К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)

Щит 78

Решили в штабе Объединённых Вооруженных Сил Варшавского Договора провести широкомасштабные и, не побоюсь этого слова, глобальные учения. Название было придумано традиционное, то, которое указано в заголовке: ЩИТ 78. Командовать учениями, было поручено первому заместителю министра обороны СССР - главнокомандующему Объединенными Вооруженными Силами государств - участников Варшавского Договора Маршалу Советского Союза Куликову, Виктору Георгиевичу. От так. Не больше и не меньше.
Батальон, как таковой на эти учения не привлекался, но оперативную группу начали готовить. По условиям учений надо было работать на двух основных полигонах. Сначала на Доупове, потом на Либаве. Т.е. это надо было кататься через всю страну. Сначала в одну, потом в другую сторону. Поэтому то и было стремление попасть в эту компанию.
Шансов у меня не было никаких. Потому как только я попал в рабочую команду зампотыла, с должности начальника станции или командира отделения, меня сняли, хотя и не разжаловали. Но начальник ПРТК, учитывая наши отношения с его ребятами и некоторую слётанность в прошлых «боях» ... одним словом вызвал меня ротный и сквозь зубы приказал собираться. И опять получилось, что с одной стороны всё хорошо, но с другой надо было объясняться с зампотылом. Пошёл ... тот, сначала было заартачился, но после моей убедительной просьбы отпустить, всё понял и дал добро. А потом эта история всего то на пять дней планировалась. Вот так и сподобился я совершить автомобильную экскурсию по Чехии.
Скажу только об одном. Когда мы уже ехали на Либаву, то проезжали через Оломоуц. А это очень, по меркам Чехии, большой город. Там даже трамваи есть. Вот тут то я только по настоящему понял, как я отвык не то что от большого, а от города вообще. Меня слеза прошибла, когда я увидел высокие дома, мостовые с тротуарами, светофорами и .... даже, повторюсь, трамваи.
На Доупове нам работать не пришлось. И вообще мы там ничего не делали. Вообще ничего. Сидели в машине в каком-то парке, выходили только по нужде. Двое суток жевали холодные консервы и галеты из сухпайков. Даже чай не могли вскипятить. Потому что движок запускать было нельзя. Ни у машины, ни дрынчик. А печь топить ... опять же в парке - кто разрешит. А если разрешения не спрашивать, то можно было и получить. Там начальства с большими звёздами шастало видимо-невидимо. Поэтому мы и не рыпались никуда. Командовал нами душа-человек Ионыч, и подводить его не хотелось никому. А потом он с нами сидел и то же, что и мы ел. Домашние его заготовки типа кофия из термоса и бутербродов мы все вместе употребили ещё по дороге. Вот и коротали время, похрустывая сухарями и запивая их водичкой холодной.
Когда мы тронулись, то тут же сообразили чай и сварили суп из тушёнки с картошкой. Чесслово ничего вкуснее не ел с тех пор.
Вот ребята из ПРТК эти двое суток мотались по всему полигону и не спали вообще даже. Работали как подорванные. Они когда к нам подтянулись, нас не поняли. Мы им жаловаться, что озверели от скуки, а они с ног валились.
На Либаве нас опять поначалу загнали в парк какой то полевой, но потом перегнали, поставили в линеечку и выгнали дорожки песочком посыпать, камни в округе собирать для бордюров, а потом эти бордюры белить. К вечеру подогнали водовозку и дали команду мыть машины и марафетить до блеска всё, что марафетится.
Стало понятно, что готовится показ техники. Особенно после того, как поступила команда изготовить таблички с названиями и ТТХ техники. Ладно, у нас собой было, не впервой. А вот те у кого не было ... Фанеру найди, краску и кисти найди, художника обеспечь ... Кино ... с субтитрами.


Потом скомандовали развернуть станции. Выяснилось что места мало. Тесно поставили. Начали раздвигать машины, потом опять равнять по нитке. С рассветом история с дорожками получила продолжение.
Т.к. сборная наша линейка раздвинулась, то дорожку надо было удлинить. Мы оказались в середине и нам это было вроде ни к чему, но хитрые и коварные крайние подняли шум, что у них вчера тоже было всё в порядке, а сегодня ... Начали собирать сборную из центровых в помощь крайним. Все центровые сделали вид, что заняты развёртыванием техники и подготовкой её к показу. Но не проканало. Появился серьезный полковник, всех построил, разобрался, наказал, кого попало и пошли опять поиски камней и удлинение песчаной линейки за счет уменьшения толщины покрытия, уже существующей.
А тут ещё прошёл слух, что сам Виктор Георгиевич будет руководить, так сказать, показом техники. « ...Тут вообще началось - не опишешь в словах ...». Прошел даже слух о том, что привезут парадки из либавского полка и всех переоденут. Или новое хб выдадут, или Даше новое пш.... Ну, вы понимаете, как работает солдатский телеграф. Каждое новое сообщение обрастало фантастическими подробностями. И что медали всем дадут с названием учений, мол, приказ министра есть, а кто-то даже уже эту медаль видел, а кто-то уже и получил. И даже дошло до того, что Куликов уже подписал приказ о поголовном поощрении всех участников учений от ЦГВ. Чем? Отпусками конечно, и что отгулять солдаты эти отпуска должны в течение двух месяцев. Обязательно и бесповоротно ... А за день показа привезут усиленные сухпаи ... с колбасой копченной, сигаретами цивильными и даже пивом.
Но. Ждали мы, ждали. Вертолёты какие-то летали, колонны УАЗиков легковых пылили, но к нам так никто и не приехал. Вообще. Никто. Обидно было, мы почти двое суток готовились. Нам даже бочку смазки для колёс привезли, и мы колёса у машин начистили этой ваксой. А пыль летит, а смазка, кто не знает, липкая и жирная. Поэтому через каждый сорок-пятьдесят минут, пока не просохло, как следует, терли мы колёса щётками. Покрышки сверкали, как сапоги на параде.
Уже часов в девять вечера дали отбой.
Ближе к ночи из линейки забрали все связные машины и куда-то угнали. А утром, часов в пять подняли нас. По тревоге. Построили, посадили в Уралы и повезли. Не то что колбасы с пивом не дали, а даже перловкой пайковой закусить не дали. Оружие с собой, но вещмешки оставили в машинах. Только плащ-палатки было велено взять и фляги на ремни нацепить. Ну и оружие ... Да ещё носимые радиостанции приказали снять с машин, типа сто пяток и сто седьмых.
Ехали недолго. Чтобы не ходить вокруг да около ... расставили нас в оцепление. Организовали большое мишенное поле. Причём в качестве мишеней были поставлены не только макеты танков и прочего, но и несколько старых грузовиков и даже два реальных танка. Т-34. Предстояли показные стрельбы ствольной артиллерии и установок залпового огня. Что-то типа «ГРАДа». Сейчас не вспомню как точно название. Это по тем временам было оружие новое и по результатам показа ожидалось решение о перевооружении стран участниц ВД.
Нас расставили по границам мишенного поля. Было велено, сразу после ракеты, кажется зелёной, надеть каски и спрятаться в окопчики. Радиостанции мы настроили на волну КП. В обязанности входило во первых всех тормозить и не пропускать за зону оцепления и в случае нештатной ситуации немедленно докладывать на КП. Что считать нештатной ситуацией не объяснили - думайте сами - не маленькие. Забегая вперёд, скажу, никаких ситуаций и не случилось. Ну, кто там мог оказаться? В радиусе пяти километров не было никого посторонних.
Сидели долго. Но вот и ракета. Одели мы каски и попрятались по окопчикам. Т.к полигон постоянно работал на боевую подготовку нескольких дивизий ЦГВ, то боевые стрельбы там были не новинкой и поэтому были и окопчики и прочее-всякое. Стрельбы обычно

