К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)

V. ЦГВ


Ну вот. Вроде приехали.
Батальон.

За воротами машина сразу запрыгала по швам плит и прочим кочкам и рытвинкам. Ну вот, с возвращением на Родину, честно говоря, несколько язвительно и с иронией подумалось мне.
И вообще надо сказать, что наблюдался интересный парадокс. Это наблюдение из будущей моей жизни в Чехословакии, но первая мысль, ещё не оформившаяся, но возникла. За любыми воротами наших гарнизонов было тоже чисто, но чисто искусственно. А у чехов на улицах было просто чисто. Там конечно тоже убирались, но делали это как-то естественно и ненавязчиво, и чистота их улиц, дорог и т.д. Тоже естественна и ненавязчива. Мы же каждый день, иногда с утра до ночи что-то тёрли, скребли, чистили, мели, красили, белили, и всё равно было ощущение искусственности и показушности. Или это просто психологически так казалось.
Вот вымели и вычистили территорию, скажем. Через пять минут гля ..... опять или окурочек или бумажечка, накрайняк просто плюнуто. Через пару часов - будто и не убирались. И даже, если никого там не было, но ветром что-ли приносило. Загадка, одним словом. И разгадки доя сих пор нет. У меня, по крайней мере. И так было везде, где собиралось больше трёх наших.
Сначала мы проехали мимо обычных наших ДОСов, потом пошли дома чешского образца, но не такие красивые, как за забором, а какие-то низкие и приземистые. Это, как потом мы узнали, был клуб истребительного Градчанского полка, столовая и т.п. Здание штаба вообще было с колоннами и выглядело как ДК в Союзе. Дальше пошли какие заборы, за которыми высились огромные здания (это была ТЭЧ со своими ангарами), небольшое ярко освещённое здание с решётками на окнах второго этажа, но за очень глухим и высоким забором (губа гарнизонная) и снова заборы и разные ворота. Повторю, все заборы и ворота были серого цвета. На воротах, в отличии от Советских ворот воинских частей, не было звёзд. Потом машина въехала в сосновый лес, но опять же среди деревьев шёл серый металлический забор с колючкой поверху.
Вот тоже интересный момент. Внутри гарнизона, т.е. в закрытом охраняемом периметре был ещё более охраняемый и закрытый периметр.
Сержант несколько построжал и произнёс:
- Приехали, вот и Батальон. - Интонация у него была именно такая - «Батальон» он произнёс торжественно и с большой буквы.
Снова короткая остановка, шум моторов и лязг ворот, стандартное приветствие дежурного по КПП, чернявого сержанта с южным акцентом, и вот команда:
- К машине!
Мы выпрыгивали из машины и осматривались. Одноэтажный щитовой барак с пристроенным крыльцом. От крыльца к машине шёл старший лейтенант с повязкой дежурного по части. Длинный, стройный, худощавыё. Это был комсомолец батальона. Про него будет рассказ в своё время. Пока они с нашим капитаном здоровались и о чём-то своем командирском говорили, мы построились. Маскируясь за нашими спинами, представитель наряда КПП шёпотом спрашивал про земляков и интересовался у нас наличием цивильных сигарет. Что это такое дошло не сразу. Как оказалось потом - любые сигареты с фильтром, или даже «Прима», «Беломор» именовались куревом цивильным.
- Так, бойцы! Это дежурный уже обратился к нам. Сейчас идём в роту, до подъёма отдыхаем. После завтрака мандатная комиссия. Вещи оставить в дежурке. Документы и ценности вложить в вещмешки, никуда не денутся. - и повернувшись к помощнику сержанту, добавил, - я в первой.
- Напра-Во! Шагом Ма-рш! . - и мы потопали к таким же баракам, стоящим в отдалении. Свернув за первый барак, мы увидели плац и дальше забор. За забором справа высилось непонятное сооружение со стеклянным аквариумом наверху, а из-за забора опять таки торчали хвосты двух МиГов. Это была вышка РП и стоянка дежурной пары. А дальше была рулёжка и взлётка. Курорт.
МиГи стояли в семи метрах от стены казармы, в которой мне предстояло жить почти полтора года. Если продолжить прямую от стоянки, то до моей койки, которую мне выделила заботливая Родина, было от силы метров тридцать. А отбойников у вышки было ещё шесть, помимо дежурной пары. А ночные полёты, особенно с середины лета, после прибытия молодых лётчиков, и до декабря были три-пять раза в неделю, это обуславливалось тем, что молодых вводили в строй. Вобщем первый месяц спать было некогда, но потом привык и, если не было полётов, то уже чего-то не хватало. Так что, даже дикий свисторык, прогреваемых авиационных двигателей на стоянке, и рев взлетающих МиГов становился привычным. Удивительное создание человек - ко всему привыкает.
- Тащ стрыйлетант, дежурный ....
- Значит так.- прервал старлей дежурного по роте, который выглядел больше чем странно. Т.е. сверху он был вроде и старший сержант, и даже дежурный со штык ножом и повязкой, но без брюк-сапогов, зато в тапочках., - ты чего такой?
- Мне послезавтра домой, брюки подшиваю, - откровенно и с чувством некоторого превосходства ответствовал сержант.
- А чего тебя Лаврук в наряд поставил?
- Дык это ..., замялся сержант.
- Ясно. Уложи бойцов и учти - ЕСЛИ ЗАВТРА У КОГО НИБУДЬ НИХ ОКАЖЕТСЯ СТАРЫЙ РЕМЕНЬ ИЛИ ЧТО-ТО ЕЩЁ, ПРОПАДЁТ ХОТЯ БЫ ОДИН ЗНАЧОК, ИЛИ ТАМ ...., то домой поедешь в конце июня. С золотым эшелоном. Это я тебе официально обещаю. Врубинштейн?
- Не извольте беспокоиться, Ваше благородие, чай не впервой.
Этот развязный тон нас несколько удивил, даже больше чем внешний вид дежурного. Но с другой стороны перед нами стоял уже практически гражданский человек и потом какие тут у них порядки???
Дежурный по части с чувством выполненного долга на лице удалился досыпать, а мы вошли в казарму. Несмело так, с опаской.
- Что, г....(вобщем резинотехническое изделие N 1), проспал?,- последовал мощный замах, и дневальный на тумбочке съежился под мощной дланью сержанта. - Ур-р-р-ою, счегол!
- Туда, он махнул рукой направо, ложитесь на свободные койки и не ссыте, никто ничего не возьмёт. Мы себе не враги. Спите, - и коротко хохотнув, добавил, - если сможете. Он вразвалочку пошёл впереди нас и дойдя до коек, которые стояли справа и слева от прохода, громко и раскатисто объявил:
- А к нам гости приехали !!!
На койках обозначилось шевеление. Мы застыли в проходе. Через минуту появились новые персонажи, Первые вопросы нас уже не удивили.
- Цивильные сигареты есть? А чего без мешков?,- услышав ответ, в адрес дежурного,- вот сука! Я бы тушеночки ...
Начался разбор, кто, откуда и т.д. Бойцы тут же, никуда не выходя и ни отходя, зажигали предложенные им сигареты. Нам тоже хотелось курить, но было непонятно нам то можно или как? Ну, задал, конечно, этот вопрос один из нас. Толик Мамонтов. Питерец. Чем вызвал веселье и радостные возгласы старожилов.
- Можно, мужик, можно ... и добавил после паузы, дождавшись когда Толька и кое-кто ещё купившиеся возьмут в рот сигареты. - через год, сынок, не раньше.
Последовали вопросы - кто что умеет и т.д. Короче ещё полтора часа до подъёма пролетели в весёлых развлечениях. Кто-то из нас играл на гитаре и пёл весёлые песни, кто-то травил про новые фильмы, кто-то что-то ещё. Общались, одним словом.
Но за двадцать минут до подъёма заботливые старослужащие уложили нас спать. Ларчик просто открывался. За пяток минут до шести, я, например, ещё заснуть не успел, в коридоре послышался очень странный, какой то щебечуший и вместе с тем строгий голос.
- Почему курилку не подмёл??? Ты ..тра-та-та тыр-пыр-дыр!!!
Оказывается, старшина на подъём приехал. Вот народ и сделал вид, что всё у нас по уставу.
- Учебку не поднимать до семи, - последнее, что я услышал, проваливаясь в сон.

