Рай и благо.

Служить в армии вдали от начальства - это счастье. Можно служить прямо Родине, минуя посредников. В скобках заметим, что служить вдали и от Родины и от её начальства - это вообще рай. Дивизион назывался "Громотуха" по имени реки на которой стоял. Нельзя сказать, что это было глухое место, рукой подать до Благовещенска, по германским меркам час езды, если в пробку не попадёшь. Но до Громотухи не было автобана. Дороги вообще не было. Соляр и жратву доставляли по зимнику, когда Громотуха вставала. По другим поводам прилетал вертолёт. Или не прилетал, по погоде.
Это обстоятельство придавало службе громотухинцев особую прелесть. Они были солдатами и офицерами Советской Армии, но служба их была, я бы сказал, иррегулярной, как у стрельцов или казаков. Покой и замкнутость накладывали свой отпечаток на развлечения. Например, командир с замполитом в субботу после бани, приняв самогонки, настоянной на травах и ягодах, закусив плотно соленьями, вызывали друг друга на дуэль. Они заряжали пистолеты и шли в лес, благо идти было шагов 10. Один из них вставал за толстую сосну, второй стрелял в эту сосну, а потом они менялись местами. По дыркам определялся победитель дуэли.
Охота там была прекрасная, а рыбалка просто сказочная.
Как-то вертолёт помимо прочего привёз с собой комиссию по проверке боеготовности. Боеготовность была не лучше, но и не хуже, чем у всех. В комиссии случился свежеиспечённый майор с политотдела. Он блистел академическим значком, сверкал сапогами, сиял свежайшей формой и был почему-то в портупее. Под этой портупеей билось сердце реформатора, поэтому майор не стал требовать показать ему на карте Гондурас, но решил провести проверку в форме отческой беседы. "Товарищи, я вижу в каких сложных условиях вы несёте боевое дежурство". (Тут я должен пропустить абзац, заполненный ссылками на устав Внутренней службы и решения Партии и правительства.) За этим последовало: "Хотелось бы узнать, какие сюжеты из программы "Время" вам запомнились?? В ленкомнате повисло неловкое молчание. Его прервал командир стартового взвода: "У нас телевизионный сигнал не принимается". Майор на секунду задумался, но решительно исправил неловкое положение: "Но газеты, как я слышал, вам доставляют регулярно. Хотелось бы узнать...?" "В прошлый месяц вертолётчики газеты в полку забыли. И в позапрошлый тоже" - сказал замполит, который отвечал за подшивку в ленкомнате, чтобы упредить неприятные для себя вопросы. "Но радио-то вы слушаете?" - воскликнул майор, холодея от нехорошего предчуствия. Офицеру наведения, который отвечал за приёмник, говорить не хотелось, но пришлось: "Третьего месяца, как приёмник сдох. Сначала думали - батареи, а он всё равно молчит".
Это, собственно, предыстория. А история вот какая. Служили на Громотухе два двухгодичника. И вышел им срок и пришёл им дембель. Дело было летом. Дембель пришёл по громкой связи с полка, а вертолёт ожидался только через месяц и только по погоде. Тогда они вышли на берег реки, свалили столетние сосны, связали из них плот, столкнули его в воду, отпихнули от берега и уплыли в сторону Блага.

