В детстве я прочитал книжку "Жили-были солдаты". Агитка для будущих защитников Родины. Состояла она из баек, и, похоже, автор часть из них взял из собственной жизни.
Уже после армии я понял, что на самом деле произошло в запомнившейся истории. Привожу не адаптированный для детей вариант.
Была осень. По какой-то надобности четверо солдат были отправлены за пределы части. Шли учения, и они были "в полном боевом", но это "боевое" никого убить не смогло бы.
По дороге одному приспичило пос$ать, и он шмыгнул в кусты, буркнув:"Вы идите, я вас догоню". Облегчившись, он бросился бегом догонять сослуживцев.
А они тем временем попали в засаду разведгруппы условного противника. Пехотинцев обезоружили, но только закончили их упаковывать, как послышался топот сапог. Свои предупредить его не могли - разведчики первым делом использовали кляпы, - но и для врагов он свалился как снег на голову. Поэтому на него просто навели автомат и предложили сдаться.
Боец сдернул что-то с пояса, поднял над головой и, проорав "Гвардейцы умирают, но не сдаются!" швырнуд "это" себе под ноги. Грохнул взрыв.
Через какое-то время дым рассеялся, и до народа дошло, что они до сих пор живы. На время учений солдатам вместо гранат выдали взрывпакеты...
Первые слова командира разведгруппы были: "У вас в части что, все такие #$%#%#?"
Ситуация - как раз в духе штабных игр. Разведгруппа условного противника взрывом условной гранаты условно уничтожена...

Почему я думаю, что история не выдумана детским писателем? Старшина не слез с героя, пока тот не отчистил шинель от копоти. В легенде автор отправил бы его в отпуск с медалью и в новой шинельке.

Выход Действием или опять про Бойнгтона
(пред. часть см. http://www.bigler.ru/story.php?issue=933)

Ноябрь 1942 года в Сиэттле был необычно сухим. Настоящие дожди шли только с понедельника по пятницу, а на выходные либо нудно накрапывало, либо мерзко моросило. Старбакс и Майкрософт еще не захватили мировое господство, и поэтому, несмотря на погоду и зарождающийся снобизм, жить в Сиэттле было еще терпимо.

У замызганной полупустой парковки на площади Победы, рядом с заштатным кинотеатром, пришвартовался новенький «Шеви». Легко ступив на блестящий от света фонарей и повышенной влажности асфальт, из машины выпрыгнул смазливый типчик в форме лейтенанта ВМФ. Улыбаясь и на ходу открывая зонт, придержал пассажирскую дверь для миловидной дамы с сигареткой и декольте. Дама с томным вздохом вытекла под защиту зонтика и незамедлительно повисла у лейтенанта на локте.

- Валет! Принимай машину, нах... Хорошо поставленный командирский голос не оставлял места для двусмысленности и прочих философских разночтений.
Крупных габаритов валет, пытаясь прикрываться воротником от погоды, подбежал к «Шеви» и, наступив в изрядных размеров лужу, совершенно непреднамеренно обрызгал безукоризненно отутюженную штанину лейтехи. Лейтеха, будучи лейтехой, полез было в драку, но был удержан дамой и, в гораздо большей степени, размерами и бычьим взглядом вероятного противника.

-Ты мудак зажравшийся, от войны по углам прячешься, в валетах бабки с людей режешь, когда мы там горим и тонем, паскуда... - праведный гнев лейтенанта был на самом деле предназначен для нежных ущек его спутницы и имел видимое действие. Дамочка сложила губки трубочкой и прошипела в сторону служителя дорог и парковок многосложное «коу-зел» и еще крепче вцепилась в лейтенантское плечо, которое уже уносило ее в темную глубь кинотеатра и морального падения, как шторм уносит с палуб в ночную бездну все плохо принайтованные предметы. Было ясно, что у лейтенанта в эту ночь все срастется.

«Полукапитан» морской пехоты Бойнгтон смачно сплюнул вслед парочке на и без того мокрый тротуар и, подняв очи к равнодушному небу, почти беззлобно выругался. Задолбало, подумал Грег. Надо принимать меры и успокаивающее. В аптеке напротив виски отпускали в кредит...

После возвращения в страну равных возможностей дела Грега, как принято было говорить, стремительно «ушли на юг». Многочисленные рапорты с просьбами восстановить на действительную службу остались без ответа, деньги за сбитых в японцев быстро кончились, а рассказам о воздушных боях в Китае никто особо не верил. Да и не мастер был Грег рассказывать - ротовая полость все время оказывалась занятой принятием разного рода живительных напитков. Жить надо было на что-то и старый кореш пристроил Грега на одну из своих «мафиозных» парковок. Так и стал ас «туз» и «летающий тигр» замызганным и пропитым «валетом».