обеспечивала полигонная команда и либавский полк, но тут видимо людей не хватало или ещё что. Поэтому привлекли и нас.
И вот заухало, загрохотало. Вообще ощущение жуткое. Мы сидели как-то сбоку что-ли от площадок, откуда вёлся огонь, поэтому видели картину как бы со стороны. А вот ощущения ребят, которые стояли по фронту против этих площадок ... я себе представляю. Честно говоря, было красиво. Видимо для наглядности, обычные выстрелы чередовались с трассерами. Я то до этого никогда не видел, как стреляет артиллерия, кроме как в кино, конечно, поэтому было действительно интересно. Да ещё нам была видна часть мишеней. Попадания в макеты были наглядны, конечно, но не очень интересно. Впечатления от полётов трассеров были гораздо острее.
Вот когда начали стрелять установки залпового огня. ...Это было нечто. Они лупили по реальным грузовикам и танкам. Ну, грузовики ладно. Чего там - жестянки стояли на чурбаках. Понятно, что внутри и не было ничего, кроме бочки с мазутом. Красиво конечно - бах-тарарах, чих-пых!!! Бочки горят ... дым ... вонь ... огонь. А грохоту, а пыли. Оно и страшновато было высовываться из окопчика поначалу, но потом мы осмелели, конечно. Тем более что разобрались, что мы вне опасной зоны. Осмелеть то осмелели, но страшновато было все равно.
Когда отстрелялась первая и вторая очередь, и пыль подрассеялась стало видно, что танки стоят нерушимо. Мы даже возгордились - вот какие танки у нас. Хоть и старые, а не убиваемые.
Но тут опять ракета ...
И только два выстрела. Один и через секунду второй. И к танкам протянулись два следа, как два щупальца. Тонкие такие. Ну, совсем не впечатляющие. Но результат был. Был результат. Представьте себе грецкий орех. Крепенький такой, коричневый. Представили? Коричневый, это потому что танки были ржавоватые. Не ржавые, но именно ржавоватые. Так вот этот орех вдруг разрывается. И не на куски какие-то вульгарные, а просто превращаются в ком плазмы. Вот именно - так ффух!!! И ничего нету, только облако пыли оседает. Ну конечно там обломки всякие остались ... оплавленные, но первое ощущение осталось именно таким. Большая настоящая боевая машина превратилась в облако огня. Сначала одна, потом другая. С паузой в секунду. Очень, знаете, наглядная получилась агитация во славу советского оружия.
Я, кстати, потом, года через полтора, будучи на Либаве снова, посмотрел на этом месте. Обломки так и валялись. Подобрал кусок оплавленный. Долго он у меня был, потерялся потом с переездами.
Размах учений я понял уже потом. На разборе той части учений, которая происходила на полигоне. Разбор был организован по полевому. Натянули тент ..., для руководства. Остальные сидели на стульчиках. Но руководства было ... я за всю службу, потом не видел столько генералов в одном месте. И это небольшая часть «войны», разыгранной в рамках этого балета. А ведь такие группировки «воевали» и во внутренних приграничных округах, и в ГСВГ, и в ЮГВ и в СГВ. А во внутренних округах ещё и «всеобщую мобилизацию» проводили. Партизан призывали, переодевали, туда-сюда возили. ... А перемещения только в нашей группе. Прикиньте ... две или три дивизии полностью развёртывали и на полигоны выгоняли. От мест постоянной дислокации, сколько машин своим ходом шло, а сколько гусеничной техники туда-обратно возили по дороге по железной. Горючки сколько пожгли. ... Да силён был Советский Союз. Силён и могуч. Тут не поспоришь.
Вернулись мы на место. А там уже наш ПРТК стоит около нас. Спят как сурки, только командир с начальником станции карту рисуют, записи монтируют - к разбору готовятся.
Состояние у людей - спички в глаза вставляй. Зашёл поздоровкаться и ... вообщем с удовольствием подключился. Люди хорошие, а потом начальник станции Валера, земеля.


