Картина стола, заставленного нехитрой закуской и бутылками, не отличалась оригинальностью: разнообразие в привычный натюрморт вносили три ПМ, непринужденно расположившихся между сковородой с картошкой и небольшим складом пива. Сторожевыми башнями над арсеналом возвышались литровая ёмкость с напитком покрепче.
- Епть, Петрович, ты ж в патруль вроде заступал?..
- Ну дык. Я и заступил, - меланхолично отозвался из глубин табачной дымовой завесы Петрович. - Патр-р-рулирую... Пр-р-рисоединяйтесь.
Да, если отцы-командиры всерьез полагали, что офицерский патруль в составе старлея и двух лейтёх станет топтаться по улицам города на бодрящем декабрьском морозе и не найдёт себе более интересного занятия, то они крепко ошибались. Да и суббота сама по себе к службе не располагала...
Еще одно тело похрапывало на кровати, не выдержав алкогольного удара.
- Некомплект у тебя. Третьего куда дели? На закусь что ли?
- Не, отпустил, дела у него.
И добавил, вызвав сильные сомнения в здравом рассудке:
- У него у друга день рождения сегодня...
Мы вздрогнули. Одно дело распустить патрульных по делам мирным и домашним, и совсем другое - на пьянку.
- Ну, Петрович, ты даёшь... У тебя с головой как, нормально? Тебя же как начальника, случись что, первым на чучело и переделают!
- Да ладно вам, - отмахнулся Петрович, - я его знаю. Обещал до сдачи особо не пить. Нормальный мужик. Вроде...
Прошло несколько часов. Петрович уже реанимировался ударными дозами кофе, мы пытались вернуть из страны розовых слонов тело его менее тренированного коллеги; определенные успехи были - тело пришло в сознание, но самостоятельно передвигалось с трудом.
О существовании третьего патрульного напоминал лишь предусмотрительно изъятый пистолет. Временами глядя на него, Петрович начинал тихонько шептать какую-то мантру, словно шаман, пытающийся по вещи найти владельца. Но то ли принадлежность оружия конкретному индивидууму не определялась высшими силами, то ли шаман оказался неопытным - не помогала ни мантра, на завершавшее ее всякий раз народное русское заклинание про чью-то мать.
- Жопа, - резюмировал Петрович, посмотрев на часы. - Пора выдвигаться. Этого довести помогите... или донести...
В коридоре Петрович тоскливо посмотрел на погоны.
- Может, он сразу к комендатуре подойдёт?... Эх-х, вот ведь жопа. Полная...
Закоулками и потаёнными тропами, не привлекая лишнего внимания, добрались до здания комендатуры. Третьего не было. Последняя надежда, малость подёргавшись, отошла в мир иной.
Это стимулировало тактическое мышление.
- Так. Ладно. Из безвыходных ситуаций народная мудрость рекомендует выбираться через вход. Коменданта в такое время, скорее всего, уже нет. Дежурному помощнику лишний геморрой тоже не нужен... Только б этот орел себе приключений не нашёл, с-с-сука... И коменданта не было. - Петрович критически осмотрел единственного сохранившегося подчиненного. - Пойду сдаваться за всех один. Вы тут подождите в сторонке где-нибудь... Будем импровизировать!
Железная дверь комендатуры с лязгом захлопнулась за ним, отправившемуся навстречу незабываемым минутам...
...Дежурный встретил его радостной улыбкой. Этот нормальный... Отлегло.
- О, вот и пропажа! Уже поиски собирались начинать - в срок не явились, не доложились... Хорошо, комендант ускакал, так бы все уже на ушах стояли.
Отлегло еще больше.
- А что один, твои-то где?..
Стало душно.
- На улице ждут. Ну, точнее, один ждёт. Я N отпустил на час раньше, барышня у него приболела, температурит...
- Барышня - это хорошо, барышня - это наше всё... «Температурит»... Эх, нарушители, и своих мозгов нет, и меня, старого подставите однажды... - добродушно улыбался дежурный. - УГКС читать хоть изредка нужно, там много интересного написано.
- А что, N не приходил еще? У комендатуры встретиться договорились...
Дежурный не спеша закурил, прячась в дыму.
- Не приходил. Привезли. Какие-то штатские, тоже в хлам пьяные. Часа два назад...
Шинель набухла холодным потом.
- Без табельного оружия, кстати...
- У меня его ствол...
- Это хорошо, это правильно... А то мы его положили от греха подальше баиньки до твоего прихода или поимки, а тут наш горячо любимый вождь гарнизонный появился. Твой его сквозь сон учуял, аж взвился. Да, не любит его никто, но не до такой же степени!..
Петрович рефлекторно огляделся в поисках пятен крови и забытых фрагментов коменданта; понижение в звании становилось желанным на фоне открывающихся перспектив.
- Да не зеленей ты так, самому страшно становится! Покойник лучше выглядит.
- А?..
- Комендант и не заметил ни хрена, небось, очередную гадость замышлял... кто ж знает думы великого полководца.
- А?..
- Скрутили мы орла твоего, успели, не дергайся. Он ведь не сразу врукопашную рванулся, всё пистоль сначала пытался найти, вот мы и среагировали. Уже и машиной отправили для дальнейшего перевоспитания, ибо нефиг...
- Уф-ф-ф...
- Так что коньяк с тебя, Петрович. Литр. Ибо нефиг.
- Уф-ф-ф...
- И совет тебе: подумай, что сегодня чуть не произошло. Под твоим командованием. Может, на будущее пригодится...