В эту ночь Грег принял на борт двойную норму груза из солнечного Теннесси. Зашевелились невеселые мысли и творческая натура, как обычно, начала поиск выхода действием. В снятой помесячно каморке объектов действия было не много - гора пустых бутылок, стул, кровать и телефон. Стул и кровать можно выкинуть в окошко, бутылки разбить о головы вломившихся по вызову на дебош полицейских, но вот что делать с телефоном? Идеи есть?

... Пять часов к ряду, с перерывами на стакан и закуску, Грег диктовал телеграмму телефонистке Вестерн Юнион, командным тоном пресекая ее слабые попытки послать его нах. Любое дело Грег доводил до конца, особенно если это дело злостно нарушало уставы в обход любимой до гробной доски командной цепи, и еще час спустя, с поправкой на разницу во времени, слезная телеграмма от капитана морской пехоты в резерве Бойнгтона легла на стол секретаря ВМФ в Вашингтоне, дистрикт Колумбия. Через неделю мучительно трезвый капитан морской пехоты с опытом воздушных боев Бойнгтон проснулся на борту военного транспорта с дорожным придписанием до Соломоновых островов и багажом нехороших предчувствий.

На Тихоокеанском театре военных действий все выглядели какими-то худыми и хмурыми и всего всем нехватало. Повсюды дыбились очереди. Очереди за зарплатой, за снарягой, едой и за пиздюлями к начальству. На острове Ноумиа Грег обнаружил длиннющую очередь из служивого люда и, по привычке, пристроился в хвосте, интересуясь у дрожащих в нетерпении стояльцев чего-же «там» дают. Давали, как оказалось, четыре измученных проститутки, работая без перерывов и выходных. К дяде этот рэкет, решил офигевший Грег и ломанулся из очереди в ближайший бар для профилактики неизбежной депрессии и восстановления пошатнувшейся шкалы моральных ценностей.

Летать ему по-прежнему не давали, держа на штабных должностях, «нагружая» в том числе канцелярскими делами уходивших на ротацию в Штаты эскадронов. Судя по количеству зафиксированных писарями нарушений устава, народ в этих эскадронах был высокой пробы, и как морпех морпехам, Грег делал пацанам «добже», используя материалы на возбуждение военно-полевых судов по назначению, т.е. в качестве дефицитной туалетной бумаги. Может быть потом, некоторые из них, отпускных счастливчиков вцепившихся в титьки подруг, вспомнят добрым словом растяпу капитана.

В июле 43-го, как казалось, коварная военно-морская сквалыга-судьба улыбнулась Грегу переводом в действующий эскадрон VMF-222. Летали на Уайлдкэтах, прикрывая бомбардировщики и торпедоносцы. Все устраивалось как нельзя лучше, в довесок еще и дивизион ВВС, летающий на П-38 «Лайтнинг», оказался в прямой досягаемости. Это было хорошо по двум причинам. Первая - их, по сравнению с USMC, неплохо снабжали. Можно было перекрасить «родной» грузовик в цвета военно-воздушных сил армии, переодеться в подобие формы «топтунов» и перхватить армейский снабженческий транспорт пряму у кромки воды, нагло требуя грузить все и сразу. «Поднять» таким образом можно было все что угодно, от жратвы и журналов «Плэйбой» до партии отличных пехотных ботинок (все левые). Вторая причина - Лайтнинг был высотным самолетом и имел в комплекте поставки такую нужную вещь, как подвесные баки. После неспортивной потасовки между родами войск, успешного переговорного процесса и обмена части партии левых ботинок на часть партии правых, в горле у всех участников культурного мероприятия становилось по тропическому сухо. Нет, пиво было, но вот холодильников, к сожалению, на Соломонах не водилось. Кто-ж его пьет, теплым? Не по уставу это. Рацуха созрела прямо на прокипяченых солнцем дрожжах. Берется галлонов надцать напитка и заливается в подвесной бак к Лайтнингу. Лайтнинг со всех лап дерет на «рабочую» высоту в тысяч 20 футов, где и барражирует в патрульном режиме до тех пор, пока продукт не остынет до кондиционной температуры. Затем в пике, быстренько вниз на вырубленную в коралловом рифе полосу. Кому холодненького?

