Году в 2004 довелось выпивать с группой немецких дедов, большинство из которых воевали на Итальянском или Западном фронтах. Рассказали они мне кучу баек, пара из них весьма занимательны. Попробую их тут пересказать.

Как выйти из окружения.

Дело было в Италии. Фельдфебель-пехотинец Ханс, оберефрейтор-артиллерист Дитер, авианаводчик Марио и водитель БТРа Зепп были в отчаянном положении. Боевая группа, где были они, была отрезана, и после некоторого сопротивления рассеяна, и четверо пытались выйти из-за линии фронта к своим. Провизии и патронов практически не было. Увидев из леса деревню, где союзников вроде бы не было, они решили пройти в нее и попытаться достать что-либо съестное. Но не успели они проникнуть в какой-то сарай на краю деревни, как в деревню въехал Шерман с бразильскими знаками различия. Из него вылез экипаж и начал громко требовать у местных жителей выпивку. Под угрозой оружия один из местных крестьян принес вино, и бразильцы расположились у гусеницы своего танка, извлекли из танка консервы и барабан (!) и устроили фиесту с бразильскими ритмами. Пистолеты и автоматы они сложили на танк, чтобы случайно не забыть, наверное. Поэтому, увидев четырех оборванных и голодных немцев с оружием, бразильцы вполне без сопротивления (если не считать грязной ругани) сдались. Их лейтенант был выходцем из Австрии, в детском возрасте эмигрировавшим в Южную Америку, и даже согласился помочь своим бывшим соотечественникам. Карта расположения союзников по фронту им вполне пригодилась.

Немцы переоделись в трофейную форму, Ханс занял место командира, Зепп сел за рычаги, консервы и вино тоже погрузили, и трофейный танк тронулся в сторону линии фронта. Маршрут выбрали так, чтобы пройти по горным дорогам по тылам и выйти через расположение канадской дивизии. И это почти получилось. Оставалась пара километров до передовой, когда танк вылез на позиции канадской артбатареи, командир которой скомандовал: стой. Дать полный газ означало самоубийство и поиск танка по всему фронту. Ханс, который знал пару слов по-испански и по-английски, решил блефануть. Остановившись около канадского лейтенанта, он, отчаянно размахивая руками, выдал на дикой смеси английского, испанского и итальянского тираду про то, что они заблудились и где тут их бразильская дивизия? Получив подробные инструкции как проехать к "своим", а также бутылку виски и окорок, немцы двинулись в ту сторону. Доехав до леска, они спрятали танк, а с наступлением ночи переоделись в немецкую форму и без проблем перешли линию фронта, не забыв остатки провизии.

Как подбить самоходку

Отдельно стоящий дом. На чердаке дома несколько немецких солдат, которые смогли спрятатся,( когда дом зачистили до этого. Патронов нет. У самого дома останавливается самоходка М10, ведя огонь в сторону фронта и не давая немцам отойти. Что делать? Ответ был простой: в самоходку с ее открытой крышей залетает дюжина тухлых яиц. Ее экипаж с матюками лезет наружу и выводится из строя метанием цветочных горшков, старого утюга и аналогичного. После чего немцы собирают Томсоны, и ночью выходят к своим.

Дело табак.

Байка, почти байка.

В море, на борту противолодочного крейсера «Ленинград» разом и подчистую заканчиваются табачные изделия. Всякие. И их отсутствие столь долгое и ощутимое, что курящие жутко, до озноба завидуют некурящим, и затяжка из неумело набитой крупно рубленным грузинским чаем самокрутки считается несказанной удачей.

А тут встречным курсом прет сухогруз. И его огромная труба, опоясанная широкой красной полосой с серпом и молотом, смачно попыхивает клубами дыма. Дорогой! Родной! Машинам стоп! Полный!
Командир крейсера, капитан первого ранга, заядлый курильщик лично выходит на связь по открытому каналу, договаривается и, прихватив два ящика сгущенного молока, отбывает баркасом к гражданской посудине.
Торговый флот - не военный, выгоды не упустит. Два ящика сладкого тягучего продукта с трудом удается выменять на ... две пачки «Беломорканала».