Первому путчу посвящается

Ожидание командира, ушедшего в штаб дивизии, затягивалось. Народ второй час бесцельно шатался по этажу казармы. Лодку сдали, деньги получили. Отпуск! Летний отпуск! Саныч прикрыл глаза и чуть не замурлыкал. Сочи, море, пляж. Нет, лучше озеро, рассвет, легкая дымка на воде, поплавок чуть качается...
- Командирам БЧ и начальникам служб собраться в Ленкомнате!
Крик дневального вырвал из мечтаний. Командир. Наконец-то.
-Товарищи офицеры! - шум отодвигаемых при вставании стульев и легкий вздох облегчения.
- Товарищи офицеры. Садитесь.
- Итак, у меня две новости. Одна хорошая, другая не очень. С какой начать?
Прямо как в бородатом анекдоте. Не к добру это все. Такая заманчивая картинка отпуска стала слегка колыхаться, как бы удаляясь и расплываться. Саныч мотнул головой, пытаясь освободиться от наваждения. Голос командира прорезался откуда-то издалека:
- С завтрашнего дня экипаж в отпуске. Но не все. Часть откомандировывается на корабли дивизии для отработки задач.
Так,наших, вроде, везде комплект. Вчера у Петровича сидели, проставлялся по случаю сдачи корабля и ухода в отпуск, флагман ни словом не обмолвился. Хотя с него станется. Жучило еще тот. Но его тоже понять можно. Лодки-то в море должны ходить. Ага, кэп начал список оглашать. Штурманам повезло. А механиков-то знатно пошерстили, только первый дивизион без потерь. Ага, вот и мы, так сказать, на десерт.
- Командир БЧ-7 и ИВГ на ...-ю.
Ну что же, малой кровью обошлись. Лучше самому, чем подчиненным объяснять "важность политического момента".
- Лодка ваша в В... . Отпускные у начальника штаба.
Вот и еще одна радость. С новым начштабом в море ходить еще не приходилось. Но наслышался. Не зря "волчарой" прозвали. Ну да ладно, не это переживали и это переживем. Так теперь надо как-то потактичней Сереже объяснить, что инжинеры-вычеслители - важный и дефицитный кадр, поэтому славный город Ломоносов и молодая жена подождут.
- «Вечерней лошадью» стартуем. Встречаемся у ДОФа.
- Надолго, ПалСаныч?- тоска и грусть в голосе и во взгляде.
- Планируй на неделю, а там как получиться. Начальники обещали отпуск продлить, так что не переживай.
- Сам то веришь, о чем говоришь? Но тон должен быть уверенным, зачем лишний раз подчиненных напрягать. А они по молодости могут и поверить.
Вот и В... Первый этап прошел удачно. Рейсовым до развилки. Попуткой до поселка. Последний рывок. Только кто так поздно поедет в эту богом забытую А... А это что за тень отца Гамлета? Тощая фигура на краю площади с большим тубусом в руках привлекла внимание Саныча. Ба, да это же штурман с К-... Вот так удача.
- К нам?
- К вам. Куда же еще.
- На выход или насовсем?
- Типун тебе на язык! Я в отпуск хочу!
- Ну-ну...
...
- Вон командир по пирсу ходит.
- Угу, спасибо.

