Читая замечательного Э.Овечкина, живо вспомнила, почему я не люблю замполитов.
Первое столкновение с представителем этого племени людоедов произошло когда мне было 21.
Лето. Мы с подругой нарезали круги по территории военного городка - небольшого, густо уставленного домами и детскими площадками. В центре одной из них поставили самолётик. Настоящий. Ан какой-то. На четыре посадочных места. Маленький, аккуратный. И выставили рядом с ним "боевое охранение" в виде двух солдатиков. Ну военный же городок. Солдатики были, сюдя по их лицам, моложе нас. Поскольку городок наш наподобие Аннушки невелик, то мы с подругой неизменно возвращались к месту дислокации боевого охранения. Охранение не возражало, наоборот - радостно приветствовало. Наконец, где то на шестом круге нашего променада, один из мающихся охранителей срывающимся от волнения голосом предложил нам "экскурсию" в самолётик.
А чего не пойти и не посмотреть? Любопытно же.(Откуда бы я узнала, что в малютке 4 пассажирских кресла и всё?). Всяких приставаний и безобразий со стороны бравых солдатиков ни я, ни подруга не боялись. А чего бояться? За время взросления в городке выработался стойкий иммунитет к различным подъёбкам и предложениям со стороны срочников. К тому же, папа сказал, что бром исправно поставляют и не менее исправно добавляют в питание этим "нестреноженным козлам". "Но ты всё же запомни - если что - бьёшь вот сюда...ох, блядь, не так сильно, доча, и он, как и я..теперь, сутки к бабе - бесполезняк."
Одним словом мальчишки открыли нам самолётик, мы посидели в нём, слушая протяжные вздохи боевого охранения, сказали спасибо и вылезли на божий свет. И уже собрались покинуть деморализованных, почему то сильно потных воинов, когда около самолётика нарисовались четверо разноколиберных по возрасту пацанов. Старшему на вид было около 10 лет, остальным - меньше. "А нам? А мы? Я всё видел! И я!" Отчаянное - " я маме расскажу!" - решило дело в пользу мелюзги. Предложение - " пустите их, а мы с вами постоим, потрепемся" - боевой расчёт принял на "ура". Самых мелких закинули, приподняв за штаны, старший вскарабкался сам. Пацам было велено ничего не трогать и не ломать, двигатель не запускать.
Мы стояли и балагурили, а пиздец, он же замполит части, подкрался сзади и, как водится, незаметно.
"Что здесь происходит?!" - от праведного гнева, белея лбом, заорал "честь и совесть" нашей части. Боевое охранение вытянулось по стойке "смирно". "Тьфу, бля, напугал, сука" - от неожиданности произнеся это вслух, я уронила тлеющую сигарету точняком на спину собаки этого козла. Псина сказала - "ой, бля" и рванула вдаль. Козёл, он же замполит, упал. "Ну всё, нам пиздец" - сказала одна из единиц боевого охранения. И тут из самолётика выпрыгнули дети...
"Теперь - точно пиздец" - уныло согласилась вторая единица.
Нет, это было только начало!
Грязный, истоптанный собакой, но не потерявший хватки, замполит ловко поймал за штаны самого мелкого пацана. И устроил ему допрос - как фамилия, кто отец по званию, где живёт.
Во время экзекуции парень молчал, а я яростно вырывалась из довольно цепких обьятий подруги, которая успела оттащить нас на приличное расстояние от места событий. Замполит орал на мальчишку, на двух солдатиков, не смущаясь эпитетами и цензурой.
На его фразе " всё расскажешь отцу, а он утром на построении доложит о принятых мерах", малёк раплакался, а я вырвалась наконец то на свободу.
Первым делом сообщила рыдающему пупку, что бы он не обращал внимания на всяких мудаков, перестал реветь и быстро топал домой. И не смел ничего никому говорить, ни маме, ни папе иначе - ты меня знаешь! Мелкий меня знал - за неделю до описываемых событий был снят с дерева собственноручно, теми же руками отхуячен по жопе, ибо чуть не наебнулся с этого дерева, чем сильно меня напугал.
Внезапность появления взьерошенной фурии, заставила замполита замолчать. Орать начала я. Для начала прошлась по всем его предкам, предлагая вспомнить кому из них первому сделали лаботомию с полным удалением мозга, потому что только совершенно безмозглая скотина будет так издеваться над ребёнком. Почему то тыкала я при этом рукой в сторону совершенно поникшего боевого охранения. (Его мне тоже было очень жалко). Много оскорбительно-хулительного о нем, как о некоем подобии человека, о специализированном отборе на эту должность из самого дерьмового отстоя армии, об армии в целом высказала я тогда. Дважды страдалец пытался вклиниться в мой ор. Тщетно. Остапа несло.
Возможно, орала бы я до утра, но подвело горло. Связки уже были сорваны однажды, поэтому в какой-то момент я онемела.
Закончила бесседу неприличным жестом, шёпотом сообщив свою фамилию и предложив у моего отца поинтересоваться - как он меня наказал за оскорбление придурка, свом существованием оскорбляющего мироздание...
Папу потом всё же вызвал командир части. "Я, конечно, понимаю, я сам - отец, и наш замполит тот ещё иди...ээээ..олог, но там были подчинённые. Они всё слышали. Этот му..эээ..чудак не догодался их сразу в часть отправить. Они же всё всем рассказали, понимаете. Вы, Валерий Антонович, с дочерью поговорите, пожалуйста. Её же все три дома слышали. Да... Я, собственно, тоже слышал. Кхэм, самолёт в жо...эээ..., кхэм, замполиту, кхэм, смешно, да. Самолёт, уберём, конечно. В расположение части, ггг, кхэм, конечно. Так вы, значит, поговорите? Что ж она у вас так его не любит? Хотя, кхэм, кто ж его любит то?"
|