Изо всех отпусков мне передачки от родителей привозил - ну разве тут откажешь? А главное - интересно мне было - как там, кто, где и с кем воевал. Знание, знает оно сила. Хотя бывает так, что меньше знаешь ...
Сижу, монтирую, ... реестр пишу. Все довольны. Тут Ионыч приходит, ... домой ехать пора. В батальон. Нам отбой дали - выдвигаться пора. Ионычу, понятно, домой охота. К жене и деткам. Это нам ... чем дольше на полигоне - тем не хуже. Мужикам то из пункта всё одно разбора этапа ждать, никуда не тронешься. Вот командир и запросил разрешения у руководителя учений (формально то мы в его распоряжении до окончания «войны») оставить меня в своей группе. Естественно получил добро.
Долго мы сидели, концерт клеили. Ребята глаза продрали, даже не удивились. Командир с Валеркой такую карту красивую нарисовали, Греков, практически с Айвазовским. У них секрет один был, они все обозначения на карте не карандашами «поднимали», а краской акварельной. Перетирали их и ваточкой, ваточкой ... насухую. Очень получалось красиво. Только не дай Бог, влага попадёт - тогда всё растекается и расползается ...
И вот в процессе этой нашей работы, можно сказать, ковки победы над злобным и коварным врагом, прибыло начальство. Начальник нашего отдела, тот саамы подполковник ... из внешторга, который.
Нас выгнали на волю покурить и долго там вели секретные переговоры. Но чай пить позвали. Даже кофий предлагали, но мы не стали. Потому как хотелось хоть пару часов поспать. Подполковник привёз конфет и пару шоколадок, так что мы оторвались.
Вот ответьте - почему в армии так хотелось сладкого? Помню больше всего шли леденцы, от кроны до трёх пакетик стоил. В пакетике сто пять грамм. Или орешки засахаренные, т.е. зажаренные в сахаре. Кажется, две кроны пакетик стоил. Бросишь его в рот, орешек, в смысле. Сначала сахар этот обожженный рассасываешь, а потом начинаешь орешек потихоньку разгрызать. Не спеша так ... с удовольствием. Кайф! Но больше всего конечно мы любили конфеты «БОН ПАРИ». Но это для богатых. Три кроны пакетик. Леденцы такие фруктовые. Это просто словами не выразить. Они такие разноцветные и с разным вкусом. Т.е. с вкусом разных фруктов. И просто как будто ешь эти фрукты. Кстати когда через восемнадцать лет прилетели мы в Чехию, и я такую конфетку взял в рот ..., то испытал разочарование. То ли я изменился, то ли конфеты, ... но осчучение было не то. Были ещё такие малинки. Те две кроны стоили. Тоже леденцы, красного цвета, в форме малинок. И вкус был малины, ... правда, не вру.
Вот за чайком и состоялся разговор. Со мной и Лёнькой. Серьезный такой разговор. По поводу службы и жизни дальнейшей. Мы обещали подумать. Причём без иронии и не в смысле - лишь бы отвязался. Потому что, повторюсь - разговор был серьезный и на равных. Тут не отмахнёшься.

(продолжение следует)

Огонь.

А погода сегодня удалась. Доброе июньское солнце тепло приветствовало просыпающихся птиц. Легкий прохладный ветер нежно трогал листья деревьев, которые тихим шепотом отвечали на ласку. И только стадо невыспавшихся бабуинов, в кирзовых сапогах и форме образца 43-го года, угрюмо волочило задние конечности по асфальту, цепляясь передними за верхушки травинок или поддерживая ими головы.

На вопрос куда мы идем, майор неразборчиво буркнул что-то вроде: "В Катманду", чем вызвал глубокое недоумение - делать в столице Непала нам было явно нечего, да и путь туда был неблизок, особенно пешком.

Зеленый развлекал нас показом нарисованных им предыдущим вечером на тетрадных листах голых девок. Майор, заслышав наши восхищенные возгласы по поводу заманчивости поз и размеров, зорким соколом кинулся в центр строя и вырвал из рук у Зеленого бумагу. Разглядев что там нарисовано, майор покраснел: "Неуставными картинками забавляетесь, от ты ж блядь, курсант?", - рявкнул он, но листы не выкинул в предорожные кусты, а почему-то аккуратно сложил и убрал в карман кителя.
- Ну вот, вечернюю оргию онаниста майор себе обеспечил! - пробурчал недовольный Зеленый.

Перед нами открывался вид на учебный полигон училища. На площади десятка футбольных полей стояли радиолокаторы, пусковые установки, защищенные командные пункты и прочая радость милитариста. Прямо напротив ворот полигона стоял локатор, антенна которого в данный момент вращалась. Все замерли. Майор оглядел толпу парализованных пучеглазиков, в головах которых заевшей пластинкой крутились слова прощания с половой жизнью.
- Не ссыте, орлы, она выключена! - успокоил он нас и двинулся дальше.

Путь наш лежал к длинной бетонной кишке, вызвавшей в моей памяти конюшни раменского ипподрома, но почему-то без окон.
Конюшни оказались крытым бетонным тиром, но пахло внутри именно конюшней. В воздухе держался устойчивый запах кожи, мочи и алкоголя, давая понять, что тир использовали не только по прямому назначению. Замеченная в одной из приоткрытых дверей коллекция пустых водочных бутылок, достаточная для обеспечения артиллерийского полка боекомплектом на месяц, наши выводы вовсе не опровергала.

- Не оглядываться! - рыкнул майор, завидев наше оживление.
- Руки за голову, ноги расставить, - пробурчал я.
- И не пиздить! - добавил майор, одарив меня взглядом серийного убийцы.

- Стрельбу будете вести из положения лежа. По пять человек в смене. Стрелять строго по очереди, в смысле - стрелять по мишеням, но один за другим по моей команде.
- После трех пристрелочных выстрелов, только по моей команде, все идут смотреть попадания. После чего производятся пять зачетных выстрелов.
Майор закончил краткий инструктаж и скомандовал:
- Первая пятерка на огневой рубеж.

Первые пять снайперов получили у майора по рожку с тремя патронами в каждом, улеглись на маты, зарядили оружие и приготовились к стрельбе.
- Первый - огонь! - скомандовал майор.
Раздавшийся взрыв заставил всех подпрыгнуть, а стоявший за моей спиной Илья звонко ударил башкой по висевшему на стене огнетушителю.
- От ты ж блядь пономарь! - ругнулся майор, - Отойди от колокола, придурок!
Испуганный народ начал вытаскивать из карманов носовые платки, бумажки и прочую хрень и в панике затыкать всем этим уши. Все немедленно стали похожи на долбанутых спаниелей. Особенно пикантно смотрелся Зеленый, пытавшийся заткнуть уши двумя карандашами, которые под грустным углом свисали с двух сторон его головы. Вид довольно улыбающегося мужика с антенной в башке немедленно разъярил майора:
- Все дерьмо из ушей немедленно вытащить и вон из тира, идиоты! Заходить по пять человек, после окончания стрельбы предыдущей партией! - заорал он и начал лично выталкивать нас за двери.

