с чувством внутреннего отвращения ко всему окружающему пейзажу, руководству и собственному организму, позволяющему вслух произносить ЭТО, зачитывает приказ. Размеренные слова руководства, как камни в обвале, хоронят все то доброе и светлое, что еще осталось в офицерских и мичманских душах. Суть речи проста - ...так что, товарищи подводники, извольте паковать чемоданы. К новому году с багажом и семьями на гражданском белом теплоходе предстоит переход в Приморье. Собственно наш пароход будет всплывать с боевой службы с 1-м экипажем на борту уже у берегов Приморья. И дается вам, уважаемые, на сборы жен, детей, самоваров, кошек и прочие бытовые хлопоты ажно 3 месяца... Чуете начальственную заботу? Не завтра!
Приплыли, мля!
И вот тут то начинается кино. За даденное щедрой рукой начальства время сборов все, кто мог из прежнего экипажа (в основном мичманы, т.к. офицерам это сделать несколько сложней) с тихой грустью во взоре свалили из экипажа, кто на берег, кто на другие корабли, остающиеся на Камчатке. А что такое мичмана? - это основа экипажа. «Зубры» и хребет, не пожелавшие перебазироваться в пыльные просторы Техасского Приморья (Техас - это пос. Тихоокеанский, если кто не знает). Ты спросишь меня, дорогой читатель, а почему это спецы побежали из хорошего экипажа? Отвечаю. На то есть минимум три причины:
1. На Камчатке у всех обжитые квартиры, а в Приморье едешь незнамо куда. Кое-кто, правда, ухитрился поменяться квартирами с экипажем 667-бука, идущим на замену с Приморья.
2. Дом и корабль в Рыбачьем («Змеиное гнездо» по-американски) разделены 20-ю минутами хода. В самом удаленном районе «семь ветров» на сопке, пешком до пирса- 40 минут. В Приморье корабли стоят в 25 км от Техаса. Это автобусы в 6 утра. Туда то отвезут, обратно - как повезет. Может и не повезти (во всех смыслах). Прощай, домашние обеды!
3. Зарплата. За ту же службу, те же походы и прочую морскую е... возню платят процентов на 30 меньше, т.к. Приморье Севером уже не считается. Заводские гражданские люди ремонты делают на «Звезде» хуже, дольше по времени и шила успевают выпить, вылить и просто скоммуниздить не в пример Камчатским больше.
В общем, вышел наш молодой каплей из подъезда своего дома в Рыбачьем на «Семи холмах», посмотрел на окрестности задумчивым взором. И... с тех пор там не бывал.
О переменах будущности весомо, грубо, зримо, намекало название белого теплохода - «Мария Ульянова», на котором экипаж, включая детей, жен и фикусы, перемещался в сторону Владика. Охотское море, радостно встречая героев-подводников, за 5 суток укачало всех до зеленого цвета лица. Но все хорошее, как и плохое, когда-нибудь кончается. Закинули чалки и начали жить.
И надо тебе сказать, дорогой читатель, экипаж без корабля очень быстро деградирует. Личный состав, сдавший корабль сменному экипажу, необходимо либо отпускать в отпуск, чтобы он там самостоятельно, в удалении от взгляда отцов-командиров разлагался, либо отправлять в учебный центр. Где тоже пьют (ибо берег), но пьют по делу (ибо учеба). Мы же вместо этого принимаем у первого экипажа пароход, худо-бедно его перегоняем в Большой Камень на межпоходовый ремонт. За время ремонта экипаж окончательно дичает.
Примерно к маю остатки некогда боевого и слаженного второго экипажа К-415 наконец затолкали в прочный корпус. Тянуть дальше было нельзя по 2-м причинам: во-первых, по срокам нахождения без корабля экипаж просто вылетал из первой линии боеготовности, во-вторых, у офицерского состава налицо проступали признаки первичной стадии алкоголизма.
Итак, исходная ситуация.
На борт ракетного подводного крейсера стратегического назначения для замены первого экипажа заползает команда второго, не видевшая эти железяки 9 месяцев. Офицерский состав, не имевший возможности свалить за это безвременье с корабля, остался почти в прежнем составе, только привыкший сильно и регулярно бухать, а если учесть, что у большинства в Техасе квартир нет и семьи далеко на Западе, то кроме пьянства и кобелизма, профессиональные навыки и рефлексы в основном загнаны в подкорку спинного мозга. Мичманский состав сменился минимум наполовину, состав срочной службы вообще поменялся на две трети. Причем, не просто поменялся, а имеющий на эту часть необученных салабонов. Костяк команды с отчаянья завязывает с регулярной пьянкой и начинает учить молодняк от простого к сложному. К примеру, для начала, научиться правильно ссать, т.е. так посетить туалет, чтобы не утопить пароход прямо у пирса или не взорвать на себя содержимое гальюнного баллона. Прямо скажем, что поначалу удавалось не всем. На весь экипаж прославился гарный хлопец Приходько, каковой трижды(!) подряд продул колено гальюна с дерьмом на себя, т.е. в отсек. Награда не замедлила найти героя и годки, порядком задолбавшиеся все это добро чистить, сделали ему тату на руке "ДК" (дренажный клапан).
Сроки пребывания экипажа в беспробудной береговой нирване становятся критичными. Правда, Кэпа и старпома периодически катают на стрельбы-выходы. И вот приходит скорбный день, а может даже и Судный - контрольный выход в море с флагманскими ребятами на борту. За неделю до того снимают за пьянку с должности родного командира (реальная причина была, правда, другая). Помощник командира, видя такую вещь, отказался принимать пароход, просто послал замполита на три буквы и все. В графе «итого»: ожидаемо загремел на берег с аналогичным диагнозом. Короче, в Центральном остается вновь назначенный с 667-Б молодой командир (из старпома по БУ с другого 667-Б) и старпом с целой одной автономкой за плечами. Старшим на борту - командир дивизии, человек-легенда, - Бондарев Владимир Петрович.Играем против Приморской флотилии надводников, которые усердно нас ловят, усиленно тренируя свои экипажи.

