Давайте понимать друг друга с полуслова,
Чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова.
Давайте жить во всем друг другу потакая,
Тем более что жизнь короткая такая...

Булат Окуджава "Пожелание друзьям"


Раньше говорили, что друг познаётся в беде.
Это логично и мудро. Но несовременно как-то.

А ещё ходила пошлая шутка:
- Скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты.
- Собака - друг человека!

Это тоже где-то в прошлом. Сейчас показатель отношений донельзя прост и быстр: поручительство по ссуде.

Время другое. Всё по-другому. Отношения, не успев ещё толком начаться, заканчиваются. И мы, порой не задумываясь, рвём их, нанося сердечные раны себе и другим. Мы куда-то летим. Куда - сами не знаем. Не задумываемся. Нам некогда. Успеем ещё. А куда мы спешим, ведь жизнь так коротка?! Зачем? Ответа нет. Но это не страшно. Страшно другое. Страшно то, что жизнь, всё-таки, длинна. Не для всех страшно, а для тех, у кого есть сочетание свойств, при котором жизнь становится длинной и от этого плохо. Это сочетание наличия мозгов, в плане умения помнить и анализировать, плюс наличие самого главного мерила хорошести и плохости - совести.

Вот я сижу весь старый и убелённый сединой. Или даже лежу. Или в каталке. Да и не я. Почему это сразу я? Ведь мы же мыслим абстрактно, так? Лично я именно так мыслю - абстрактно.
Поэтому не я. Никто. Человек. Неважно - мужчина или женщина. Довольно пожилой уже.

Это ты.

Ты дома. Немного нездоров. Телом. В этом возрасте, как правило, все постоянно хоть немного нездоровы. Но ум ясен.
И вот ты вдруг вспоминаешь, глядя фотоальбом, одного старого друга. Тоже неважно кого именно. А, быть может, ты вспоминаешь его не по фото - фото ты начинаешь разглядывать позже. А сейчас раздаётся телефонный звонок. И ты слышишь голос. Из прошлого. Он звучит чтобы поздравить тебя с какой-то датой. А может и просто так - спросить как ты. Какой же он родной - этот голос!
И ты ещё долго - много дней или даже недель, а возможно даже и до конца дней слышишь его. Именно после этого звонка, возможно последнего. Но раньше ты как-то всё не задумывался об этом. Никогда. И голос этот, вроде как, не был родным. Тебе всегда он был почти безразличен. И воспоминания наваливаются всё больше. Они разрастаются подобно снежному кому. И ты никак не можешь отойти от них. И жизнь тебе начинает казаться слишком долгой. Хотя, уж тебе то, думать о вечном ещё рано. Безусловно рано. Но тебе всё отчётливей кажется что жизнь несправедливо длинна. Это совесть вдруг решила показать, что она есть.

И ты всё слышишь этот голос. Многое начинаешь понимать и осознавать. Например то, что он был другом. Настоящим другом. Пожалуй, как никто другой. А ты как-то и не замечал этого.
Или не хотел замечать. Не до этого всё как-то было.

Он буквально с низкого старта мчался исполнять любые твои желания, не считаясь ни со временем, ни со сном, ни с деньгами, которых у него особо то и не было.
А иногда даже со своим добрым именем...
Сейчас тебе даже страшно это представить, а раньше ты смеялся над этим.

Кто ещё в жизни относился к тебе с таким теплом и участием? Всегда. Просто так. Просто потому что ты есть.
Пожалуй, что и назвать некого. Даже супруг и друг детства и товарищи по службе...

Почему так?

Наверное, он тебя любил. Конечно же, это же так просто - он тебя любил!