Мы сидели на траве перед тиром и считали выстрелы. Неожиданно раздалась короткая очередь. Через секунду из тира пулей вылетел Денис, подгоняемый в спину воплем майора:
- Мудак!!! Три наряда вне очереди! Уйди с моих глаз и умри где-нибудь!!!
Денис подошел к нам и смущенно улыбнулся:
- Мля, по ошибке на автоматическую стрельбу поставил!

Наступила очередь моей пятерки. Глубоко вздохнув, я попытался успокоить адреналиновую бурю, бушевавшую в крови большого ребенка, которому неожиданно выпало счастье пострелять из настоящего автомата и вошел в тир.

За первые дни сборов от физических нагрузок, часов строевой подготовки, хреновой пищи и хронического недосыпа, мое обычно стопроцентное зрение дало резкий сбой, и сейчас, лежа на мате с автоматом в руках, я мучительно пытался разглядеть полуростовую мишень, находящуюся в ста метрах от меня.

- Огонь! - неожиданно рявкнул майор и я с перепугу рванул спусковой крючок.
- Ррррав!!! - сказал автомат, плюнув огнем.

- Бляяяя!!!! - раздался жуткий вопль справа от меня!
"Я убил Лёлика!", - взорвалось у меня в голове и я вскочил!
- Лежа-а-а-ать!!! - заорал майор - я медузой распластался по мату.

- Жжется!! - орал Лёлик, страшно корчась на своем мате.
Кончается! Это агония, подумал я, - "А в тюрьме сейчас ужин - макароны!" - пришла неожиданная мысль, повергая меня в бездну отчаяния.

- Курсант, что с вами??? - орал майор.
- А я ебу??? - заорал в ответ Лёлик. - Убили меня, суки!!!

Блямс - прозвучало в мгновение тишины и из лёликового сапога на пол выпала гильза.
Труп Лёлика посмотрел на нее круглыми глазами. Я почувствовал такое облегчение, что на всякий случай проверил рукой штаны на сухость.
Майор молча возвел к потолку слезящиеся глаза. "Ну за что мне всё это? Почему я, Господи?" - читалось на его лице. С майора можно было писать "Мадонну без младенца". Мне явственно представилось, как через слой бетона и облаков, бог в полковничьих погонах показывает майору средний палец.

Майор достал носовой платок, высморкался в него, утер пот со лба и, будто прощаясь с уходящим пароходом, помахал им в нашу сторону:
- Следующий - огонь. - грустно сказал он.

Рома развернулся с автоматом в сторону майора:
- А чё это он у меня не стреляет?
Майор мгновенно присел в позу финальной стадии исполнения "Ку" из "Кин-дза-дзы" и вежливо попросил Рому развернуться к мишени. После чего в неуставных выражениях сообщил, что если еще какая "от ты ж блядь" развернется с оружием, то майор лично будет участвовать в стрельбах, причем стрельба будет вестись исключительно гениталиями вертлявых блядей, и погрозил кулаком, размером с антоновское яблоко.

- Это мы еще посмотрим, кто чьими яйцами стрелять будет! - пробурчал Рома, сжимая кулак размером с голову майора.

Лично я не поставил бы на майора против Ромы даже убившую Лёлика гильзу!

Не про армию, но человек в форме присутствует... :)