Капитан первого ранга тоже человек. По возвращении на военный корабль он первым делом спешит на ходовой мостик, где демонстративно извлекает из пачки папиросину, прикуривает. Пачку - в верхний ящик своего стола, другую - в бездонный карман брюк, а сам - дефилировать по рубке. Перекидывается по паре слов со старпомом, штурманом, связистом, пасуя в их стороны дефицитные сизые струи. Рисуется и так и этак.
И вдруг что-то ему подсказывает, прямо кричит внутри, что надо бы вернуться к столу. И немедленно. И он несется, летит палубной истребительной авиацией, оставляя за собой шлейф дыма. А подлетев, нервно рвет ящик на себя. Только, пусто! Нет «Беломора» в ящике. Сперли!
Командир срывается в мат и к двери; перекрыть выход.
- Всем стоять! - бушует он, пальцами экономно гасит папиросу и прячет окурок в огромном кулаке.
Угрозы, увещевания, обыск всех без исключения, включая замполита и рулевого, ни к чему не приводят. Ни единого намека, ни единой улики. Дело табак. Не звать же особиста. Тот, если и найдет что, все равно отшутится, отбрешится и замылит большую часть пропажи.
И капитан первого ранга спешно перекладывает уцелевшую пачку в нагрудный карман кителя, поближе к сердцу, и наглухо задраивает на пуговицу.
Итоги его непростительной беспечности налицо и на лице. Одно только и утешает; никто теперь не посмеет его упрекнуть, что командир крейсера не поделился табачком.
Правда, с кем, так и останется загадкой.

Продолжение рассказов из серии «Невыдуманные армейские истории»

Фамилии, как обычно изменены по морально-этическим соображениям, нецензурная лексика присутствует для литературной окраски повествования.

От автора:
Чтобы не утомлять читателей многобуквием изложения, решил попробовать выкладывать объемный рассказ самостоятельными законченными частями. Ваши отзывы и ваше мнение покажут, правильно ли я сделал.
На Ваш суд.

ДИРЕКТОР ЛЖИ

Часть I «ДЕГЕНЕРАТОР ПОМЕХ»