Мандатная комиссия

- Эй, учебка, подъём !!! Пробуждение было тяжёлым. Первые мгновения вообще было непонятно, где мы и чего. Но встали. Заправив кровати, появилось желание умыться. Но ни мыла, ни прочего ... всё ж в мешках. Но ребята выручили, даже пастой кто-то поделился. Вот тут впервые я попробовал «Тутти-Фрутти». Помните такую зубную пасту со вкусом жвачки. Или у жвачки был вкус пасты? Не помню уже.
Но более или менее приведя себя в порядок, нас увели из роты. В штабе мы разобрали мешки и нам было предложено пойти «в кино». Т.е. Напротив штаба, в лесочке стояли врытые в землю пред огромным экраном, скамейки и маленький домик, т.е. кинобудка. Так вот дежурный нас отправил туда, завтракать и ожидать приезда командования. На довольствие то мы ещё не стояли, у нас был сухпай на двое суток. Наш вопрос о том, где можно взять кипяточку, чтобы заварить чайку, хотя бы, он воспринял как весёлую шутку. Но потом сжалился, и дежурный телефонист притащил таки нам вскипевший чайник. По паре глотков досталось, и на том спасибо.
Через некоторое время к штабу стали подтягиваться роты, и весь батальон выстроился у штаба. Зачем, нам стало понятно, после команды дежурного. Это, оказывается, народ на завтрак отправился.
Столовая была в гарнизоне. Пешком, по большому кругу до неё было всего то пару километров. В одну сторону. Так потом полтора года почти, каждый день, три раза в день и гуляли. Строевым и с песнями. Очаровательное было развлечение, надо сказать. Сами понимает, жарко или холодно, дождь или солнце, а бывало и снег. Распорядок дня - закон для военнослужащего срочной службы.
Напрямик было метров пятьсот, но так ходили только заготовщики и смена, а батальон ходил по парадной дороге. Развлечение ниже среднего.
Вот за чаем и сигаретками дождались мы автобуса с командирами. Основная масса офицеров сразу же пошла по своим делам, но какие то два майора и капитан стояли у штаба, разговаривали и посматривали в нашу сторону. Печенью, почувствовав, что это самое что ни на есть местное батальонное начальство, мы подобрались.
От этой группы отделился низенький толстенький капитан с отёчным лицом и мешками под глазами. Его маленькие свиные глазки просто буравили нас на расстоянии. По мере его приближения мы вставали и заправлялись. Он подошёл и стоял перед нами молча. Мы тоже молчали. А что тут скажешь?
- Ну и ??? , последовало брезгливо надменное.
И тут меня за язык нечистый и потянул. Вот верно говорят «Язык мой - враг мой». Я ляпнул
- Да, сами не знаем, товарищ капитан. Чего нам тут надо?
А был это замполит нашего отдельного Особого назначения батальона. И был он абсолютно подлейшим и мерзчяйшим типом. Конкретный алкаш, подозрительный и мнительный, на всю голову больной капитан Кольцов. Вот сейчас его вспомнил, и меня даже передёрнуло от брезгливости. О лице его я уже сказал. Добавьте всегда влажные руки, бегающий, чего-то выискивающий взгляд. Чего-то всегда озирался, что-то вынюхивал и подслушивал. Тьфу, прости Господи.
Вот с таким, с вашего позволения, офицером - главным политрабочим батальона я ухитрился раз и навсегда испортить отношения в первые же минуты своего пребывания в батальоне. Сами понимаете, как мне это помогло в дальнейшей службе.
- Почему не докладываете? Кто старший?
- Да нет старших, никто не назначил. А чего докладывать то. Вот сидим ждём. - искренне и чистосердечно отвечал я. Ну, чего тут такого, интересно же человеку.
- Так! Словно вбил гвоздь мне в голову, сказал капитан. - Марш в конференц-зал штаба, читайте пока газеты. Вас вызовут., - и пошёл, как поплыл. Маленький, но гордый. Вредный и гавнистый замполит батальона капитан Кольцов.
Ну, мы, попытавшись обозначить подобие организованного движения, втянулись в штаб.
- А где тут это?
Но дежурный уже видно был предупреждён. Конференц-зал оказался чем-то типа ленкомнаты или офицерского класса, если хотите. Расселись мы за столы, разобрали подшивки. Мне достался «Советский Солдат», это было наиболее актуально в данный момент.
Кто-то начал закемаривать, и плюнув на приличия, подложив мешок под голову, сладко засопел. Как показало дальнейшее - правильно сделал. Про нас вспомнили только через три с половиной часа. И то это был зампотыл.
В зал влетел вихрь. Поджарый, загорелый, морщинистый старый майор. Старый! Ему тогда было, больше чем мне сейчас на три года ... Господи, как же время летит. Вот, если он жив - дай ему Бог здоровья. Мужчина был классный. Если за что-то имел, то имел от души. Но просто так никого не нагибал. И за всю службу не могу вспомнить, чтобы чего-то у нас не хватало. Так что зампотыл был на своём месте.
- Аттестаты сынки. Вещевые, продовольственные ...
- Тащ, майор, все документы у старшего. У нас только военные билеты и свидетельства.
- А, ну ладно. - И вихрь унёсся.
Прошло ещё пол часа и нас по одному стали вызывать на мандатную комиссию.
Дошла очередь и до меня.
Вошёл. Доложил. Стою. За столом человек десять офицеров разного достоинства.
- Гражданская специальность есть?
- Так точно!
- Какая?
- Радиомеханик по ремонту и установке телерадиоприёмников.
- Что заканчивал?
- Московское ...
- А, Москвич!. - сидящий в центре стола мордатый майор (оказалось тоже типа москвич и комбат), поднял на меня взгляд. Ему в ухо, вытянувшись столбиком, как суслик, что усердно начал дуть замполит. Взгляд, обращённый на меня, посуровел.
- Соколов, проверь.
Интеллигентного вида старший лейтенант начал задавать мне какие-то вопросы по методике ремонта и настройки радиоаппаратуры. Я отвечал. Достаточно грамотно вворачивая и названия всяких там генераторов и стендов. Чувак увлёкся, у нас с ним завязался вполне профессиональный разговор.
- Ладно, - комбат дослушал замполита - и вновь посмотрел на меня. - Сколько групп принимаешь?
- Двенадцать от силы, - честно ответил я.
- Как двенадцать? Норматив третьего класса- шестнадцать. Как же тебе третий класс дали?
В ответ я лишь пожал плечами. Мол, дело житейское. Откуда мне знать?
- Ладно. Иди!
Я вышел в коридор. У меня затеплилась надежда, что попаду я к этому старлею. Ага. Наивный. Кому какое дело, что я готовый радиомеханик. В бумагах стояло «радиотелеграфист». Оно конечно, может и состоялось бы, но как мне потом сказал Соколов (это нач. радиотехнической службы и радиомастерской - этот самый интеллигентный старлей) он просил, чтобы меня отдали ему, тем более что у него только один мастер был, но замполит обозначил меня шлангом блатующим и участь моя была решена - пошёл я в роту. Правда, ненадолго, но в роту. Этого ненадолго хватило с лихвой, но об этом в своё время.
А пока ждала меня должность радиотелеграфиста в экипаже приёмной станции. Третья, что характерно лучшая в батальоне, рота капитана Щенникова.

