О КАРТОШКЕ, РОЗЫГРЫШЕ И ВЬЕТНАМЦАХ.

Быстов бежал, звонко щелкая подошвами тропических тапочек по палубе, залитой некогда кузбасслаком и приобретшей в последствии тот самый "радикальный черный цвет", столь любимый сатириками и нашим командиром.
- Ты куда? - поймал я его за рукав.
- За картошкой, - лаконично ответил Быстов, переводя дух.
Быстов, он, вообще, человек честный. Со своими, я имею в виду. Этим, кстати, он выгодно отличается от своих отдаленных предков, в искусстве дипломатии собаку съевших. В буквальном смысле тоже. Родом Быстов из Читинской области. Из той ее части, которую китайцы настойчиво именуют своей исторической территорией. Черт его знает, быть может, они и правы. А если посмотреть на Быстова, то наверняка. Ибо в лице старшего матроса Быстова явственно просматривается азиатское происхождение. Этакий железнозубый Чингисхан в тропических шортах милитаристски-синего цвета. И в силу азиатской мудрости своих предков Быстов никогда не обижается, если мы говорим: "...после войны границу перенесли. А так бы ты китайцем родился...".
Так что если Быстов заявляет, что сбежал с вахты за картошкой, значит, так оно есть на самом деле. Но зачем?
Я замер, раззявив рот в немом удивлении, глядя на Быстова как бедуин на кофеварку.
- За картошкой, - повторил Быстов. - Командир послал.
И скрылся, растворяясь в сумерках, наступление коих в южном Вьетнаме сравнимо с кирпичом, летящим тебе на темечко с высоты седьмого этажа.
- Интересно, - сказал я сам себе, спускаясь в прохладу внутренних помещений, - а зачем командиру картошка?
Перед глазами тут же встала картина: командир, голый по пояс, под проливным тропическим дождем, ежевечерне поливающим наш корабль, жарит картошку на крохотной электрической плитке, воткнув трезубую вилку прямо в розетку корабельного освещения. А старший матрос Быстов, действуя совместно со своим наблюдателем, прыгают вокруг, защищая сковороду от холодных тяжелых капель и уворачиваясь от шипящих брызг жира. Сюрр, бред, то есть. Но скажите мне, пожалуйста, зачем командиру, исполняющему в данный момент необременительную, но весьма необходимую должность обеспечивающего офицера и находящемуся, в связи с этим, на мостике, или поблизости, картошка? А если и нужна, вдруг, то неужели за ней сбегать некому? Кроме вахтенного сигнальщика?
- Быстов за картошкой пошел, - объявил я нашим, зайдя в кубрик.
- Угу, - ответили наши. Невозмутимые как могикане.
И снова зашлепали картами. На кону стояли целых два коробка спичек - сумма внушительная для курильщиков, коих у нас хватало, в особенности.
На флоте, как известно, день считается напрасно прожитым, если ты ближнего невинно не натянул, не пошутил, в смысле. А пошутить мне хотелось. Еще как хотелось. Вообще-то я сам еще не знал, что придумаю, как совмещу Быстова, командира и картошку на мостике, но тема была весьма и весьма перспективной.
- Говорит, командир послал, - слегка поиграл я "наживкой".
- Ну? - сказали наши, отвлекшись на минуту.
- Черт его знает, - сказал я, присаживаясь рядом. - Сдайте на меня.
И кинул в банк пять спичек - обычную ставку.
Клюнуло! Клюнуло! - Я старательно прятал ликование, делая вид, что заинтересован раскладом.
А на их лицах, медленно, как изображение на фотографии, проявлялось сомнение. Пока еще только тень сомнения, но с каждой шлепнутой на стол картой оно крепло. Крепло! Не хуже чем наша оборонная мощь.
- Гм, - нарушил напряженную тишину Ванька Вишневецкий. - Упал. - И сбросил карты в колоду. - А зачем ему картошка?
- Быстову? - подыграл я и бросил в банк еще пять спичек. - Дал дальше.
- Кэпу, - пояснил Ванька, пытаясь заглянуть в карты соседа.
- Ну-у... - старательно протянул я, надеясь, что не переигрываю. - Быть может, жарить будет.
Все дружно хохотнули. Очевидно, каждый в этот момент представил сам процесс жарки. И вправду, смешно.
- А может и пожарит, - снова сказал я. Теперь уже задумчиво, так, мне казалось, будет правильнее. - Он такой.
Я ждал. Ждал, когда вступит в разговор Вовка Ряузов - человек, твердо уверенный в том, что знает все. И лучше всех. Откровенно говоря, я всегда завидовал таким уверенным. Как здорово было бы думать, что всегда прав. Эх, был бы я таким...