И ты понимаешь, что любовь присутствовала даже между строк его писем, которые он писал тебе все эти годы. Любовь была и в его голосе, когда он вот так вот звонил чтобы поздравить тебя с днём рожденья или с новым годом или просто так, всякий раз как ребёнок радуясь твоему голосу в трубке. Она была в его взгляде и голосе всегда, когда вы виделись и разговаривали каждый день. Даже когда ты отказал ему в этой мелочи - поручительстве, отказал мимоходом, не задумываясь, ты вдруг вспомнишь это и тебе даже на секунду станет стыдно - он светился любовью к тебе.
Он никогда ни о чём тебя не просил. Он только отдавал.
И ты воспринимал всегда это как должное.
А тут, видно, так его прижало - невмоготу, что он пересилил себя и попросил. У тебя - в последнюю очередь, даже смущался немного, не хотел тебя беспокоить. Просто действительно такая ситуация была у него тогда.
Как-то странно даже. Все друзья-коллеги-сослуживцы, которые, как всегда казалось, так искренне радовались его удачам и победам и, вроде бы, вместе с ним огорчались неудачам - оказались друзьями только за столом или во время бесед, пока всё у всех хорошо. А тут вдруг нету их. Будто и не было вовсе. Хотя они остались. Не делись никуда. И через день всё так же, как и вчера, будут сочувственно и с участием охать и ахать всему происходящему с ним.
Ты тоже отказал. Ему и надо то было, помнится, совсем немного, не поручительство - простая формальность. Может авто своё старенькое подлатать, чтоб «побомбить» немного, ведь действительно тяжко тогда его семейству было. Или вывезти своих наконец куда-то в отпуск по путёвке надо было. Встряхнуть отношения. Ты ж в курсе был, что проблемы были у них тогда. Но тебя это не касалось. Ты не хотел чтоб касалось. Не давал касаться. Потом, когда он переехал в другой город, ты от кого-то краем уха слышал, что они развелись. Семьи не стало.

И понимаешь вдруг, что косвенно, а чем больше думаешь - тем прямее, ты виноват в том, что распалась его семья. Ты мог помочь, но ты, походя, отказал ему в его просьбе. Ты выискиваешь множество логичных причин чтобы оправдать себя. Правильных причин. Ведь и правда причина распада семьи не может быть одна. Их много. И итог свой они дают вкупе друг с другом. Но, всё равно, не смотря на такое самооправдание, тебя начинает всё сильнее глодать чувство вины. И жизнь, снова и снова, начинает казаться тебе мучительно долгой. Но в его голосе, ни во время этого последнего звонка, ни даже в тот день, ты не уловил и тени какой-либо обиды на тебя. Потому что он - друг. И он любит тебя.
И ты порываешься сам позвонить ему. На праздник. Или на его день рожденья, ведь где-то же он у тебя записан. Или просто очень расчувствовавшись, когда на глаза тебе попалась та милая красивая большая, немного выцветшая от времени, игрушка, подаренная им тебе когда-то давным-давно...
Но, скорее всего, ты этого не сделаешь. Потому что ты ему не друг. А просто знакомый. И ты его не любишь. А если и сделаешь, то он не ответит. Потому что поковылял в булочную. Ведь уж кто-кто, а он никогда не будет просто по-стариковски сидеть на лавочке у подъезда. А может быть его и нет уже больше...

Второй раз ты не перезвонишь. Потому что ты загонишь чувство вины поглубже, уткнёшься в телевизор или пойдёшь во двор пообщаться с ровесниками. А может даже наберёшь телефонный номер. Но не его. А того, с кем постоянно общаешься. И совсем скоро тебе снова станет всё равно.

Всё равно...
Именно по этой причине ты ни разу не ответил ни на одно из десятков или даже сотен его писем, которые ты, почему-то, хранишь и в последнее время со слезами перечитываешь. И тогда твоя жизнь снова кажется тебе невыносимо длинной.
Тебе становится стыдно в эти минуты.

Неплохая тема для диссертации по психологии: банковский кредит, как зеркало человеческих взаимоотношений.

