КОРОТКИЙ МАРШРУТ
Надо заметить, что работа военных авиаторов – это тяжёлый, изматывающий нервы труд, абсолютно незаметный и непонятный непосвящённым. Казалось бы, что здесь такого – отсидел в кабине некоторое время ничего не делая, ведь самолётом управляет железный лётчик – автопилот? На самом деле всё гораздо сложнее. Взять тот же Ту-95. Полёт на боевое дежурство занимает от 12 до 18 часов. Всё это время экипаж сидит на парашютах, а отнюдь не мягких банкетках. Туалета нет, вместо него, простите за натурализм, – мочеприёмник или бутылка с пробкой. И, что самое тяжкое, экипаж готов в любую секунду применить оружие мощностью в несколько Хиросим, находящееся на борту, погибнуть в результате атаки перехватчиков вероятного противника, разгерметизации и чёрт-те чего ещё, что может случиться в полёте. Причём, надежда на парашют, как средство спасения, невелика. Сколько случаев, когда благополучно покинув терпящий бедствие самолёт и штатно приземлившись, экипаж погибал в холодной воде, в горах, в тайге? Ведь служба спасения далеко – не успеют… Я уж не говорю о такой вещи, как дозаправка в воздухе, когда командир экипажа теряет за считанные минуты несколько килограммов веса – куда там гербалайфу!
Были времена, когда боевое дежурство в воздухе было неотъемлемой частью работы дальней авиации. Наши стратегические бомбардировщики летали по всему миру, защищая интересы СССР и напоминая всем, что дядя Сэм – не самый главный на планете. Налёт у экипажей был немалый. Уставали, конечно, как черти. Обычно после возвращения и послеполётной подготовки домой никто не расходился. Что бы скинуть напряжение собирались у кого-нибудь в гараже и принимали «русское лекарство от стресса». Соблюдалось это неукоснительно. Жёны были крайне недовольны – кому понравится, когда благоверный, слетав в Скандинавию и проболтавшись там около суток, возвращается домой подшофе?

Вот на этом фоне и произошла история, которую рассказал мне дядя Серёжа. Он в ту пору летал в экипаже майора Квинихидзе – грузина по национальности и атомной бомбы по темпераменту. Майор был женат на русской женщине, которые, в отличие от кавказских женщин, мужу в рот не смотрят и своё мнение при себе не держат. Поэтому майор после каждого полёта на боевое дежурство вынужден был выслушивать выступления жены на тему: «Сколько можно пить и дома не бывать?» Как же он любил жену, если, с его-то горячей кровью, ни разу не позволил себе слова худого в ответ сказать, не говоря о том, чтобы поднять руку? Но всему есть предел. И в какой-то момент нервы доблестного авиатора не выдержали. Он сгрёб жену в охапку, привязал её к стулу офицерским ремнём с портупеей и, со словами: «На большой маршрут я тебя не пошлю, а вот на короткий – слетай!»(попробуйте прочитать эту фразу с грузинским акцентом), – ушёл в гараж. Часа через четыре несчастная женщина кое-как добралась до входной двери и стала звать на помощь. Её вопли услыхала жена замполита эскадрильи, который жил в квартире напротив…

Когда майора нашли, он был изрядно навеселе и на возмущение замполита беспечно заметил: «Подумаешь – пять часов, да она ещё береговую черту не пересекла!»

Говорят, что молодые пилоты эту историю рассказывали своим боевым подругам в качестве назидания. Не все верили, но вопросов: «Чем вы там занимаетесь?»– старались не задавать.


(Прислали коллеги, откуда украдено не знаю.)