Дождался. Вовка Ряузов сделал соответствующее моменту лицо и сказал, старательно выдерживая пренебрежительный тон:
- Картошка, матросу третьего года службы необходима для... - Он набрал в грудь побольше воздуха, готовясь, видимо перечислять, а я мысленно возликовал. Уж если Ряузов принялся за глубокомысленные размышления... Это значит все. Значит, день прожит не зря.
М-да-а! Теперь, даже захоти я повернуть процесс вспять, это уже будет невозможно. Теперь меня уже никто не слушает, ибо каждый по самую макушку проникся идеей того, что картошка командиру действительно нужна. А на мостике в особенности. А доверить ее транспортировку кому-то, кроме Эдьки Быстова будет попросту преступным.
- Вскрываемся? - предложил я, бросая в банк последние свои спички.
- А? - сказали наши, чьи мысли были целиком заполнены Быстовым и картошкой.
Быстов появился в кубрике как по заказу, то есть абсолютно неожиданно. Пройдя между коек и шкафчиков, безмолвный как привидение, он медленно опустился рядом с нами и тяжело вздохнул. А с лица его тем временем сходило выражение "видывал я всякое".
Карты были забыты. Все молча смотрели на Быстова, выискивая на его азиатском лице подтверждение своим догадкам.
Выражение "видывал я всякое" дошло до своей критической точки и плавно перетекло в "но такого...". Губы Быстова разомкнулись...
- А он сказал "картошки принеси", - промолвил наш герой неожиданно.
Все тут же поняли кого имеет в виду Быстов, говоря "он".
- Я думал... - продолжил Быстов. - А он взял картошку и начал во вьетнамцев кидаться.
Наши расхохотались.
- А ты думал, жарить будет? - спросили у Быстова сквозь смех.
Нет, конечно же, Быстов не думал, что командир будет жарить картошку. (Как же, делать ему больше нечего). Но и такого не ожидал.
Вот тут необходимо кое-что пояснить. Как только наш героический ПСКР вошел в бухту, со всех сторон к нему кинулись местные жители - на длинных и узких как ножи моторных лодках. Были они мелкими, желтокожими и одетыми с поистине милитаристской роскошью. Кто в бушлате, кто в шинели, кто в КЗИ - этом химическом противозачаточном средстве. И все эти не пойми какого флота воины орали, когда хором, когда в разнобой: "Корифана, корифана! Длинный пальто, длинный пальто давай!". "Длинный пальто" - это шинель. Взамен предлагали всякую ерунду - от духов местного разлива (на кой они черт?) до каких-то разукрашенных сумок. Менялы, если им отказывали, не сильно отчаивались, а ждали ночи. Ночью они, используя опыт многолетней войны против оккупантов, сначала французских, потом американских, проникали на корабли и воровали все, что плохо лежит. Причем, то, что у товарищей по соцлагерю, нас, то есть, патроны холостые - они сообразили в один момент. И автоматов не боялись. Пожарная система - шланги, брандсбойты и все, что к этому прилагается - себя тоже не оправдала.
Вот тогда и родилась в прикрытой тропической пилоткой голове командира идея о картошке.
- Прожектор, - продолжал Быстов, размахивая руками. - Один светит, а остальные - картошкой! Как на войне - брызги, свет, а если попадешь...
Мы, то есть сигнальщики тут же воспылали желанием своими глазами увидеть и поучаствовать. И, правда, как на войне. Прожектор, брызги. Весело. Не знаю как вьетнамцам, но нам очень.
- Второй боевой смене на вахту заступить, - торжественно произнес вахтенный офицер. Корабельная трансляция разнесла его слова по всем закоулкам нашего "дредноута".
Мы - я и Вовка Ряузов - изображающие сигнальную вахту, весело ввалились на ГКП, собираясь доложить вахтенному офицеру, что Быстов может идти спать.
Старый вахтенный офицер - минер, передавал в тот самый миг свои обязанности новому вахтенному офицеру - помощнику. Мы, ожидая своей очереди, с удовольствием выслушали обрывок их диалога.
- Менялы к кораблю подходят, - говорил равнодушный минер сонному помощнику. - Сигнальщики в них картошкой кидают.
Услышав последние слова, помощник заметно оживился. Он встрепенулся как большая птица и писклявым голосом поинтересовался:
- А картошку где берут?
Ну еще бы, вся имеющаяся на корабле картошка принадлежит помощнику. И если она есть у сигнальщиков, то это прямое посягательство на его, помощника, монополию.
- У тебя воруют, - так же равнодушно ответил минер. И плечами пожал. "Глупые вопросы задаешь, товарищ капитан-лейтенант".
Помощник поглядел на нас как на десяток крыс сразу. И только после этого поднял руку к виску, принимая доклад.

ОРИГИНАЛЬНАЯ ЭКСПЕРТИЗА.