(продолжение следует)

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)


В поле всё было «по взрослому». Первым делом батальон развёртывался поротно в боевые порядки. Имитировали, конечно. Потому что разнос между станциями помех, если реально, должен был составлять километры, чтобы друг другу не мешать, а нас строили в линеечку, как на показе техники. Узлы обнаружения и прослушки стояли в десятке метров от станции помех. И всё это работало в одном диапазоне. Ну чего мы могли услышать, если рядом включалось высокое на Р-375. Или пеленгатор ... Но смысл таких выездов был конечно. Ведь средства выполнения задач были мобильные, и мы должны были уметь и станции развернуть и капонир выкопать и замаскироваться и прочая ... прочая.
Только однажды произошло событие из ряда вон выходящее.
Место, которое называли «запасной район» как-то особо не охранялось. Было это куском обычного поля, лесок небольшой. Видимо арендовалось оно как воинский полигон, а может, просто был неиспользуемый пустырь, трудно сказать. Но не было ни колючки, ни какой другой ограды.
И вот, приехали мы, встали на поле, развернулись, запустили смены в работу, остальные занялись на опушке леса разбивкой лагеря, кухня дымит ... одним словом повседневная полевая суета.
В стороночке, на пригорке встала машина ПРТК. Эта маленькая машинка, «таблетка», или УАЗ 452 была способна создать очень много головной боли на поле «брани». А если уж брали «большую», на базе ГАЗ-66, то тут вообще доставалось, ... но не супостату. Своим. Ибо задачей было выявление всевозможных нарушений правил и дисциплины связи.
Пару слов о самой структуре. Почему? Это деталь необходима, в свете последующих событий.
Это была отдельная часть. Командир - старлей, начальник станции - прапорщик, оператор и два водителя - вот и вся часть. Инструктировал их перед выездом всегда начальник штаба Группы. В наше время это был генерал-лейтенант Кожбахтеев. Полномочия определялись всегда самые широкие. Доступ в машину, и вообще на позиции ПРТК был не просто ограничен, а вообще запрещён. Только пять человек в Группе имели право подойти близко, не говоря уж о том, чтобы войти в кунг.
Охрану позиции осуществлял вооруженный (автомат с боевыми патронами) часовой, а у всего личного состава имелись ещё и пистолеты со снаряженными обоймами. А как вы хотели. В машине всегда был набор кодировочных таблиц по частотам и позывным. Ведь задачи то им ставились, бывало и на ходу, ну вот и, чтобы всё под рукой было. Одним словом с одной стороны хорошо, что никто не лезет, а с другой ответственность нешуточная.
Итак «воюем». И тут появляется на поле новый персонаж. Серого цвета легковушка, «Ситроен». И начинает довольно шустро шнырять между нашими машинами. Стекла в салоне опущены и явно видно, что снимают пассажиры в три объектива фоторепортаж о нашей интересной и насыщенной жизни ... После некоторого замешательства в погоню за злоумышленником кинулся в командирском УАЗике особист. К этому увлекательному занятию присоединились, потрясая автоматами, и несколько водителей, но пешком. Ребята в машине были прекрасно осведомлены, что патронов у солдатиков нету и, чтобы никого не травмировать, лавировали между ними. Машина их была, конечно, полноприводной и, по-моему, оборудована реверсом. Потому как вытворяли они такие циркуляции и скачки, какие без наличия этих устройств были невозможны. На поле развернулось просто родео. Азарт охватил всех нешуточный. Потому что все бойцы прекрасно понимали, что вот он отпуск, в шаге. И каждому, конечно хотелось. Но профессионалы есть профессионалы. Покружив по полю вокруг и полавировав между машин, довольно изящно уворачиваясь от УАЗика и бестолково мечущегося личного состава, автомобиль шпиён рванул к выезду на дорогу.
Я наблюдал эту катавасию от машины ПРТК, ибо был придан со своим узлом для обеспечения. Мы, конечно, высыпали из машины и с интересом наблюдали это шоу.
Позицию охранял Лёха. Водитель ПРТК. Единственный автомат со снаряженным «по-боевому» магазином был у него. И вот шпиёнская машина приближается к нам, потому что выезд на дорогу был только в одном месте. И так случилось, что находился он в десяти метрах от «нашего» бугорка. Поле то было обнесено дренажным рвов. Ров этот представлял собой канаву шириной метра полтора и глубиной что-то около метра. Перескочить его легковушка не могла, вот и полетели ребята к выезду. Там труба лежала и плиты поверху.
Лёха, приговаривая что-то типа «уйдут ведь, гады», спокойно так снимает с плеча автомат, передёргивает затвор и оперевшись о крыло ЗиЛа, на котором была смонтирована моя аппаратная, попросив нас: «отойдите пацаны, не дай Бог, кого задену», начинает короткими очередями садить прямо по супостату. Причём, не озабочиваясь прицелом по колёсам или по мотору. На моих глазах образовались отверстия от пуль на
боковых стенках легковушки. Мы онемели и обездвижили. Командир просто впал в столбняк. Пока пришли в себя, рожок у Лёхи опустел и он уже потянулся за другим, но в этот момент машинка остановилась и её тут же нагнал УАЗик с особистом.
Что там было, кто там чего нам так и не сказали. Тут же выставили оцепление, машину накрыли брезентом, близко никого не подпустили. Меньше чем через пол часа уже прилетел вертолёт. Мы даже так и не узнали, уцелел ли там кто, или как ... УАЗик перекрыл картину, а водитель хранил просто гробовое молчание и не поддавался ни какие расспросы. Оцепляли место офицеры, которые тоже ничего так и не сказали.
Лёха получил десять суток отпуска и даже был разговор, что наградят его медалью, но не наградили. Наверное, посчитали, что хватит и отпуска.
Вот такие шпионские страсти.
Но, если говорить о выполнении реальной боевой задачи, то тут уже «в поле» мы работали отдельными опергруппами.
Чаще всего, а вернее постоянно, выполнял такую задачу ПРТК. Мне повезло участвовать в их мероприятиях. Мой узел, как я уже сказал, роль играл вспомогательную. Мы просто прослушивали диапазон и иногда писали что-то на частотах, нам указанных. Но стояли всегда рядом и вроде тоже как были ПРТК.