ПОКАЗУХА Виктор
АФОНЧЕНКО


--------------------------------------------------------------------------------


Что для армии показуха? Для командования части - возможность порадовать вышестоящее начальство какими-нибудь неизвестными в других подразделениях трюками, продемонстрировать служебное рвение и старание. Для личного состава - досадная трата времени и сил. Необходимость целыми днями заниматься ерундой, которая ни в жизни, ни на войне не пригодиться, да еще и переживать за результат.
21-я БРОН ждала начальство. У водолазной группы на случай зимнего приезда командования или журналистов было "дежурное блюдо". Боец, одетый в костюм УГК нырял в одну майну, выныривал в другую и тарахтел холостыми.
Нырял, разумеется, на сигнальном конце. Объяснялось это как упражнение на тренировку психики. Замкнутое пространство, холод, потеря ориентиров. Боец должен все преодолеть и не просто вынырнуть, произвести стрельбу. Но на этот раз дешево отделаться не удалось. За неделю до приезда начальства меня вызвал комбриг. В это время я выполнял обязанности инструктора спецподготовки Г.С.Н., и подготовка водолазов входила в круг моих обязанностей.
- Иваныч, надо сварганить что-нибудь грандиозное. Во-первых, командующий наш номер уже видел, во-вторых, меня предупредили, что с ним будет американский корреспондент, который пишет о боевых пловцах всего мира.
- Просили показать ему что-нибудь такое, чего он нигде не видел. Ты подумай и доложи.
Я сходил на пруд. Солдаты I-го года службы уже долбили майны. Ближайший ко мне выдолбил пешней почти круглое отверстие, стоя посередине будущей проруби; вид полностью отсутствующий. Боец додолбил круг и начал уходить под лед. Завалился на бок, утопил пешню, вымок до пояса, но выбрался. И тут меня осенило, чем будем повергать американца. В пятидесяти метрах я приказал выдолбить третью майну, а пока принести и подготовить водолазное снаряжение.
Когда майна была готова я, взяв 2 ледовых крюка (альпийский крюк, который ввинчивается в лед) пошел в воду. Один ввинтил под водой около первой майны, затем на сигнальном конце дошел до второй и ввинтил второй крюк. Между ними натянул как струну тонкий не растягивающийся кевларовый трос. Теперь осталось только присоединить к тросу на карабине акваланг, и общий план показухи созрел:
Сначала "дежурное блюдо". Это, мол, тренируются наши бойцы. Когда боец отстреляется, - А вот это могут наши офицеры. Я в мокром костюме подхожу к майне, беру по компасу направление и, сделав гипервентиляцию без сигнального конца, только в маске, ластах и костюме ныряю в майну, якобы на задержке дыхания. Под кромкой льда включаюсь в аппарат, плыву 50 м по кевларовому тросу до второй майны, держа акваланг перед собой, оставив аппарат у края майны, вылезаю на лед, закладываю заряд ВВ, (который, разумеется, заложен заранее). Опять делаю гипервентиляцию, беру направление, ныряю и, далее все в обратном порядке. Вынырнув, делаю вид, что привожу в действие радиоуправляемое устройство. Саперы из кустов по сигналу взрывают заряд. Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Дурить начальство, а тем более американцев - дело святое. Угрызений совести я не испытывал.
Дело было не хитрое, любой более менее подготовленный водолаз мог бы это сделать. Но бойцы срочной службы могли работать только в зимнем костюме УГК; бассейна отродясь не видели и включаться в аппарат не умели
(тем более подо льдом). Офицеры заняты на других участках, приходилось все делать самому. Прокрутили репетицию. Комбриг в восторге. Проныривание заняло полторы минуты.
Но... Звиздец подкрался незаметно. В день показухи я свалился с температурой. Ангина. Пришлось срочно просить друга Игоря Никонова заменить меня в главной роли. Мороз сильный. Лезть в майну для тренировки, а потом на морозе ждать, когда придет начальство - нонсенс. Решили, что ничего непредвиденного быть не может. Сработает и без репетиций.
Наконец торжественный момент настал. Командующий в сопровождении комбрига, офицеров штаба и целой кучи(!) корреспондентов!!! Сначала "дежурное блюдо". Это боец срочной службы. Боец сработал отлично, у корреспондентов глаза на лоб полезли. Этим командующего уже развлекали, а им в новинку. Интересно, который из них американец, из-за которого весь сыр- бор?
И вот - гвоздь программы. Никон подходит к майне, делает гипервентиляцию, берет направление по часам(!) (компас в суматохе забыли) и без всплеска уходит под воду. На льду тишина. Проходит минута, вторая. Пора бы и вынырнуть! Третья, четвертая. Командующий смотрит на комбрига и краснеет. Комбриг смотрит на командующего и бледнеет. Корреспонденты переглядываются и переговариваются. Пятая минута. Ну!!? - зловеще произносит командующий. Комбриг поворачивается ко мне: В чем дело? Я, зная, что ничего в принципе произойти не может, отвечаю: "Наверное мимо майны промахнулся, сейчас найдет". Но у самого уже на душе неспокойно. Шестая: страхующий водолаз в майну! Корреспонденты, видя, что на глазах рождается сенсация, начинают щелкать фотоаппаратами. Седьмая минута на исходе и тут выныривает Никон! Выползает на лед, начинает закладывать заряд ВВ. На льду немая сцена. Никон делает гипервентиляцию, берет направление... Стой!!! - комбриг по сугробам бежит к майне, смешно задирая сапоги. "Отставить!!!" Никон, пожав плечами, идет по поверхности льда обратно. Все жмут ему руку, командующий удостаивает похлопыванием по плечу. Толпа уходит смотреть очередной аттракцион - разведроту на полосе препятствий.
Отвожу в сторону Игоря: "Никон, ты что с ума сошел? Комбриг чуть ежа иголками вперед не родил?!!"
- Да ласта у меня слетела. Потом в ил зароется - хрен найдешь, а фал кевларовый не растягивается, пока дотянулся. Аппарат то страшно оставить, чтоб до дна достать. Висел и ногой пытался подцепить. Потом пока надел, пока то... се...
- Ты хоть знаешь, сколько ты под водой просидел?
- Думаю минуты 2 - 3.
Не знаю, что подумал американец, но, думаю, ни в одной армии мира ему такого аттракциона не показывали.
http://www.vrazvedka.ru/main/artlyt/afonchenko.shtml

Запалено!!!