Неприлично ранний утренний звонок сбросил меня с каютной койки. Звонил помощник командира крейсера по снабжению.
- Володя, хочешь попить соку? - и, не ожидая согласия, продолжил.- Звони доктору, механику и бегом в третью столовую! Лётчиков не брать!!
Последняя фраза, произнесённая с жёсткой интонацией, вызвала недоумение, но изложенное в ней требование было неукоснительно выполнено.
И вот мы в назначенном месте. Попить соку в тропиках, в особенности поутру, да только извлечённого из рефкамеры, - голубая мечта на боевой службе. Попытавшийся возникнуть в сознании вопрос: “А за что такая милость?“ - сам собой растворился при виде десятков открытых трёхлитровых банок с различными дарами лета и осени. Ну, не было тогда ещё “Тетрапака”!
- Ребята, пейте, сколько хотите. Но только понемногу, и - с каждой банки. Если где почувствуете сомнительный вкус, скажите.
Отвели душу мы на славу. Томатно-яблочно-виноградно-абрикосово-сливово-персиковый коктейль уносил в небытие неприятный осадок от неправильно организованного досуга ночью. Ноги и сердце просились возглавить малую приборку. Но помощник требовал пить ещё и ещё. Наконец-то, механик Саша Марчуков всё же решил поинтересовался причинами такой беспардонной щедрости зажимистых снабженцев, на что получил от друга абсолютно честный ответ:
- Понимаете ли, пришла циркулярная телеграмма из штаба Индийской эскадры. На плавбазе “Иван Вахромеев“ пять матросов отравились соками, один из них - смертельно. Приказано проверить все соки по партиям.

ГУСАРЫ


«Гусары» в армии неистребимы. Почти в каждой части найдется офицер - явный потомок Дениса Давыдова и уж точно - внучатый племянник поручика Ржевского. Истории его похождений передаются из уст в уста, становятся темами для обсуждений и вызывают легкую зависть сослуживцев. Командиры и замполиты седеют раньше отпущенного природой срока. В «курилках» при известии об очередной выходке раздается восхищенное: «Ну е...ть.!!! Силен гулять! А помнишь, мы тоже однажды в .... устроили? Но это... это... это вааще!!!»
В Ровно в те времена было два дома, отданных под армейское временное жилье, называемые «в народе» весьма оригинально: МОРГ (Мужское Общежитие Ровенского Гарнизона) и простите, ЖОПС (Женское Общежитие Полка Связи). Стояли друг напротив друга. Две пятиэтажки. С одной стороны холостяки (в том числе «временные»), с другой поголовно незамужние дамы- связистки. В гости, естественно, ходили часто, как с той, так и с другой стороны.
У нас в общаге «гусар летучих» обитало аж двое. Закадычные друзья и великие выдумщики. Два «старлея». Двое Александров. Один ходил в летной форме, другой украшал своей персоной танковую часть. Жили, естественно, в одном номере.
Господа офицеры, случалось после службы, э-э-э... попивали. Мягко говоря. За что и получили прозвища: «Вий» и «Ибрагим».
Танкист «Вий» поутру с перепоя, подобно Гоголевскому персонажу оглашал стены родного общежития загробными стонами и криками: «Подымите мне веки!», чем страшно пугал зашедших в гости дам и командированных из других частей. Был он родом из Баку, худощав, невысок и смотрел на мир всегда изумленными большими выразительными глазами из-под лихо надетой набекрень фуражки.
С происхождением прозвища «Ибрагим» дело обстояло сложнее. Полное имя первопричины столь выдающегося «погоняла» звучало как Ибрагим-Оглы, и был он персонажем книги Шишкова «Угрюм-река» а, заодно и героем одноименного фильма. Ибрагим (персонаж) был, по-видимому, мелкий пакостник, поскольку имел гнусную привычку после особенно большого Сашкиного «пережора» запросто выходить из стенного шкафа и затевать с хозяином комнаты беседу о характеристиках новейших советских летательных аппаратов. При этом сын гор поправлял бурку и недвусмысленно чистил ногти огромным кинжалом. Сашка держался из последних сил, чтобы не выдать агенту вероятного противника военные секреты, после чего вспоминал, что единственные известные ему секретные сведения - это сумма карточных долгов партнерам по «префу». Далее спокойно посылал тов. Оглы по матери, отворачивался к стенке и блаженно засыпал. Обиженный горец, буркнув традиционное: «Зарэжу!», возвращался на ПМЖ к себе в шкаф, крайне невежливо проникая прямо свозь закрытую дверь.