************************************************

Еду в автобусе. Вот такими «диссертационными» мыслями занят. Вдруг автобус встал. Колом. Странно. У нас слишком маленький городишко для каких-либо пробок.
В принципе.
А мы стоим. Чего это?
А, похороны, понятно. Народу довольно много. Значит кто-то или молодой или «большой» представился. Странно что не слышал тогда. Опять же из-за того, что город маленький, странно.
А вот интересно, когда я вот так вот тоже буду в ящике лежать. С венками-ленточками, ко мне много народу придёт? Попрощаться то? Ведь это ж, наверное, показатель того скольким ты был дорог. Не прямой, конечно, но показатель.
Но это грустно как-то - думать о будущем в таком разрезе.
Правильнее осознать и прочувствовать ситуацию на сегодня.
Именно так - на сегодня!
Умри я сейчас: много ли народу придёт проститься со мной?
Многие ли убиваться-рыдать по мне будут, уйди я сейчас?
Но, как бы ни было, а, всё же, просьба о поручительстве - гораздо более объективный показатель, чем приход на панихиду.
К тому же куда более весёлый...

о поколении "Пепси"

Сашка.

Я давно его заприметил. То ли когда в военкомат к нам приходил, то ли просто на улице. Опять же, городишко наш небольшой - не заметить нельзя.

Калека он. С рождения или приобрёл недуг - не знаю.

Красивый лицом улыбчивый парень. Не знаешь о его уродстве если или сидит он за столом - всё прекрасно. Статный стройный юноша. Даже спортивный. А вот ходит он как на ходулях, ноги будто вывернул кто, к лесу задом вставил. Я лично видел его на пляже - он прекрасно чувствует себя в воде, хорошо плавает. Он в школе даже на уроки физкультуры ходил. Ради интереса. На перекладине творит буквально чудеса. Но вот ноги...

Естественно, к службе не годен. Вообще.

Он самодостаточен.

Терпеть не могу этого модного слова, но именно оно здесь уместно.

Работает в салоне связи, хорошо зарабатывает. Заочно учится в институте. Он эрудирован, интересен в общении любому собеседнику. Вокруг него вьются молодые симпатичные девушки и всё у него с ними замечательно, по-взрослому. Разве что в футбол не погонять. Или на лыжах. Ну да и не все здоровые их любят. Я, к примеру, ни то, ни другое терпеть не могу, хотя вообще спортсмен-разрядник по двум видам спорта.

Собственная ущербность его уже нисколько не смущает, не мешает ему. Он привык. Да и жизнь его течёт очень даже неплохо, во многом удачней даже, чем у его здоровых сверстников.

Но два момента меня удивили. Неприятно удивили.

Первый - это его заочное образование. Учится он не для карьерного роста и не по зову души, а просто на самой дешёвой специальности. На вопрос: «для чего?» он, улыбаясь и немного пожимая плечами, отвечает: «не знаю».
Так часто было и раньше. В мою юность и даже в юность моих родителей многие учились не по велению сердца, а потому что престижно. Или денежно. Или династия. Или просто родители запихнули. Но это ж было всё равно ради какой-то карьеры, какого-то будущего! Была какая-то более или менее конкретная цель обучения. А сейчас вот как оно: не знаю. И он не один такой! Это сплошь и рядом! Поколения такое растёт.

Но второе ещё страшней. Или я не понимаю чего-то в этой жизни.

В разговоре случилось как-то спросить чего бы он хотел, какое желание его заветное. Вы думаете он пожелал быть здоровым? Хрен там! Не скажу чего он хочет. Вы просто поверьте, что желание вернуть себе здоровые ноги у него далеко не на первом месте. И не на втором и не на третьем даже.
Тогда я прямо спросил, а что, мол, Сашок, вот если б ноги тебе здоровые, чтоб можно и на лыжах и на танцы, да и просто через лужи прыгать! Тебе же всего двадцать лет, грёбаныйэкибастуз (мы в этот день вместе смотрели «Антикиллера»)!

Он на некоторое время задумался и неуверенно выдал:
- Вы знаете, если б издалека, с самого раннего детства, то может быть и хотел. Хотя не уверен. А если сейчас вдруг - то нет.
- Но почему?!
- Это ж в армию тогда надо будет идти, - хохотнул только.