- Товарищ капитан 2 ранга, капитан-лейтенант В... Прикомандирован на должность командира БЧ-7.
- В курсе. Спускайтесь вниз. Размещайтесь. Принимайте дела.
- Есть.

- По местам стоять! Узкость проходить!
- Метрист, акустик. Начать выдачу данных. Ориентир... ведущий.
Поехали, помолясь. Да не скиснет локация, да не откажет акустика.

Ну что ж, не все так плохо. Хотя вчера волосы дыбом встали, когда обнаружил, что таблицы опознавания с постами месячной давности. И переписать не у кого. Ни одного знакомого. Заходим в Л... за начальником штаба. Там как-нибудь выкручусь. 2 узкости пройдем. Видимость хорошая. Если что, штурмана по перископу выведут. Матчасть проверю, операторов узнаю. Да и дублера натаскаю. Вот то же подарок судьбы. Кто бы меня так учил. Бросили в свое время как котенка. Флагман: «Я уверен, ты и сам справишься!» Первый выход самостоятельный. И вообще один. Все лейтенанты. В рот смотрят. Узкость прошли, спина мокрая, РБ хоть выжимай. Первое всплытие. Рыбаков куча. Горизонт на «Скате» как забор. На БИУСе цели прыгают. Штурман акустиков материт. И ничего, всплыли и погрузились и опять всплыли. А потом и считать перестал. Командир-молодец. Спокоен как танк. Порой казалось, что мы ему мешаем и у него в голове свой БИУС, который считает быстрее и точнее. А сейчас дублерство, наставничество, вон старпом косится, наверное, тон мой менторский не нравиться. Мол, понаехали тут и учите. А нечего было своих специалистов отпускать. Это же надо было исхитриться, практически с «автономки» соскочить в Академию.
...
7-е сутки. Все нормально. Лишь бы не сглазить. Все работает. Смены притерлись. Еще денька три, с авиацией отработаем и в базу. А там отпуск, море... Тьфу ты, опять мерещиться. Уже проходили это. Вместо Черного моря на Баренцево угодили. Чем хороша здесь кают-компания, так это приемником. Старая надежная «Волна». Ловит все. Так, включим, покрутим, может, музычку послушаем. А это что за русская речь? Что-то на наших дикторов не похоже... «Итак, господин... как вы прокомментируете танки на улицах Москвы?»... Что-что! Это радиоспектакль какой-то? Постановка какая-то? Какие танки, какой ГКЧП? Ревун! Боевая тревога! Бл..ь!
- Итак, товарищи офицеры! Растекаться мыслями по древу не буду. Комментариев политической обстановки от меня тоже не дождетесь! Это пусть вам замполит мозги грузит. - начальник штабы сверкнул глазом в сторону притаившегося у выдвижных зама.- Есть приказ Главкома о переводе всех «линейных» лодок в «боевое дежурство», а тем, кто в море с последующим переходом в «боевую службу». А посему слушаю доклады о готовности боевых частей к выполнению поставленной задачи. Штурман?...
Вот и приплыли. Мысли об отпуске улетучивались со скоростью разлитого шила. Итак, что мы имеем? Аппаратура работает. ЗиП полный. Лодка только с завода. Регламенты все проведены. Опознавание!?
- Командир БЧ-7?
- Матчасть в строю. Запасы полные. Опознавание до конца месяца.
- Что!? Как так!? Ты хочешь сказать, что если мы в сентябре вернемся, нас на входе свои потопят!?
- ...(если раньше противолодочники на рубеже не загасят) ... - Саныч представил картинку и...
- Как могло такое получиться?
- Так я же «запрыгнул» на борт в последний момент. Опознавание в таком случае не передается. А офицер, на котором оно «висит», и знать не знает, в каком количестве и на какой срок оно должно быть на борту.
- Понятно. Командир?
- Подтверждаю. Моя недоработка.
- Ладно. Дальше. Служба снабжения?
И вот тут, после произнесения фразы интенданта о том, что продуктов в виде крупы и сухарей, если снизить нормы, хватит аж на две недели, Саныч увидел за что начштаба прозвали «волчарой». Он топтал интенданта со всей накопленной ненавистью. За все боевые части разом. За штурмана, с его просроченной корректурой, за механиков с их гидравликой, за опознавание, за свое непонимание, что там творится на берегу...
...
...А потом на нас вышел «анжелес». И мы долго и муторно гонялись за ним, выходя на «пистолетный» выстрел, с фактическим вводом данных в оружие и открытием крышек торпедных аппаратов. Война. Настоящая. Всамаделешная. К которой нас готовили всю жизнь. Она уже стучалась в прочный корпус. Рука мокла на боевом ключе, торчавшем в БИУСе. И волосы на затылке вставали дыбом, как шерсть у бойцовой собаки перед схваткой. И сердце начинало бухать в районе горла. И было понятно, что если мы с первого залпа промажем, то второго шанса у нас уже не будет. И акустик, вслушиваясь в какофонию шумов, все боялся пропустить звенящий с завыванием шум винтов вражеской торпеды... А потом было всплытие на сеанс связи и потеря контакта и радио о прекращении существования ГКЧП и нашем возвращении в базу...
...
- ПалСаныч, что это она там делает? - Сережа мотнул головой в сторону бесформенной фигуры, одетой в нечто, когда-то называемое женским пальто и платке «а-ля деревенская баба».
«Фигура» медленно и как-то механически перемещалась в пространстве, периодически наклоняясь и что-то поднимая с поверхности.
6 утра. Площадь городка. Начштаба сдержал слово и сразу по приходу отпустил прикомандированных отпускников. А они, ни минуты не задерживаясь, махнули пешком в городок, и вот теперь сидели на остановке в ожидания первого рейсового автобуса в Мурманск.
- Она же «бычки» собирает!
- Это, Сережа, призрак «перестройки»!
Нет, они оба ошибались тогда. Это был призрак гибели флота! Женщина-бомж, собирающая бычки в шесть утра в центре элитного военного гарнизона подводников...