Хотите что-нибудь взорвать? Сделайте динамит. Как сделать динамит? Очень просто. Возьмите сахар, пропитайте нитроглицерином, и готово. Как сделать нитроглицерин? Тоже просто. Процесс описан в «Таинственном Острове». Не получается? Ну тогда возьмите обычный аммонит и не возитесь с этой химией, от нее одни неприятности. Я ее никогда не любил. Вернее, я ее всегда не любил.
А вот с аммонитом никаких проблем. 500 метров от поселка склады аммонита. Аммонитка. Там его полно. Но сидит в сторожке у входа на территорию девка с наганом и вяжет носки или свитер. А что делать? Одна инструкция запрещает вход на территорию складов с огнестрельным оружием, а другая инструкция требует держать личное оружие при себе.
Если девка увидит, что вы прете со склада ящик с аммонитом (40 килограмм), она наверняка очень испугается, потому что в поселке одна медсестричка, а врача, тем более, психотерапевта, нет. Да он и не поможет, потому что тут нужен не психотерапевт, а психохирург. Ведь только пугающе мающийся головой человек полезет на Аммонитку воровать аммонит. Потому что в трех километрах, на борту карьера, который в этих краях зовут «полигоном», частенько лежит две - три тонны этого самого аммонита, это когда взрыв готовят. Бери, сколько нужно. А если не хочется так далеко идти, то в двух километрах, на шахте, подойди к взрывнику и попроси у него. Он даст, у взрывников всегда припрятан аммонит. Вдруг надо срочно что - то взорвать, а по правилам надо там всякие бумаги оформлять, да в 3 часа ночи на склад ехать... А так, зарядил, рванул (они говорят «отпалил»), а днем оформил бумаги и получил со склада аммонит вместо «своего» израсходованного. И никому этот аммонит не нужен, кроме взрывников и строгих Горных Инспекторов. Поэтому перед визитом на участок Горного Инспектора закапывают взрывники свои запасы. Или взрывают. А тебе аммонит зачем? - Да в основном, это не мне, это жене, цветы поливать. Растворяешь в воде, фильтруешь, и прекрасное удобрение для цветов. А больше с ним и делать нечего. Правда, однажды пришлось взрывом подшипник спрессовывать, да трак перебивать, но это так, мелочи. Топили печку когда-то, уголь кончился. Тепла много дает, только коптит, потом трубу чистить...
Взрывник - профессия ответственная, инструкциями и наставлениями регламентирована. Да кто ж их в нашей стране выполняет? Спускается взрывник в забой, а там штук 800 шпуров заряжено. Длина шнуров по 3 метра. (Тут главное, не путать шпур и шнур). Пять минут до взрыва с момента поджога шнура. И один шнур длиной 3 метра 60 сантиметров с детонатором и без аммонита. Дает взрывник свисток, орет «Запалено!», поджигает этот шнур, от него поджигает первый шнур, вставленный в шпур и отбрасывает детонатор с горящим шнуром в сторону. А потом по порядку, шнур от шнура, поджигает остальные шпуры, продвигаясь к выходу. Когда хлопнет детонатор, минута у взрывника, чтобы, по правилам, бросить все и к выходу. Но он только воротник поднимет, уши прижмет, спиной к горящим шнурам повернется и хлещут его по спине мелкой дробью осколки породы рикошетами, бьют по ушам взрывные волны, да газ проникает сквозь стиснутые зубы. А потом поднимется он к солнцу, все 800 шпуров за раз отпалив, газу наглотавшись, согнется попалам, и незнающий новичок подумает «ну и нажрался мужик, эк его колбасит».
А тут как-то подоспела весна, и надоело взрывнику, Феде Ахметшину, в шахте сидеть. Захотелось под солнцем погреться. Напоследок выпало ему на полигоне одну траншейку, и без того глубокую, взрывом углубить. Выписали ему ящик аммонита, 40 килограмм. С утра он там возился, заряжал. А мы метрах в ста от траншейки стояли. Для сорока килограммов, да в траншее, дистанция нормальная. Свистнул Федя в свой свисток, у него укрытие под буровым станком. И крутанул свою машинку.
Ненормативную лексику применять? А как описать, что мы хором подумали? Но долго раздумывать тут некогда. Отпрыгнули мы друг от друга, и в небо уставились, потому как последнее дело - бежать куда-то. А так стоишь себе спокойненько, про 3,14 почти не думаешь, а ищешь в небе ту точку, превращающуюся в кирпич, а затем в чемодан, которая не имеет угловых перемещений. Значит, точно на тебя идет. Прикидывай, куда и когда отпрыгивать, чтобы под другой чемодан не попасть.
Когда все улеглось, подошли мы к Феде. Узнать, чего он там намешал.
- Так я личные запасы тоже зарядил.
- А сколько? - заинтересованно спросили мы.
- 10 ящиков, - ласково смотрели на нас невинные Федины глаза.
- 440 килограмм?
- Ну да, я ж с завтрашнего дня на полигон мониторщиком перехожу!
Вольно! До завтра все свободны!