Грег нашел себе место в этом суровом мире и уже не думал ни о чем плохом, когда незаметно подкрался шиздец. Какой-то боров в дружеском матче по рэгби сломал капитану Бойнгтону ногу и карьеру. Светили Австралия, госпиталь с костылями и возвращение к остошиздевшей канцелярской работе. Но Грег не унывал и продолжил свой, ставший уже легендой, поиск выхода действием.

ШИНЕЛЬ - 2

В нашем славном танковом полку, как и положено по Уставу, имелось холостяцкое общежитие. Оно занимало половину первого этажа старой, еще гитлеровской казармы и обеспечивало постоянной головной болью командира с замполитом. Огонек жизни в холостяках поддерживала офицерская столовая. Если бы не ее трехразовое питание, холостяки бы просто вымерли, так как через три дня после получки марок ни у кого уже не было. Несмотря на это, пьянки там бывали ежедневно, только в разных масштабах и по различным поводам. Разбогатеть, собирая марки, там было невозможно. Где бы ты их не прятал, все равно украдут и пропьют. Один крендель целый год не пил, денежку копил, храня ее в сейфе ротного, и купил «Саньё» - магнитолу с блестящими кнопками. Принес в общагу, все послушали, восхитились красивой штукой, обмыли, а наутро ее уже не было и в помине... Сперли друзья-товарищи... И стоило год не пить?
Поэтому никто и не спешил обзаводиться даже лишними гражданскими штанами - все равно кому-то понравятся. Даже элементы формы одежды исчезали как у фокусника в цирке... Зачем, например, стирать грязную повседневную рубашку? Во время обеда, когда все в столовой, заходит товарищ в соседнюю комнату, снимает с вешалки чужую чистенькую, поглаженную, надевает, и с чистой совестью идет на ужин... Я лично первые два года службы проходил в ПШ, потому что новый повседневный китель исчез на второй день, а все рубашки - на третий. Да, кстати ПШ мне больше нравилось за возможность в любой момент расстегивать верхнюю пуговицу, а удушающие галстуки я ненавидел с детства.
В нашей просторной комнате жили весело и дружно - как в ковчеге товарища Ноя - по паре (не твари) - лейтенанты, прапорщики и сверхсрочники - итого шестеро. Отношения были ровные, дружные, никто своим званием не гордился, все беды делили поровну. Однажды утром, позавтракав, стали мы собираться на развод. И тут выяснилось, что у Вити Заграбского, молодого прапорщика, пропала шинель. Дело было поздней осенью, это была его первая шинель, любовно обшитая новенькими погонами-петлицами. На развод он, конечно, не пошел, но впереди была зима, и пережить ее без шинели было невозможно. Купить тоже. Кто ж тебе продаст?
Тут же утром все собрались, пытаясь хоть как-то помочь.
-Витек, а когда ты ее видел последний раз? - начал следствие лейтенант Саня Ращупкин
- Да вот вчера я пришел в ней с караула...
- Подожди-ка, ты пришел с караула в кителе,- вставил я свой комментарий - я точно помню...
В результате мозгового штурма выяснилось, что, очевидно Витек просто забыл шинель в караулке - по случаю теплого вечера и естественного желания побыстрей смениться. Тут же он сбегал в караулку, но увы... ее там не было. Сменивший его ст. лейтенант Шмурдяк заверил его, что он ушел в шинели, и ничего тут не забывал... Следствие зашло в тупик.. Призрак смерти от замерзания стоял у Витька перед глазами все яснее... В комнате повисла гнетущая тишина. Выхода не было. Но желание помочь товарищу в беде оставалось. Шесть пар полушарий яростно шевелились в поисках решения, и оно было найдено.
В книжках часто пишут, что в минуты опасности, полного напряжения сил, человек перестает раздумывать над своими поступками, он начинает действовать как по заложенной программе, порой сам позже удивляясь откуда взялись силы и способности. Главное - не терять темп и не задумываться - иначе станешь опять обычным человеком и не осилишь дела, за которое взялся...
Вот такое состояние и накатило тогда на меня. План поиска уже был у меня в голове, я его чувствовал, но рассказать не мог, поэтому просто сорвался с места и начал действовать...
Влетаю в караулку. Начкар Шмырдяк как земляк клянется, что шинели нет и не было...Так... Начкар из первой МСР (мотострелковой роты)... Хорошо... Бегу в роту... Дежурный по роте... - А ну вспоминай ,ночью Шмандяк вызывал дневального в караулку?
- Да, вроде вызывал..
-А что он принес оттуда?
- Я не видел...
Хорошо... уже теплее... каптерка роты... каптер-армян...
- Так, ара, ты сделал то, что Шмердяк тебе звонил? Он просил узнать...
- Да, канэшна, все как он сказаль - от шинель погон-петлица сняль, шинэль ему дамой относиль...
Коридор... «список военнослужащих проживающих вне казармы»... ст. л-т Шмардяк... ДОСN18 квартира 8... выбегаю за КПП... влетаю в городок... ДОСN18... второй этаж... квартира...стучу... выходит молодая, не слишком красивая жена...кормит грудью наследника боевых традиций...
- Здравствуйте, там ваш муж просил узнать, шинель солдатик приносил?
- Приносил, я в шкаф повесила...
Набираюсь наглости:
- А можно взглянуть?
- Да пожалуйста...
Открываю шкаф - вот она, родёмая... срезаны не только погоны, петлицы, даже пуговицы...
- Все, спасибо, до свидания...
Влетаю в караулку:
- Так что, товарищ старший лейтенант, не было ли тут шинелки?
- Да сколько тебе можно повторять, не видел я никакой шинели...
- А что висит у тебя дома в шкафу со срезанными погонами? Я только что был у тебя дома и видел ее собственными глазами... Короче, завтра вечером, ты появляешься в нашей комнате в общаге с полностью обшитой, со всеми пуговицами Витьковой шинели, имея при себе литр хорошей водки. Но не надейся ее с нами пить...А если тебя не будет завтра, послезавтра утром замполит полка будет знать эту историю, а вместе с ним и весь полк...поворачиваюсь, ухожу.
Захожу в комнату... хлопаю грустного Витька по плечу...
- Не плачь, Витек, завтра вечером вернется твоя шинелка, да еще с магарычом... и... возвращаюсь в свое обычное состояние... дело сделано...прошло каких-то полчаса...
Назавтра этот типчик был как штык у нас в комнате с шинелкой и литром, прослушал мою короткую лекцию на тему «убить тебя, гада мало» и на большой скорости убыл восвояси.
А мы в тот вечер неплохо посидели, Витек, конечно, добавил...

