Гомосексуализм на рыбалке
(правдивая, случилась в 1999 году)

В нашем сплоченном идеей борьбы с преступностью и горячительными напитками коллективе служило два субъекта, которые к всеобщему удивлению имели хобби. Один - это я, собственной персоной, другой - мой друг, напарник и кум - следователь Костя. Была у нас традиция: несмотря на любые превратности погоды, два раза в месяц отправляться на рыбалку на водоемы Московской, Тверской, Рязанской и других близлежащих областей. Ловили всё и везде. Без улова не возвращались. И не потому что на обратной дороге заезжали в магазины «Свежей рыбы», а потому что нам действительно везло, и относились мы к этому делу с любовью. Наши жены к нашим детским шалостям относились с пониманием: мы приезжали трезвые, относительно чистые, да и главное, с уловом, чем несравненно радовали своих детишек, когда те с восторгом наблюдали плавающих в ванной щук, лещей и судаков. Наше руководство порой ставило нас в пример, давая понять, что по крайней мере 2 сотрудника в тяжелое для страны время не только облагораживают свой быт, но занимаются добычей снеди для прокорма своих домочадцев, и даже несколько раз пытались организовать на базе управления «Клуб любителей рыбалки», назначив при этом нас учредителями. Да и не в прокорме дело... Фанатами рыбалки мы были, есть и будем. Настоящие рыбаки нас поймут. Но случился казус. Пришел к нам в отдел по квартирным кражам опер Олег, который нехитрым оперативным путем (через сплетни) узнал о нашем с Костей увлечении и изъявил желании стать третьим рыболовом-любителем, ссылаясь на то, что у себя на родине, в районе реки Дон, он голыми руками задушил 25-килограммового сома. Все это он подтвердил рассказом под литровый бутыль шикарного первача. Поверить не поверили, но его настырность взяла вверх, и в следующий рыболовный поход мы решили взять его с собой. Тем более, он сказал, что в его распоряжении имеется резиновая лодка с небольшим мотором «Ветерок», что для прохладного сентября было явным преимуществом. Шкурные амбиции половить с плавсредства взяли свое.
- Куда едем? - с видом знатока поинтересовался Олег, зайдя в пятницу утром к нам в кабинет. - Кого будем дрочить?
- Дрочить, Олежек, ты будешь х@й, а мы едем на судака на Истринское водохранилище, - подытожил Костя и продолжил: - на Пятницком плесе сейчас неплохо судак на малька играет.
- Ясно. Понял. Когда едем?
- В 18-00 на станции «Планерная». Автомашина ВАЗ-2105 белого цвета г/н п004пп. Устраивает? Успеешь?
- А то, - усмехнулся уничтожитель сомов. - Я буду на стареньком «Опеле» серого цвета с лодкой на багажнике. Удачи, рыбачки!
- И тебе не хворать, - пожелал Костя и продолжил дописывать обвинительное заключение.
- Ну, кумэ, я пойду - дел по горло, - махнул я рукой и направился на свою говенную териториию. - Вечером заеду, куме привет.
В назначенное время мы с Костей, предварительно наловив в реке Сходня малька, в полной боевой готовности уже более получаса ожидали нашего третьего браконьера в условленном месте. Так как я был за рулем, то бутылку за бутылкой глотал «Ессентуки», мой кум успокаивался в салоне «Столичной», закусывая ее еще горячей картошечкой, сваренной и сдобренной домашним маслицем и укропчиком моей супругой. Нервы были на пределе!!! Где же этот доморощенный Данди по прозвищу Сом?!!!
В это же время со стороны улицы Планерной на площадь вылетело чудо немецкого автомобилестроения «Опель», не мытое со времен 1941 года. На крыше из стороны в сторону раскачивалась уже надутая и еле закрепленная лодка. Из незакрытого багажника торчал «Ветерок» с ржавым винтом. От такого зрелища я полбутылки минералки вылил на землю, а Костя подавился огромной картошиной, при этом кисточка укропа повисла у него на носу.
- Я еще червей накопал!!! - заорал на всю площадь Олег. - Вдруг окушок или подлещик пойдет... Чего стоим, кого ждем? Давайте вперед, а я за вами!!!
Запрыгнули в машины и помчались в сторону Ленинградского шоссе. Я старался не смотреть в зеркало заднего вида, дабы не нервировать свою нервную систему и не быть очевидцем возможного ДТП, виновников которого мог стать наш юный рыбак. Перед поворотом на деревню Пятница нашего гонщика «Спиди» остановил патруль ДПС. Соответственно остановиться пришлось и нам. Размахивая «ксивой», руками, волочившейся за лодкой веревкой и загадочно указывая на нашу машину, «короли дорог» пожелали ему, а естественно и нам, счастливого пути.
До берега добрались без происшествий и удачно расположились на нашем облюбованном месте среди чудных сосен и песчаных берегов. Оперативно разбили палатку, развели костер и каждый достал заранее приготовленную женами снедь. Ну и, естественно, её родимую... «беленькую». А у нас с Костей был закон: приехали - снасти не распаковываем, а отдыхаем, выпиваем и готовимся к утренней зорьке. Свою меру знали. Пить друг друга не заставляем. Зачем? Завтра на рыбалку. Посидев часок, отправились почивать в палатку, а наш новый друг-натуралист, сверившись со звездами и какими-то астрологическими прогнозами, удалился по течению реки искать наиболее подходящее для утренней рыбалки место или триппер.
...И вот она, зорька. Красота! Солнце еще не встало. Туман стелется по воде. Кое-где слышны всплески: щурята и судачки гоняют молодь. Из-под машины раздается храп новоявленного рыбачка. Тихо разбудили искателя рыбных мест, тихо разожгли костерок и, попив чая, двинулись к воде. Размотав снасти и насадив живцов, забросили донки. Не прошло и пяти минут, как у меня натянуло лесу и резким рывком я подсек и вытащил на берег судачка на 2,3 кг. Потом удача пришла моему куму. Потом мне. Потом опять куму. Так продолжалось на протяжении 40 минут. Настроение было приподнятое.
- Нет, хлопцы, так ловить негоже, - возмущенно сказал наш третий рыбачок, не испытавший до этого ни одной поклевки, и засадил на все 5 крючков 5 жирных плотвиц и пескарей.
- Зря так много, - флегматично заметил Костя, - толком поклевку не увидишь, если несколько «чурков» малька тронут...
- Не учите казака трахать казачку, - огрызнулся Олег и метнул донку метров на 70 от берега.
За то время, пока мы с Костей ждали поклевки, наш новый коллега по рыболовству успел опустошить мочевой пузырь, раздеться до трусов, всадить 50 граммов водки из своей фляги и закурить. При этом пытался нас «любителей-первогодок» учить ловле рыбы на Дону.
- Не поймаю, так хоть на позднем осеннем солнышке позагораю, - проворковал он, затягиваясь цигаркой. - Нет здесь достойной рыбы!!! Нет!!!
Мы с другом переглянулись, усмехнулись и занялись своими обычными рыбачьими делами.
- Олег, у тебя лесу натянуло, - спокойно указал рукой я на его удилище.
- Не ссы в карьер, салага, - это зацеп, - парировал «профессионал» мои доводы.
- Да, ты чё, мудило, смотри, лесу тянет, - более критично поддержал меня Костя.
- Б#я, дилетанты, как вы зае@али, - произнес Олег и схватил удилище.
- Пацаны, в натуре, кто-то сидит!!! - завопил донской рыбак и попытался крутить катушку на себя.
- Не рви, мудило!!! - хором заорали мы.
Леска звенела, пружинила и ее таскало из стороны в сторону. В 60 метрах от берега был огромный бурун. Мы бросили с Костей свои снасти и побежали на помощь приятелю. Леску приходилось то отпускать, то «принимать». Противостояние длилось минут 9 или 10. Наконец из пучины показалась голова огромного судака весом не менее 11 кг., которая хлопала глазами и не предвещала ничего хорошего. Уже находясь на отмели, судачина извернулся, ударил хвостом, сошел с крючка, но еще находился на отмели: габариты не позволяли покинуть акваторию.
- Глуши, б@я, его, Олег, - хором закричали мы с Костей, ища хоть какие-нибудь пригожие для коматоза подручные средства. А разве много можно найти на песчаном берегу?
- ДА, ЁБ ВАШУ МАТЬ!!!! СОМОВ ДУШИЛ, А ЭТУ ТВАРЬ НЕ СДЕЛАЮ!!! - заорал Олег и со всего размаху как в цирке «Шаолиня» прыгнул в своих в «розочку» трусах пятой точкой на распластавшегося на песке здорового судака. Но судак тоже был выметен не из простой икринки и отдавать свою жизнь за подлого малька и тупого рыбака не имел ни малейшего желания. Понимаю, что опускающееся на него тело весом не менее 80 килограмм может причинить ему огромные неудобства, решил быть во всеоружии: он растопырил все свои плавники и помолился Нептуну. Лучше бы Олег помолился своему богу....
Огромный шип-луч спинного плавника (не менее 12 см.) судака аккуратно, но со скрежетом вошел под углом в 90 градусов в анус опера Олега. Если вы, дорогой читатель, считаете, что был вопль, то вы глубоко ошибаетесь. Возгласов экстаза тоже не было. Рыбина пыталась уйти в пучину - Олег хотел продолжать ходить в туалет самостоятельно. Оба кряхтели (говорят, рыба не умеет говорить).
Костя схватил судачину за жабры, а я рыбака под руки. Кум мой умертвил рыбину, а я положил орущего Олега на живот. На крики пострадавшего сбежался весь берег. Пока все рыбаки восхищались пойманной добычей, я разыскивал по близлежащим машинам бинты и вату. Залив в его (пострадавшего) анус все запасы спиртного и зеленки, и услышав в свой адрес уйму оскорблений, я понял, что во мне умел хирург.
Вы спросите, что потом? Да, ничего... Положил я его на пупок в машину, напихал в попу тканей и повез в Солнечногорскую больницу, где мне хирург задал один вопрос: «А поаккуратнее трахать можно было?» На мой ответ: «Это рыба!» ответил: «Ну-ну!!!»
Вывод: не ездите с дилетантами на рыбалку.