Люблю авианосцы - эти узаконенные пиратские острова, воплощенные мечты Жюля Верна. Они плавают, как предсказывал великий француз, но пока не летают. И, слава богу! Но скоро научатся, и тогда анекдот о порхающей корове станет страшной явью. Очень близко уже...
Раньше я любил наблюдать за их стремительным полетом над волной и, ступив на землю, продолжаю следить за их похождениями, сравнивая.
Вот, когда-то было так:
- Ради всего святого, Гарри! - недоуменно воскликнул Габриэль. - Ведь мы вернулись всего два месяца назад. Как они умудрились спустить все, что привезли из Пуэрто-Белло, за такой короткий срок?
- Ты же знаешь ребят, - посетовал Морган, - женщины, выпивка...
Стало:
28 апреля 2002 года на морской порт Австралии Перт обрушился «ураган» - авианосное ударное соединение во главе с атомным авианосцем «Джон Стеннис», возвращающееся домой после шести месяцев похода. По пути заглянули в Австралию - для снятия стресса.
Местный Дом Свиданий «Лангтриз» перевыполнил годовой план, успев обслужить пять с половиной тысяч «морских волков». Но, по требованию работниц «конвейера», от которых начал валить дым и запахло паленой резиной, администрация «предприятия» вынуждена была его закрыть и занять оборону.