Выезд отдельными опергруппами

Выезды такого рода случались довольно нечасто. Но если уж случались, то попасть в опергруппу стремились все. Причина была весьма простой.
Самым желанным поощрением для воина был краткосрочный отпуск. Планово, в отпуск, можно было поехать только при соблюдении некоторых условий.
Первое. Надо было попасть в квоту. В батальоне было человек триста. Т.е. каждый призыв составлял от семидесяти до ста человек. Реально отпуска объявлялись по результатам периода. Шансы были только у тех, кто отслужил три периода и переходил в четвёртый. Ибо после отпуска солдат, как правило, интерес к службе утрачивал. Потому как он потолка достиг, и рассчитывать на какие-то дополнительные витамины было нечего. Увольнение, в то время, проходило планово, отправляли группами по местам призыва и можно было совершенному раздолбаю уехать в первых рядах, а отличнику и очкогрёбу, стёршему язык о командирские ....самым последним. Поэтому отцы-командиры и отпускали счастливчиков только в течении первой половины четвёртого периода. И квота составляла максимум десять процентов. Т.е. от семи до десяти человек.
Второе. Обязательным условием было получение второго класса уже на третий период, а в начале четвёртого боец должен был сдать нормативы на первый. Присваивали первый класс крайне редко. Потому как за классность, за единичку, мы срочники получали ежемесячно дополнительно сто крон на месте и десять рублей в Союзе. Поэтому единичка появлялась на груди только перед дембелем. Вот поэтому и на второй класс было сложно сдать, ибо за второй платили соответственно пятьдесят и пять.
Третье. Для того, чтобы отпуск был объявлен, боец не должен был иметь никаких дисциплинарных взысканий, что было ... сами понимаете.
А в составе опергруппы можно было получить отпуск из рук командования Группы. Потому как батальон у нас был Группового подчинения и, если опергруппа, отрабатывала на отлично, то хоть один отпуск, но объявлялся.
Ну и конечно уехать из батальона на неделю, или даже на десять дней было мечтой каждого. До полигонов, где проводили учения такого рода, было далеко, надо было проехать через пол страны. Шли маленькой колонной, и можно было договориться со старшим, и остановиться где-нибудь в городке для того, чтобы прикупить что-то на дембель. А также попытаться толкнуть чехам часы или приёмничек, привезенный кем-
нибудь из командиров или земляков из отпуска. Т.е. подкопить крон для приобретения дембельских товаров. Какое никакое, а разнообразие.
Что мы на этих учениях делали? Да пакости разнообразные. Прослушивали частоты, на которых шёл войсковой радиообмен. Записывали переговоры, а потом при разборе НШ Группы раздавал «подарки» командирам, нарушившим правила радиообмена и радиодисциплину. Помехи ставили в этих радиосетях. Приучали, вообщем, чтобы как в бою.
Был случай такой, показательный. С помощью алюминиевой расчёски и УКВ радиостанции завели мы колонну танкового батальона прямиком на недостроенную дорогу, которая шла через болото. И т.о. вывели его, батальон, из строя.
Получив такую команду от НШ, мы вышли на связную частоту батальона. И изменили, от имени командира полка, маршрут движения. Т.к. наша станция была гораздо мощнее, чем те, которые были в полку и в батальоне, комбат нас услышал хорошо, а передачу полковой станции мы забили. Потом расчёской по гарнитуре, включенной на передачу ... в эфире треск и только иногда наши команды типа «ускорить движение». Ну рванул батальон в другую сторону.
Дело вот в чём. Во первых комбат должен был запросить пароль при получении по радио такого рода указания. Во вторых, если вдруг произошло нарушение связи, то должен был осуществиться переход на запасную частоту, а на запасной, по условиям игры мы уже не имели права вмешиваться. А тот в ответ только проорал что-то типа «Есть, тащ, первый!!!» и попёр. Дорога эта шла между двух болот и была недостроена. Вот, когда танки упёрлись в тупик, мы, услышав вопль комбата о том, что он «приехал», мы перестали вмешиваться и только слушали.
На разборе НШ назвал нас «истребителями танков» и ... Леньке отпуск, как начальнику станции, а нам ценные подарки. Где-то книжка на полке стоит ... про танкистов что-то. Вот такие ценные подарки мы получали тогда ...

(продолжение следует)

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)


ВЫЕЗДЫ ... или жизнь по ту сторону забора глазами военнослужащего СА срочной службы.

Тут хочется рассказать о запомнившихся выездах за пределы гарнизона. Ибо, как я уже говорил, мы, наш батальон, располагался во внутреннем периметре гарнизона авиаистребительного полка. Условно, если разделить, то будет примерно так. За первым забором была, так сказать, жилая зона. ДОСы, столовая, гарнизонный клуб и прочие военторги, КЭЧи и прочая. Потом была техническая зона. Это склады, ТЭЧ, губа и что-то
ещё ... потом уже шли ангары, взлётка, радиотехнические подразделения авиаторов и все прочие службы, которые обеспечивали непосредственно работу авиаполка.
Вот внутри этой зоны и располагались несколько отдельных частей. Наш батальон, рембат и ещё какие-то. О чём-то мы не знали - забор и забор. Ходили разные «страшные» слухи, но я сейчас всерьез подозреваю, что относились эти части всё-таки к службе ядерных носителей. Потому как внутрь этого забора допускались только офицеры и гражданские.
Охрана была очень строгая, но наружного периметра. Даже, если приезжали начальники из штаба Группы, то их машины с водителями стояли снаружи. Поэтому и говорю - подозреваю. Просто официально подобные игрушки были размещены позже, уже при Андропове.
Вот, исходя из этого всего, соприкасались мы с «красивой заграничной жизнью» только в нарядах по КПП-2, о чём уже было упомянуто и на выездах. Выезды были разные. Но по порядку.