Уроженец Подмосковья, Сашка-«Ибрагим» был, в противоположность своему соседу, высок, слегка полноват и здоров как бык, что не раз доказывал в драках с местными аборигенами. Драки случались в основном из-за слабости обоих старлеев к женскому полу. Местные барышни млели от изысканных знаков внимания и подарков от «панов Радэцких офицеров», после чего капитуляция была лишь вопросом времени. Местные мужчины, напротив, мечтали отловить эту «сладкую парочку», чтобы вдумчиво и обстоятельно настучать обоим по чувствительным местам организма.
Попытки линчевать друзей предпринимались чуть ли не каждую неделю, но ребят всегда спасало «звериное» чувство опасности «Вия» вкупе с пудовыми кулаками «Ибрагима».
Но однажды «гусары» чуть было не попались...
Ближе к субботнему вечеру в номере «гуляк» царило подозрительное оживление, не предвещавшее ничего хорошего. Общага замерла в тревожном ожидании. Открылась обшарпанная дверь и в коридор гордо вышел Сашка-«Ибрагим» в своем лучшем костюме-«тройке». За ним, не торопясь, шествовал донельзя изящный «Вий», облаченный в дефицитную финскую «пару». Оба трезвые. Запахло дорогим одеколоном.
- Значит, так. Идем на свадьбу. Кто с нами? - «Ибрагим» выразительно посмотрел на меня и недавно приехавшего «пехотинца» Богдана.
Перспектива вернуться с чужой свадьбы с «бланшем» под глазом меня явно не вдохновляла. Приключения как будто сами искали ребят, и даже вполне безопасный совместный поход в ближайшую пельменную мог закончиться неожиданными проблемами для всей компании. А тут - свадьба! Но для приличия спросил:
- А где?
- Да тут в одном селе. Недалеко... Я с командирским водителем договорился - подбросит. Правда, только туда. Нас Наталка пригласила. Неудобно отказывать, она ведь сегодня невеста.
Я аж присел! Наталка была бывшей «пассией» Сашки-«Ибрагима», почти женившей его на себе. Но в последний момент «гусар» решил, что свобода дороже и сбежал практически из ЗАГСа. Коварный план мести несостоявшейся офицерской жены был налицо. Идти двум «москалям» на «западенскую» сельскую свадьбу - уже, мягко говоря, сомнительное предприятие, учитывая, что меньше 100 человек там не собирается. А если добавить еще специфику подобного «приглашения», то все, заказывай койку в хирургическом отделении гарнизонного госпиталя, не меньше. Нет уж, еще пожить охота! Но слово «страх» было «гусарам» явно незнакомо.
- А ты, Бодя? Сходим, «проветримся». Там девчонки, выпивка - все как положено! Давай с нами! Весело будет!
Я мрачно кивнул.
- Подтверждаю. Будет весело. Обхохочешься... - одновременно аккуратно пнул Богдана в лодыжку, дескать: «Не думай даже!» Но наивный «пехотинец» с местными реалиями был незнаком и легко поддался на уговоры.
- А что, съездим, отдохнем. Сейчас, только надену что-нибудь поприличнее...- Провожая взглядом удаляющуюся Бодькину спину, я мрачно подумал: «Вот ведь как бывает... Афган прошел без единой царапины, а тут...»
Через пять минут под окном просигналила командирская «Волга», арендованная вместе с водителем на час за литр самогонки. Веселый боец умчал троицу навстречу новым приключениям...
Дальнейшая картина восстановлена со слов очевидцев.
Что вытворяли «гусары» на той свадьбе доподлинно неизвестно, но ловили их потом всем селом, методично прочесывая дворы в поисках «дорогих гостей». Руководил «зондеркомандой» отец Наталки, явно горя желанием «поквитаться» с несостоявшимся зятем. Все время поисков троица отсиживалась в погребе невестиного дома (темноокая невеста пожалела бывшего приятеля и пустила «по тихому» всех троих в «схрон»), методично уничтожая приготовленные на свадьбу запасы спиртного и закусывая «огненную воду» роскошными домашними копченостями. Потом, дождавшись, когда поисковая команда удалилась на возможно безопасное расстояние и набив карманы «халявными» продуктами, «диверсанты» тихонько и бесшумно вылезли и, повторяя про себя: «...тиха украинская ночь...», стали пробраться к околице села, где и нарвались на «засаду» с женихом во главе.
И был Бой, и была Великая Битва! Схватку начал «Вий», с ловкостью заядлого бильярдиста двинув жениха «под дых» палкой от метлы, хозяйственно прихваченной при отступлении. Доверчивый сельский житель зашипел от внезапной боли, и ловя ртом воздух, приземлился на «пятую точку».
- Получай, каналья! - Сашка сделал еще один изящный фехтовальный выпад, явно подражая М. Боярскому в роли Д,Артаньяна. Второй противник тихо заверещал, схватившись двумя руками за причинное место. Тут же мощный удар по уху завалил «Вия» на землю.
- «Вертушку» вызвай!- по привычке завопил «афганец» Бодя, отмахиваясь руками и ногами от наседавших «хлопцев».