Кто вы, герр Фриц?

(Этот рассказ 90-летней сестры моей бабушки, военврача с 41-го, я несколько лет назад записал на форуме и нашел только сейчас. В преддверии Дня Победы, думаю, его место в Историях)

...Ну что вы всё "про войну", да "про войну". Вам же неинтересно будет... Нет, я знаю. Других ветеранов послушаю - самой неинтересно... Герои-герои... А на самом-то деле, так страшно было. Вот, кстати, вспомнилось...
Мариуполь мы тогда взяли. Медсанбат ещё только разворачивался, а указатели к нему уже поставили. И мы по тем указателям вместе с ранеными шли. Что? Машины? Пара автомобилей была, так они лекарства да оборудование увезли. Несколько человек постарше уехали, конечно, а я-то молоденькая была, так всю Европу пешком перемеряла. Да...
Так вот, пришли, палатку операционную уж растянули. И начали мы приём раненых. Меня на сортировку и первичную обработку поставили. Много наших ребят покалечило. А к вечеру конвоир пленного Фрица привёл. Да, так он мне сам потом и назвался. Рука у него окровавлена была, да и весь грязный, форма порвана. В погонах их я не особо разбиралась, но видно - из офицеров. А куда мне фрицем заниматься? Ну в смысле - немцем. Своих ребят видимо-невидимо. И на носилках, и сам кто пришел. Злые все. Волками на того пленного смотрят. Я конвоиру и говорю, мол, приводи-ка его попозже, как стемнеет. И офицеру по-немецки повторила. Язык-то я хорошо знала.
Конвоир мне: "Нет. Позже я уж не приду - от своей части отстану".
А немец тут вдруг упал на колени и как заплачет. Говорит: "Не прогоняйте меня! Спасите! Этот солдат меня застрелит. Он меня бьёт!"
Отругала я конвоира, дескать, хоть и враг, а издеваться не смей. Я-то тогда лейтенантом была. Или даже уже старшим лейтенантом. А сама думаю, что же с пленным делать?
А у нас к госпиталю с утра ещё несколько пленных прибилось. Как бой шел - они, видно, спрятались, а утихло - наверх выползли, да к нам и вышли сдаваться. А куда следует их передавать - людей лишних нет, да и непонятно ещё, где какие части расположены. Вот и сидели у нас взаперти тихо и смирно. Сами вызвались по очереди на кухне помогать. Дрова там кололи, воду носили. А их накормили за это.
Я конвоиру и говорю, хорошо, мол, оставляй своего фрица здесь, и повела показать где.
Захожу к тем пленным, и офицер следом. И тут...
Сидели они все такие забитые, тихонькие, а как моего Фрица увидели - вскочили навытяжку, руки к потолку с этим своим приветствием, "Хайль!" орут. Да и Фриц как-то будто выше ростом стал. И порванный мундир уж не заметно, и руку окровавленную. И так мне вдруг страшно стало - будто не они у нас, а я у них в плену. Я - бочком-бочком к двери. А мой-то немец мне: "Спасибо, вам, фройлян. Вы меня спасли. Я гарантирую вам здесь порядок".
Ночью уже зашила я Фрицу рану - ничего там серьезного не было. Тогда он мне и имя своё сказал. Про семью рассказывал, откуда родом (я не запомнила), благодарил опять сильно. А на следующий день приехали разведчики, всех немцев забрали. Но через недельку переезжали мы опять. Идём - навстречу колонна пленных немцев. Строем идут, чуть ли не в ногу. Наши конвоиры по бокам. Гляжу, а впереди-то - мой Фриц вышагивает. И мундир у него - чистенький, выглаженный и весь блестящим шитьем украшен. Тут-то я и задумалась, кто ж такой был тот Фриц?

ЗЫ Ирина Дмитриевна оставила в 1945-м свой автограф на Рейхстаге.