Праздник души или награда за первое место в соцсоревновании.
(экскурсия в Терезин)

Мы влились в роту, которая, по итогам прошедшего периода обучения, стала не только лучшей в батальоне, но и заняла первое место в Группе в соцсоревновании среди «братских» подразделений. Призом была экскурсия. Куда? Могу сказать одно - мы не выбирали. Определили наши старшие, заботливые товарищи из политотдела.
И вот однажды на утреннем построении батальона было торжественно объявлено, что завтра, победители и т.д. получают свой приз. Экскурсию в Терезин. Больше не было сказано ничего. Нет, мы, конечно, это известие встретили с радостью и воодушевлением, только вот возник вопрос - это что? В смысле - Терезин.
Вопрос стоял целый день. И только после ужина замполит внёс ясность.
Терезин - это ....
« ... У Терезина громкое имя. Кто же не знает, что во время Второй мировой фашисты устроили здесь еврейское гетто? Но не все знают, что гетто, признанное национальным памятником культуры, - это еще не весь Терезин. И не все знают, что крепость, давшая начало городу в конце 18 века, единственная настолько хорошо сохранившаяся в Европе с того времени.
http://news.jiport.com/?nid=3599&date=2005-01-08....»
Подробнее может прочитать каждый. Но нас повезли на экскурсию именно в малую крепость. В еврейское гетто. Гетто, конечно, было во время войны. Рассказывать о том, что мы увидели в лагере, не стану. И подзабылось и ... общее впечатление было гнетущим, хотя помнится мне, что шуточки в душевой концлагеря и ещё где-то проскакивали. Уж очень было похоже на ... замполит делал страшные глаза и шипел, аки змей, но попробуй ...
Помнится ощущение глубочайшего недоумения и разговоры ребят, которые прошлый период служили. Ну понятно, что дембеля уехали уже, так и не вкусив прелести ... Но на кой было везти именно в концлагерь. Недалеко ведь и Зоопарк был великолепный и ... в конце концов нам было бы интереснее посмотреть хоть замок какой-нибудь.
Все командиры наши были с семьями, вот тоже развлечение нашли. Поэтому вели мы себя, по дороге туда, тихо и достойно. Вот обратно. Я не говорю о нас - молодых. Но старички наши успели приложиться между делом. В сувенирной лавке были скуплены все маленькие бутылочки с бехеровкой и т.п. сувенирными жидкостями. Ну и употребили их ... в процессе приобщения. Едучи обратно и наблюдая цивильную жизнь, кстати, так не похожую на нашу. Проезжая мимо всех этих чистеньких деревушек и ярких, броских вывесок и витрин магазинов в этих же самых деревушках ... Многие из нас в этом автобусе выросли в больших городах, большинство в столичных, но для нас это было в диковинку, а уж ребята из провинции ... те вообще пребывали в некотором подобии шока.
Одним словом запросила душа песен. Ну, кто-то и сказал ... на свою голову - а может споём? Ну не учли от расстройства, что в автобусе замполит. Запели, конечно. Ротные строевые. Спели пару ... ну нас Вова и заткнул. Дети говорит, с нами, неча малышей пугать.
Вообщем, если говорить об ощущениях, об этой поездке, то вроде, как и вывезли «в заграницу», но в наручниках и под конвоем. Приятного мало. Но, рассказов потом было в батальоне, ... сами понимаете.

Кино

Однажды было в роте комсомольское собрание. Это уже на третьем периоде было. Это я к чему заметил. Да к тому, что нарушил я тогда опять принцип «не высовывайся». Т.е. выступил на собрании не в том смысле, что мы воодушевленные и направленные волей и разумом ....., а в том смысле, что рота снова лучшая, а макароны без масла. Вон вторая не при делах, а их в кино водили ... ну и т.д.
Вообщем то всё это безобразие было конечно потому, что сменился у нас ротный. Я писал о нём. И вот наш сладенький старлей Орешкин боялся пуще всего любой ответственности. А тут ... Нет, не светило нам никаких культпоходов.
Но, всегда есть но. На собрании присутствовал комсомолец батальонный, а он счёл своим долгом рассказать про разгильдяя сержанта (а я уже пришил на свои погоны по две лычки). А этим НШ был наш Вовка. Он то свои обещания держал всегда. Вот и получил сладкий арахис команду поддержать инициативу комсомольцев и обеспечить мероприятие. Рота получила культпоход, а я приобрёл хорошего старшего доброго «друга» - командира роты, коммуниста, офицера. Одним словом настоящего старшего товарища.
Конечно, лишним будет говорить о том, что когда рота пошла в кино, я заступил дежурным по роте. На мой, как мне казалось, это было вопиющей несправедливостью. Ну, как же - отличный экипаж, я весь период пахал, а тут... молодёжь, только из учебки прибывшая в кино идёт, а я в наряд. Выразил я конечно своё недоумение взводному. Ответ получил краткий: «Язык до Киева доведёт, а тебя довёл до тумбочки...». Типа и без тебя бы обещание выполнили, а ты влез не по чину.
А вот фильм ... Организовать культпоход было поручено замполиту роты. И юный лейтенант организовал ... Повёл ребят он на фильм, который назывался «Две девушки в одной пижаме». Я серьезно. Подобрал кино парнишка. Сказать, что был фильм фривольного содержания - ничего не сказать. Фильм содержал не просто короткие сцены с моментами обнажения частей женского тела, а скажем так ... даже любовно постельные, и более того лесбийского содержания ...
И всё бы было ничего, да, сами понимаете, рассказывали сподобившиеся про это кино взахлёб и часто часто, а также много много. Вот и дошло всё это до особиста. А тот любил нашего замполита батальона с неземной и нежной страстью. Доложил, конечно, куда следует. И был большой политический ша... разбор случившегося. Ну получили все свои подарки, знаете же, как политотдел подобные вещи разруливал.
Так что потом мне пришлось некоторое время ощущать благодарность командного состава «замешанного» в организации этого подрывного мероприятия.

(продолжение следует)

День Рождения

- Батарея! Подъём! Сорок пять секунд пошло!
Так, портянки. Нет, сначала брюки, ччёрт, портянки путаются. Китель сразу же, одновременно с сапогами. Когда успел шапку напялить?! Уф, как жарко. Да что за спешка?! 4 дня уже как в армии, такой спешки не было.
- Батарея, строиться!
Это ещё зачем?!
- Бегом, бля!!!
Ну ладно, как могли, так построились. Заправились.
- Смирррна! - так, это уже дневальный. Кто же к нам пришёл в начале седьмого? О! Это наш замполит - майор Костин. Нормальный, кстати, мужик. Только непонят...
- Батарея, равняйсь! Смиррна!
- Рядовой Деветьяров!
- Я!
Вот это да! Не к добру!
- Выйти из строя!
- Есть!
Бум-бум, два шага вперёд. Надо же, как я профессионально это сделал. Но причём здесь я?!
- Товарищи солдаты! У вашего сослуживца сегодня День Рождения, ему исполняется 20 лет. Тимур, от имени командования поздравляю тебя с днём рождения, желаю тебе успехов в боевой и политической подготовке!
Не успел я подумать, что нужно говорить в ответ в таких случаях, а рот уже гаркнул:
- Служу Отечеству!
А я и забыл - 15 января, у меня сегодня юбилей - 20 лет. Если б не майор, я бы и не вспомнил.
Правда нормальный мужик, а то мог бы и по тревоге поднять.