А скажи-ка мне, дорогой читатель, о чем, по-твоему, думает дежурный врач реанимации, глядя на молодого человека совсем никаких лет в виде распростертого на носилках бесчувственного тела? Не парься, все очень просто. Если исключить философскую лабуду, не думает он ничего хорошего.
Молодая человеческая особь, просящаяся в пациенты реанимационного отделения - это нонсенс, противный Богу, политическому моменту и естественному ходу вещей. То ли дело - родной, «железный» контингент 65+, закаленный в боях. Эти еще нас переживут, кажется иногда. Все перенесли-испытали, стройки социализма пережили, кучу болячек без никакого спасиба заработали и ничего, скрипят помаленьку. Иногда, правда, скрип в раздрай идет, - ну так на то оно и реанимация, мы тут как тут. Главное, подход к давним хроническим больным выработать и грамотной тактики придерживаться: с максимальным вниманием относиться к их громадному опыту, признать, что изучили они свою болячку с учетом собственного организма лучше всех здоровых исследователей и делать все, что попросят, ни в коем разе ни с кем не споря. А то, как говорится, «родственники покойного вас никогда не простят». Ну, здесь тоже по-всякому бывает, но у нормального человека желания к таким экспериментам никакого.
Люблю я стариков лечить, короче. А молодежи - ну никак в моем отделении не место. Если не автослучай, другая какая травма или ситуация, от «большого» обычно ума происходящая, типа обпился-обкурился-объелся не того - нечего им тут делать, согласитесь. Молодое лицо на нашей койке - как железный зуб в здоровой челюсти. Зрелище неестественное и раздражающее.
Это - как раз та философская лабуда, со скоростью мысли проносящаяся в мозгу вышеупомянутого дежурного врача и вытесняемая практическим вопросом: а что с парнем-то? Кома полнейшая совершенно, как говорил мой учитель, «комее не бывает». А причин-то никаких и не видать реально. Не пил и не кололся, это наметанному глазу сразу видно. 10 классов и спортивная секция на лбу написаны, из медицинского - максимум простуда, корь и ветрянка в детстве. Черепушка тоже цела, при осмотре и на ощупь. Запаха никакого интересного, типа ацетона у диабетиков, не слышно (почему этот сладковатый запах так называется, не пойму никогда - на ацетон не похоже совершенно). Точнее, запах-то есть, но он такой резкий, «химический» и воняет им не тело, а одежда. Одежда, кстати, характерная, - камуфляжная форма, чистая и аккуратная, только на спине белая полоса. Это он, когда сознание терял, спиной на забор покрашенный оперся, ну и сполз потом. Со склада какого-то привезли. Охранник там, после армии. Ну и что за фигня, на складе том? Вроде техника, никакой химии. Черррт, в общем практически здоровый практически труп, - и все это на одну мою больную и, как считают лица мужского пола, неспособную к логическому мышлению голову. Как тут не вспомнишь своих любимых старичков с пухлыми карточками и томами анализов - так, не отвлекаемся, осматриваем больного. Хоть бы болячку какую не найти, так придумать - ну ничего не подходит, зараза.
Скрип двери. В щель просовывается востроносая голова Таньки «Табуретки», медсестры приемного покоя, о которой все говорят, что у нее муж бандит.
- Доктор, ну шо? Оформляем?!
- Да оформить-то оформим, куда мы денемся! Ты вот лучше скажи, что с ним такое, не пойму никак?
- Тю, доктор, да шо вы мучитесь! Он же газом травленый!
- ?!!!
- Не, это не «черемушка»! - Несколько энергичных втягиваний носом.
- Это тыща сто первый! У меня в сумке баллончик есть, муж дал, щас принесу!
Так, рассматриваем баллончик. Темно-красный, колпачок черный, надпись по-немецки, CS-1101, nervöse-paralytische... А то б мы сами не догадались... Колпачок от баллончика издает тот самый резкий запах, что и форма на парне. Ну или очень похожий.
Мдаа, насчет бандита - оказывается, не врали...
Что ж, полдела сделано, диагноз установлен, можно сказать, блестяще. По крайней мере есть уже что в историю записать. Еще б сообразить, что с ним теперь делать, - и гора с плеч.
По коридору - топот молодеческий. Студенты, принесла их нелегкая. Мало своих проблем, так еще этих за руки ловить. Мозгов нет по определению, знаний - не смешите меня, зато сил и энергии - немеряно. Как говорил любимый герой бессмертного фильма, «летать - не умеют, стрелять - тоже пока не умеют, но - орлы!!!» Что ж мне везет-то так, дежурить всегда с этим составом. Ставили б в график с другой какой фауной, менее размашистой и более трудолюбивой. Бобрами, например :).
- Доктор, ну шо - интубнем*? Покачаем**?
- Так. Спокойно. Только спокойно, Вася! Пьем кофе на всю десятку. То есть аккуратно транспортируем больного в ремзал***. Дальше - просто наблюдаем. Дышит сам? И отлично. Перестанет - начнем ИВЛ****. Так же с сердцем. Подключим к монитору - пока бьется - не трогаем. Как распрямится***** - так покачаем. А пока бдите. Нет, буквы «з» в этом слове нету. Как говорится, «лечить будем или жить оставим?» Пусть поживет еще.
Слава те господи, эти уже чем-то заняты. С хирургами в этом плане сложнее. Благодарных пациентов еще с утра не было, посему трезвы, раздражительны и чрезвычайно активны. Хирургическая бригада в таком состоянии - бедствие похуже землетрясения. Ну кто просил родственников отыскивать? Будет сейчас, как обычно, драматическое представление на тему «спасите нашего единственного и горячо любимого» без малейшей практической пользы, но со всем возможным пылом. Ни на одного пациента в ремзале не уходит столько сил и времени, сколько на пышущих желанием хоть теперь проявить участие родных и близких. Раньше у них как-то не получалось. Нет, психика у меня слабая и такое не выдержит. Вот и на приемный опять вызывают. Чем хороша реанимация, - что на самом тяжелом случае не дает зацикливаться, а без устали подкидывает новые объекты, да и старых больных никто не отменял.
Так, а чего это я здесь сижу и мозг морщу? Не далее двух недель назад начмед, заканчивая ронять клочья пены с клыков на пятиминутке, любезно информировал собравшихся об открытии в городе единого токсикологического центра. Шоб вы, рвань общерайонная, не смели лезть немытыми лапами в тонкую специализированную патологию! Понятно, никто коматозника к себе не заберет, дурных нет, но за консультацией обращаться очень даже приглашали. Да и ответственность хоть с кем-то разделить всегда не вредно. Находим телефончик...
- Добрый день, это вас беспокоят из дежурной реанимации такой-то больницы Шевченковского района, бла-бла-бла...Хотели бы проконсультироваться...
- Да-да, слушаю вас!
Хм. Голос слишком молодой и какой-то восторженный. Не иначе кто из начальства дочку запихнул или любовницу на непыльное местечко.
- У нас тут больной поступил...
- Дыааа?!!
Ух ты, а в больницах еще и больные бывают?!! Вот новость-то!
- В коме, предварительный диагноз - отравление нервно-паралитическим газом из баллончика, предположительно немецкого, CS-1101 или наподобие...
- Правда?!! А что с ним?
Ёпрсттвмть... Вкратце излагаю все уже описанное...
- Ух ты, здорово!!! А что вы делали?
- Пока наблюдаем, показатели сердца-легких вроде в норме. Обычная дезинтоксикация была без эффекта. Вот, хотели у вас узнать, есть ли какое специализированное лечение...
- Серьезно?!! А атропин не пробовали сделать?
- Делали.
- И что?
- Да ничего, то же самое практически после кратковременной тахикардии******, но ведь так и должно быть... Кома без динамики...
- Правда? Как интересно! Ну вы звоните, если что-то изменится, обязательно!
- Да-да, конечно-конечно...
Разбег только возьмем, отойдем подальше в конец коридора. Делать больше нечего, тебя развлекать... Откуда только берут таких специалистов, мои студенты и то грамотнее голову заморочат и бесплатных советов надают.
Признаю - был неправ. Ошибался насчет родственников. Папаня оказался человеком толковым и вменяемым. Не сидел тупо под отделением неизвестно зачем, а мотанулся к парню на работу и все путем выяснил. Оказывается, на складе том договорились с авторитетными людьми, чтоб продукцию куда нужно вывезти с ведома руководства. Ну а мелкой сошке типа охранника никто ни о чем не сообщал. Парень оказался правильный, рванулся на защиту чужой собственности. Убивать его не стали, вырубили баллончиком. Что ж, хорошо, что диагноз подтвердился, плохо только, что ни фига непонятно в плане наших действий. Из обзвоненных коллег тоже никто не выдал ничего ободряющего, наоборот: «отек головного мозга», «оболочечная симптоматика», «отдаленные последствия». Ну их, умников.

С каждым последующим часом коматозного состояния этого парня мое уважение к германской химической промышленности (и до тех пор не слабое) приобретало характер религиозного поклонения...

P.S. А потом мы умудрились потерять тело...

P.P.S. Но кончилось все хорошо!