Свет погас в тот самый момент, когда наша доблестная рота Высшего военного... и так далее...училища, уже досматривала задолбавшую всех, обязательную программу «Время» по телевизору, стоявшему в проходе казармы. Вмиг сделалось темно и грустно, как в том детском мультфильме, где отмороженный на всю голову крокодил, украл и проглотил Солнце.
Мигнув тусклым желтым глазом, зажглось аварийное освещение в оружейной комнате и на тревожном пульте над тумбочкой дневального по роте.
Тишина висела недолго. Через три секунды, в нависшем мраке, Серега Ермолин по кличке Угол (ротный лидер - распиздяй), противно завопил визгливым бабьим голосом - Кошелёк!!! Люди добрые, кошелек украли! Там хлебные карточки! С голоду пухнем! Держи гниду!
Рыжий потомок тевтонских рыцарей Олежка Кондаков, также образец хуёвого поведения и ветеран гауптвахты, известный широкой публике под псевдонимом Ганс, нёсший службу на тумбочке в качестве дневального, тут же оценив опасность всеобщего затмения, чётко поставленным загробным голосом произнес - Ахтунг, ахтунг! Люфт алярм! (воздушная тревога). Руссише флюгцойге! (русские самолеты). Всем оставить золото, драгоценности и спуститься в бомбоубежище! Шнеллер, шнеллер!
- А ну цыц, нахуй! - вскочив с табуретки и обернувшись, вякнул, сидевший в первом ряду командир 2-го взвода капитан Бугаев, жополиз и карьерист, корчивший из себя охуенного полководца всех времён и народов - Всем оставаться на местах! - и вприпрыжку метнулся в канцелярию роты звонить дежурному по училищу (проявить невъебенную бдительность и оперативность).
- Уходят золотые погоны! - понеслось ему вслед из темноты - Дави офицерьё, братишки! Все на Петроград! Анархия - мать порядка! - распинался какой-то матросик - анархист (очевидно с броненосца «Князь Потёмкинъ - Таврический»).
Раздался тихий свист и во тьме прозвучал хриплый бас - А ну, боров жирный, волоки из клифта котлы и портмоне! А вы, мадам, извольте сумочку и цацки!
- Не лезь до ридикюля, быдло подзаборное! Полиция! - неуверенно пискнул голос, максимально приближенный к женскому.
В революционной неразберихе разбойная шпана уже чистила буржуев. Народ веселился и тянулся в умывальник на перекур. Телеэфир безмолвствовал.
Рядом с постом дневального приоткрылась дверь кабинета командира батальона, полковника Чернышева, и в чёрном проёме Врат Преисподней показалось тело майора Недельского, нашего ротного командира по основному месту службы, и Великого Мозгоёба по совместительству.
Ганс хотел было крикнуть - Рррота, смирно! Дежурный по роте на выход! - но, услышав из недр темного кабинета булькающий голос уже бухого в жопу комбата с логичным вопросом
- Я, ёб..., чо бля... нах...?! - разумно не стал перебивать старшего по званию.
Синхронный переводчик с пьяного на человеческий язык, в лице ротного, тут же перевел эту фразу более внятно - Что за хуйня?!
В эти трудные для страны годы, когда курсантская рота осуществляла просмотр программы «Время», с целью идеологической закалки и воспитания патриотизма в духе высокой сознательности и беззаветного служения воинскому долгу, а НАТОвские разжигатели холодной войны и подстрекатели гонки вооружений уже щелкали хищными клыками у рубежей нашей Советской Родины, они с комбатом невозмутимо разыгрывали очередную сложнейшую алкогольно - шахматную партию (бухали). Поле сражения дислоцировалось на комбатовском столе. Пешками - пехотинцами служили граненые стаканы, вместо коней были куски вареной колбасы, а в качестве слонов выступали плавленые сырки из военторга. Ферзи - две бутылки водки, которые, как и положено ферзям, ходят, когда захотят, куда захотят, и бьют всех без разбора. Так оно и было.
Пешки стремительно и яростно чокались в рукопашной схватке, ряды коней редели на глазах, от слонов в жестоком бою отрывались куски плоти. Один ферзь, без признаков жизни уже валялся на бренном полу кабинета в хлебных крошках, лохмотьях фольги от сырков и барханах сигаретного пепла, а другой, наполовину раненый, все еще участвовал в битве, указывая пехоте основное направление главного удара. И тут свет померк. Воцарилась электрическая мгла...
- Что за хуйня?! - полувнятно повторил Недельский и перевел нетрезвые глаза на пульт тревоги над головой дневального, туда, где тускло мерцала лампочка дежурного освещения.
Ганс задрал голову вверх, прищурив один глаз, посмотрел на источник света, и авторитетно заявил - Дежурное освещение, херр майор, а, через секунду мечтательно добавил - Лоне стар...