Про таких, как командир эскадрилии подполковник Андреев, обычно в характеристиках начальство писало так: «Строгий, но заботливый»
Очень точная формулировка.
Закончил Андреев только аэрофлотовское среднее летное училище. Поэтому, даже став комэской, никогда полноценным военлетом себя не чувствовал, что и пытался компенсировать излишней строгостью с подчиненными.
Зато отрывался он от строгих будней в командировках, благо служил в транспортной авиации. Вот там Андреев и был, согласно формуле, заботлив.
И отрыв с заботой был обычно по полной программе – водка, бабы, кабаки.
Полная противоположность от аэродрома базирования. Можно даже сказать – двуликий Янус, хотя прозвище он в эскадре имел «Узбек». Это потому, что родился в Ташкенте и хитростью обладал азиатской.
Так что получается – двуликий Узбек...

А надо сказать, что для своего командировочного гульбана имел Андреев специального друга – простого прапорщика, бортрадиста Ивана. Возраст они имели одинаковый, интересы тоже совпадали, а то, что разных должностных высот достигли, так это в командировке не считается!
Так и в этой командировке в славном городе Ейске их совместный загул продолжался три дня. Сняли в кабаке баб возраста подходящего и с хатой, и практически у них жили. Ничего, что их в следующей командировке, может, на кладбище искать прийдется, так зато дают безотказно! Все три дня!
Но вот пришло время назад к семейной жизни вертаться.
В день вылета Иван встал пораньше, достал из сумки бритву SHYCK, привезенную из Афгана и, напевая «Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе видна...», стал бриться у зеркала в ванной, когда из комнаты второй красавицы выскочил взъерошенный Андреев и, не здороваясь, быстро заговорил:
-Иван, я помчался на аэродром, мне еще на КП надо успеть зайти, а ты перед вылетом заскочи на базар, купи абрикосов, я жене обещал на варенье, хорошо, что вспомнил!
Светик, пока! – крикнул он в комнату и уже в проеме входной двери, перед тем, как исчезнуть, обернувшись, добавил – Десять килограмм!
Это уже для Ивана.
«Метеорит, бля...» - иронично подумал Иван и не спеша продолжил бритье.
Когда после завтрака и предполетного медосмотра, Ваня, нагруженный сумками со своими вещами и андреевскими абрикосами, дотащился наконец-то до самолета, он сразу понял, что что-то не так.
Весь экипаж стоял выстроенный возле самолета, а перед ним, как тигр в клетке, ходил комэска.
-...не вовремя подал заявку на вылет, помощник командира с опозданием снял экипаж с довольствия, а борттехник не заказал дозаправку! Полнейший бардак! – говорил Узбек.
-А вот еще один герой! – продолжил комэска, узрев потного Ивана –
Товарищ прапорщик, объясните мне, где вы были?!
И мрачно замолчал в ожидании ответа.
-Так это... того... Абрикосы я покупал! – возмущенно ответил Иван и
про себя добавил «Вот гандон!»
-Я не спрашиваю, где вы были! – быстро сориентировавшись и повысив
голос продолжил атаку Андреев – Я спрашиваю, почему вы опоздали на предполетную подготовку на 17 минут?!
Иван посмотрел в безжалостные андреевские глаза и подумал: «Вот так
он, сука, и стал комэской!.. Ладно...».
После чего громким военным голосом сказал:
- Виноват, товарищ подполковник! Абрикосов переел, а потом обосрался! - и вызовом посмотрел на командира.
-Хорошо. Разберемся с вашей срачкой на базе, – зловеще ответил тот – А сейчас... Экипаж! Равняйсь! Смирно! За опоздание на предполетную подготовку...
«Хуй тебе жена сварит, а не абрикосовое варенье!» - почти ласково подумал Иван.
-...объявляю прапорщику Иванову выговор!
«Фигня! Люди и с триппером живут нормально!» - продолжался полет ваниной мысли - «А вот тебе в следующей командировке это аукнется!..»

Не аукнулось.
Андреев на то и был «узбеком», чтобы все вопросы хитрость решать. После прилета на базу он затащил Ивана в пивную, где за кружкой пива с водкой долго оправдывался перед другом, что, мол, не мог я иначе перед всеми, выговор без занесения, в воспитательных целях и все такое прочее.
Окончательно подтолкнула Ивана к примирению бутылка спирта, выставленная комэской нашему герою в знак доброй воли, после чего он и забыл все прошлые обиды.