* Интубация трахеи - начальный этап профессиональной реанимации, производится при остановке дыхания
** Непрямой массаж сердца
*** реанимационный зал в просторечии
**** Искусственная вентиляция легких - когда после интубации к трубке подключается соответствующий аппарат или просто мешок
***** распрямившаяся кардиограмма - признак остановки сердца
****** учащение сердцебиения

Любопытный танкист

1989 год, раннее утро, аэродром Чкаловский, новенький самолет Ан-72 (аэродинамическое недоразумение) вырулил на перрон перед административным зданием, заглушил двигатели, и мы начали ждать очень важных пассажиров. На этот полет пассажирами числилась суровая комиссия Генерального штаба, которую в паническом ужасе ждал весь Дальневосточный военный округ.
Сидим на стремянке, наслаждаемся нежными лучами восходящего солнышка, равнодушно посматриваем на длинную кавалькаду черных блестящих «Волг», которые медленно и осторожно подкатывают к зданию перрона и останавливаются на краю бетонки. Двери машин хаотично и громко захлопали, из членовозов стали выгружаться внушительные по габаритно-массовых характеристикам, угрюмые сухопутные генералы, которые с нескрываемым недоверием посматривали на наше аэродинамическое чудо - немного странноватый по формам, но достаточно прогрессивный и вполне надежный Ан-72.
Солидные генералы, собравшись в единое стадо, и четко «с левой ноги», как полагается по Уставу, неторопливо, двинули в сторону самолета. Их порученцы, адъютанты, референты, советники, консультанты и прочая холуйская братия с дежурными улыбочками, прогнутыми спинами и оттопыренными задницами услужливо тащили к самолету многочисленный багаж своих дорогих начальников.
Ребята из экипажа, комично закатив «глаза под образа», старательно делали вид, что не замечают происходящее. Помогать подполковникам и полковникам из свиты генералов тащить и упаковывать барский багаж никто из нас явным желанием не горел. Наши воинские звания были значительно ниже, чем у штабных рабочих, но холуйская жилка в характерах отсутствовала с рождения. Противно это, и все тут!
Строгая комиссия, призванная образцово-показательно выпороть личный состав Советской армии, дислоцированный на восточных окраинах нашей необъятной страны, была уже в соответствующем настроении. Важно надув щеки, суровые генералы солидно поднимаясь по трапу на борт самолета, хмуро спросили у штурмана:
- Когда летим?
- Через 18 минут, товарищи генералы.
- Покурить успеем?
- Не один раз.
Генералы выбрали себе удобные места в салоне в соответствии с одним им ведомым статусом и табелем о рангах, сняли свои кителя, развесили их на спинках кресел и вышли покурить «крайний раз» перед долгим полетом.
Уже стоя на бетонке и поглядывая на блестящий борт АН-72, они все как один вытащили сигареты и, скрывая свое волнение перед предстоящим полетом, начали плющить подчиненный личный состав, который благоговейно внимал своим кормильцам. Дабы не мешать этим процедурам уставного секса, экипаж старательно делал вид, что проводит коллективный визуальный осмотр хвостовой части самолета.
Раздав последние «ценнейшие» указания своим многочисленным помощникам, генералы собрались в кучку у основной стойки шасси Ан-72, и периодически затягиваясь сигаретами, завели свой «генеральский» разговор.
Мы - ребята из ВВС, члены экипажа и команда наземного обслуживания курили в сторонке, выполняя основное армейское правило: «Находиться подальше от начальства, к летно-технической столовой поближе». Стоим, анекдотики травим. Вдруг слышим, спор затеяли наши дорогие пассажиры, громкость голоса постепенно увеличивают, начинают глотки рвать, ручками машут. Раздражение их стремительно нарастает, того и гляди, кулачки в ход пойдут. А это уже любопытно! Согласитесь, не каждый день в армии увидишь, как генералы друг другу портреты рихтуют.
А товарищи генштабисты - члены важной комиссии - шумят обстоятельно и уже ругаются не по-детски, абсолютно забыв, что они не быдло какое, а члены московской комиссии и к тому же - ни много ни мало - генералы. Тем не менее, в ход уже пошли крепкие матерные высказывания, достойные лексикона коменданта Голдурова из нашего любимого авиационного училища. Дипломатия и здравый смысл явно отступали под натиском тяжелой артиллерии. Дело неумолимо приближалось к бессмысленной, но жестокой драке. Взаимные оскорбления участников спора давно перешли все рамки дозволенного.
Неожиданно рьяные спорщики заметили наш экипаж, который притаился за хвостовой частью самолета и с явным любопытством наблюдал за развитием ситуации. В результате генералы временно приостановили свою перепалку, которая была уже буквально на грани жестокого побоища и подозвали нас к себе. Испаряться было поздно, до вылета оставалось еще минут 8-10 и нам ничего не оставалось, как приблизиться к компании великих военноначальников.
Нехотя подходим. Уже приготовились дружно «включить дурака» и авторитетно заявить: «Что, мол, простите товариТСЧи генералы, но мы рылом не вышли, образования не имеем, чтобы своими убогими рассуждениями вмешиваться в ваши глубоко философские рассуждения, основанные на богатейшем жизненном опыте и ничтожность наша по-определению не позволяет выступить судьями в битве уважаемых гигантов мысли».
Не успели, однако, мы и рта раскрыть, как один генерал-лейтенант, надув щеки, начинает важно говорить, причем таким хорошо поставленным командным голосом, не терпящим ни малейшего возражения: «Мол, обратите все срочно на него внимание, такой он весь умный и образованный. Закончил целых две академии - «танковую» и «генерального штаба» и представьте себе, все он на свете знает и понимает. Даже знает, почему самолеты по небу летают и крыльями при этом не машут. Но вот одного понять не может: как при движении такой махины, как самолет, по земле-матушке крутящий момент от двигателей, которые на крылья задраны, потом на колеса (шасси по-нашему, в смысле по-авиационному) передается. Ведь трансмиссия такая загнутая получится и очень длинная. Это же сколько редукторов и карданных валов надо протянуть по самолету и внутри стоек самолетных?! И какой дурак их с такими загибулинами сделал, уму непостижимо?! Какая потеря мощности из-за это получается, КПД двигателя (коэффициент полезного действия) снижается...» И так далее и тому подобное.
Задумались мы (мы - ребята из ВВС) крепко задумались. Задачка однако. Вот как этому светиле военной мысли доступно - на пальцах объяснить, что самолет (причем, абсолютно любой, что реактивный, что винтовой или вертолет там какой) - это такая хренотень, которая от воздуха отталкивается, а не от земли и сила трения шасси об бетонку, наоборот, ему только мешается. И карданы и крутящий момент ему на колеса нужны не больше, чем корабельный якорь к хвосту привязанный. Вот как все «это» сказать, глядя прямо в колючие глаза генерала, который считает себя самым умным на планете Земля и ее ближайших окрестностях. Обидишь ненароком человека, ущемишь его человеческое достоинство, а ведь он в составе суровой комиссии на Дальний Восток летит, личный состав Красной армии пороть и насиловать, учить так сказать, уму разуму, любовь к родине прививать. Обидишь такого нечаянно, развенчаешь веру его в прекрасное, и что получится?! Да ничего хорошего! Разуверившись в правоте своей генеральской, он же ущербным себя почувствует, и чтобы опять поверить в себя любимого и авторитет поруганный восстановить, замордует весь округ Дальневосточный, двоек наставит, и карьер у ребят поломает немеренно. Такие вот тут расклады. То есть надо что-то срочно предпринимать, придумывать, изворачиваться, соврать, наконец, но парней из ДальВО от беды неминуемой спасать, из под удара разъяренного генерала выводить. Но как?!
- Товарищ генерал-лейтенант, вы, безусловно, правы и неправы одновременно!
Из-за наших спин выдвинулась громада - это был бортмеханик прапорщик Данила (фамилии не помню). Генерал с интересом посмотрел на смельчака. Мы же смотрели на Данилу с нескрываемым недоумением и опасением, ибо сейчас от его находчивости зависела судьба всех военнослужащих Дальневосточного военного округа.
- Товарищ генерал-лейтенант (Данила сделал упор на звании собеседника, ибо давно известно, что генералы очень обожают, когда в процессе разговора бесконечное число раз называется их воинское звание. Это же бальзам, елей и т.д. и т.п.) там это... Короче, товарищ генерал, там нет карданов.
Генерал, обманутый в своих надеждах, сбледнул с лица, затем побагровел, его глаза налились кровью и он начал яростно втягивать воздух своим огромным носом (не носом, а реальным шнобелем). Мы в отчаянии представили незавидную участь ребят на востоке страны, на которых в скором времени, обрушится этот ущемленный в своем достоинстве генерал и одновременно искренне возрадовались, что нас сия чаша минует. Но Данила был не так прост и он спокойно продолжил.
- Товарищ генерал, там нет ни редукторов ни карданов, как вы грамотно заметили, это бы привело к катастрофическому падению КПД двигателей и нерациональному перерасходу дорогого авиационного топлива, поэтому там протянута цепь. Да-да, обычная цепь, а в местах изгиба стоят шестерни на валах и подшипниках свободного вращения. Поэтому цепь все загибулины, как вы гениально сказали, плавно обтекает и вращает колеса при движении самолета по земле. Так по конструкции получается дешевле и проще.
Мы замерли, ожидая реакцию товариСТЧей генералов на эту откровенно наглую ложь. Генерал-лейтенант все же нахмурился, но уровень его свирепости стал заметно снижаться. Ведь получалось, что в целом, он был все же где-то с небольшой натяжкой, но прав. Угроза для ребят из ДальВО стала менее страшной.
Зато надо было видеть, как радовался второй генерал-лейтенант. Пипец!!! Он принял очень важный вид и, надменно обращаясь к тому генералу, что наводил у нас справки по конструкции трансмиссии самолета Ан-72, самодовольно заявил:
- Видишь, все же именно я оказался прав! Старая, но проверенная веками конструкция цепной передачи еще находит применение на новых образцах военной техники. Рано ее еще списывать как архаизм механики. Короче, с тебя две проигранные бутылки коньяка!
Полет прошел без происшествий, генералы, как обычно, провели время в беспробудном распитии горячительных напитков до самой посадки. Долгожданную комиссию встретили, как полагается, прямо у трапа самолета и сразу же повезли дорогих гостей, куда положено... в баньку или на охоту. Нам того не ведомо, но то, что генералы выползали из самолета в хорошем расположении духа и в приподнятом настроении, есть заслуга бортмеханика Данилы. Потом уже, на Чкаловской, когда эту историю пересказывали даже не вторую сотню раз, все равно, хохот стоял гомерический.
Это же надо... от двигателя до шасси... цепь протянута?!