Тормоз

Волей случая, после КМБ, непосредственно на границу меня не направили, и остался я прозябать всю свою срочную службу в отряде. Связистом.
Всякие присказки про нас лучше опустить, а то сейчас посыплются возгласы про «жопу в мыле» и т.д.
Вроде, и не особо боевые мы, да только как связи нет, так нас и дрючат. По-боевому.

Худо-бедно, но служба наша шла. Скучновато, скажем так...
Провода, биметаллы, сталь, скрутки, кабели, муфты, телефоны, шкафы, боксы, аппаратура всякая заумная, коммутаторы от полевого до стационарного... Тьфу... Глаза бы на эту фигню не смотрели, до того надоела...

Но! Все течет, и все изменяется, как гласят философы!

В одно прекрасное время появился у нас новый НШ.
Боевой мужик такой. Ему бы все по сопкам бегать, да физо заниматься, да пострелять из всего, что стреляет. Про «повзрывать» я уже и не говорю.
Взялся за боевую подготовку НШ круто.
Мало того, что учебные заставы и так со стрельбища не выползали, так он решил «отстрелять» еще и роту обеспечения, учебный полигон, и?.. правильно, связистов.

Господи! С какой радостью мы восприняли это известие! Пограничники, даже такие липовые, как отрядные связисты, тоже ведь пострелять любят...

Готовились мы к знаменательному событию настоящим образом, как завещал великий Ленин, а именно: на боевой взвод были поставлены все имеющиеся в подразделении фотоаппараты (хоть в то время и запрещали их иметь в ПВ). Все приводили себя в порядок путем аккуратнейшего подшивания, стрижки, брижки, глаженья ПШ и сапог, формовки весьма непрезентабельных шапок... Шапки почти у всех были испачканы вонючим креозотом от устанавливаемых в тяжелых условиях опор...

Право, нам, как настоящим пограничникам, хотелось запечатлеться во всей своей боевой красе и отправить любимым девушкам, родным и близким героические фотографии с самого края Земли Советской!
Согласитесь, что фотографии пограничника с названиями «Установка колодца для полуанкерной опоры на заболоченной местности близ населенного пункта Приморский», или «Прокладка магистрального кабеля направлением бухта Перевозная - поселок Барабаш» вряд ли вдохновила бы наших подруг.
В лучшем случае, любимые девушки подумали бы, что мы им нагло врем в своих письмах про поиски и дозоры, про собак и бессонные ночи на вышках, а на самом-то деле служим в «самых страшных войсках» (по Сане Скутину)...
Нам, глупым салобонам, тогда казалось, что наше предназначение именно уничтожать, а созидают пусть другие...