Поразительная инертность. Равнодушие не только к судьбам Родины (чего уж там, хрен с ней, с Родиной этой), но и к себе. Жизнь более или менее сложилась и желания что-либо менять нет. В принципе. Плыть по течению - предел мечтаний. И он не подумал как бы радовалась его мать, стань он здоров. А если и подумал - то это, радость матери, далеко не главный приоритет.

Поколение «Пепси»...

Недавно он женился. Костюмы, цветы, ленточки на машинах, толпы родственников и друзей. Единственный ЗАГС в городке - мимо никак не пройдёшь, я случайно узнал. Через несколько дней встретил его, поздравил.

Ничего спрашивать не стал. Побоялся снова удивиться.

Байкер Серега

Эпизод 1

Сумерки. По пустынной трассе движется запыленная «девятка». Водитель, отмахавший не одну сотню километров, тупо смотрит на убегающий под колеса асфальт. В мыслях он уже дома, принимает освежающий душ и пьет холодное пиво. А над дорогой, раскаленной за день, колышется марево. Внезапно в окно машины всовывается чье-то лицо в черных очках с вопросом:
- Командир! Какая у нас скорость?
И машинальное:
- Семьдесят километров.
- Спасибо! - и улыбающееся, чумазое лицо исчезает. Водитель, словно очнувшись, резко берет вправо, и останавливается.
- Неужто доездился до чертей? - вопрос самому себе, выходя из машины. На трассе пусто, лишь вдали по курсу, маячит фигура велосипедиста, да проносятся редкие встречные автомобили, разрезая воздух галогенками. А удаляющийся велосипедист - муж моей двоюродной сестры, 44-летний Серега, недавно купивший себе велосипед, развивающий скорость до 90 км/час. И у него в этот день взорвался на солнце спидометр.

Эпизод 2

Утро, 6 часов. Сереге на работу, а курить закончилось. Съездить в круглосуточный «комок» - 3 минуты. А оттуда по прямой, под горку, через железнодорожный переезд трудиться. Стоит знак 40 км, но что Сереге знак, машин почти нет, и скорость, естественно, за 70. Возле переезда по холодку пасутся ГИББДшники. Один в машине, другой на дороге с радаром. Вытянул руку и смотрит то на радар, то на дорогу. Опять на радар, и снова на дорогу. Но смотрит выше велосипедиста, вдаль. А вдали никого. Неуверенно подходит к напарнику, сидящему в машине, показывая ему показания радара. Тот кивает на проносящегося мимо Серегу, крутит у виска пальцем и что-то кричит ему. Серега не слышит. У него в ушах наушники, на поясе плеер. Он спешит на работу.

Миниатюры-3.

Про училище: на первом курсе зимой в парково-хозяйственный день наш взвод отрядили в автопарк перетаскивать военно-техническое имущество из склада в склад. Среди прочего барахла были «барабаны» с карбидом кальция для газосварки - бочки литров на 100 из тонкой стали. Те, что стояли в нижнем ряду на грунте, поржавели маленько и у одного из них при перекатывании отвалилось дно. Карбид высыпался и привлек внимание искателей приключений. Плюнули на камешек, тот задымил ацетиленом. Подожгли - загорелся. Уронили, естественно, рядом с общей кучей. От маленького огонька снег чуть подтаял, добавил воды. Затушить не успели, пошла цепная реакция «больше воды-больше ацетилена-больше огня» и через пару минут огонек преобразовался в большую кипящую, горящую и ревущую лужу. К ней на 10 метров подойти нельзя было (шинели дымиться начинали), не говоря уже о попытке затушить. В автопарк сбежались все от мала до начальства. Догорел карбид примерно через полчаса, после чего в наступившей тишине раздался зловещий глас зампотеха училища: «А теперь дайте мне сюда того артиста, который это устроил!». Артиста, конечно, не сдали, поэтому душу вынимали из всего взвода. Недели две подряд, сурово и изобретательно, пока не отложилось в наших шапконесущих органах, что спички детям - не игрушка.