Еще было и так:
Картахена - самый богатый город на материке - считался наиболее укрепленным из всех городов побережья, и даже Морган признавал, что взять его будет намного тяжелее, чем Пуэрто-Белло. Но добыча обещала быть такой богатой, что при одном упоминании города в глазах пиратов появлялся жадный блеск. Имея мощный корабль во главе флота, они считали, что город уже у них в кармане.
Стало:
В апреле 1999 года к австралийскому порту Хобарт подошел атомный авианосец «Карл Винсон». И город вздрогнул! В радиусе 6 миль от побережья размеренная жизнь гражданского населения была парализована: машины орали сигнализацией и отказывались заводиться, ворота частных гаражей «хлопали ресницами», опускаясь и поднимаясь с непонятной строгой периодичностью. А периодичность эту задавала мощная радиолокационная станция авианосца: мазок - ворота пошли вверх, другой - закрылись, еще один - заорала сигнализация. И все просто - для взятия города нужен всего лишь мощный корабль. Куда ж мощнее? Ему надо просто появиться и взять город.
Случались у буканьеров и казусы:
Покинув Моргана и не имея никаких конкретных планов, дю Буа провел несколько недель, бесцельно бороздя прибрежные воды Эспаньолы и пытаясь придумать нечто такое, что принесло бы ему славу и заставило других пиратов взирать на него с уважением и восхищением, а Моргана поставило в глупое положение. Однажды ранним утром вахтенный матрос разбудил его и сообщил о том, что на горизонте появились паруса испанских кораблей.
Случались они и у современных каперов:
- Вахтенный офицер, усилить наблюдение за выходом из Сан Диего! По всем признакам «Карлуччо» собрался в море.
- Есть! - ответил я. - Сигнальщик, смотреть в четыре глаза!
- «Карлуша», «Винсоняра», «Винстон», - вспомнились прозвища, которые мы дали авианосцу «Карл Винсон». Навел бинокуляр на Норт Айленд и сразу увидел размытую горячим воздухом, но читаемую квадратную надстройку с вращающимся «чемоданом» РЛС. Она постояла минут десять и поплыла. Ждем. Сейчас под мостом появится мачта, потом - корпус, как это бывает при выходе из Сан Диего эсминцев и крейсеров. Нет, этот «слон» показался сразу и весь. Не узнать невозможно, хотя очертания корабля пока абстрактны - нарисованы шариковой ручкой школьника, мечтающего о море. Через пять миль проявится во всей резкости как фото в реактиве. До нас как раз пять миль. Ждем - не убежал бы только по скорости на север или юг.
- ПЭЖ, двигатели в немедленную готовность!
Вспомнилось прошлогоднее унижение, когда весь флот ловил «Карлушину» тень, выключившую связь и посадившую авиацию на борт на весь период марафонского пробега от Сан Франциско до Японии. Тогда мы уже только в Сангарском проливе на входе в Японское море успели взять его, готовящегося начать массовый подъем авиации для нанесения учебного удара по Приморью.
А сейчас мы под Сан Диего, чтобы не дать «Винсоняре» «развести очередной бандустан на мирных просторах Тихого океана».
- Всем кораблям в районе, вызывает военный корабль США на выходе из Сан Диего! - укрепила нашу уверенность в завтрашнем дне бортовая станция «Рейд». Лежащие неподалеку американские рыболовецкие траулеры вызов «вояки» проигнорировали.
- Корабль по моему курсу в пяти милях, отзовитесь! Вызывает авианосец «Карл Винсон»!
Это уже нам. Посмотрел в сторону старпома:
- Отвечать?
- Давай!
- Ю-эс-эс Карл Винсон, отвечает корабль по вашему курсу. Перейдите на канал 11 для дальнейшей связи, - вставил трубку в гнездо и несколько раз нажал на кнопку, пока не высветилась цифра «11».
- Спасибо, сэр! Пожалуйста, сообщите, не видите ли вы советский корабль в своем районе? - вынырнул на новом канале «Карлуччо».
- Нет, шкипер. Только рыболовецкие суда под американским флагом. Можете спокойно следовать взятым курсом.
- Спасибо за помощь, сэр! - обрадовался авианосец. - Сообщите тип вашего корабля.
- Вспомогательное Военно-Морского флота. Конец связи, - побыстрее закончив ненужные расспросы, отправил трубку на свое место.
«Винсон» заметно прибавил ходу и через 15 минут уже проходил по нашему левому борту всего в полумиле. На его мостике стоял охреневший вахтенный офицер, уже не ждущий ничего хорошего от столь приятно начинавшегося дня.
Я опять посмотрел на старпома.
- Давай! - улыбнулся он.
- Карл Винсон, удалось ли вам найти советский корабль? - очень серьезным голосом спросил я.
- Советский корабль, говорит командир авианосца. Прекратите любые попытки выхода с нами на связь! - голос адмирала звучал как голос вампира, наткнувшегося на связку чеснока.
Позже «Винсоняра» посадил на борт авиацию с Норт Айленда, Ле Мура и Аламеды и убежал в сторону Японии; но мы уже знали, как и куда он пойдет, и даже, когда он возвратится домой через многие месяцы.
Люблю авианосцы! Нежно...

БЫЛИ "ПАРКЕТНОГО" КРЕЙСЕРА-18 или «обидка»

Есть телевизор - подайте трибуну!
Так проору - разнесется на мили.
Он - не окно, я в окно и не плюну.
Мне будто дверь в целый мир прорубили.

С приходом демократии и гласности красочно описанное Высоцким окно в мир значительно расширилось. Но если для домохозяек главным достижением гласности стало появление на телеэкране мегасерийных мелодрам, то личный состав срочной службы «паркетного крейсера» пальму первенства безоговорочно вручил мультикам Диснея. Каждое воскресенье мишки Гамми стремительно врывались с голубого экрана в матросские кубрики. Воинская дисциплина терпела в неравной борьбе с мультяшными героями полное поражение, поскольку на время просмотра очередной серии откладывались любые самые срочные дела и работы. Немудрено, что в скором времени командир дивизиона живучести узнал, что матросы начали за глаза называть его герцогом Икторном, чему, кстати, был сильно удивлен, поскольку сам никаких параллелей с этим персонажем проследить не мог. Ну а матросов с чьей-то легкой руки стали опять же за глаза называть гоблинами. Впрочем, в запале подобное обращение вскоре начало звучать и чуть ли не перед строем.
Очередное экспресс-совещание офицеров «паркетного» крейсера закончилось краткой речью замполита:
- Я еще вот о чем хотел сказать. Слышал, как офицеры матросов оскорбляют, гоблинами обзывают. Есть, конечно, у нас настоящие гоблины. Но не все же такие тупые. Вы уж ребят не обижайте.
- Короче, - подытожил командир, - ГОБЛИНОВ ГОБЛИНАМИ НЕ НАЗЫВАТЬ! ОБИЖАЮТСЯ.