- Лучше сразу «труповозку»!- атакующие были настроены крайне решительно.
Хлестко затрещал выламываемый из древнего плетня кол. Сашка-«Ибрагим» стряхнул с широких плеч нападавших, прислушался, по-хозяйски спрятал недоеденную палку колбасы в карман, наклонил голову и как вепрь врубился в гущу селян. Двое мгновенно кеглями рухнули на землю. В стане врага возникло замешательство... Развивая успех, Бодя метко лягнул обидчика «Вия» в голень. Тот обиженно хрюкнул, и хромая, отбежал на безопасную дистанцию. В воздухе запахло победой..
Вдалеке послышался слоновий топот. Это на выручку «засадному полку» спешили основные силы во главе с разъяренным «предательством» дочки отцом Наталки.
- Отступаем!- громогласно подал сигнал к отходу «Ибрагим».
- Ноги, ноги, уносите мою ж...у!- простонал, подымаясь с земли и морщась от боли в ушибленных частях тела «Вий». Его все же успели немножко попинать ногами.
- Уходите, я «духов» задержу! - Хмельного Богдана явно слегка «переклинило». Он шарил рукой по всем карманам пиджака, похоже, надеясь найти одну, хоть самую захудалую гранату.
«Ибрагим» сгреб ручищами обоих подельников, оттаскивая их в сторону вспаханного колхозного поля, размокшего после обильных осенних дождей.
-Все! Побаловались и будя! Уходим!
Вся троица резво, как только позволяли мгновенно налипшие на модельных туфлях комья земли, рванула напрямик к шоссе. Расчет был правильный. Нарядным преследователям явно не хотелось пачкать так редко надеваемые костюмы. Погоня захлебнулась...
Трое «вояк», через полчаса вышедшие на шоссе, представляли собой жалкое зрелище. Все были по колено в налипшей грязи. Левый глаз «летчика» заплыл огромным синяком. За ним, прихрамывая, ковылял «Вий», тихонько повизгивая в такт шагам и держась за ребра. Замыкал процессию Бодя, нос которого тоже явно утратил первоначальную форму. Разорванный пиджак с завернутой в него, чудом уцелевшей в битве бутылью, «Ибрагим» бережно держал на руках, как младенца.
Еще через пять минут всю компанию подобрал рейсовый автобус, очень кстати проезжавший в сторону города.
Домой троица прибыла под утро. После этого как-то само собой случилось, что Бодя органично влился в коллектив, став соавтором многих дальнейших похождений веселой компании, состоящей, уже из трех человек.
И велик был бы список их «подвигов», но грянул развал Союза, разметав взрывной волной моих соседей по «общаге», кого - в Россию, кого - в раннюю отставку, кого под «жовто-блакитний прапор» армии «незалэжной Украини». Я ничего не знаю о том, как сложились судьбы Богдана (с опозданием награжденным за Афган медалью «За боевые заслуги») и Сашки- «Вия».
А Сашку- «Ибрагима» я часто вижу по «ящику» на одном из центральных телеканалов. Он, конечно, уже давно не «Сашка», и уж, тем более не «Ибрагим», а известный спецкор и побывал со съемочной группой, кажется, во всех «горячих точках» планеты. Снял несколько правдивых и интересных фильмов. Ведет свою «армейскую» программу на ТВ. Давно и прочно женат. Отец троих детей.
Вот только выражение глаз, как и прежде, любопытно-веселое, с чудовищной жаждой жизни и приключений, которых настоящему «гусару» всегда будет мало.

МУЛЬТИКИ


А ну-ка, признавайтесь... Кто маленьким не был, кто мультики не любил ?
Правильно, все любили. Некоторые - продолжают любить всю жизнь. Только вот детство у всех было разное... Кто-то вырос на «Ну, погоди!» и «Крошке еноте», а кто-то на монстрах и покемонах. Казалось бы, какая разница? Но, может быть, поэтому и совсем разные взрослые потом получаются...
В начале девяностых через границы к нам мутной рекой хлынула поп-, масс- и прочая «культура» в виде провезенных под полой видеокассет Начали появляться первые коммерческие телеканалы. Для неподготовленного советского зрителя это был полный... как бы это помягче... Шок. Комментарии в прессе были однозначны - пропаганда американского образа жизни... ужас... насилие... порнография... В принципе, может они были и правы... Ну нельзя же так резко - из развитого социализма прямо в болото гниющего капитализма...
А «кто первый начал»? Правильно, «видеозалы». Все помнят темную душную комнату с советским ламповым телевизором на высокой тумбочке, рядами расшатанных стульев и гнусавым голосом переводчика? Для взрослых, пожалуйста - убийства, каратэ, подпольные бои без правил, эротика про теток, а для детей - детский сеанс! Мультики!