Особая группа

(часть 2)
начало http://bigler.ru/showstory.php?story_id=6881

Вся группа стояла на площадке стартового осмотра, уже облаченная в парашюты, и сурово осуждала действия лейтенанта начфина. Начфиненок корчился и просился отойти, ибо по его выражению "клапана скоро не выдержат и днище вышибет".
- Чмырение колбасы под бушлатом - дело недостойное российского офицера-разведчика,- добивали лейтенанта братья капитаны Артемьевы.
- Я не ел колбасу, у меня просто от волнения перед прыжками расстройство, - ныл лейтенант.
Я молча радовался тому, что разрешили прыгать без грузовых контейнеров. После прыжка всего-навсего надо будет найти по поисковому приемнику наши "грузы", на которые прикрепили "маркерный" передатчик, облачиться, снарядиться, еще раз провериться и бодро шагать в сопки. В полученной выписке из приказа, которую мне лично приволок заместитель по воспитательной, была написана такая галиматья, что мне стало не по себе.
Воспитатель мои стенания не учел и отбрехался словами "нет задач невыполнимых", на этом решив, что его обязанности оперативного офицера закончились, с высоко гордо поднятой головой убыл домой. Как бы ни пытались его заставить работать на учениях, он с чувством гордости и, млея от собственной значимости, отвечал: " Что-о-о-о, а вы в курсе, что я - оперативный офицер особой группы?" Для придания антуража заместитель по воспитательной неизвестно зачем получил на складе РАВ пистолет Кольт М1911 и носил его в огромной кобуре, передвигаясь вдоль стен и пересекая открытые участки местности исключительно бегом и с оглядкой. До нашего вывода он постоянно исчезал из части под предлогом инструктажа и доведения оперативной обстановки. Так как момент нашего убытия он проспал, сладостно подрёмывая у себя в кабинете и укрывшись подшивками "Красной звезды", то он еще целые сутки исчезал из части, чтобы нас проинструктировать. Командиру это надоело, и он в нелицеприятной форме предложил своему заму не маяться хернёй. Зам ответил, что у него в связи с учениями обострился "чеченский синдром", и в ушах до сих пор стоят крики и вопли ваххабитов. Командир ответил, что у него в ушах стоят крики владикавказских проституток в сауне, на этом они поругались, и, слава богу, про нас не вспомнили.
Стоять было скучно, я вперился взглядом в проверяющего нас ВДСника и от нечего делать зевнул. Майор засуетился, но ничего с собой поделать не мог, рот его безудержно начал раскрываться, и он зевнул так, что, кажется, вывихнул челюсть, выпучив глаза, он побежал к бригадному медику, вольготно разлегшемуся на парашютном столе и сладко похрапывающему.
- Щас у начмеда спирту попросит, - печально сказал зевающий Аллилуев.
- Нету спирта, - сразу же ожил бригадный начмед, - не дам, вы, десантники, совсем охамели - летом в унтах ходите, зимой спирту просите, вам самим спирт на приборы положен, его и пейте.
Челюсть ВДСника сама по себе стала на место и он начал оправдываться:
- Нам ЛТО (летно-техническое обмундирование) по нормам довольствия положено и чужой спирт мы не хапаем, и вообще. Доктор, довыделываешься и пойдёшь у меня выпускающим с бабами "перворазницами" с батальона связи!
- Ой, да ладно, пробежишь ко мне на проверке за освобождением от кросса, так что нам на ваши угрозы плевать!
- Ой, да лааадно, мы тож люди гордые, - взъярился ВДСник.
-Конечно, пока вас не пнешь, вы не полетите, - съязвил Ромашкин, поправляя ножные обхваты, - и вообще, давай связывайся с летчиками, сколько можно этот борт ждать?
- Скоро будет, в первой корабельной группе будет прыгать спортивная группа и комбриг, а вы на второй заход пойдёте.
- Так, блин, отпусти нас, мы хоть присядем, сколько стоять можно, а мы тебе глушак на твоей "мазде" заварим на халяву, - предложили один в голос Пачишин с Пиотровским.
- Глушааак, - заинтересовался ВДСник, - корабельная группа, разойдись, - давайте поговорим на эту тему поподробнее.
Технари, отойдя в сторонку, начали обсуждать особенности "заваривания" глушаков на японских автомобилях. Я плюхнулся на парашютный стол рядом с медиком. Начмед встрепенулся, подозрительно осмотрел меня, закапал себе из пипетки что-то в рот, и довольно хрюкнув, снова задремал.
Неподалеку от меня нарисовался неподражаемый штабист Вова Черепанов и начал показывать мне какие-то знаки.
- Вова, хуле надо, что ты там корчишься, - проорал я ему.
- Сюда подойди, - сквозь зубы зашипел Вовочка и помотал головой, осматривая окрестности и провожая подозрительными взглядами шарахающихся рядом бойцов и офицеров. Пришлось вставать с помощью Ромашкина и перется к Владимиру.
- Что надо, штабная крыса?- очень мило поприветствовал я его.
- Кофе будешь с коньяком, у меня термос собой, - не обратил внимания на моё хамство Черепанов.
- Ну так наливай, а вообще-то мог и не поднимать меня, а уже принести.
- Перетопчешься, на, держи...
Кофе с коньяком на легком морозце был весьма кстати, приятно согревал и щекотал пищевод.
- Короче, я в штабе ошивался перед выездом, там замкомбриг лично задачу ставил командиру спортгруппы, они вас на выходе должны будут гонять, и задача у них такая же, как у вас, вы типа клоунов будете, вас уже слили всем кому ни лень: и пехоте, и ментам, и СОБРовцам, которые в учениях участвуют.
- Ну, блин, спасибо, обрадовал, мне аж на душе полегчало, - уныло ответил я.
- Короче, от меня ты ничего не слышал, а то если зам узнает, что я тебе натрепался, он меня за вами в одиночку зашлёт, а то еще хуже на какие-нибудь курсы в Загорянку отправит, мне уже одних хватило, эхх как я тогда в "Голодной утке" озвездюлился, ужжжас...
-Ладно, не ссы, прорвемся, слухай, забери мою мобилу с сейфа у дежурного, а мне дай свою, будешь нам эсэмэсить по тихой, поработаешь нашим агентом.
- Да без проблем, тока если с моим сотиком что случится, я твой заберу, да, и кстати, что я с этого иметь буду?
- Ну, мы тебя обижать не будем, разрешим в чипке с нами за одним столом сидеть, и, короче, Вован, я тебе дам свою машину на время учений погонять, доверенность у тебя на нее есть, а ключи в сейфе вместе с мобилой...
- Машинуууу, ну, тогда базару нет!! Что же ты раньше не сказал, так кого вам надо убить, расчленить над кем надругаться? Я ради этого даже нассу в планшет с картами командиру спортгруппы, на телефон, звони, предупреди дежурного...
Таким образом, я завербовал одного агента и пристроил свою машину, только Вовочка зря радовался - бак в моей "тойоте" был уже почти сухой, и ему придется раскошелиться на заправку.
Вовин телефон в кармане у меня завибрировал и выдал голосом Масяни: "Начальник? Да пошёл ты в жопу, начальник!"
Я передал Черепанову трубу, тот послушал, покивал головой и вернул мне телефон, потыкав кнопки.
- Я тут переадресацию поставил, замкомбриг звонил, сейчас подъедет.
Прибыл "Урал" с разведчиками спортивной группы и УАЗики комбрига и зама.
Ну, вот они, наши конкуренты, все разведчики или срочники или контрактники. Они не ходят в наряды, не участвуют в хозработах. У них одна задача - готовится к "скачкам" (соревнования разведывательных групп по тактико-специальной подготовке). Целыми днями они только и делают, что бегают, прыгают, стреляют не вылазят с полигона неделями. А у меня Пиотровский и Пачишин бегают только по парку и к чипку, а лейтенант-финансист ускорился в последний раз минут пять назад, скинув с себя парашют, разматывал на ходу рулон туалетной бумаги.
Дежурный связист подал гарнитуру "вертолетной" станции руководителю прыжков, заму комбрига по воздушно -десантной подготовке. В воздухе где-то неподалеку явственно послышался рокот вертолетных лопастей. Через пару минут Ми-8 приземлился, спугнув воздушным потоком лейтенанта в кустах.
Шоу началось. Бойцы сняли кормовые створки с вертолета, летчики готовы были подняться на "пристрелочную" выброску. ВДСники засуетились, Леня Ромашкин хищно улыбнулся, теперь честь первого прыжка принадлежала не ему, а прапорщику - начальнику склада парашютно-десантного имущества.
Прапора скинули удачно, и он, приземлившись возле "колдуна"( указатель силы и направления ветра), открыл прыжковый день. Спортгруппа быстренько построилась, проверилась и вальяжно зашагала к борту. Сзади степенной походкой шествовал командир бригады. Прыжки начались. Спортсмены покинули борт быстро, и приземлившись плотно группой на дальнем конце площадки, быстренько скинули свои купола прибежавшей группе обеспечения десантирования, построились в боевой порядок и начали поиск груза. Только одинокий парашютист в воздухе мотался в потоках и неуклонно снижался в направлении небольшой дубовой рощицы.
Зам по воздушно-десантной заорал в мегафон:
- Аааа, олень, бля, ноги вместе, забирай вправо, скотина...
Потом прильнул к окулярам ТЗК, и распознав командира бригады, болтающегося в стропах, добавил :
- Ааа, товарищ полковник, это вы!!! Хорошо идете, как по учебнику!!!
Товарищ полковник как по учебнику приземлился в кусты возле дубовой рощицы, откуда недавно убежал лейтенант-финансист.
- Аааа, да кто это тут уже успел нагадить, что за сволочь, а-а-а, мой новый прыжковый шлееемм, а-а, бушлааат, скоты, уроды, - долетал до нас голос командира бригады.
Лейтенант испуганно опустил голову и попросил шёпотом его не выдавать.
- Не ссы, мы - фашисты, своих на войне добиваем - ответил ему Пиотровский,- сейчас пойду, доложу комбригу, что ты ему еще в запаску нассал!
- Нассать в запаску - это моветон, - подтвердил флегматичный Аллилуев. Странный он, этот доктор, облегчить мочевой пузырь в запасной купол - это признак дурного тона, а если нагадить в основной купол - это признак хорошего воспитания и изысканных манер ?