ТЫ - ЧЕХ?

- А кто вы, собственно, по национальности? Вам никогда не задавали такой вопрос? Это хорошо. А то ведь в другое время можно было запросто попасть на виселицу, или как минимум, в концлагерь за неправильный ответ. Хотя ответ очень часто читался на лице... Бьют ведь не по паспорту...
Слава Богу, по нынешним временам это уже не так важно. Все со всеми объединяются, братаются и клянутся в вечной дружбе. Даже женятся - кто с кем хочет. На заветы предков - не жениться с иноверцами - наплевали. Чадру не носят, «Домострой» не читают - бардак, короче. А если порыться в генах, чего только не найдешь... Оккупантов было много. Только передохнули, вот вам очередное иго. «Прадед мой - самарин. Если кто и влез ко мне, так и тот - татарин» - это Высоцкий пел. А вот некоторым все неймётся. Всё к титульной нации примазываются. Все хотят быть русскими. Кино «Матушка Ануш» видели? Советское еще. Там солдат был - папа-украинец, мама-армянка, а он - русский. Смешно? Грустно. А вообще, конечно, правильно, что пятую графу давно отменили. Кому какое дело...
И англичане вот еще... Консерваторы, блин. Все никак от своего фунта оторваться не могут. А вот остальная Европа - уже братья навек. Мы б тоже полезли туда побрататься, но они почему-то нас не пускают. Наверно, медведей боятся. Ну, обойдемся пока... Хитрый украинский молдаван сходил в румынское консульство - вымутил себе румынское гражданство - всё - он уже законный европеец. Может ехать в Париж и требовать участок под виноград на ничейных Елисейских полях.
А вот некоторым нашим братьям-славянам повезло больше. Они уже там, в Евросоюзе. Поляки, чехи, словаки, сербы ну и еще там всякие, по-мелочи. Вот, пожалуйста, сам того не желая, походя оскорбил и унизил "всякими" маленькие гордые народы - лемков, например, или словенцев вот. А потом международный скандал и, не дай Господи, война... Того и гляди.
Всё. Да здравствует Интернационал! Все нации хороши, просто козлы попадаются везде, в любой нации. Хороших людей всегда больше. Проверено.
Я лично - наполовину украинец, на четверть - русский, а вот оставшаяся четверть... Там без бутылки не разберешься. Вся Европа перемешана... Поэтому я считаю себя интернационалистом. Вот. И еще ни разу никого по национальному вопросу не беспокоил... И не лез с вопросами. И не пытался никого унизить. И не собираюсь.
А вот причем здесь чехи? Да просто так, хорошие ребята. "Шкода" ихняя чего только нам не понаделала - и электровозы ЧС тебе всевозможных типов, и трамваи, и прочее. Теперь вот легковушками завалила - катайся не хочу. Коля ихний, который Тесла, - плотник по-нашему - вон сколько всего наизобретал - до сих пор разобраться не могут... (Никола Тесла серб, а не чех - КБ) А ПИВО чешское - песня, а чешки... То есть я хотел сказать "чешки" - обувь такая... А писатели - Чапек, например, или вот Гашек - совсем наш человек. Если б не он, не было бы сайта bigler.ru и жизнь была бы серой и нудной.
Генеалогия вообще-то - темная вещь... А вы, уважаемый читатель, случайно, не чех? Не спешите, подумайте... а вдруг?