Другие цвета, другая графика, свежие для нас сюжеты сорокалетней давности и - на каждом шагу неприкрытое насилие под видом смешных ситуаций (кто знал, что такое «ГЭГ», или как его там...) Каждые десять секунд кто-то обязательно падал, разбивая морду, или глотал кий, или кого-то били по голове всевозможными предметами... (Бедный Томкэт!) Куда там нашему Колобку или вечноулыбающемуся олимпийскому Мишке! Вот это да! Вот это смешно! Народ приучали к веселью при виде чужих страданий... Волк и Заяц были начисто забыты. В моду вошли новые герои - Том и Джерри, Микки Маус, Утенок Дональд, Матрос, как его там, Папай, рекламирующий шпинат, Кролик Баггс Банни, издевающийся над охотниками, Очень быстро бегающая птичка, бибикающая при обгоне, еще медведь, воюющий со скунсом и все такое... О, еще пес Гуфи с длинными ушами и заплетающимися ногами...
Детишки вырастали вместе с этими новыми героями, вместе заканчивали школу, вместе уходили в армию. Первый год, было, конечно не до мультиков, а вот под дембель, после отбоя, если добрый дежурный по дивизиону разрешит... А дежурный и сам - не такой уж старый любитель соблюдения распорядка дня. Он только недавно выпустился из училища, и мысли его, в основном, весьма далеки от несения службы...

Наш ПВОшный дивизион мирно нес службу на холмистых восточно-украинских равнинах. Снабжение всеми видами довольствия постепенно ухудшалось, вплоть до полного отсутствия некоторых элементов. Внезапно выяснилось, что билетов «по Союзу» уже не выписывают. Только до границы. «Солдатского» мыла никто не выпускает - невыгодно. За 15 копеек, положенные солдату на баню, никто его в эту баню не пустит. Трешку давай! С одной стороны Устав запрещает стирку чего бы то ни было в казарме, с другой - стираться-то надо... И вот, чтобы зря не пропадало летнее тепло, командир приказал старшине склепать хоть какой-нибудь летний душ, полностью заменивший положенную баню. Его так и стали называть - «наша баня». Там и мылись, и стирались, голышом перебегая в казарму, благо, женского полу в казарме случалось редко...
Это сооружение было устроено из четырех бревен, поставленных на дыбы, десятка разномастных досок, пары обрывков рубероида и нескольких резиновых ковриков. Дверь отсутсвовала из принципиальных соображений - никто не захотел морочить с ней голову, да и зачем она, действительно, нужна? Наверху красовался здоровенный алюминиевый топливный бак с какого-то списанного тягача. Простота и надежность конструкции вызывала здоровую зависть всех гостей дивизиона, особенно старшин соседних подразделений...

...В тот вечер дежурным по дивизиону заступил лейтенант Ш-дяк, а ответственным - начальник штаба майор С-ко, живущий тут же в городке. Покрутившись после отбоя полчасика в казарме, наш майор, практически с чистой совестью убыл домой, проинструктировав лейтенанта: если что - буди. Но что-то не спалось майору в тот вечер. Такой душный летний вечер...
Выставив молодого на шухере, дедушки наглым образом потребовали от нашего юного дежурного хлеба и зрелищ. Молодой повар, высаженный через окно, уже чистил на кухне картошку, самый смелый «черпак» уже летел в сторону поселка за самогоном, а в ленинской комнате заработал телевизор. Дедушки расселись перед экраном в ожидании ночного пиршества. Коммерческий канал «Тонис» крутил мультики. Матрос Папай жрал свой шпинат, попутно спасая свою тощую невесту от всевозможных бед, Бульдог Киллер рвал на части бедного кота, Гуфи опять висел на своих ушах...
- Дежурный по роте - на выход!!! - как гром с ясного неба прозвучала команда дневального... Дежурный сержант, поправляя штык-нож, ломанул в коридор. Навстречу ему из полумрака сонной казармы уже шел начальник штаба... Ни говоря ни слова, майор зашел в ленкомнату. Немая сцена. Бойцы во главе с лейтенантом смотрят мультики...
-Та-а-ак... Чем занимаемся, лейтенант? Боевой подготовкой? Повторяем распорядок дня? Мультики смотрим? Том и Джерри? А где Баггс Банни? А? Я вас спрашиваю, лейтенант!
- Дык, товарищ майор, его не было сегодня...
- Что??? Не было? Я его лично сегодня видел, при приеме вашего дежурства, блин...
- Вы? Его видели? Где?
- В Караганде, блин! Но его штатном месте!
- В казарме?
- НА УЛИЦЕ, БЛИН! Вы тут что, совсем с головой не дружите?
- Дык, я не знал, что у него здесь есть штатное место...