ОБ ОФИЦЕРСКОЙ ЧЕСТИ

"Я всегда готов по приказу Советского правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик. Как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, С ДОСТОИНСТВОМ И ЧЕСТЬЮ".
(Из текста советской присяги)

Рассказал мне эту историю родной брат моей жены, шурин то есть. Сам шурин после окончания средней школы поступил в питерский университет и сейчас обретается на Западе, т. е. в Европе. Неглупый парень, если подумать. Но речь не о нём. Так вот, рассказал он мне такую историю.
Один его одноклассник поступил после школы в военное училище. А тут как раз на многострадальный и уже обречённый СССР обрушились гласность и демократия. Ну, и свободные выборы, эсэс-сно. Так вот, в этом военном училище тоже проходили свободные и демократические выборы. С утра построили во дворе всех курсачей и объявили: таки на вас обрушились свободные и демократические выборы. А потому приказываю: сегодня на территории вверенного мне военно-морского училища провести голосование за депутатов в наш любимый Верховный Совет. При этом: тот, кто проголосует последним - попадёт на гауптвахту. И началась процедура свободного и демократического голосования. Курсанты перли к урне голосования как на буфет, как алкаши в вино-водочный магазин, расталкивая других локтями и с лихорадочным блеском в глазах: только бы не я последним. «Умри ты сегодня - а я завтра!»
Офицеры училища стояли в сторонке и смотрели на это диковинное зрелище: как курсачи отталкивают друг друга локтями, лишь бы не быть последним, лишь бы не попасть на губу. И только один курсант стоял в сторонке и спокойно смотрел, как его собратья по службе давятся и толкают друг друга. И уже после всех он подошёл к урне и спокойно опустил свой бюллетень. И, презрительно хмыкнув, подошёл к начальник училища и отрапортовал: «Курсант Пупкин проголосовал!»
Я сильно сомневаюсь, что этот курсач станет адмиралом. Но я счёл бы за честь служить под его началом.

Обещался, и вот... Спасибо всем со-узловикам («сосайтник» звучит как-то коряво и двусмысленно), за то что пожелали удачи и поделились советом, а также правильному коту Гансу за моральную поддержку и глумливый кошачий оптимизм.