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)

V. ЦГВ

РОТА - РОТОЧКА

И вот мы в роте. Первая рота 1921 отдельного батальона радиоэлектронного противодействия ОсНаз. Рота капитана Щенникова, лучшая рота в батальоне и даже занявшая первое место в групповом соцсоревновании среди «братских» подразделений.
Я, пожалуй, начну рассказ о роте с того, что расскажу про ребят .... или, говоря языком военным, представлю личный состав на момент нашего появления в роте. И разделю ребят по категориям всем понятным, т.е. по периодам службы. Это, пожалуй, самый нормальный подход, ибо воспоминания вещь избирательная, т.е. какие то моменты, связанные со службой чаще всего вспоминаются в связке с какими-то людьми. Вспомнил человека, вспомнил какой то момент. Поэтому и форму рассказа изберу именно такую.

ГРАЖДАНСКИЕ

Этих парней я не помню никого. Пообщаться с ними удалось только в первый вечер, а потом, пока оставшиеся ещё ребята не уехали, они на нас обращали внимания не больше чем на сквозняк. Но, справедливости ради, именно так мы наверное выглядели, ибо шуршали с утра до вечера.
Но запомнились они мне вот почему.
Итак, в первый вечер, после отбоя был устроен обширный и подробный брифинг.
Брифинг был более обстоятельным и подробным. Разделение нас по экипажам уже состоялось, и вопросы были уже прикладными.
Проводили брифинг гражданские. На вторых ролях участвовали деды. Вопросы были всякие. Многие наши заявляемые умения и таланты проверялись сразу же.
Гитара? Тут же находился инструмент, и шла музыкальная пауза, если гитарист того заслуживал. Или кто-то получал неудовольствие публики и обещание, что если кому-нибудь ещё подобное будет заявлено, то заявленный инструмент будет засунут в анальное отверстие, причём грифом вперёд и без смазки.
Поёшь? Валяй. Сопровождения нет? Не барин, валяй. После исполнения акапелло, следовал вердикт - запевала, лучше не придумаешь.
Рисуешь! Класс. Замполит узнает - удавим. У тебя и так работы будет навалом.
Шьёшь? Ля! Даёшь дембельские парадки и клеевые х/б, п/ш для дедов ....
Ну и т.д.
Я тоже признался. В чём. Послушайте.
Перед моим призывом (1975-1976 гг) в продаже начали появляться телевизоры с добавкой на передней панели в виде ручки настройки и окошечка, в котором при вращении этой ручки менялись циферки. Это было новшество - подготовка к введению вещания в дециметровом диапазоне. Самих приставок не устанавливали, но место для них было подготовлено. Одна из первых модификаций подобных ТВ - «Рубин 205». Папа, царствие ему небесное, получив то-ли премию, то-ли 13 зарплату, вспомнил точно - двойной оклад за выслугу, купил такой телевизор.
Я, окончив среднюю школу, пошёл учиться в ТУ N 14. По специальности радиомеханик по ремонту и установке теле и радио приёмников. Телемастером стать захотел. И что Вы думаете, стал.
В училище эта тема очень даже изучалась. Т.е. дециметровое вещание. Новшество всё-таки. И, естественно, разные конструкции приставок. И ламповые и транзисторные. Более того, мы эти приставки собирали на практических занятиях. И собирали и настраивали и запускали. Перед самым призывом, ну незадолго, это самое вещание началось. И я собрал такую приставку дома. И дополнительно к 4 Останкинским каналам наш телевизор стал ловить еще несколько - Ленинград и что там ещё.
Для справки - вторая программа телевидения ЧССР и польско-немецкие каналы шли именно в дециметровом диапазоне. .
Одним словом не спал я несколько ночей, после этого разговора. НО! В роте, наш чёрно-белый «РЕКОРД» стал уверенно принимать и второй канал телевидения ЧССР, и ФРГ и ГДР (до сих пор снится балет Фридрих Штадт Палас - очень красивые девчонки, и практически только в головных уборах из перьев). Правда, некоторые радиотехнические устройства батальона перестали работать, поломались почему-то. А где было взять детали и радиолампы? Смонтировал я эту приставку внутри телевизора и для того, чтобы смотреть то, что надо было, достаточно было переткнуть антенный штекер в одно из вентиляционных отверстий задней крышки.
Да. Надо сказать, что я не помню, зачем в роте нужен был телевизор, т.к. в наше время советское телевидение, по-моему, в Чехии не принималось. Но что-то по первому каналу мы смотрели, даже организованно, но убейте, не помню что.
Антенну я сделал из лыжных палок и антенного кабеля. Она была компактная и сборно-разборная. Т.е. спрятать было легко.
В виде особого поощрения, и в силу необходимости подстройки частоты в процессе просмотра, дедами мне было разрешено смотреть телевизор после отбоя вместе с дем. составом, что вызвало жгучую ненависть и б-о-о-о-льшую «любовь» кандедушек. Им деды смотреть не разрешали. Не знаю почему.
Деды оберегали это ноу-хау, как девственность родных сестёр. НО! Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Вломили нас по полной программе. И не кому-нибудь, а замполиту батальона. Капитану Кольцову. Причём без технических подробностей. Я особенно технологические тайны не раскрывал. А что? Дырочка в задней крышке для антенного штекера, да вторая для подстроечной отвёртки. Пхнёшь, покрутишь - смотри себе на здоровье.
Антенна была найдена и реквизирована. Телевизор был вскрыт и подвергнут подробному осмотру. ЗАМПОЛИТОМ! Он почему-то не догадался привлечь офицеров-технарей. А, скорее всего никто не согласился, или сделали вид, что ничего нового в телевизоре не заметили, имея конкретные виды на продолжение моей рационализаторской деятельности (что потом и подтвердилось). НИЧЕГО он там не увидел. Ну, радиолампы, ну всякие резисторы - конденсаторы. Проводочки паечки. Я, естественно, молчу, как все герои-молодогвардейцы вместе взятые. Он меня и лаской и угрозами и ... но Бог меня сохранил, смолчал я. А не пойман не вор - при просмотре те нас ни разу не застукали.
Когда всё рассосалось с замполитом, допрос устроил ротный. Вова Щенников. Осматривать злополучный усовершенствованный аппарат он не стал. Бывший спецназовец, к слову. Тот собрал дедов и по-хорошему предложил всё рассказать. Вову все знали, уважали, любили по-своему, и ... все показали и рассказали. Вова приказал старшине выдать ещё лыжных палок на новую антенну - раз. Разрешил смотреть, а запрети - всё равно будут, но при условии соблюдения ... и т.п. и т.д. - два. Вобщем заключили полюбовное взаимовыгодное соглашение.
А я ... ещё долго нюхал канифольную гарь, практически обеспечивая офицерам батальона возможность наслаждаться просмотром всяких телепрограмм.
А все желание похвастаться, что тоже умею. Прикинулся бы шлангом, так нет.
И ещё момент был.
Уже после команды «Отбой», меня дёрнул к себе дедушка один. Земляк, между прочим. Звали его Слава. Фамилие у него было то ли Павленок, то ли Павленко, то ли Павлюков ... что-то созвучное этому. Краткая характеристика такая - РЕДКАЯ ГНИДА. Человек, который ни умел особо ничего, ни блитсал умом или ещё чего то там, но постоянно доставал со страшной силой. Эдакий ревнитель традиций и законов казармы. Но, как мы потом узнали, был три периода чмом ходячим, а на четвёртом стал мнить себя авторитетом крутым. Натерпелись мы от него, от скунса ...
Так вот позвал он меня и говорит:
- Расскажи дедушке стишок.
Ну, я в ответ конечно, а чего сделаешь, да и просьба была высказана сердечным таким тоном, что подвоха никакого... Короче подумал я и рассказал, автора не помню ...
- Московская суета, природа особого рода,
Она и твоя и моя, особого рода свобода ....
Оказывается рассказать то надо было стишок дембельский. Что типа там:
- Всем дедам спокойной ночи,
Пусть им снится дом родной .... И т.д. Я не запомнил, потому что больше его мне рассказывать не пришлось ..... Ну об этом в своё время.