(окончание следует)

30 октября - ДЕНЬ МОРЯКА-НАДВОДНИКА. Всех с праздником!!!
КБ - спасибо!

"А мы в морях не раз встречали зори
И пили спирт, болтаясь среди льдин.
Мы всё пройдём, но Флот не опозорим!
Мы всё пропьём, но Флот не посрамим!"
(Ю.И.Визбор)


ДА, БЫЛИ ЛЮДИ В НАШЕ ВРЕМЯ...

Для первого экипажа “Минска“ первый начальник радио-технической службы Борис Серафимович Кондратьев был и остаётся фигурой культовой и знаковой. Командуя подразделением с самым большим количеством яйцеголовых офицеров, имея в заведовании необъятные гектары электроники, он со всем этим успешно справлялся благодаря неподдельному оптимизму, неукротимой энергии, громогласному командирскому голосу и безупречной строевой выправке.
Он гордился своим питерским происхождением: я - рамбовская шпана! - называл себя Бобом, а народ величал его Кондратом.
- Уходит Боб Кондрат в далёкий путь,
Целуя девушку из Нагасаки, -
исполняемая на такой манер известная песня занимала достойное место в его репертуаре.

Борис Серафимович славился умением розыгрыша и способностью адаптировать известные анекдоты к местным условиям.
Например. После подъёма Флага на полётной палубе звучала команда: “Командирам боевых частей и начальникам служб прибыть к Командиру!“ Здесь же на виду у всего личного состава происходило мероприятие, которое в народе именовалось утренним обнюхиванием. Точь-в-точь, как это делал командир Кувалда в рассказе KORа, наш Командир здоровался с каждым за руку, при необходимости задавал подозрительным лицам ничего не значащие вопросы. Ответ на вопрос предполагал утечку утреннего “выхлопа“, который, как известно - не воробей.
Борис Серафимович всегда вызывал подозрение нахлобученным на нос козырьком, вызывающе здоровым цветом лица и перманентным разжёвыванием витаминок “Гексавит“. На все вопросы Командира он отвечал односложно: “Есть! Так точно! Никак нет!“ - демонстративно отворачивая лицо куда-то в сторону.
- Борис Серафимович, а что это вы от меня всё время отворачиваетесь?
- Запах, товарищ Командир!
- Вот и я о том же...
- Никак нет, товарищ Командир! Вы неправильно поняли! Это мне вчера старпом так в душу нас...л, что до сих пор изо рта пахнет!..
Потерянные когда-то давно в туристических странствиях две фаланга мизинца левой руки давали возможность потрясать публику невиданным цирковым трюком: ковыряние в носу этим огрызком пальца создавало иллюзию глубокого точечного массажа внутренних окрестностей мозга. В севастопольском ресторане “Виктория“ между столиками выступал иллюзионист. Борис Серафимович всегда подходил к нему, засовывал мизинец в нос и под восторженный рёв публики садил фокусника на пятую точку: “А вам слабо?!“
А представьте на секунду ботинки, одетые впопыхах начальником РТС на противоположные ноги. Ещё раз мысленно напрягитесь: важное построение на бескрайней полётной палубе авианосца, стометровая чёткая линия надраенных ботинок первого срока, и диссонирующие этому благолепию стоящие “враскаряку“ потёртые военно-морские “шузы“.