- БАК должен стоять НА БАНЕ!! А у вас БАК С БАНИ спи8дили!

В окно постучал беспечный посыльный, демонстрируя из темноты трехлитровую банку самогона...
Занавес...

Два флота и пехотный генерал.

Североморск. База Северного флота. Уникальный город. Мало найдется людей, ничего о нем не слышавших. Он известен не меньше, чем Кронштадт, Порт-Артур и Севастополь. Это при том, что в 1926 году население там составляло всего 31 человека, включая лесорубов, и называлось это место - становище Ваенга. И всего через 11 лет, в 1937 году становище превратилось в базу Северного флота, а с 1951 года Североморск - официальное название города-воина. После неудачных попыток захватить Мурманск, как утверждают историки, Гитлер приказал стереть с лица земли Мурманск и Северный флот, и на эти места было сброшено больше бомб, чем на любой другой город за всю историю Второй мировой войны.
ВМФ, конечно, сила, кто бы спорил. Но есть и другая сила в этом городе, - Военно-воздушная. Авиация, если попроще. И, между прочим, тоже именуется Флотом. Так что по справедливости Североморск надо считать базой двух Флотов - морского и воздушного. А может, даже воздушного флота, и только после этого морского. Не удивлюсь, если узнаю, что первоначально город создавался как база северной авиации, а флот морской - не больше, чем прикрытие, маскировка своего рода. Уже слышу возмущенные возгласы «морских волков» и срочно пытаюсь аргументировать подобное заявление.
Судите сами. По количеству л/состава, может быть, авиация и уступает, так как люди в черной форме подавляют своим большинством. Но маловероятно. Морская авиация с не меньшим шиком щеголяет в мареманском обмундировании, "мичманки" носит ничуть не хуже, и кортики тоже имеются в наличии, а голубые просветы на погонах встречаются не реже, чем желтые плавсоставские. Звездочки на этих погонах о многом говорят, но не всё. Весь видный из себя капитан-лейтенант, командир какой-нибудь грозной БЧ, провожающий слегка пренебрежительным взглядом скромного старлея-пилота, пока еще просто командира корабля, может и не заметить улыбку на его лице. А что еще, кроме улыбки, может вызвать странное пристрастие моряков назначать командиров на отдельные части единого судна и именовать их боевыми частями. Еще шире он улыбнется, представив себе в кабине воздушного корабля командира правой чашки или командира фюзеляжа и двигателей. Чудят эти моряки! Даже суда свои стали называть кораблями, подражая авиации, и словечки наши у них в ходу, ну типа там: "борт", "шпангоут", "киль", "штурвал", "винт"... Мало-мальски приличное морское судно старается непременно обзавестись собственным вертолетом. Оно и правильно - спокойней как-то в море, когда своя авиация под боком, да и судно начинает выглядеть гораздо элегантнее. Авиаторы тоже любят шик, но держать шлюпку или там акваланги на борту самолета считают дурным тоном!
Авиацизация ВМФ принимает невиданные масштабы, авианесущие крейсера «Киев» и «Адмирал Кузнецов» по сути своей являются ничем иным, как плавучими аэродромами, призванными носить, оберегать и лелеять летательные аппараты. Ну и все уже, наверное, заметили, что на первом месте идет слово «авиа...», а дальше следуют незначительные детали. От этой напасти устоял пока только подводный флот, да и обладает он некоторыми способностями, не подвластными пока авиации. Особо подчеркиваю - пока...! Но зато, какие мы всепогодные и сверхзвуковые, вертикального и горизонтального взлета, с посадкой хоть на воду, хоть на сушу. Из сухопутных же судов слышал только о кораблях пустыни. Что? Суда на воздушной подушке? Это те, что как киты, выбрасываются иногда на берег? Так и они больше все-таки летают, чем плавают, и подушка чисто наша - воздушная. Двигателями также оборудованы не какими-нибудь, а авиационными, и винты на сих двигателях совсем не гребные.
Так что есть чем гордится авиаторам, особенно, морской авиации. Кто еще в армии имеет честь служить сразу в двух Великих Флотах? Легкую конкуренцию могут составить только морские пехотинцы и воздушный десант. Поэтому так любят и уважают авиацию на флоте, которая, впрочем, отвечает не меньшей взаимностью. В знак уважения к флоту даже завели на бортах самолетов надувные плоты и МСК (морские спасательные костюмы.)
Но не только флотами славен город Североморск и покоится он, как и положено, на трех китах. Третьим китом, может быть, даже самым мощным, является древнейший род войск - матушка пехота. Вот о ней-то родимой и пойдет дальше речь. И о некотором превосходстве авиационной демократии над железным флотским порядком.