- Ой, быстрее бы на прыжок, - засуетился лейтенант.
Теперь настала и наша очередь. Повторный осмотр, хлопанье ВДСника по парашюту, команда: "Направо, на борт шагом марш".
Уже на борту вертолёта финансиста продолжали подкалывать.
- Начфиненок, ты все дела сделал, а то ты как самый легкий крайним выходишь, так неохота под тобой оказаться, - спросили Артемьевы лейтенанта.
- Я не брал, - невпопад ответил финансист, и его залихорадило...
После пары заходов противно загундосил ревун и десантирование началось.
Ромашкин как продвинутый парашютист вышел "крестом", раскинув ноги и руки и поддерживаемый за шиворот стабилизирующим парашютом. Я вышел просто, без выпендрёжа. Трёхсекундное болтание, рывок, провал, вниз ноги возле носа и тишина. Кольцо я не дергал, доверив раскрытие основного купола страхующему прибору. Покрутился в стропах, остановился, осмотрел купол, оглянулся по сторонам. Чуть выше и правее меня спускались братья капитаны, вяло переругиваясь между собой:
- Тяни правые, - орал один.
- За хер себя потяни, собака бешеная, - отвечал ему второй.
Вроде вышли и раскрылись все. Надо готовиться к приземлению.
Оооо, чёрт, сачок "колдуна", висевший унылым хвостиком перед нашим взлетом, сейчас был полон энергии и на моих глазах задирался, чуть ли не параллельно земле. Бойцы, дежурившее на площадке, лихорадочно переносили "стрелу" из парашютных столов с места на место. Чувствую, приземление будет еще то. Натянув задние свободные концы до отказа, я сразу же приготовился дергать отцепку свободного конца. Как-то не очень хотелось таскаться по всему полю за парашютом. Удар, кувырок, отцепка. Купол вывернуло, и он беспомощно заполоскался и опал. Удачно, ничего не сломал и ничего не отбил. Навстречу мне бежали уже бойцы- обеспеченцы. Так, быстренько на стропах связать бесконечную петлю, достать сумку из-за резинок запаски, уложить туда распущенный купол. Сдать его сержанту контрактнику, проследить, чтобы он расписался в ведомости приема, и можно собирать группу. Мимо меня с воплями и душераздирающими криками на пузе, волочась за куполом, промчался майор Пачишин.
- Солдаааты, бля, сделайте что-нибудь, - взмолился он к бегущим навстречу бойцам.
Бойцы недавнего призыва испугались грозных воплей майора, и остановившись, отдали ему воинское приветствие.
- Идиотыыы, - проорал удаляющийся со скорость ветра майор.
Бойцы погарцевали за ним.
Так, вроде, на землю грохнулись все. Куполов в небе не видно, никто не завис. Пора выдвигаться на пункт сбора. Группу я собрал только через час. Офицеры-разведчики после приземления выглядели не лучшим образом. Ромашкин, найдя на площадке приземления единственную покрытую ледком лужу, добросовестно в неё приземлился, пробил ледяную корку и знатно извазюкался. Пачишин, вдоволь накатавшись на пузе, исцарапал себе всё лицо и руки. Начфинёнок приехал на пункт сбора на старинном мотороллере с прицепом и каким-то пьяным дядькой. Остальные были более-менее в норме. Лейтенанта отругали за использование транспорта, захваченного у пьяного мирного жителя. Нетрезвого крестьянина усадили за руль и отправили подальше. Мужичок, так и не проснувшись, уехал куда-то в чистое поле, выехал на площадку приземления и начал выписывать по ней круги, мешая десантированию личного состава.
Грузы свои нашли довольно быстро даже без поисковых приёмников, благодаря наличию явственного "разведпризнака" - трёх старослужащих солдат, сидевших на охране. Бойцы от скуки развели костёр неподалеку от площадки приземления. Устроив "мини блок-пост", тормозили пробегающих, после приземления мимо молодых разведчиков и обыскивали их на предмет сигарет и допрашивали на всякий случай о причастности к иностранным вооружённым силам, партизанским формированиям и сексуальным меньшинствам.
Когда одевали рюкзаки и распаковывали оружие, доктор успел намазать исцарапанного Пачишина зелёнкой во всех местах, особенно красиво и художественно получились уши.
- Так тебе, бля, за Бэтмена, - ехидничал Пиотровский, - у меня хоть костюм, а ты сам как гоблин из "Мишек Гамми".
Ромашкин, увидев зелёную физиономию, тут же "заревновал" и начал себя раскрашивать "Туманом". Братья-моряки прилаживали на грудь радиостанции и пытались всучить лейтенанту раскладывающуюся антенну в чехле, выдавая её за палку сухой колбасы.
Пока все препирались и готовились к движению, я достал карту с отмеченными контрольными точками, посчитал всяческие склонения, наметил ориентиры и взял азимут на первую точку. GPS-навигатор в группе был у Лёни Ромашкина. Поэтому ему пришлось возглавить головной дозор. В паре с ним шёл начфинёнок. Два техника шли связующим звеном. В ядре шёл я с братьями, и в тыловом дозоре в гордом одиночестве оставался флегматичный Аллилуев.
До наступления ночи нам предстояло пройти около пятнадцати километров и дать два сеанса связи, один из которых обязательный двухсторонний. Первый сеанс связи я намеревался дать после того, как пройдём хотя бы первую контрольную точку, необходимо было доложить об успешном "выводе", и о том, что приступили к выполнению задачи.
Интересно, а какие сюрпризы нам подготовили "спортсмены"? Парни там, несмотря на свой "юный" возраст, достаточно серьёзные, а командир группы уже откатал пару командировок. Могут где-нибудь на переходе выставить засаду, или натыкать сигнальных мин или еще каких-нибудь "ловушек". Надо мозгами пошевелить. На контрольной точке обычно сидит кто-нибудь из штабных "операторов" и парочка бойцов. Офицер выставляет в контрольной карточке командира группу цифр, в которой зашифрована отметка о прохождении и время. Все собранные на контрольных точках числовые группы надо передать при обязательном двухстороннем сеансе. После передачи групп на сеансе связи разведчики получат от Центра зашифрованное сообщение, в котором будет указан дальнейший порядок действий. А до подхода к первой точке у нас еще один сеанс связи. Одна из важных составляющих оценки группы на учениях - это количество зафиксированных двухсторонних сеансов. Чем больше сеансов дали, тем лучше. Командир спортивной группы это прекрасно знает, и скорее всего, будет нам "засаживать" где-нибудь после третьей контрольной точки при проведении ОДС. Лёня Ромашкин пёр в головном дозоре как паровоз по рельсам ,изредка сверялся с навигатором, чуть корректировал движение и нёсся дальше, зорко зыркая по сторонам и подавая связующему звену условные знаки. Связующее звено, пыхтя и негромко матерясь, увидев очередной условный знак, возмущалось:
- И што он этим хотел сказать? Помахал нам ручкой как женщинам лёгкого поведения и убежал, повиливая задом...
- Лёняяя, ты что там машешь ааа?, - орали они Ромашкину, идущему далеко впереди. Леня останавливался, показывал пару неприличных жестов, и снова уходил. Техники, вспомнив о том, что они техническая интеллигенция, вызвали по радиостанции головной дозор и попросили лейтенанта присматривать за пулемётчиком Лёней, дабы тот совсем не "запартизанился" Лейтенанту на свежем воздухе похорошело, и он пёр за Ромашкиным, поглядывая по сторонам и радуясь жизни и отсутствию комбрига в изгаженном прыжковом шлеме.
Где-то невдалеке послышался шум бронетехники. Наверняка мотострелки гнали свою колонну куда-нибудь на полигон. По сигналу дозора группа остановилась,и мне пришлось переться вперед. Лёня лежал на гребне пригорка и рассматривал что-то в бинокль.
- Командир, наблюдаю развертывающуюся колонну противника численностью до мотострелковой роты, предположительно готовятся к прочёсыванию местности, предлагаю оставить меня для прикрытия основных сил группы, я геройски погибну, но всех спасу,- доложил возбуждённый Лёня.
- Херушки тебе героически погибнуть, а мы что потом с твоим трупом будем делать? Я, конечно, дам команду, чтобы сперва над тобой надругались, а потом расчленили для удобства переноски, но пока давай понаблюдаем.
Ромашкин скуксился, ему страсть как хотелось повоевать. Отметив на карте координаты колонны, я дал команду продолжать наблюдение. Артемьевы быстренько развернули радиостанцию и начали "прокачивать" связь. Отработали довольно быстро, передали на Центр радиограмму об успешном выводе и об обнаружении противника. Технари, довольные неожиданной остановкой, наплевав на скрытность, начали разводить костёр и пытаться вскипятить воды, дабы запарить китайской лапши и утихомирить свои озверевшие на свежем воздухе желудки. Доктор флегматично обматывал куском бинта ствол своего автомата и наверняка мечтал о тёплом медпункте. Лейтенант с интересом посматривал на складывающийся штырь антенны, который братья связисты пытались выдать за "сухую колбасу". Унюхав запах костра, я оторвался от наблюдения за мотострелками и пошёл наводить порядок среди распоясавшейся технической интеллигенции.
- Эй блин, вам чего здесь, парковая зона? Развели кострище, демаскируете нас дымом, сейчас сюда пехота примчится и отдубасит нас автоматами по самым интимным местам.
- Мы люди тонкой душевной организации, нам все время пища как духовная, так и быстрого приготовления положена, мы себя уже изменить не можем, нас такими зампотех воспитал,- ответил Пиотровский приоткрыв крышку пластиковой коробки и с умилением нюхая ароматный пар.
- Да-да а что мы можем поделать?,- развёл руками Пачишин и почесал зеленое "гоблиновское" ухо.
Два техника попросились вместе с Ромашкиным геройски погибнуть, прикрывая отход наших основных сил. Теперь еще надо, чтобы на геройскую смерть напросились близнецы, лейтенант и доктор и я останусь совсем один. Все остальные сгинут в огне холостых выстрелов, прикрывая мой отход и пожирая чудеса китайско-корейской кулинарии.