Из множества других историй, где Борис Серафимович играл первую скрипку, особняком стоит эта, потому как имеет международный статус.
Крейсер стоял на рейде Луанды. Мы уже встретили и проводили Президента Анголы Агостиньо Нето, посла Логвинова, сотрудников дипломатических миссий и представительств. На очереди была встреча с офицерами контингента кубинских войск, воевавших в Анголе. Ещё не было Афганистана, и встреча с людьми, непосредственно участвующими в боевых действиях, представлялась волнительной и торжественной. Да и то, что нам самим довелось здесь увидеть, не могло никого оставить равнодушным. На рейде сиротливо болталось пустое судно, экипаж которого, как говорили, был расстрелян кубинцами за контрабанду оружия войскам УНИТА. Кладбище не вывезенных на Родину погибших комбатантов-интернационалистов потрясало воображение количеством могил.
Наш Командир чётко воспользовался старым военным правилом: не можешь остановить безобразие - возглавь его!
- Товарищи офицеры! Я знаю, что кое-кто имеет в сейфах спиртные напитки, купленные ещё в Союзе и по каким-то причинам не выпитые до сих пор. Я разрешаю угостить ими наших кубинских товарищей. Только “шилом“ - не вздумайте!
Прибывших интернационалистов после торжественной части разобрали по каютам, и только один остался сиротливо стоять на опустевшей полётной палубе. Это безобразие заметил из иллюминатора своей каюты Кондрат и тут же решил его устранить. Первым делом он позвонил начмеду:
- Олег, ты же раньше заходил на разведчиках на Кубу. Подскажи мне хотя бы несколько слов по-кубински!
Начмед, как оказалось, напрочь забыл испанский язык, но одно слово - компаньеро - вспомнил. Кондрату этого оказалось достаточно.
- Компаньеро!!! - раздался над полётной палубой зычный голос начальника РТС, - компаньеро!!!! Ком цу мир!!! Ком цу мир, тебе говорю!
В конце концов кубинец-полиглот и ещё несколько его товарищей оказались в каюте у Кондратьева.
Прибывший на помощь начальник медицинской службы всячески помогал уничтожать языковый барьер между представителями революционных армий. Уже вспомнили половину “кубинского“ языка с его испанскими словами: но пасаран! Куба - си, янки - но! Патриа о муэртэ! Гуантанамера, барбудос - но всё было безрезультатно. Гости наотрез
отказывались пить “шило”. Кондрат пошёл на решительный шаг. Насильно всучил каждому по стакану и торжественно произнёс: “Вива Куба! Вива Фидель!! А кто не пьёт, тот компаньеро американо империализьмо!“
Это подействовало и продолжалось долго. То, что братание необходимо немедленно прекращать, первым понял Кондрат после того как начмед и один из кубинцев обменялись подарками. Приняв от доктора полупустой тюбик зубной пасты “Поморин“, благодарный гость презентовал ему в знак вечной дружбы закопчённый автомат Калашникова.
Команда: “Кубинские друзья приглашаются на правый трап “,- всё звучала и звучала по корабельной трансляции, а тела кубинских товарищей всё доставляли и доставляли в катер. Помощник вахтенного офицера на правом трапе бросил в воздух фразу о том, как трудно завтра будет нашим сегодняшним гостям. Провожавшему командиру эскадры это замечание понравилось, и славившийся своей демократичностью контр-адмирал Варганов приказал помощнику по снабжению доставить в катер спирт. Через несколько минут двухлитровый графин был передан по назначению, дабы нерушимость советско-кубинской дружбы не была подвергнута сомнению даже завтрашним тяжёлым утром.