Чек-райд*

2 декабря 2004 года от Рождества Христова 172-ая Сессна c бортовым номером N64686 лениво катилась по потрескавшейся рулежке с романтическим названием «Сьерра»**. Я никуда уже не торопился - полет был закончен, и, судя по лучезарному оскалу Смитти, с плачевным результатом. Вот и ангар. Приехали. Обиженно скрипнули тормоза и хрюкнув выхлопом, замолк двигатель. Смитти разачарованно махнул рукой выпрыгнул из кабины и недовольно буркнул - сдавай самолет, лопух. Я тупо смотрел, как он отключил от бортовой сети свой старенький хэдсет*** и исполнив «кругом», растворился в темноте ангара. Завалил.... спокойно подумал я и, почему-то, ничуть не расстроился. Сейчас осталось только медленно вылезти из кабины, списать время со счетчиков мотора и планера в диспетчерский лист и зайти в офис к Смитти узнать, сколько именно раз за сегодня мой пилотаж не соответсвовал стандартам Private Pilot. Потом можно посмотреть футбол по телеку в ангаре, взять в автомате банку колы и упилить на работу в скучный офис. Хотя, в глубине души все еще теплилась глупая надежда, что прокатило...

Студенты «вывозят» Смитти 2 раза в день, 5 дней в неделю. Для джентельмена в его возрасте нагрузка необычайная. Никто точно не знает, сколько Смитти лет, доподлинно известно только, что в 1940 Смитти, коренной «техасец», начал свою летную карьеру в доблесных рядах ВВС Его Величества Короля Британии и Территорий Георга 6-го. Смитти гонял «волчьи стаи» в северной атлантике, потом водил знаменитые Спитфайры над Европой. В «родные» ВВС его за что-то не взяли. Его настоящее имя окутано тайной, на визитке только инициалы и бесхитростная англосаксонская фамилия - Смит. При обращение к своей персоне он отзывается только на свой фронтовой позывной - Смитти или на уважительное «Сэр». Врядли найдется область знаний, имеющая хоть какое-то отношение к авиации, в которой Смитти не разбирается. Смитти - авторитет, экзаменатор «в законе». Он единственный человек в Аддисоне, уполномоченый Федеральным Агенствов по Авиации выдавать билеты - удостоверения пилотов всех калибров и рэйтингов. Говорят, в окрестностях есть еще одна лэди, сертифицированная подобным образом и даже склонная прощать мелкие ошибки в пилотировании, но она а) стерва б) редкостная. И, в) бывалые говорят, что лучше уж к Смитти - «строгий, но справедливый» ((с) «Убить Дракона»), если завалит на экзамене, то за дело.

Этой осенью мой инструктор, Чип, набрал критическую массу летных часов для перехода на работу в Американ Эйрлайнз. Порадовались за мужика, не надо ему больше будет рисковать здоровьем за грошИ, вывозя студентов. Приличная карьера впереди. У него только я один, халявщик, остался без лицензии, потому как летное дело временно забросил в силу немилосердных обстоятельств. Будучи изрядным чистоплюем, то есть склонным к порядку человеком, Чип «хвостов» терпеть не мог, да и мне не хотелось привыкать к третьему по счету «мешку в кабине».

Процесс мы, как могли, форсировали. Пару недель грыз теорию. Холодные, теплые фронты, навигационые системы, частоты и классификация воздушного пространства, матчасть - все настолько смешалось в этом доме, что съехала крыша. Зато письменный и устный экзамены я сдал без проблем, вот только практическую часть «отполировать» налетом не получилось. Вмешались время деньги и погода. К тому, чтобы убедить Смитти и, в его лице ФАА****, в моем умении обращаться с самолетом, небом, сетью и траффиком, я считал себя неготовым, несмотря на 50 часов в моей летной книжке. Но есть такое слово «надо» и дурная привычка всегда добегать до финиша.

Недостаток практики пытался восполнить на майкрософтовском «симе» - ночи напролет у компьютера, сонный кот по имени Ганс на коленях, время от времени предлагающий свою непредвзятую конструктивную критику - типа «мяу-кая» посадка или «муррдак», обоих нас угробишь. Пребывая на порядочной измене, близкой к панике, второго декабря сего года я приехал на экзамен. Штатно, по расписанию, ведь прибыть вовремя на поле брани - это уже половина победы, как говорили пунктуальные крестоносцы на Чудском озере.