(продолжение следует)

Особая группа

(продолжение)

Если мы сейчас даже побежим навстречу Пачишину, то вряд ли успеем до того момента, как его полностью возьмут в кольцо, да и смысла особого нету, и майора и нас будут гонять на поле как зайцев, и засветимся мы не только "загонщикам", но еще и "засадникам".
- Рябушкин, ваши на поле выкаблучиваются? - задали вопрос пленному Артемьевы.
- Неее, не наши, это наверно с соседнего полчка, если они вашего диверсанта поймают, наш "кэп" нас заглотит с касками и вещмешками, и ротному таких люлей ввалит - жуть, он у нас мужик самолюбивый.
Ага, конкурирующая фирма не только нам, но и мотострелковой роте Рябушкина.
Пиотровский прекратил бегать вокруг меня и заламывать руки.
- Зюзик, мля, что у тя с машиной случилось, почему заглохла? - заорал он на незадачливого механика.
- Да я что-то с оборотами напутал, я же не дизелист, и за "бэху" второй раз сел.
- За мной давай, "баллон" маслопупый, - сорвался на визг технарь и рванул из кобуры пистолет.
- Ой, не убивайте нас, - в голос заверещали Зюзик и Рябушкин.
- Ээээ, ты что, совсем гребанулся, - заорали Артемьевы.
- Да успокойтесь, идиоты, - затараторил Пиотровский, - зря я что ли в пехоте шесть лет прослужил, я же инженер, я этих БМПэшек на гусеницы столько поставил, что вам и не снилось. Командир, я сейчас заведу эту трахому, как два пальца об асфальт!! Зюзик, за мной!! Пиотровский рванул вниз, на бегу вытащил обойму из пистолета и достал два ПМовских патрона. Горе-механик скатился на заднице за ним. Недолго думая, все остальные, в том числе и я, посыпались вниз. Пиотровский уже нырнул на место механика и что-то скороговоркой объяснял бойцу, задница которого торчала из люка старшего стрелка. Грохнул выстрел.
- Пиздец Зюзе, - пробормотал Рябушкин и побледнел. Я ничего не успел подумать. БМП чихнула, фыркнула, выбросила из эжектора облако чёрного солярного дыма ииии...
Завелась!
- Урааа, - заорали братья.
- Феноменально, Ватсон! - пробормотал Аллилуев.
- К машине!! - заорал я.
Из люка стрелка вылез живой и здоровый Зюзик с открытым ртом.
- Товарищ лейтенант, я терь знаю!!!
Я скороговоркой распределил сектора обстрела и посмотрел в бинокль. "Бэтмен" то шел, то бежал, преследователи в белых маскхалатах сжимали кольцо.
- Я за штурвалом, - проорал Пиотровский.
- Дави, "соляра", на полную, спасем "Бэтмена"...
- Чип и Дейл спешат на помощь, - заорали братья.
- Спасатели, вперёд,- брякнул доктор.
- Летёхааа, отдай пулемёт, - чувствуя "войнушку", завизжал в голос Лёня.
Вот разговариваешь с человеком, пьёшь водку с ним с одной бутылки, ешь тушёнку одной ложкой и никогда не подумаешь, что такой заурядный с виду капитан как Пиотровский на такое способен. "Бэха" выскочила из кювета как чёртик из табакерки, развернулась почти что на месте, мощным рывком выскочила на поле, и мы помчались, обгоняя ветер.
- Держиииись, - только и успел проорать я.
Водил наш технарь - дай бог всем Анваркам и остальным механикам водителям ВС РФ. Нас мотало по броне, ветер бил в лицо. Рябушкин беззвучно открывал рот. Лейтенант начфинёнок хищно улыбался, держась одной рукой за скобу на броне, другой прижимая к себе пулемёт. Братья орали так, что даже было слышно сквозь рёв движка:
- Наш паровоз летит, колёса гнутые, а нам всё по херу, мы е#анутые!
Бегущий Пачишин, увидев приближающуюся к нему на бешеной скорости БМП, заметался как заяц. Бежать было некуда, сзади догоняла пехота.
Пиотровский заложил крутой вираж и мы остановились как вкопанные в нескольких метрах от нашего "связника".
Пачишин не узнал нас и проорал:
- Живым не возьмёте, суки!
После чего поставил пакеты на снег, вынул из одного бутылку с водкой, из другой красную бутылку кетчупа. Показал нам "фак", и достал из-за пазухи большой коричневый пакет.
Быстренько раскрыл кетчуп, полил им краешек пакета, поморщившись, откусил, откупорил бутылку водки и сделал большой глоток.
- Вот так погибает спецназ! - быстро жуя бумагу, промямлил он.
- Кончай жрать, скотина,- заорали мы ему хором, - запрыгивай!
- Оооо, бля, мужики, свои! - умилился майор, и отхлебнув еще глоток, упаковал бутылки обратно в пакеты и побежал к нам. Вскарабкался на броню и сунул в руки мне пакет:
- Я там только уголок съел, он самый вкусный.
Слава богу, больше он сожрать не успел.
- Мужики, дайте мне мой автомат, я сейчас этим охотникам устрою!
- Командир, пехота близко, - предупредил Ромашкин и просительно протянул: нууу мы как, а?
- Группа, к бою, Пиотровский, будь готов, стреляем и уезжаем. Офицеры разведчики с радостным визгом посыпались с брони. Выстроились полукругом возле БМП.
- Подпускаем ближе, сейчас подбегут, и по команде огонь по одному магазину, начфин, тебе можно остаток коробки дострелять и валим!
Мотострелки, поняв, что их "добычу" уводит кто-то другой, перешли на галопирующий бег, стали различимы красные азартные лица.
- Огонь!
Вот тут мои офицеры подчинённые оторвались на всю катушку. Лейтенант палил с ПКМа, держа его на весу у бедра (надо заметить, у него это совсем неплохо получалось). Лёня Ромашкин вёл огонь то стоя, то с колена, лёжа и в кувырках. Нахрена он кувыркался, никто так и не понял. Технари, стоя рядышком друг с другом, садили короткими. Доктор, изображая из себя Пушкина на дуэли, держал автомат на весу и стрелял с одной руки. Я стрелял по привычке сдвоенными одиночными (хотя какая разница как стрелять холостыми?). С брони тоже раздались очереди. Я оглянулся. Зюзик и Рябушкин азартно лупили очередями по разбегающейся по полю и залегающей среди буераков пехоте. Дааа, боевой азарт страшная штука, пофиг по кому стрелять, главное сам процесс! ГаЗ66, следовавший за цепью, остановился, из него выбежал какой-то военный и метался кругами вокруг машины и что-то орал в нашу сторону.
- Группа, отход, бля, отход, Лёня, отхооод, хватит выёживаться.
Вскарабкались на броню, довольные и провонявшиеся пороховой копотью холостых выстрелов.
- Пьетро, дави педали, пока не дали!
- Йаахууууу! - заорал на манер американских ковбоев Пиотровский, и мы снова понеслись через поле. Вслед нам неслись проклятия мотострелков, лишённые какой-либо изысканности и литературной направленности.