- Чего, мать - перемать?! (у ротного было хуевато с языками романо-германской лингвистической группы).
- Лоне стар - Одинокая звезда по-немецки - уточнил подъёбщик Ганс, давясь от внутреннего смеха.
- Да пошел ты на хуй - спокойно сказал командир роты, совершенно не тронутый древнегерманской лирикой.
- Ё - бана - рот! - булькнуло из глубин кабинета комбата, что на трезвом языке могло бы означать - Срочно разобраться и принять меры!
Командир роты развернулся на звук и доложил в темноту - Свет погас какого - то хуя, тащпалковник, щас разберемся! - на что Ганс беззвучно зашипел Недельскому в спину - А это не свет погас... Это АД идет за вами... Он уже близко... Он пришел за вами, охуевшие грешники... Он уже дышит смрадом в ваши ёбаные затылки... Черти... Черти уже драят свои сковородки... Уже рубят дровишки и таскают ведрами смолу ... Ыыы... И тихо подвел итог - Алкоголишес швайн!
Услышав какое-то шипение в тылу, ротный обернулся, но Ганс, вытянув руки по швам, сделал такой преданный взгляд, как будто увидел перед собой не майора Советской Армии в очень нетрезвом состоянии, а самого рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в сыром и мрачном подвале Берлинского гестапо на процедурах пыток членов Компартии Германии.
Недельский, презрительно окинув с головы до ног и обратно лакейскую фигуру немца, случайно зыркнул в окно возле дневального, и вмиг застыл, словно каменное ебало на Острове Пасхи.
В окнах соседней казармы второго батальона горел яркий свет, как в ночном капиталистическом Лас-Вегасе с их сраными казино, кабаками и девицами очень лёгкого поведения.
Командир роты понял всё, и, взяв на себя обязанности дневального, заорал в тёмное и жуткое подпространство - Дежурный по роте, на выход, ёб твою мать!
Секундная стрелка часов над головой дневального, сделав глубокий вдох, с грохотом начала отсчет.
Из зловещего лабиринта коек, на ходу поправляя шапку и повязку «Дежурный по роте», лязгая рукояткой штык - ножа об бляху ремня, как пират перед абордажной атакой, вывалился сержант Юрик Горин по кличке Мориман (известный читателю по рассказам «Геройская гибель Варяга» и «Хобот пьяного дракона»), и развязной походкой грека - контрабандиста, пошаркал к посту дневального для доклада.
- Товарищ майор, дежурный по роте сержант Горин! - бодро, насколько было возможно, представился Юрик.
- Где ответственный офицер, капитан Бугаев?! - ротный задал простой детский вопрос, на который Мориман ответа знать не мог, хотя должен был.
Дело в том, что моряк уже минут сорок, как дрыхнул в тиши казармы на личной шконке, не снимая сапог, повязки и ремня со штык - ножом, и снились ему отнюдь не уставы Вооруженных Сил СССР.
На хер бы ему, спрашивается, был нужен незабвенный капитан Бугаев, всё командование роты, батальона, училища и Генштаба Сухопутных Войск в целом, если он в это время, держа в одной руке бокал с Мохито, а в другой варёного омара, ставил раком на пляже Копакабаны знойную мулатку с грудью пятого размера!
Несведущий Мориман перевел взгляд на Ганса с немым вопросом - Что здесь происходит?
Ганс, лицезревший в бликах дежурного освещения гнусную фигуру Бугаева, крадущуюся к двери канцелярии, тут же сдал горячо любимого командира взвода. - Капитан Бугаев находится в канцелярии роты с телефонным докладом дежурному по училищу об отключении электроэнергии.
- На хуя? - обречённо спросил Ганса ротный, предвкушая визит дежурного по училищу, пьяного комбата и себя в роли его собутыльника.
- На хуя? - безразличным эхом вторил Мориман, уже без Мохито, омара и мулатки с большим бюстом.
- Да потому, что Красные уже в городе! Да-с, господа! (Ганса понесло) - Штабс - капитан Бугаев отбыл на телеграф, упредить его высокопревосходительство и Великого Князя о наступлении Краснопузых! Доигрались в демократию?!
- Хорош пиздеть - подвел итог ротный - Я знаю, в чем тут дело. Токо у нас одних нет света. Горин, пиздуй вниз, в подвал, в ёбаную радиорубку, и волоки ко мне за яйца этих двух блядских гамадрилов. Это они, уёбища, захуярили так, шо мы остались без света.
- Есть! - пиздонул Мориман, и со словами - От же, ёбаные кнехты - затопал вниз по лестнице, а ротный с криками - БугаЁв! БугаЁв! Отставить! Не звони, идиот! - щёлкая клыками, как Вервольф в полнолуние, вприпрыжку понёсся в канцелярию, чтобы отгрызть подлую руку предателя, сжимающую трубку телефона прямой связи с дежурным по училищу.