И все пошло по старому – командировки, бабы, рестораны...
Но тот безжалостный взгляд возле самолета Иван не забыл и запомнил на всю жизнь...

В.Хорошилов

Старые, но всегда свежие переговоры (http://www.ostrie.ru/category/35/)
Разговоры пилотов с диспетчерами. Были опубликованы в немецкой
"BILD". Имели место на самом деле, т.к. все разговоры пилотов с
диспетчерами записываются.

Диспетчер (Д): Во избежание шума поверните на 45 градусов направо.

Пилот (П): Что за шум можем мы на высоте 10.000 метров создавать?

Д: Тот шум, когда ваш 707 с 727 перед вами столкнется.

******************

Д: Вы Airbus 320 или 340?

П: Конечно же А 340.

Д: Тогда не могли бы вы перед стартом ОБЕ турбины запустить?

******************

П: Доброе утро, Братислава.

Д: Доброе утро. К сведению: это Вена.

П: Иду на посадку в Братиславу.

Д: Это действително Вена.

П: Вена?

Д: Да.

П: Но почему? Мы же хотели в Братиславу.

Д: Okay. Прервите посадку и летите налево.

*******************

Диспетчер одному пилоту, который слишком жестко посадил самолет:
"Посадка не должна быть тайной. Пассажиры должне знать когда они
приземлились"

П: Ничего страшного. Они аплодируют все равно всегда.

*******************

Пилот "Alitalia", которому удар молнии вывел из строя половину Cockpit:
"У нас почти все накрылось. Ничего не работает. Даже показатель высоты
ничего не показывает."

Через пять минут в эфир выходит пилот другого самолета: "Заткнись и умри
как мужчина!"

*******************

П: У вас горит один посадочный огонь.

Д: Я надеюсь, что горит больше.

П: Я имею ввиду он дымит.

Лётчики. Радиоэфир:
- Кабан, Кабан, я Белка. Лечy за тобой. Пpием.
- Белка, Белка, я Кабан. Зачем за мной летишь? Пpием.
- Пpиказ Хоpька. Пpием.
- Белка, я не понял. Кто такой Хоpёк? Пpием.
- Кабан, ты дятел, понял!?
- Понял. Я Дятел. Ты Белка. А кто такой Хоpёк - не понял. Пpием.
- Кабан, с#ка, ты всех зае#ал! Лети молча. Конец связи!

Есть в городе Перми военный аэродром "Сокол". И занесла меня нелегкая году этак в 98 старшим машины встречать военно-транспортный самолет. Он должен был привезти шмотки нового начальника (летающий контейнер). Ждали мы долго, самолет опаздывал. Я успел перезнакомиться со всем дежурным персоналом, благо это в основном были девушки-прапорщицы и мы чудесно попили чай с их домашними пирожками.
Наконец борт приземлился и тут случилось собственно то ради чего я и пишу эти строки.
Самолет был какой-то Ан с кабиной стрелка сзади (прошу прошения - не специалист).
Он зарулил на разгрузочную площадку. Опустилась задняя аппарель, вышел экипаж, усталый и довольно трезвый на вид. Затем донесся странный грохот и из глубины самолета, держась за борт одной рукой, другой волоча за собой велосипед, практически на карачках, появился в дупель пъяный мужик в летном комбинезоне. Таким макаром он добрался до аппарели и с трудом ссыпался с нее на землю.
Затем он вскочил на велосипед и совершенно ровно, как по струнке понесся куда-то по взлетке.
Дальше была длительная пауза. Я и другие встречающие смотрели сначала вслед удаляющемуся члену экипажа, затем на оставшихся летчиков.
Наконец кто-то из них произнес:"Это наш борт-стрелок, у него здесь баба". Затем добавил:"Стоим два часа, успеет".
Вот собственно и все. Наша авиация с такими мужиками непобедима. Ура товарищи!