Пачишина снарядили довольно быстро, распределили покупки по рюкзакам. Надо уходить, пехота вскорости опомнится и может продолжить преследование. Хотя, если бы всё было по-настоящему, им было бы уже не кем преследовать. Ладно, уйдём в безопасное место, там вскроем недоеденный Пачишиным пакет и определимся с дальнейшим порядком выполнения задачи. Печальный Рябушкин сидел на башне со шлемофоном в руке и страдал.
- Меня Арбалет сотый запрашивает, что там за стрельба на поле и что я наблюдаю.
- Скажи ему, что наблюдаешь "конкурентов" из соседнего полка, совершающих непонятные движения. Лейтенант кивнул, и нажав тангенту, что-то забубнил в ларингофоны. Снова определили походный порядок. Начфин, довольный как слонёнок, с чупа-чупсом во рту и Леня выдвинулись вперёд.
- Слышь, чуваак, - проорал вслед головному дозору Рябушкин, - мне Милка Феофанова так и не дала!
- Ха, а мне тоже, - обрадовался наш начфинёнок.
- И нам! - добавили братья Артемьевы, совершенно не знавшие, кто такая эта Феофанова.
- Вот сучка! - добавил Аллилуев.
- Давай, Рябушкин, счастливо оставаться, - проорал наш летёха, и подпрыгивая от возбуждения, скрылся из глаз.
Я проверил связь с головным дозором. Ромашкин отозвался сразу же. Пора выдвигаться связующему звену и прощаться со своими пленными. Не успели технари отойти и пары метров от БМП, как меня срочно вызвал на связь Лёня.
-"Ядро", наблюдаю в пятистах метрах по азимуту в движении разведывательную группу противника, одеты в штаны от маскхалатов и камуфляжи, очень быстро идут, скоро будут здесь, численность четырнадцать, идут в боевом порядке "трилистник".
Ну вот они и наши "спортсмены" пожаловали. Быстры, однако, ребята, ничего не скажешь. Ещё надо обворованный на колбасу СОБР добавить, и будет полный комплект.
- Глаз, наблюдай осторожно, никуда не двигайся, - ответил я и выдернул из планшета карту.
Так, ага, вот здесь они, в этих квадратах. Я быстренько карандашом начал записывать пятизначные группы цифр прямоугольных координат.
- Рябушкин, у вас как координаты передают, прямоугольными или по "улитке"?
- Да как-то говорят, квадрат такой-то по "улитке", что-то там, да вот у меня карта есть, гляньте, только не забирайте, а то меня прибьют.
Карта у Рябушкина намного меньше моей, но тоже масштаба 1:50 000, "полтинник". Карта закодирована, ага, ну тут все намного проще: обыкновенная кодировка, мы такую в училище чуть ли не на первом курсе проходили. На карте Рябушкина я на полях набросал уже кодированные координаты с "улитками".
- Короче, вызывай своего Арбалета, называй ему вот эти координаты и говори, что наблюдаешь группу диверсантов и тебе необходимо в помощь еще одна машина и взвод пехоты с левого фланга, всосал?
- Он меня на херах не оттаскает? - испуганно спросил "пиджак"-лейтёха.
- Он тебя в губищщи расцелует, - давай, вызывай!
- Не, не хочу, он противный, - скокетничал Рябушкин и напялил на себя шлемофон.
- Арбалет-100, я Арбалет-113, приём, да-да, слышу, самого гнутого Арбалета позови, да пофиг что чай пьёт, быстрее зови. Арбалет-100, я Арбалет-113, ничего не хотел, в квадратах... в направлении меня наблюдаю выдвигающуюся разведгруппу численностью четырнадцать человек, необходимо для перекрытия возможных направлений движения две "коробочки" с левого фланга, нет, не мерещится, все, жду, до связи...
- Молодца, Рябушкин, не ожидал, что твой ротный сказал?
- Да он просто охерел, сейчас и сам примчится и с левого две машины с пехотой пришлёт, он меня не того, не поимеет? Вы меня не обманываете?
- Успокойся, болезный, всё будет в лучшем виде, "сделай другому западло" - это наше жизненное кредо, но в нынешней ситуации оно тебя никак не касается!
Я вышел на связь с головным. "Спортсмены" приближались форсированным маршем. Я думаю, на бегу вряд ли кто-то будет прослушивать поисковым приёмником эфир. А зря, очень зря.
- Лёня, резко уходи вправо, и дуем так километра три, не останавливаясь, понял? Вперёд.
Связующее звено ушло вправо, пора и нам бежать. Помахали ручкой Рябушкину и Зюзику и резвой трусцой скрылись среди деревьев. Пробежали метров четыреста, потом завернули на девяносто градусов. Рябушкин слышал мои переговоры с головным дозором, и мало ли что у него на уме. В такой ситуации лучше доверять только самому себе. Прошли перелеском, по моим расчётам мы уже пропустили группу "спортсменов" вперёд. Можно остановиться и послушать эфир, а заодно и вскрыть пакет.
- Группа, стой, вкруговую, все слушаем воздух, - дал я команду на остановку и нацепил наушник поискового приёмника.
- Стреляют там, откуда мы только что свалили, - сказал один из близнецов.
Действительно, совсем неподалеку раздавались звуки стрельбы. В эфире ругался Арбалет-сто. Причём ругался не на нашего "сто тринадцатого" знакомца, а на кого-то другого:
- Загибай фланг, гони наших дагов прям наверх, бля, вот спецназеры сволочи, ой вот дают, Сеня, да что ты вытворяешь, фланг загибай. Рябушкин в отличие от тебя сегодня не затупил, сто тринадцатый, кто там на "шишиге" подъехал? Гони их на хер.
Понятно, мы снова подставили конкурирующую фирму, и на душе от этого становится светло и радостно.
Что же, интересно, написали нам наши операторы и информаторы? Надеюсь, будет что-то стоящее. Как-то пару лет назад на сборах командиров рот тоже отрабатывалась встреча с агентом, офицеры информационного отделения что-то там напутали, потом напились водки и поручили своему мальчику-хакеру, бойцу срочнику распечатать набранный текст. Боец всё добросовестно исполнил. Заодно набрал и распечатал кучу писем своим подружкам. Потом после встречи с агентом офицеры, умиляясь, читали о том, как крут Вася Пупкин, совершающий ежедневно прыжки с парашютом на территорию Китая, задушивший парочку акул на водолазной подготовке и гоняющий "дедсостав" по казарме, и как хреново ему без женской ласки. Что было потом с Васей Пупкиным и информаторами, лучше не рассказывать.
Так, что тут у нас есть? Я разодрал пакет, залитый кетчупом и с откушенным уголком.
Ну вот, то, что и ожидалось, ничего толкового. Информация о противнике точь в точь как в первом пункте боевого приказа. Дальше отрывки из радиоперехватов. Взаимодействующая осназовская бригада даёт неплохую информацию, но для разведывательной группы специального назначения это совсем не то, что надо. Нам нужны точные координаты и время. Вот что мне, сейчас на бегу думать, как использовать информацию о "работе в период такой-то каких-то РЭС, предположительно СПС"? Ну, даже память напрягать не надо: РЭС -радиоэлектронные средства, СПС - сухопутная подвижная связь. Значит, всё-таки подвижный командный пункт движется. Вот еще отрывок о работе РЭС: "предположительно развёртывании первичных сетей связи в таком то районе". Дальше отрывки из перехватов вообще непонятного для меня содержания. Тут надо думать долго и упорно. В армии и в округе есть командно-разведывательные центры, которые занимаются приёмом, анализом и обработкой информации, и выдают начальникам разведок сведения в удобоваримом виде. А у нас наверняка измотанные информаторы, получив вводную, недолго думая, накопировали всяческой информации, которая им поступает непрерывным потоком, и скинули её мне. Пусть майор разбирается сам. Вполне может быть, что это "происки" замкомбрига или чудачество самого комбрига, он любитель озадачить всех какой-нибудь нелепой вводной типа: "Алюминиевые огурцы на брезентовом поле подверглись истязательствам харбинской диаспоры". А что это значит, пусть думают все, правда, минут через тридцать наш полковник сам забывает, что хотел этим сказать. Есть еще вариант подачи нам "иголки в стогу сена" самым верхним руководством учений. У "краснолампасных", прибывших с самых верхов, информации побольше, чем у кого-либо на этих учениях. Они курируют и нас, и противника. Наверняка генералы знают, где находится этот треклятый подвижный командный пункт, армейцы обязаны у них утвердить план-календарь проведения учений. Может, позвонить Черепанову и попросить его похитить "портфель" с бумажками, в которых всё указано? Это в принципе нормальный вариант. Вова частенько, "подшофе" грозился уйти в бизнес и расторгнуть контракт. Причём придумывал сумасшедшие планы своего увольнения. Чего только стоит его задумка выгрести на асфальтовый плац на резиновой лодке во время общего построения и скомандовать "Торпеды к бою!". Думаю, похищение портфеля ничуть не хуже. Мдаа, мечты, мечты.
Может, всё-таки есть в донесении агента хоть что-то стоящее? Ну не должен наш "шпион" давать нам информацию из радиоперехватов, нет у него ни сил, ни средств для ведения радиоразведки, и у меня голова не отдел анализа и обработки информации. Надо еще раз внимательно перечитать донесение. Так, перехваты пропускаем, что тут у нас еще есть?
- Командир, пять капель будешь? - подскочил Пачишин с пластиковым стаканчиком и сосиской в руке.
- Слышь, а вы не рано начали расслабляться, нам еще топать предстоит дай бог, а вы уже по пять капель?
- После всего пережитого необходимо убить несколько нервных клеток, - отозвался откуда-то Аллилуев, - медицина рекомендует!
- А давай, может, мозги заработают, - немного подумав, согласился я.
Водка обожгла пищевод и упала в желудок, немного посопротивлявшись, за ней упала сосиска. Алкоголь сразу же обострил мои мыслительные способности, и взгляд упёрся в пару абзацев внизу страницы.
- Для согласования и организации управления выделяемого ресурса авиации из состава Љ двизии Љ..ВА (воздушной армии) выделяется ОГ (оперативная группа). К 00.30 (число, год) организовать взаимодействие с КП Љ.. А (командный пункт армии). развернуть пункт управления южнее отм .230,5 (координаты). Источник (из анализа шифроперехвата боевое распоряжение Командующего Љ ...ВА).
Вот это, по-моему, то что надо. Эта самая отметка как раз немного севернее той самой Курояровки, про которую нам рассказал механик Зюзик. А так как лётчики будут организовывать и разворачивать свой пункт именно на КП армии, чтобы оттуда держать связь уже со своим командованием, то вопрос с нахождением подвижного командного пункта армейцев можно считать практически решенным. Главное только чтобы я в своих выводах не ошибался. Всё-таки надо для проверки позвонить мистеру Черепанову, может, он что-то еще слышал краем своего большого чувствительного уха. Заряда батареи сотового еще достаточно. Денег на счету маловато, но Пачишин прикупил еще карточку, так что звоним и сматываемся, а то насколько я знаю, сотовой связи в районе Курояровки днём с огнем не сыщешь. Подлец Вова не отвечал. Что такое? Спит? Попал под БШУ (бомбо-штурмовой удар) и по условиям учений убит? Где же он есть, когда так нужен? Ну ладно, попробуем попозже. На пакете на обратной стороне надпись: "По прочтении уничтожить"
- Пачишин, будешь доедать донесение? Тут еще вкусных уголков три штуки, натуральный продукт, получше ваших китайских сосисок!
- Да не, спасибо, не хочу, я сальца уже хряпнул под водочку...
Пришлось пакет сжечь, как только последний клочок бумаги догорел и пепел был растоптан и развеян, я скомандовал:
- Группа, подъём, головной дозор вперёд.