Нездоровая суета неподалеку от стоянки настораживала. Покой красавца- лайнера и его доблестного экипажа пытались нагло нарушить. Форс-мажоров и в воздухе достаточно, не хватало нам только головной боли на уютной и твердой земле, да еще практически на своей территории. Предчувствия не обманули, и вскоре нашему взору предстала огромная палатка. И это была не просто палатка, а буфет-столовая для выпускников Академии Генштаба, прибывающих завтра на наш аэродром с целью ознакомления с самолетами Северного флота. Выезд в действующие войска, так сказать. Сегодня ознакомление проходило на кораблях ВМФ, а завтра с утра предстоял наш черед...
Приказы, как известно, не обсуждаются даже в авиации, и на утро два заложника из состава экипажа в летной форме без знаков различия стояли перед гостеприимно распахнувшим двери воздушным кораблем, встречая гостей. Зам по боевой полка, п/п-к Саня Б., и б/инженер данного изделия особого восторга не испытывали, но долг есть долг. Бортинженером и по совместительству гидом довелось выступать тогда мне. В обязанности наши входило все подробно объяснять, всячески ублажать и по возможности почти ничему не препятствовать (из устной инструкции командира).
Экскурсанты не заставили себя ждать, и прибывшие к нам три чернопогонные полковника во главе с краснолампасным генералом были встречены безупречным строевым шагом и четким докладом зама по боевой. В авиации такие доклады почти что подвиг и тянут на «За службу Родине в ВС СССР», как минимум III степени.
Доклад пехотных командиров не впечатлил, восприняли как должное, что тоже радовало, не ударили мы таки лицом в грязь. Равнодушно выслушав и просмотрев обязательную программу, пехотинцы завалились в кабину экипажа и с удовольствием расплылись в удобных летных креслах. Нельзя было не заметить, что накануне вечером экскурсанты не только в шахматы играли. Похоже было на то, что ближайшую пару часов они намеревались провести в максимально спокойной и комфортной обстановке. Наша кабина показалась им самым подходящим местом, где можно пересидеть все это мероприятие в тепле и уюте.
Саня Б., попавший к нам из пехоты, умный и толковый мужик, поднаторевший уже в авиационных делах и не совсем растерявший свои пехотные навыки, глазами показывает мне на левый термос. Также молча утвердительно киваю ему в ответ. Кабина лайнера А-50 почти не отличается от кабины Ил-76, поэтому термоса находятся на том же месте. Левый до половины заполнен спиртом, правый под заглушку брусничным чаем, бардачок ломится от бортпайков.
Вкрадчиво так, с мягкостью стюардессы международного авиарейса Саня обращается к гостям: - Тов. генерал, может, попьете чего-нибудь?
Реакция гостей была подобна взрыву пехотной РГД-5. Резко подорвавшись с места, с расширенными от удивления глазами один из полковников пролепетал: - А что, можно!? - Слегка ошалевая от его дикой реакции на простой, казалось бы, вопрос решаемся предложить только горячий брусничный чай. Попивая чаек, страдальцы вновь пытаются поудобней разместиться в креслах. Полностью расслабиться и получить удовольствие от чаепития начальникам не удалось. Змей-искуситель Саня опять также мягко намекает: - А может, чего погорячее? - Резкие движения, пролитый чай, недоверчивый и с затаенной надеждой вопрос: - А, что, есть?! - в этот раз уже не так пугают нас. Привыкли.
Дремучие люди. То есть далекие от авиации люди. Дослужившись до таких чинов, должны бы уже знать - в авиации всегда есть! Чему их только учат в академиях?
Ответ не замедлил себя ждать. Откидной столик мгновенно был установлен в боевое положение. Разбавленный яблочным соком спирт, вскрытые банки тушенки, шоколад и галеты говорили сами за себя. Употребив и закусив, народ попытался принять привычные позы. Но хлебосольство авиаторов не знает границ, и повтор производится незамедлительно. Удивление постепенно сменялось удовлетворением. После третьей, не пытаясь больше удобней устроиться, с заметно меньшим количеством морщин на лице, генерал выдает не то запоздалый тост, не то просто наболевшее: "- Отличный самолет! Отличный экипаж! А вчера нас таскали 8 часов по кораблям, так никто даже воды не предложил попить!"
Перед обедом генерал освоился настолько, что попросил налить чуток с собой, не помешает, мол, во время принятия пищи. С удовольствием наблюдали с Саней из кабины группу старших офицеров, медленно направлявшихся к палатке, возглавляемых генералом, бережно несущим в рукаве кителя баночку со спиртом. Медленно, дабы не расплескать. Мастерство, приобретенное в курсантские годы, остается на всю жизнь - его не пропьешь!
P.S. Всем, кто прочитал, рекомендую поднять рюмку за содружество родов войск. Моряков прошу не воспринимать всерьез написанное, за исключением истории с генералом - это реальный случай.