* * *

5 минут спустя

- Вот на хера было приносить эту поебень в казарму?! Какого ж ослиного болта, вы, два пиздонутых Эйнштейна, приволокли эту хуйню с кафедры ебучей радиоэлектроники в расположение роты, в свою нахуй никому не нужную, радиомастерскую, в ёбаную пещеру под названием: «Приют одиноких долбоебов»?!
В свете керосиновой лампы «Летучая мышь», отбрасывая по стенам и потолку причудливые зловещие тени, командир роты майор Недельский метался по кабинету. Лик его был ужасен. Это был лик зверя. Он жаждал курсантской крови за прерванное удовольствие выпивки и закуски. А в другом конце казармы, в своих апартаментах томился осоловевший и унылый комбат, грешная душа которого тоже жаждала водки и продолжения банкета.
- Как в ваши дебильные головы пришла мысль экспериментировать с этим блядским агрегатом, шо у нас по всей казарме выбило свет, а дежурного электрика мы щас хуй, где найдем?!
- Они ж, в рот их ебать (электриков), все вольнонаёмные, и хер ложили на свое дежурство и законы Ома! Им насрать на лампочку Ильича, наши потёмки и электрификацию всей страны!
Ротный бегал по проходу кабинета от окна до входной двери, и периодически останавливался, чтобы поочерёдно заглянуть в две пары невинных и честнейших курсантских глаз, обладателей которых он сейчас жестоко дрючил в полумраке канцелярии роты.
Вытянувшись по стойке «Смирно», плечом к плечу, уже морально готовые к самым страшным пыткам, стояли несгибаемые подпольщики, знатоки диодов, триодов, резисторов и пр., ювелиры паяльника и пинцета, волшебники канифоли и олова, а также асы радиочастот: сержант Игорь Мергес по прозвищу Гиви и младший сержант Витя Очеретько по кличке Бубон.
- Так все ж було нормально, товариш майор - загнусявил с Винницким акцентом Витя - Бубон - Мы вже прибор одремонтували, решили провірить, як воно пійде. Хто ж знав, шо там віткова напруга шось не того... Ну підтверди, Ігорь, хулі ты мовчиш?!
Рассудительный и невозмутимый Гиви пожевал губами, наморщил лоб и выдал - А оно не пошло ни хера! Пиздонуло, и пошла вода в хату!
- Ёбаные Пьер и Мария Кюри! - взревел ротный - Хер вам в сраку, шоб голова не шаталась! Физики - хуеплёты! Долбоёбы от сотворения Мира и до наших дней! Вот скажите мне оба, на хера ж вы поступили в наше училище и сели мне тут на голову с первых дней?! Вы ж ни хуя не хотите и не можете кроме как жрать, срать и девок драть! Тут Недельский, в пылу гнева, явно перегнул. Как раз таки эти два парня были на ТЫ с телерадиотехникой, и не далее, как месяц назад, в очередной раз, отремонтировали ротному убитый допотопный телевизор, хрен знает какого поколения, который своим присутствием мог бы опозорить любую городскую свалку даже в неразвитой Танзании.
Недельский будучи жмотом наивысшей категории, телевизор не выбрасывал, а периодически доставлял в казарму на комбатовском УАЗике и заставлял Гиви и Бубона реанимировать этот гроб, купленный им ещё с первой лейтенантской зарплаты в знойном Душанбе.
Видимо, возомнив себя каким - то египетским фараоном, он хотел когда-нибудь забрать его с собой в могилу (саркофаг, персональную пирамиду и т.п.) по их обычаям, чтобы на том свете смотреть передачу «Служу Советскому Союзу», а также наслаждаться фильмами типа «Тени исчезают в полдень» и сеансами аэробики.
В процессе ремонта, маты Гиви и Бубона разносились далеко по округе, а однажды мастера решились даже на теракт.
Как-то поздней ночью, когда, изрядно намаявшись от повседневного долбоебизма, наша доблестная рота мирно спала, пуская счастливые слюни от эротических снов, в окнах одного из её помещений горел свет. Это была Ленинская комната - святая святых каждого воинского подразделения тех времён