***
Буквально за сутки до этого к нам прибыл младший сержант из Алма-Атинской учебки.
Ну конечно, автомат за ним не закрепили еще. Не успели. Но на стрельбище он тоже поплелся вместе с нами.

Поставили его, как безоружного, на вышку, чтобы, как положено, при обнаружении на мишенном поле низколетящих целей, людей или другого крупного рогатого и непарнокопытного скота он начинал издавать вопли, трясти руками и вообще привлекать к себе всеобщее внимание... Телефонной связи с КП у вышки не было.

Чудно все было.
Все куда-то стреляли. Кто-то, стреляя по "пулеметному расчету", умудрился положить "ростовку". Мишень эта стояла за 600 метров и применялась исключительно для эсвэдэшников. Кто-то рыл перед собой землю, а кто-то вообще, закрыв глаза, стрелял... Ну что взять со связистов?

Ну и вот.
Когда я отстрелялся, то сразу вспомнил, что у моего автомата есть какая-то хитрая штука, которая называется тормозом-компенсатором (вроде).
Чего эта штука там компенсировала и тормозила - неизвестно, потому как автомат все равно задирало слева направо и снизу вверх. Впрочем, я точно еще с курсантских времен знал, что если после чистки оружия в этой фигне -компенсаторе обнаружат нагар, то старшина заставы обязательно пошкрябает его спичкой и распишет мне нагаром морду. Была у нас такая милая традиция в отряде, малость садистская, но зато никто с расписаренной мордой ходить не желал...
Достал я из подсумка заранее припасенной ветоши (много). Обильно залил ее ружейкой, которая, как известно, изготавливается на основе керосина и щелочи и отщеллачивает практически все, кроме порохового нагара.
Затем "забил заряд я в пушку туго" (в компенсатор), навинтил его на автомат и покуриваю себе, пока взвод достреливает.

Тут - бац! Команда: рядовой такой-то, передать оружие младшему сержанту такому-то (прошу заметить: нарушение мер безопасности при обращении с оружием), а самому лезть на вышку и приготовиться махать руками, если появятся низко летящие вертолеты... люди... коровы с конями...

Ладно.
Передал. Нарушил. Полез на вышку...
Уже с вышки, увидев выдвигающегося бравым уставным зигзагом к огневому рубежу этого младшего сержанта (Торопова Александра Петровича, так его звали) я вспомнил про забитый "туго заряд", а в силу того, что занимался стрельбой с детства, сразу вспомнились мне различные техногенные катастрофы, такие как раздутие ствола или, того хуже, разрыв оного...

Замахал я как курица руками, затопал как жеребец стоялый ногами!
Кричать пытался, дабы спасти боевого товарища от смерти неминучей!..
Только кричать не смог я... Горло перехватило от страха за жизнь его бренную...

... пока я там жестикулировал, мои пасы обнаружил старший на "огневом" и поднял вверх красный флажок, младший сержант Торопов Александр Петрович открыл беглый огонь по «пулеметному расчету» и надвигающейся группе противника силами в две ростовых "движки".

Слава Советскому оружию!
Слава генерал-майору Михайле Калашникову!!!

Раздался звук "пук-пук", вовсе непохожий на отсечку из двух выстрелов, и в воздух полетели ошметки горящей ветоши, а сам стрелок-радист, ибо Саня на кэшээмщика* учился в Алма-ате своей, окутался черным дымом...

Пока согласно моим "вводным" руководители пытались дать отбой стрельбе, Саня с поразительной быстротой поразил все мишени и помог еще кому-то.

Ах, если бы я знал об удивительной надежности нашего отечественного автомата АК-74... Я бы, наверное, не стал реветь и прыгать на этой вышке!.. Но в данном случае мне пришлось исписать кучу объяснительных бумаг, потом пришлось сдавать зачеты, а перед каждыми стрельбами меня заставляли откручивать этот проклятый тормоз-компенсатор и показывать руководителю стрельб на предмет отсутствия в нем посторонних предметов.

С Сашкой мы остались друзьями.
Как настоящий боец, он похвалил не свой меткий глаз, а мой автомат. В пылу "боя" он, оказывается, и не заметил дыма и горящих шмонек из чьего-то отслужившего свой срок нижнего белья.

А лет через пять и вообще пришел приказ, запрещающий съём компенсаторов не ранее чем через месяц после последней чистки. Заливать и впихивать в его полость что-либо разъедающее нагар стало совсем не актуальным. И палили мы, уже не думая про эти проклятые тормоза всласть...