ДЕДУШКИ

Здесь мне, конечно, повезло. Девяносто процентов парней дембельского состава были из Москвы и близлежащей области. В общем и целом деды были весьма и весьма интересные парни. Начну со своего командира.
Генка Бутаков. Земеля. Совершенно нормальный был парень. Дай ему Бог здоровья.
У меня такое ощущение, что я за пол года службы под его командованием ни разу от него не слышал ни крика, ни слова грубого, в принципе. Хотя и не облизывал он нас, но как то очень мягко и спокойно умел ... Одним словом, повезло.
С ни связана вот такая история.
Была в ЦГВ «традиция». Молодёжь отдавала свою получку дедушкам, на дембель. Формировалась эта гнусная и гнилая ...., одним словом, по настоящему, если назвать, уголовная и грязная привычка грабить, конечно же в силу безнаказанности этих самых дедушек. Чтобы кто ни говорил, а казарма есть казарма. Если написать книгу, условно «Тайны армейской казармы», то всякие там Петербургские и т.п. тайны будут отдыхать.
Так вот у нас, при получке в тридцать пять крон, меньше двадцати не отбирали. Отдавать деньги положено было дедушке в своём экипаже. То ли в силу того, что у нас в отделении дед был один, Генка командир, то ли ещё почему, но из нас троих не «платил в общак» только я. Ни разу. Думается мне, потому что, основная масса дедов была земляки, хотя у Вовки Кондратьева тоже был единственный в роте «земеля», из Алма-Аты, так Вова платил налог в размере ста процентов доходов. Его зёма был каптёрщик - ефрейтор, вот разный там подшивочный, сапожный, зубной и т.п. Кондрату давал. А на другое молодому деньги зачем. Сладкого хочешь - ладно на пачку рафинаду. Каптёр в крышах ходил, не кто-нибудь.
Так вот, было дело - загремел я в госпиталь. Получку пропустил. Приезжаю в батальон, мне старшина говорит - у командира отделения. Генка мне минут десять объяснял, что мол традиции и прочее ... отдал короче двадцать крон. Но в следующую получку отдал остальные, буркнув, что пошло оно мол всё .... Мне кажется у него просто не было в первый момент всей суммы и он решил хотя бы раз реализовать «право деда», но потом его элементарно задавила совесть.
И ещё с ним произошла одна история ... с отпуском парняга пролетел. У нас в батальоне отпуска объявляли, как Бог на душу положит. Примерно пару раз в месяц. Всяко бывало. И по итогу третьего периода, и за случаи на приёмном центре и т.д. и т.п.
Так вот, объявили Гене отпуск. Что такое отпуск для солдата? А в ЦГВ это вдвойне событие. Понятно, что домой хочется, после восемнадцати месяцев службы. Это ещё и обменные деньги. Это и хабар какой - никакой, привезённый для продажи. Т.е. чемодан упакованный на дембель сервизом чайным да джинсами мериканскими. И главное - в этом случае, никаких придирок особиста не будет к содержимому этого самого чемодана. Человек же в отпуске был.
Так вот. Объявили Генке отпуск. А Генка любитель был. Натурального черешневого сока. Помните? Тришняк назывался? И вечером состоялось торжественное заседание демсостава по поводу объявления отпуска дорогому другу.
И надо же было в этот момент приехать ответственному по роте, прапорщику Ионову. Он был зампотехом роты и удивительнейшим человеком. Не было в роте ни одного солдата, кого он называл бы на «ты». Он ЛЕЙТЕНАНТАМ честь отдавал. СВОИМ РОТНЫМ ЛЕЙТЕНАНТАМ !!!!! Его коронка - это звонок по телефону:
- Это говорит, как его, прапорщик Ионов ...
Но вместе с тем он был превосходный спец. Не было в роте ничего механически электронно электрического, чтобы Ионыч не мог привести в чувство, и очень быстро.
Он пожилой был уже, служил двадцать пятый календарь (во, блин, написал «пожилой» ..., а он тогда младше был, чем я сейчас) и домой его не особо тянуло. Это я к чему всё. Да очень просто. Ответственный назначался у нас на ночь. Так после отбоя, через час, все они сваливали, до подъёма. Валили домой. Ионыч тоже свалил. Но не домой, а к корефану, начвещу. Тот по лётной столовой стоял. Поквасили они там чуток и вернулся Ионыч в роту. Баиньки. Ну, кто знал то, что ему дома уже скучно. А там, понимаешь ... Он же со стороны взлётки пришел. Там калиточка была, для понимающих.
Ну и здрасти !!! Фишка проморгала и Ионыч въехал в тему с полного разгона. АБЗАЦ !!!
Пацаны его, конечно, не докладывать, уговаривали пол часа. Если бы он их одних поймал, где-нибудь в парке, скажем, сто пудов бы не вложил. А тут ... вся рота свидетели, вложат самого ведь!
Короче пролетел Генаха, как лист авиационного алюминия над городом Парижем. Шурша и со свистом. Жалко. Он, в натуре, заслуживал. Потому что дело делал спокойно, без истерик, но мощно. Очень за него обидно было.
Вспомню сейчас тех ребят из демсостава, которых теплом хочется помянуть.
Сашка Печёнкин. ПЕЧЕНЬ. Рядовой. Вот тоже пацан был интересный. Спец сильнейший, но не выпендривался никогда. Вообще ... ни по какому поводу. Если что-то спросишь, то будет с тобой возиться, пока не врубишься. И без нервов, что характерно.
Я, когда из госпиталя только вернулся. Мне операцию делали - гаймортомия, очень противная вещь, кто знает. Так вот сморкался кровью ещё. А тут плановый марш-бросок. Я вроде хотел к старшине подойти, но понимая, что понимания не встречу, передумал. Подумал - добегу, не впервой. Но! Сашка сошёл со смены, и воткнул меня на ПЦ. Т.е. на боевое на приёмный центр. Это вобщем то синекура. Сиди себе шесть через шесть, в тепле и без особых проблем. Так вот, я думаю, на хрена это было Сашке надо? Бежать десятку с полной выкладкой и ещё воевать по дороге? Но ведь сделал же. Сам. Безо всяких просьб.
Я его отблагодарить решил. Роточка прибежала, грязные же все по макушку. Вовка Щенников, ротный наш, гонял на таких мероприятиях нас, как в спецназе ГРУ, откуда он сам и был родом. Подошёл вечером, говорю, Сашка, давай я тебе хэбчик постираю. Так он меня не просто послал, а ещё пообещал употребить в извращённой форме и коллективно ... и пошёл сам стираться. Это в то время, когда абсолютное большинство дедов нагнуло молодёжь вплоть до стирки портянок.