Ушли мы довольно далеко, километра на четыре в сторону предполагаемого нахождения ПКП, вероятность быть обнаруженными пехотой, "спортсменами", СОБРовцами значительно снизилась. Группа потихоньку забралась на превышающую высоту одной из сопок, перекурили и начали медленно спускаться вниз. Тут и запел про "молодую лошадь" телефон.
- Воваа, наконец-то, ты чего не отвечал?
- Я на общем совещании был, у телефона звук отключил и на вибрацию поставил, а он у меня в кармане штанов лежал.
- Блин, ну мог бы тихонько смску кинуть, чтобы мы перезвонили попозже.
- Какую нахрен смску, тут генерал зашёл, все встали, а тут ты названиваешь, кстати, у тебя чёртовски приятный телефон, когда на вибрации стоит!
- Слышь, извращенец, ты там ничего про лётчиков не слышал интересного?
- Да, что-то было, толком не помню я, с начпродом в морской бой резался, там "генс" сказал, что координаты ПКП у него и он ждёт радиограммы об обнаружении с координатами от наших групп, чтобы свериться и поставить плюсик, а еще у замкомбрига что-то случилось, его вызывали с совещания, его выпустили, он зашёл печальный, аж капец, и усы свои так трогательно поглаживал, будто прощался!
- Вова, скажи ему, пусть еще стринги прикупит и шест для стриптиза.
- Хе, а нахрена ему стринги и шест?? А, пля, он же стрип обещал, надо мелочи поднасобирать ему в трусы засовывать, вы там опять кого-то подставили? А то комбриг после совещания бегал, разорялся, кричал, что пехота отличилась, а мы редкостные тупари.
- Вова, отбрось лирику, мне надо точно узнать, едут лётчики куда-нибудь в Курояровку, или нет, сможешь как-нибудь пробить?
- Старый, ты окончательно разучился головой думать, всё больше жопой, да ногами, тебе что, трудно Роме "Фашисту" позвонить?
Вот и приехали. Хоть Черепанов и истинное чудовище и в бытовом плане сущий разложенец и в служебном отношении, как он сам говорит, "воинствующий еблан", но его голова выдаёт иногда гениальные по своей простоте решения!
Рома "Фашист", он же Роман Васильевич Каузов, офицер из оперативного отдела армии ВВС, штаб которой расположен у нас в городе. С Ромой мы познакомились несколько лет назад, он с нами летел самолётом военно-транспортной авиации в славный город Моздок. Мы летели на Ханкалу в командировку уже не в первый раз, Рома летел туда же на какую-то должность в группу комплексного огневого поражения в штаб группировки. Каузов оказался очень компанейским парнем, как все лётчики, порядочно пьющим, способным выполнять служебно-боевые задачи в любом виде и никогда не забывающим своих друзей. Через него всегда можно было пробиться на "борт" до Моздока или на "почтовик" до "большой земли" А прозвище "Фашист" он получил от того, что был фанатом всяческой символики и военных примочек времен Великой Отечественной войны, особенно фанател от фашистских побрякушек. Так совпадало, что на "замену" он всегда попадал с нами, да и здесь мы частенько любили покуролесить с выездами на природу и охоту.
- Вова, ты гей..ний, мы тебя любим! - заорал я радостно в трубку.
- А я его не люблю, - пробормотал начфинёнок, он вечно авансовые отчёты с запозданием сдаёт.
- Вова, мы тебя обожаем, - добавили связисты, которые обожали всех.
- И не просите, и не целуйте, - сказал в трубку Черепанов и ушёл со связи.
Так, главное, чтобы Рома был на связи, а где тут в телефонной книжке его номер? Ага, вот Каузов - должен 300 р. Странная манера у Вовы заносить контакты в телефонную книжку.
"Фашист" отозвался сразу же после первого гудка.
- Вова, бля буду, отдам я тебе твои три сотни!
- Здаров, "Фашистюга" это не Вова, и он тебе три сотни уже простил, успокоил я Рому.
- Ааа, старый, здарова, а чего ты с Черепановского звонишь, случилось чего? Я слышал, тебя с парашютом скинули с кучей извращенцев и вы там пугаете всю округу?
Во как! Слухами земля полнится, уже и в армии ВВС знают о наших доблестных "деяниях".
- Рома, дело есть, у вас там никто никуда выезжать не собирается, ничего такого не слышал?
- Ааа, братан, ты чего это удумал, учения идут, щас я тебе всё так и сказал!
- Ну ладно тебе ломаться, ты помнишь мой ножик германского парашютиста?
- Пять секунд, я из кабинета выйду, - затараторил мигом возбудившийся "Фашист".
Через несколько секунд он отозвался:
- Бля, я за финку фашистского парашютиста воробья в поле на коленях загоняю, давай, лечи мне уши, что тебе рассказать?
- Я спрашивал, выезжает от вашего штаба какая-нибудь оперативная группа к армейцам куда-нибудь в районы Вахапетовка- Куроярово?
- Не то слово выезжает, я тоже туда прусь старшим, с утра задолбался этот выезд согласовывать, от нас радийка идёт, КАМАЗ с кунгом, да я наверно на своём микроавтобусе поеду, он у меня полноприводной, и мне армейцы пропуск на него сделали еще действует, может, время будет, поохочусь, мы к одиннадцати вечера должны быть на окраине этой грёбаной Куроедовки, я уже и пистолет получил секреты в портфеле охранять!

(продолжение следует)

В середине семидесятых годов прошлого века я проходил срочную службу в рядах Советской Армии, в одном элитном воинском подразделении - строительном батальоне (т.н. стройбат). В первые пару месяцев я выполнял фукции андроидного экскаватора, а потом командование части узнало о моей способности рисовать и умении писать плакатным пером. Эти таланты в те времена ценились на вес золота, т.к. парк наглядной агитации для повышения воинского духа нуждался в постоянном обновлении. И я начал работать художником-оформителем при штабе части. У меня была небольшая комнатка-мастерская, которую я делил с штабным плотником Мироном Магурой. Мирон сколачивал стенды, а я вдыхал в них высокое идейно-политическое содержание. Мы подружились, называли друг друга кумами и жили душа в душу. Комнатка напротив нашей мастерской являлась резиденцией освобожденного секретаря ЛКСМ (Ленинский коммунистический союз молодежи) нашей части прапорщика Ширинкина - неплохого в сущности человека, которого губили страсть к крепким напиткам и декреативная инициатива. У прапорщика было простое и честное лицо второстепенного героя советского кинофильма производственной тематики, только нос, пожалуй, был несколько великоват и мясист - напоминал по форме грушу, изогнутую в форме утиного клюва.