Это, наверное, странно, но я и по сей день перед стрельбами даже свое личное оружие проверяю на предмет присутствия в стволе инородных предметов, не говоря уже о проверке у своих подчиненных. А вдруг?..

***
А еще у меня остались три старенькие фотографии с тех исторических стрельб.
Они желтенько-черно-белые такие. Полупомятые.
На одной расхристанные, но начищенные до нельзя и улыбающиеся деды-связисты нашего отряда. Даже в своих песчаного цвета ватных куртках они выглядят браво и по-боевому. Все обвешаны автоматами, подсумками, противогазами и ОВЗК. Вдали видны сопки Маньчжурии, и ничто не напоминает о тогдашней «напряженке» с сопредельщиной...
На второй Сашка Торопов. Безоружный и смущенно улыбающийся Сашка стоит на фоне водонапорного бака, который обнесен рядом колючки и пышными кольцами МЗП. Мы тогда боялись, что кто-то траванет нас каким-нибудь бактериологическим оружием...
На третьей я. Тоже весь в автомате и во всяком снаряжении, но чего на мне нет, так это лица...
Зато «героическая» фотография понравилась жене, маме с папой и сестрам. Они ведь тогда еще не знали, что я у них тормоз...

*Кэшээмщик - начальник командно-штабной машины (КШМ, мобильной радиостанции) Р-125МТ, Р-142.

«Вот ведь хрень какая, - тоскливо размышлял Петрович, - Куда ж катится этот мир, если целого старого майора в патруль гонят? Да еще и в пятницу... ну за какие грехи мне такая кара?.. Куда лейтенанты делись?..»
-... Особое внимание следует обращать на тщательное соблюдение военнослужащими формы одежды...
- Хреново. Тут как-то неудобно может получиться, - снова подумал Петрович, и, по внезапно наступившей тишине, понял что подумал слишком громко.
Комендант завращал глазом, готовясь испепелять:
- Кому там неудобно?..
Петрович нехотя поднялся; комендант вздрогнул, но быстро взял себя в руки; они уже успели познакомиться раньше и один другого хорошо помнил.
- Ага! Так я и думал. Вы повторите, товарищ майор, что-то не расслышал в первый раз, не стесняйтесь...
- Да вот, послушал я, подумал - и, получается, не могу заступать...
- Та-а-а-аварищ майор! Вас - уж поверьте - от заступления избавит лишь виселица!
- Нет, ну неудобно тогда может получиться, - очень правдоподобно потупился Петрович. - Устав гарнизонной с караульной... Особое внимание на форму одежды... А тут я, как начальник патруля, почти воплощенный Устав, только ходячий... Нехорошо!
Комендант подумал, ничего не понял, и на всякий случай разгневался.
- А!.. а!.. абьясни-и-итесь!..

Петрович когда-то был в авиации, выпускник «Акамедии». Да вот только НИИ ему выпал не авиационный, а центрального подчинения - из тех, где в одном отделе встретишь моряка, летчика и танкиста с десантником, не говоря уж про стратегического ракетчика. Прямо-таки иллюстрация на тему братства родов и видов войск. Хоть сразу фотографируй для «Красной Звезды».
Увы, склад печатный армейский орган не читал и с настойчивостью, достойной истинных ослов, из всего многообразия вещевого довольствия предлагал лишь мотострелецкую форму. «Звезда в засаде». Многие от такого единообразия почему-то расстраивались и желали странного. Особенно авиация и мореманы с десантурой.
Склад их не понимал и обижался.
Синяя шкура, выданная еще свежему лейтенанту по выпуску, держалась честно. Летёха, старлей... к капитану она начала сдавать позиции, расползаясь по швам, и майорские погоны пришлось пришивать к форме, уже крепко повидавшей жизнь во всех её проявлениях.
Петрович хандрил. Снять «птички» было немыслимо, а покупать в «Сплаве» или «Военторге» спецодежду не позволяло тяжелое материальное положение, ходившее в те дивные годы по пятам за большинством офицеров, изредка дружески похлопывая их по плечу своей мерзкой лапкой. И не только и не столько оно - Петрович в те годы по наивности полагал, что государство, вроде бы, ему, как военному, что-то должно. Например, форму тех войск, в которых он служит, а не ту, что подвернется. Вот вспомнит о нем и выдаст, заодно прихватив пайковые, квартирные и те получки, что забыло отдать своевременно. Дитя! Неразумное дитя, согласитесь.
Государство не шло.
Авиационная форма умерла.
На складе радостно - задолбал уже этот, желающий странного! - выдали комплект. Еще и советовали, какие сапоги лучше, садисты.
Петрович осмотрел приобретение. Глаза резало обилие красного и непонятная эмблема...