...Последний автобус на Харьков уже ушел. В пустом автовокзале города Чугуева висела гулкая тишина. Слишком уж поздно отпустил нас добрый замкомбриг с нашего любимого учебного центра. Всё рассказывал, как надо служить и любить родину. А отпускал он нас к женам и детям не часто - раз в неделю. В субботу вечером. Чтоб не расслаблялись. А сам сел в уазик и поехал домой в Харьков. А вы... вам машина не положена. Там обчественный транспорт ходит... Постоял бы он пару часов на обочине в ожидании этого транспорта, особенно зимой, в темное время да в густом лесу. Там днем не каждый рискнет остановиться...
А Советская Армия всё укрепляла свою дисциплину... В основном, криком да матом. А чем еще? Денег нет... Их никогда нет. Группы советских войск из стран бывшего Варшавского договора срочно сворачивались и торопились на родину. Никто им тут не был рад. Почти нигде не ждали их теплые квартиры и уютные городки. Хотя некоторым везло...
Короче, мы застряли в Чугуеве, родине товарища Репина. Русского художника. Но был еще шанс вернуться в лагерь. Обратный автобус на Малиновку уходил через полчаса. А брать такси до города - не по карману, особенно после трудовой недели. И было-то нас человек десять, добравшихся до Чугуева попутным колхозным автобусом - развозкой. Начпродсклада как-то незаметно со своим небольшим "дипломатом", вмещавшим три трехлитровые банки, вышел покурить, как-то незаметно прыгнул в такси и исчез. А говорил - ни копейки нету... Короче, через пять минут остались мы с усатым Витьком вдвоем. Остальные по одному курили и исчезали. Ломоносова на них нет. Закон сохранения материи открыто нарушался, и никому до этого никакого дела не было...
Идея попить пива перед обратной дорогой в лагерь возникла сама собой. Помните эти пивнушки- гадюшники? Как хорошо, что их больше нет... Одет я был в выгоревшее хэбэ типа "песочная афганка", кепка в кармане, и не особо выделялся из гражданской толпы. Витек парился в повседневном кителе. Чугуев неплохо укомплектован всевозможными в/ч, и пивнушки вечерком плотно заполняли люди в военной повседневной форме всех званий и родов войск. Афганки были только у нас в ПВОшной учебке, но это совершенно никого не интересовало. По совсем уж большой пьянке поступали предложения продать или поменяться на меховые лётные штаны...
На всех парах мы втиснулись в ближайшую пивнушку, заняли очередь. Но вот компания летчиков за высоким круглым столиком в углу что-то сразу притихла и стала перешептываться, некультурно показывая на меня пальцем... Странно. С летунами у нас никогда не было никаких конфликтов, а тут - косые взгляды и непонятный накал страстей. Слышны были приглушенные слова "Он", "Нет, не он", "Да гад буду, он". И смотрели очень внимательно почему-то именно на меня. Выпив по пол-литровой баночке разбавленного донельзя, кислого, сдобренного не поймешь чем вонючего пива, мы стали пробираться к выходу. Несколько летунов тут же проявили странную активность и полезли за нами. Не ожидая решения непонятного вопроса в темном переулке, я просто стал на просторном месте, прикидывая, к какому дереву прислоняться спиной, если начнется...
- Ты - чех? - пророкотал мне в ухо перегаром хриплый бас, и тяжелая рука легла сзади на плечо. Огромный дядя в комбинезоне без погон и голубой фуражке пристопорил меня к месту. Витек нервно курил, оттесненный метров на двадцать.
- Да нет, украинец я вообще-то.
- Не, ну ты - чех?
- Да какой я на хрен чех? Я здесь, на другой стороне Харькова родился. А чего не китаец?
- И в Чехии не был?
- Не был. В Польше был, в Германии. В Чехии - не был.
- Так ты точно не чех?
Пришлось задуматься. А вдруг? Чего не бывает... Если они так уверенно говорят... Может, что-то знают... Может, за мной следят, чтобы вывести, наконец, на чистую воду... Как агента мирового империализма. Мало ли что там мои предки себе позволяли. Еще допуск заберут, как же я буду без секретки...
- Ну почему я должен быть именно чехом? Может, я - поляк или швейцарец...
- Так ты не с дивизии?
- Нет, с ПВОшной учебки напротив Малиновки, возле лагеря танкового училища, там, где ситроцех...
- А как зовут хозяйку ситроцеха?
- Инна Васильевна...
- Не, мужики, это не он... - кинул он через плечо своим, окружившим меня со всех сторон. - Тот пониже был... И Инну знает...
Я начал понимать ситуацию. За речкой Северский Донец стояла такая себе танковая дивизия, которую недавно срочно расформировали. Для того, чтобы на ее месте расположить выведенную из Чехословакии такую же точно танковую дивизию. Одеты они были в афганки, и сразу по прибытии оккупировали все злачные места города Чугуева... Все были, ессно, холостые-неженатые, что сразу вызвало множество конфликтов с местным населением. Но я-то этого не знал... А называли их, конечно же - «чехи». А я оказался случайно похож на одного из самых ярых активистов этой местной войны. Хорошо, хоть спросили заранее. Летчики - культурные ж люди... Потом выпили мировую. «Шило» у них было... Обратно в лагерь шли пешком... С Витьком. Ночью. С песнями.