По рассказам моего родственника п-ка Анкиновича Н.В.(с)
Учения "Днепр". В окрестностях Бобруйска, по плану командования, воинское подразделение "попало в окружение". У НикВика с дюжим прапорщиком-спасателем была задача: сложить яркий крест в высокой траве - условный сигнал для летчиков. Те должны сбросить спасательный авиационный контейнер с провизией и снаряжением. Соседи-танкисты приготовлений к приему посылок с воздуха не видели. А вот падение контейнера, с пролетающего на минимальной высоте самолета, узрели. Прапорщик оказался проворнее. Услышав поблизости голоса танкистов, влез в металлическую емкость и захлопнул крышку. Чуть позже, как ни в чем не бывало, явился пред ясные очи ошарашенных соседей. Те, потрясенные необычным явлением, спрашивают: "Сколько же тебе за такую службу платят?"
- Рупь сорок пять.
Грохнувшийся поблизости второй контейнер вывел их из оцепенения.
- Там тоже прапор?
- Скорее всего уже нет... ...

Извиняюсь за не точность в выпуске ,от 03.12.
реально было так. 1980 год. Парашютисты готовятся к показухе на открытии Олимпиады в Москве. Марк Борисович Марголин - одессит в полном смысле слова - занимает беседой надоевшую прилипчивую репортершу из районной газеты. Та донимает вопросами:
- Опасно прыгать?
- Если без парашюта, то очень.
- Когда поднимаетесь - боитесь?
- Конечно, я ж обычный человек, со всеми слабостями.
- Что именно вас страшит?
- Заплатят за этот прыжок или будет, как в прошлый раз.
- Что-то вы все о деньгах, - с укоризной замечает молодая журналистка, - а где же романтика?
- Романтика никуда не денется, - парирует Марголин, - захватывающего вокруг достаточно. Только без денег оно недоступно.

Рассказом В. Хорошилова напомнило...
Возвращаюсь из увольнения, вхожу в метро. Станция метро Медведково. На улице противная склякоть, глаза слезятся от противного, дующего в лицо ветра, посему не успеваю зараннее заметить, как ко мне подлетает солдатик, козыряет:"Товарищ курсант, пройдите к начальнику патруля!"Смотрю - танкист, а вдалеке такой же рядовой с черными погонами, вроде, и офицер среднеазиатского типа. Ну, думаю, пиндец - щас тебе, Андрюша, друг степей калмык увольнение-то по пилотке и пустит... Ну да фуй с ним - все равно уже возвращаюсь... Подхожу ближе, и от сердца отлегает - наша форма, авиационная! Кэп хитро щурит глаза на мое:"Тащ кпт, крст Имярек по вашм пркз прбл!"
- Давай документ, что ли.
(Нифигасе начало!) Протягиваю.
- Угу... В увольнении, значит?
- Тк тчн, тщ кптн!
- А что ж ботиночки-то не почистил к увольнению?
- (Мать твою! Ты что не видишь, что на улице говнище по колено???) Чистил, тащ, кптн, видимо, на улице испачкал...
- И что теперь - в грязных ходить? Кругом! А шинель подравнивать снизу уже не положено?
- (Бля! Да я как идиот, ее перед увалом снизу зажигалкой подпаливал, старался! Ёпрст! И точно ниточка одна торчит...) Виноват, тащ капитан!
- Левый ботинок к осмотру! У-у-у! А каблуки-то чего такие стоптанные?
- (Чего-чего? А выдали мне эти ботинки полтора года назад - вот чего!) Виноват... Тащ кптн...
- И кантик, я смотрю, не ровный ни разу - зарос, как Тарзан гребаный!
- (Да вы офуели, товарищ капитан! Как идиоты за минуту до построения кантики друг другу подбривали!) Не могу знать, тащ капитан, подравнивал!
- Брюки, значит, тоже не надо гладить перед увольнением?
- (Не надо, конечно, гладить их, товарищ капитан, а надо мыльцем стрелочки изнутри промазать, да марлечку брать не просто водой, а водичкой с уксусом пропитанной для пропарочки, да попыхтеть подольше при глажке, шоб порезаться стрелками можно было ненароком - иначе хера с два в город отпустят!) Гладил, тащ капитан!
- А шеврон мы уже скоро на локоть пришивать будем?
- (Бля, тащ капитан, забирай уж увольнягу, только перед танкистами не позорь!) Никак нет, тащ капитан, шеврон пришит согласно Устава!
- Ага, армии США, судя по всему!
(И солдаты, суки, прутся - лыбы прячут свои танкистские... Эх, товарищ капитан, товарищ капитан - что ж ты творишь-то???)
- Ну что, товарищи рядовые, (это он им) видите, какие распиздяи служат в рядах ВВС наших Вооруженных Сил? (Ну зачем, товарищ капитан??? Им же уже по полтора кило лимонов впору выдать, чтобы лыбы довольные не лезли!)
- Так точно, товарищ капитан! (Защитан прогиб, трактористы хулевы!)
- А все потому, что это _Вэ.Вэ.эС_, а не хер собачий! Свободны, товарищ курсант, не опаздывайте из увольнения!
- (Бля, ну товарищ капитан, ну вы, простите, и сукин сын! Мне ж теперь за этих двоих лимоны жрать придется, чтоб самому в лыбе не расплыться, на их морды вытянувшиеся глядючи! Я б так подъебнуть не смог!!!) Разрешите идти?
- Разрешаю! И дуй быстрей, а то тут патрули ходят иногда!


ЗЫ:Люблю я Вэ.Вэ.эС...
ЗЗЫ:Чур, танкистам не обижаться. :о)

Инструктор после первого дня полетов.
к-т Тищенко, расскажи характерные ориентиры при полете по кругу.
к-т - " ну ...на первом развороте, в поле большущее стадо коров ....

Дело было в Балашовском ВВАУЛ, аэродром "217-й" в 1989 году.
Заходит на посадку Ан-26 из Левашово. Погода - ночь, 100х1, реально даже меньше, что-то вроде туманчика. Дальний привод в Балашове находится на 80 метров в стороне от оси ВПП, поэтому при заходе вся надежда на визуальный контакт с полосой. Да, так вот, заходит Ан-26... Экипаж то ли уставший был, то ли просто лопухнулись от перенапряжения, но приняли огни подхода за огни полосы и сели в аккурат возле ближнего привода.

Когда увидели, что под ними не бетонка, а чистое поле, было уже поздно. Самолет разложен как в присказке: "Приземлились, мягко сели, высылайте запчастЯ - фюзеляж и плоскостЯ". Экипаж, на счастье, отделался ушибами и синяками. Ну, на вышке, естественно, шухер, как же - борт разбился! Пока нашли дежурную машину, пока разбудили водилу, пока тот понял, куда ехать... Короче, экипаж сидит возле самолета в районе привода, а командир пошел пешком на вышку.

Приходит, поднимается, происходит примерно следующий диалог:
- Извините, мне можно позвонить?
- Иди на х., не до тебя сейчас!
Скромно и тихонечко отходит в сторонку, молчит. Через пару минут снова:
- Да мне всего один звоночек сделать...
- Да пошел ты! Не до тебя и твоих звонков! У нас тут борт гробанулся!!!
Снова тихонечко отходит в сторонку, молчит. Группа приема лихорадочно куда-то названивает, подчищает документацию, короче, предпрокурорская суета.
Наконец, примерно через полчаса кто-то догадался спросить:
- А ты, собственно, кто такой и откуда?
- Да как вам сказать... Командир разбившегося борта...