...В комнате, где проходил инструктаж, народ уже стонал, не в силах больше смеяться.
- Би-и-и-л-и-и-иядь!!! Ма-а-й-й-о-о-ор-р-р!!!- ревел комендант, наконец-то рассмотрев гордо сверкающие на «красной» общевойсковой форме «птички» Военно-Воздушных Сил.

Нос
(зарисовка в диалогах и монологах)

Бэмс! Искры из глаз, ноги ватные,кровь ручьем из носа, слезы из глаз.
- Брэк! По углам! С таким слабым носом в боксе долго не живут, - тренер укоризненно качает головой.
(Ну, Леха, ну гад, ведь только чуть перчатки опустил, а он со всего маху... И так нос как картошка, а сейчас раздуло, как домой идти, что матушке говорить?)
10 лет спустя, где-то на Северном флоте.
Спецполиклиника. Лор-кабинет.
- И как ты, лейтенант, медкомиссии проходил? С такой кривой перегородкой в носу тебя еще в Нахимовском должны были списать.
- Так не списали же, товарищ капитан. О чем теперь говорить?
- А о том, что негоден ты в акустики! Надо операцию делать.
(Ага, операцию, а в море кто пойдет? Да меня старпом живьем сожрет, если я только заикнусь о госпитале.)
- Тащ капитан, а может, договоримся? Вы мне "годен", а я как отморячу, так сразу к вам под нож.
- Обманешь ведь...
Там же, 2 года спустя.
- Ну все, старлей, вся терпелка у меня закончилась! Надо же, 2 года меня обещалками кормил. Все! Только через операционный стол. И не проси. Задачи твои, автономки мне пофиг!
- ...(И че теперь делать? Вся группа прошла комиссию, а командир группы нет. Вот, блин, засада!)
- Вот тебе направление, и послезавтра с вещами и продатестатом жду в приемном покое в госпитале. Все. Пшел отсюда.
- ...(угу, бегу и падаю...)
Тот же день, вечером, ПКЗ, каюта доктора.
- Петрович, выручай. Мне послезавтра начальники задницу на фашистские знаки порвут. Все грехи вспомнят, во враги народа навечно запишут, в изменники Родины определят. Спаси, отец родной! Ты же знаешь, за мной не заржавеет.
- Не бзди, Саныч. Решим проблему. Наливай давай.
- Это можно, это мы всегда...
День спустя. Перед гарнизонным госпиталем.
- (Бр-р! Холодно то как. И где это док запропастился? Ага, вот и он бежит.) - Ну как, Петрович, договорился?
- Все в порядке. Сейчас покажем тебя начальнику отделения, он главный ЛОР-специалист в гарнизоне. Как скажет, так и будет.
- А если и он забракует?
- Не забракует! - портфель доктора приятно звякнул.
...
- Не беспокоит? - здоровенная кисть хирурга ухватила за нос.
(Так и оторвать недолго!)
- Ннет.
- Дышишь нормально?
- Н-да.
- Ладно, свободен.
Подталкиваемый доктором, ошалевший Саныч вылетел из кабинета начальника ЛОР-отделения.
Через три года. Та же спецполиклиника.
- Какие люди! Давно не виделись!
- (Ну и память. А я надеялся, что меня забыли давно).
- Здравия желаю, товарищ майор! Вот снова к вам. На комиссию.
- Давай медкнижку. Так. Ну, теперь тебе уже меня не обойти.
- Да я знаю, что вы начальник отделения. Но мне и не надо. Я уже не гидроакустик, а командир БЧ и по другой статье обследуюсь.
Немая сцена. Занавес.
Вместо эпилога.
СПб. Семейный совет на кухне.
- А ты уверен, что Андрюшке обязательно делать эту операцию? Может, пусть с такой носовой перегородкой живет? - жена тревожно смотрела Санычу в глаза.
- Нет, это очень важно и нужно! Вот помню на Севере...
Семейство обреченно вздохнуло, приготовившись в сотый раз услышать историю о противостоянии ее главы с ЛОР-службой Северного флота.