Рано утром к нам в мастерскую врывается взмыленный прапорщик Ширинкин, кидается к зеркалу и озабоченно смотрится в него.
- Ара, у тебя грим есть? - не глядя на меня, спрашивает прапорщик (меня он называл традиционным для всех армян в армии именем Ара).
- Никак нет, товарищ прапорщик! А для чего вам грим?
- Да вот, понимаешь, вчера был на хоккее, сидел в плащ-палатке, и когда прикуривал, спичкой нос обжег. Скоро к командиру идти, а он заметит и опять начнет...
Тут Ширинкин весьма похоже изобразил рявканье нашего бравого подполковника:
«Шта, Ширинкин, опять к бабам полеззз? Поцарррапали?»
- Вот, посмотри!
И Ширинкин, вытянув шею, представил моему взору свой утиный носик. На кончике носа строго по центру располагалось небольшое красное пятнышко. Зная, какие несовместимые с образом политработника раны обычно наносят Ширинкину его бабы, я не представлял себе, что этот крохотный ожог может вызвать интерес у командира части. Но Ширинкина это не утешило. Он настаивал на немедленной косметической операции и слезно просил узнать насчет грима у завклубши. У завклубши грима тоже не оказалось.
- В общем, товарищ прапорщик, я вам могу только гуашью замазать, но результат не гарантирую.
- Мажь! - возопил Ширинкин с интонацией Кисы Воробьянинова, когда тот кричал Бендеру «Брейте!»
Ширинкин уселся на стул и вытянул шею. Магура, который во время этого разговора только добродушно усмехался и давал не лишенные смысла советы, понял, что предстоит исключительное зрелище, занял позицию сбоку. Я взял набор гуаши и стал подбирать колер к богатому и сочному цвету лица секретаря ЛКСМ. Кум Магура с интересом наблюдал за моими манипулящиями.
Гуашь содержит белила и подобрать нужный цвет этими красками довольно трудно. Да и «баланс белого» на лице прапорщика в результате потребления водочки был настроен с явным преимуществом красного и назвать цвет его лица телесным мог только последний из могикан. Это был очень сложный, сочный и насыщеный букет - пурпур с оттенками переспевшей вишни, легкими нотками голубики и почти неощутимым послевкусием земляничных ягод. Периодически я подносил палитру к лицу прапорщика и сравнивал свой гуашный букет с оригинальным. Наконец нужный колор был накупажирован. Ширинкин уже весь извелся на табурете, да и кум жаждал начала представления.
Мне никогда до этого не доводилось красить нос секретарям ЛКСМ, поэтому я старался получить от процесса максимум удовольствия. Чтобы не замарать гуашью честь мундира офицера (ну, почти офицера), на Ширинкина была накинута белая тряпочка. Получилось что-то вроде слюнявчика, и Магура не преминул заметить, что эта деталь туалета прапорщику очень идет и даже молодит его.
На меня что-то нашло, наверное, это был потный вал вдохновения, но плотность его была сильно разбавлена приступами смеха, с которыми я пока справлялся.
Я вел себя как настоящий художник. Я отошел на шаг, прищурился и, вытянув руку с кисточкой, внимательно посмотрел на прапорщика. Я увидел секретаря ЛКСМ воинской части, живого прапорщика в парадно-выходной форме, с погонами, со звездочками, с белым слюнявчиком, сидящего на табуретке посреди комнаты с вытянутой шеей и ожидающего, когда ефрейтор начнет красить ему нос.
Больше держаться не было сил. Я почти рыдал от приступов хохота и никак не мог взять себя в руки и сделать первый мазок. Кум, который тоже оценил комизм ситуации, бушевал где-то около шкафа с красками, периодически ударяясь об него головой. Звуков он почти не издавал, только попискивал «и-и-и! и-и-и!»
Ширинкин сидел, кося на нас злыми глазами, и тихо матерился, объясняя, что он со мной сделает, если я не приступлю к работе прямо сейчас.
Наконец я собрался с силами и мазанул кисточкой по прапорщикову носу. То, что произошло после этого, добило меня окончательно - гуашь (а это краска на водной основе) не пожелала ложится на жирный нос секретаря ЛКСМ, свернулась в каплю и спрыгнула на слюнявчик. Несколько минут мы с кумом бились в истерике, потом я очнулся и попросил прапорщика сбегать в туалет и хорошенько помыть нос с мылом. Тот помчался к умывальнику. Когда он вернулся, мы уже успокоились и я нашел в себе силы для дальнейшего творчества. Несколькими умелыми мазками я закрасил точку ожога и Ширинкин кинулся к зеркалу. Цвет был подобран идеально. Ширинкин был страшно доволен, и глядясь в зеркало, все время приговаривал:
- Зашибись! Зашибись!
(На самом деле он повторял немножко другое слово).
Но у гуаши есть одно противное свойство - после высыхания она светлеет. За время, пока Ширинкин вертелся вокруг зеркала, гуашь высохла и теперь возникало впечатление, что к красному носу прапорщика пришили аккуратную бежевую пуговицу. Кум, увидев эту метаморфозу, опять закатился под шкаф, а Ширинкин изменился в лице (уже не только в прямом, но и в переносном смысле).
- Ара,.. что это такое, ..... ..... .....?!!
- Она подсохла и посветлела, товарищ прапорщик...
- Я, бл.., вижу, что она, бл..., посветлела!!! Что мне, бл...., теперь с этим, бл..., делать?!!! Как ей, бл..., опять, бл..., потемнеть, бл...?!!
От волнения прапорщик забыл все остальные матерные слова.
И тут меня осенило! Идея была дерзкая и смелая, но как отнесется к ней прапорщик?
- Можно покрыть лаком, тогда цвет вернется, - робко предложил я.
Кум Магура, который же не пытался встать, представил себе лакированый нос секретаря ЛКСМ и сложился пополам как от ранения в живот.
Прапорщик бросил на меня мечтательный взгляд, в котором жгучее желание убить меня немедленно боролось с желанием убить меня немедленно после обработки носа лаком. Наконец здравый смысл победил.
- Мажь, сука.
Лак у меня был только ацетоновый. Это и сгубило прапорщика.
Нет, поначалу все было великолепно. Ширинкин опять завертелся перед зеркалом и завел старую пластинку:
- Зашибись!.. Зашибись!..
А лак тем временем подсыхал и постепенно стал стягивать кожу на носу прапорщика в слегка сморщенный холмик. Процесс происходил незаметно, но к его завершению нос Ширинкина, который и раньше напоминал слегка отвислую женскую грудь, увенчался для полного сходства сочным эрегированным соском.
Ширинкин был близок к истерике. Кум (как мне казалось) тихо скончался под столом.
- Бл.......диии!!!!! Сукиииииии!!!! - ревел Ширинкин, - что я с этой сиськой теперь буду делать?!!!!!
Тут кум очнулся и застонал: Ии.... Ли-и... Ли-и...
Он никак не мог закончить предложение. Наконец получилось.
- Лииифчик сшейте! - предложил кум и опять рухнул на пол.
- Ара, сотри этот лак пока я вас с Магурой не убил!!!! - орал Ширинкин. Он уже совершенно обалдел от резких переходов по формуле «отчаяние-блаженство-отчаяние».
Я стал стирать лак тряпочкой, смоченной в ацетоне. Но нежная, деликатная кожа на носу прапорщика за последние полчаса вынесла грубое мытье холодной водой, стирку хозяйственным мылом, втирание гуаши и покрытие лаком. Чистого ацетона кожа перенести уже не смогла и стала сходить вместе с лаком. Через минуту на кончике носа была полноценная рана размером с двухкопеечную монету.
- Я с вами потом разберусь! - прошипел Ширинкин, сорвал слюнявчик и побежал в санчасть. До совещание у командира части оставалось около 10 минут. Мы видели, что у кабинета уже собрались военачальники в ожидании главного полководца. Наконец появился и сам командир.
- Ну что, все в сборе? А где Ширинкин? - гаркнул подполковник.
- Здесь я, здесь! - донесся с лестничной клетки голос Ширинкина, выскочившего из санчасти.
- Я уже здесь! Здесь я, товарищ подполковник!
Мимо нас резвым аллюром пронесся Ширинкин. Увидев его, у нас с кумом опять случился родимчик. Наш фельдшер по кличке Пинцет мало заботился об эстетике, он просто заклеил нос Ширинкина двумя длинными полосками лейкопластыря, крест накрест.
Ширинкин подгарцевал к командиру, резко осадил и метнул кость к черепу в воинском приветствии. Подполковник взглянул на честное лицо прапорщика и радостно загоготал:
- Шта, Ширинкин, опять к бабам полезззз?! Поцаррррапали?!

Честностырено отсюда http://mymoon-leo.livejournal.com/