Погода баловала, точнее баловалась. Уже подруливая к старту, получил команду от «башни» сделать разворот 180 и катиться на противоположную полосу. Только что прошел фронт и сменился ветер. Возвращаться - дурная примета. Сделал фигу на штурвале. Не поможет - успокоил Смитти, - лучше покажи мне взлет с короткой полосы. Это могем, это учили. Боковик в 14 узлов, карты, мне бродяга путает. Штурвал до упора влево, под ветер, закрылки 10, тормоза выжать, полный газ. Приборы контроля двигателя - все на «зеленом». Транспондер на коде 1200 и на «алт». Тормоза отпустить, на 50 отрыв и набор на 56 узлах. Скорость держать чистенько. Понеслась...

Высота 2200 футов. Мля, косяк, надо 2000 ровно. Смитти царапает что-то в блокноте. Это его стихия, он сколько раз играл в этом глупом спектакле, что знает все трещинки на сцене. Мастер-ломастер... Он крутится в кабине как пресловутый мотовенник, поганит мне настройки на приборах, открывает-закрывает форточки, гоняет радио по каким-то богом забытым частотам и задает вопросы и вводные со скорострельностью два в секунду. Это что за хайвэй? В каком классе***** мы находимся? Это что за частота? Смени курс, летим на радиомаяк «Ковбой». Где у тебя в самолете ручник? Да вот, он под штурвалом.

Определись, где мы на карте. Какой карте, мира? Пытаюсь, не отстать, отвечаю, хотя все больше хочется ответить действием и выкинуть Смитти из самолета. Шутка, но он все равно «муррдак»... По ходу пьесы возвращаю все ручки-тумблерчики в исходные после его выкрутасов. Алтиметр и гирокомпас вроде не трогает, и на том спасибо, говнюк преклонного возраста. Все происходит в невероятно быстром темпе - чуство времени куда-то ушло. А Смитти, похоже, только разогревается - садись «короткой» в МакКини. Захожу на базу - косяк, не включил посадочную фару. Смитти, день на дворе, кто эту фару увидит? А не ебет, после «короткой» сделай мне еще и «мягкое поле»******.

Не хочет сегодня Сессна делать «короткую», как котяра от тазика с водой, всеми лапами отбивается. Промахнулся мимо белых блоков - еще один твердый косяк. «Мягкое поле» вроде сделал на «отлично» - Смитти даже улыбнулся. Но это не на долго - срыв «грязный» - добже, срыв «чистый» - полукосяк. И так каждый раз, каждая эволюция - Смитти постоянно недоволен, находит косяки и продолжает «играться» с приборами. Доперло до меня, тупого, что по программе это, мешает он мне работать с умыслом, вывести ему меня из себя надо, на «ребро» поставить, чтобы ошибку дурную какую сделал. А я, похоже, не вывожусь, вот вам козья морда, распишитесь. Но зато косяков другого рода я уже насобирал с десяток. Смитти явно разочарован - все, говорит, шабащ, вези домой...

В Аддисоне сел как по нотам, даже самому себе понравилось. Побазарил с «башней» и выкатился на «Сьерру». Завалил, ну и что. Все равно было интересно.

...В офисе Смитти поставил печать в моем логбуке и торжественно выдал временный сертификат. Теперь я - пилот, «карлсон» в законе. А, как оказалось, Смитти совсем не говнюк - работа у него просто такая. Поговорили за жизнь. Смитти поделился планами съездить в Россию, на Питер посмотреть, с намеком - типа, если доживу. Думаю, доживет, он крепкий крендель, у него тоже есть эта дурная привычка - всегда добегать до финиша.


Overland

Примелькания:
*Чек-райд - практический тест по пилотированию, проводится сертифицированным экзаменатором
**Сьерра - латинская буква S в фонетическом алфавите, принятом в авиации
***Хэдсет - микрофон с наушниками
****ФАА - федеральное агенство по авиации США
*****Класс или зона воздушного пространства - размеченный кусок неба в котором действуют определенные правила, типа «карлсонам» не залетать, необходимо разрешение «хозяина», а они не дадуть (класс Б - небо над О-Хара, например), или летать предельно низко и в каске (зоны тренировок ВВС или ВМФ) и т.п.
******Посадка на мягком поле - упражнение, имитирующее посадку на неподготовленную, вязкую поверхность, вроде песка или раскисшего травяного аэродрома. Задача - не дать носовой стойке коснуться земли, до тех пор пока скорость не будет погашена в практический ноль. Противное в реальных условиях чревато капотированием или, в лучшем случае, поисками тягача.