Аркаша Сугробов. Зеленоград. Этот, по-моему, даже спал с плакатным пером. Его ротный с замполитом насиловали постоянно. То ленкомната, то ... короче писал-рисовал парень без продыху. Вот с ним тоже можно было на любую тему поговорить и он никогда ни ухом ни нюхом не давал понять, что как то выше положение у него, чем у тебя, молодого неопытного.
Мишка Юсов. Москва. Улица Фестивальная. Этот вообще был как танк. НЕПРОБИВАЕМЫЙ !!! Скала. Даже завидно до сих пор. Но если когда приколет, то рота просто умирала. А сам ... ну не помню я, чтобы он хоть раз улыбнулся. Вот помню, что ржали мы миллион раз с его подачи, а конкретного ничего рассказать не могу. Не вспоминается.
Андрюха ... то ли Гринёв, то ли Гринин. Этот жил на параллельной улице. У нас даже общие знакомые были. В смысле дома, на гражданке.
Сами понимаете, что никаких проблем в отношении с ним не возникало никогда, но вот в роте он никаким авторитетом не пользовался. Был совсем никакой. У него какая то история была на первом периоде. Руку повредил на физо. Так потом до дембеля и ходил баюкая её на весу. Он по ходу в госпитале чуть ли не больше чем пол года провалялся. Может его поэтому не любили. Шлангом что ли считали? Я его потом встретил дома, так что он с рукой так и ходил, подогнутой. Поэтому, мне кажется, что не шланговал парень. Но армейский коллектив, это организм сложный.
Под стать ему был Мишка Сорокин. Питер. Тоже спокойный и добрый парень. Отличный спец. И тоже - дело делал молча и спокойно.
Ну, питерцы, это вообще особая статья. Но, вот, что интересно, это потом и в дальнейшей службе выяснялось - большие были любители попить-выпить. И это при какой то особой, интеллигентности, что - ли? Какой-то особый стиль и жизни и поведении.
Был у нас Гога. Жидков, звали то его Славка, кажется. Я точно не помню. Из Мытищ или Калининграда, сейчас Королёв. Замстаршины. Старший сержант. Первый в казарме человек, после того, как последний офицер из казармы уходил. Длинный, лбом лампы сшибал. Здоровый слон. Громогласный, как репродуктор. Гонял он роту жёстко, но вот чтобы унижал - не помню. Была у парня жилка такая, командирская. Его и любили и боялись одновременно. Но не ненавидели, как некоторых.
Я пол года спал над ним.
Вот гадость только в чём была. Если письма из дома нам выдавал Гога, то производилось это действие всегда в каптёрке. Они на пару с Бетинским, с каптёром вызывали получившего письмо и вручали его при закрытых дверях. Почему? Да просто всё. Слали нам из дома рубли-трояки-пятёрки. Вот письмо и вскрывалось. При них. Нет, письма никто не читал и даже в руки не брал. А вот разворачивать приходилось. И если что-то находилось, то реквизировалось. Но не просто, а под разговор, что если бы добрые дедушки сообщили бы в особый отдел или замполиту там, то мотать бы тебе, молодой, срок .... дыр тыр пыр. Ну все прекрасно понимали, и не ныли. Я разок только налетел. Мне брат рубль, по моему, прислал. Он тогда на стипендию жил, а эти скрысили.
Я у Гоги, когда он уже отправки домой ждал, спросил. В смысле, зачем ему то это надо было. Ведь нормальный же парень. Он мне ответил одним словом - Дембель, понимаешь?
Конечно, были ещё ребята очень хорошие. Слава Желтов, кажется, тихий и спокойный парень.
Лозовский, вот тут не помню, как зовут. Он был с Украины. И вечно попадал, в какие то истории за счёт своей активности. Он всегда хотел, как лучше сделать, а получалось у него, как всегда. Просто рок какой-то над парнем висел. Он прилично знал чешский и немецкий, кто-то у него из родственников был совсем западных кровей. Так ему особист жизнь постоянно заедал. Лоза по телику ночью что-нибудь услышит, потом трещать начинает, осведомлённостью блистать в курилке. Ну а стукачей хватало, вот его потом и выворачивали замполит с особистом. Два друга-брата. Лоза, будучи на ПЦ, сигнал поймал «РЕЙНФОРДЖЕР». Было предупреждение. Это начало учений означало. Стопроцентный отпуск! Но фиг вам. Замылили. А всё его неуёмная активность. Чрезмерная, я бы сказал.
Вот в чём повезло, так это в том, что столкнуться пришлось только с одним подонком, это если о дедах говорить. При рассказе о следующей возрастной, та сказать, категории военнослужащих.
Итак. Был такой младший командир у нас. Младший же сержант Дугин. Откуда то из Подмосковья. Я уж и не помню сейчас. Но вот что интересно. Другие сержанты нас и гоняли и воспитывали, но я не помню, чтобы унижали, а вот этот кадр был ... У него фетиш был - его накачанный организм. Пришёл то он, как ребята рассказывали, задохлик задохликом, но накачался. И возомнив себя крутым и сильным, а тем более что добавлялась и безнаказанность - казарма есть казарма. Вот и летали мы по контркурсам. Особливо он полюбил Толика Мамонтова. Гнул его не по делу. Толька, я уже писал, спокойный и добрый был. Вот он и доставал его. То выключателю Толик докладывал шнягу какую-нибудь. То перед отбоем минут по пять должен был уговаривать художественно, в смысле, по поводу «разрешите выключить». Он в отпуск поехал. А как же. Он ведь орёл был перед молодыми, а перед начальством хвостом вилял, пыль столбом стояла!!! Так вот из отпуска он вернулся с огромным бланшем. Ох, мы и радовались, хотя это было и неправильно. В смысле радоваться. Но как нам было приятно, потому что гнида была наказана, пусть не нашими руками, но наказана. И было это лишним подтверждением, что человек был ... вот такое, одним словом, было это дерьмо.
Второй, подобный это был Павлюков, всё таки, кажется. Вот тоже фуфела, хлебом не корми, а дай поизгаляться. Единственный из дедов лупил по ногам в строю, типа «выше ногу». Стишки ему читали, водители ночное вождение сдавали, деньги он собирал с половины молодых ... какой то патологический садист был. Даже и вспоминать то про него не хочется.
Вообще, по армейским понятиям, дедушке не должен был заниматься ничем, кроме ожидания дембеля и подготовки к нему. Большинство наших дедов именно так и поступали, но вот встречались уроды ....
Другое дело категория военнослужащих, именовавшаяся в ЦГВ «кандеды». Это третий период службы. Уже не молодые, но и не деды. О них будет отдельный разговор.

(продолжение следует)