Мы и сейчас встречаемся. Тот же оптимизм, та же сталь в голосе, тот же грамм-градус, и, как следствие, всё те же не по возрасту мальчишеские выходки. А вот голова совсем-совсем белая...

В ЛУЧШИХ ЧУВСТВАХ...

На стук в дверь: “дай-дай за-ку-рить“, - командир электротехнического дивизиона Владимир Адуевский отреагировал легкомысленно, за что поплатился честью приветствовать в собственной каюте начальника штаба дивизии противолодочных кораблей. Грохот доски закрывающегося секретера - это стоматолог Василий Баханович среагировал - оставлял робкую надежду на то, что грубейшее нарушение корабельных правил в рабочее время останется незамеченным.
НШ снял фуражку, устало плюхнулся на диван, и прервал начавших уже было представляться офицеров:
- Защёлкните замок, - и, немного помолчав, - наливай!
Друзья готовы было услышать что угодно, но только не это. Очевидно, этим нетрадиционным саркастическим ходом начальник решил опустить их до неприличного уровня, чтобы затем потешаться во время официальной казни. Произносимое наперебой: “...никак нет... да как вы могли подумать...у нас на корабле с этим строго...“, - звучало неубедительно, потому как “шило“ в мешке не утаишь (народная мудрость), а консервно-лучно-чесночный смог - и подавно.
- А я-то думал: здесь моряки есть!
В этой фразе вконец "съехавшим с катушек" офицерам послышалась интонация уставшего от безвылазного мельтешения по разным кораблям морского брата, которому ввиду его высокого служебного положения и выпить-то не с кем! А если и нальют где, то как их "драть" после этого? А может его самого "выдрали" ? На таком уровне "дерут" так, что простным смертным и не снилось!
А что - они! Они со своим "Минском" в этом соединении временно. Через две недели уйдут насовсем и, как говорится: овцы целы и... начальник штаба черноморской дивизии не будет сомневаться, что на Тихоокеанском флоте есть моряки.
Была-не-была! - первым не выдержал Баханович. Во первых, он не строевой и беспартийный, а во вторых - врач, дававший клятву Гиппократа. Итак, полстакана на краю стола, пульс - сто шестьдесят, как вдруг:
- Разведённый не пью...
В условиях повышенной секретности был раздобыт “чистый“, отсервирован секретер и...
Начальник штаба пил один, пару раз позволив друзьям чокнуться между собой. Раскрыв рты, Володя и Вася слушали морские рассказы, восхищаясь собеседником и в особенности самими собой...
Затем была блестяще подготовлена и с блеском выполнена операция по транспортировке полубезжизненного тела пациента в начальственную каюту. Утром узкому кругу друзей в красках была поведана эта удивительная история, где занимаемое в “Табели о рангах“ положение не является непреодолимым барьером для чистых человеческих и офицерских взаимоотношений.
На следующий день начальник штаба покидал крейсер. Провожавший Командир на трапе поинтересовался, как положено, выявленными при посещении замечаниями.
- Особых замечаний нет, за исключением одного: офицеры пьянствуют, - позвучало то ли в шутку, то ли всерьёз.
- Но зачем же так - “с потолка“, - обиделся Командир.
- Ничего себе - “с потолка“! Да я сам вчера в каюте поймал двоих: каптри с “молотками“ и капитана со “змеёй“, - последнее слово, как и должно быть, осталось за старшим по должности.
Может быть, начальник штаба и не хотел ничего плохого. Но среди ста пятидесяти офицеров на корабле был всего лишь один капитан 3 ранга-инженер - Владимир Адуевский и всего лишь один капитан медицинской службы - Василий Баханович .
В итоге апологеты морского братства и человеколюбия, не позволившие усомнится в высоком реноме моряка - тихоокеанца, получили по полной.