На 2-м курсе двое талантливых учёных в области телерадиопроцессов Гиви и Бубон ещё не имели своей собственной лаборатории для революционных исследований, и потому, все свои теоретические и практические наработки проводили в жизнь за сдвинутыми столами в дальнем закутке Ленкомнаты; дабы не травить смрадом припоя и кислот бюст В.И. Ленина на фанерной трибуне, и не мешать вождю в написании очередного бестселлера типа «Детская болезнь левизны в Коммунизме».
В ту ночь, два опытных радиохирурга (Мергес и Очеретько) в очередной раз пытались вернуть к жизни изношенный организм телевизора любимого командира роты майора Недельского. Телевизионный пациент должен был умереть СВОЕЙ смертью лет 10 назад, но, благодаря искусству трансплантации запчастей, продолжал коптить Белый Свет с изображением и звуком. Вёл операцию невозмутимый доктор Гиви. Бубон ассистировал.
- Внимание! Выпаиваю.
- Паяльник!
- Пинцет!
- Зачисть!
- Протрави!
- Хорошо!
- Диод! Откуси ножки! Паяем!
- Теперь резистор! Откуси! Паяем!
- Готово!
- Расчисть дорожки, шоб не замкнуло!
- Меряем!
- По нулям?! Ни хера?!
- Ни хера!!!
Пациент не дышал, аорта не пульсировала, зрачки на свет не реагировали. Электрокардиография упрямо чертила сплошную прямую линию. Систолическое и диастолическое давление равнялись абсолютному нулю по верхнему и нижнему пределу.
Где-то примерно так.
- Как всё заебало! Нахуй мне нужна такая учёба, такое ночное блядство и ныне и присно и во веки веков, Аминь! - Гиви бросил паяльник на жестяную коробку от «Монпасье», в которой плавало жидкое олово в луже горячей канифоли.
Ещё сильнее лопнуло терпение у Бубона.
Витя Очеретько в минуты сильного волнения, возмущения и гнева, непроизвольно переходил на родной украинский язык, вперемешку с вбитыми в армии русскими словами.
- Та ну його нахуй! (командира роты). Лічно мене він вже заєбав цим гробешником! Скільки можна випаювать - впаювать, мінять, хуярить и все без толку! Шоб його вже вдавило, падлюку! Йобаний пінгвін! Шоб йому на тому світі мерещилось ісключительно чорно - біле кіно без звука, а чорти його єбали в сраку!
Игорь Мергес слушал Витю вполуха, просчитывая возможные варианты ремонта телевизора по принципу: «На отъебись», и на истерику Бубона пока не реагировал.
- Ігор, от слухай. Нахуй він нам всрався? (не унимался Витя). Давай, от тут трохи перепаяємо, тут впаяємо оцю і цю хуйню, тут навісною дорожкою кинемо проводок на високий контур, а цю поєбєнь заглушимо пайкою - и пиздєц! Він дома його включить - все работає, а через 5 - 7 хвилин от тут високе як коротне! Йобне так, шо і корпус розвалиться к хуям собачим! Атомная бомба! Гора трупов! Нікому мало не буде! Нєт телевізора - нєт проблєм! - закончил мысль Витя одной из любимых фраз И.В. Сталина про человека.
Гиви мгновенно вышёл из грёз и насторожился.
Он отчётливо представил себе сидящего на пружинном каркасе обгоревшего кресла закопчённого ротного без волос, бровей и ресниц, утыканного серыми матовыми осколками кинескопа по всей площади тела, с обугленным скелетом любимого кота на руках, который случайно оказался не в то время не в том месте.
Он увидел и мгновенно поседевшую жену Недельского с расплавленной чугунной сковородкой в руке, что застыла, прилипнув пятками к потёкшему линолеуму на кухне, там где её застал взрыв.
Он с содроганием смотрел на серую кучку пепла, что осталась от тёщи командира роты, гостившей у них в тот момент, и решившейся за секунду до трагедии сделать на телевизоре звук погромче.
- Нахуй такая Хиросима, Витя?! - пацифистски изрёк Гиви - На хуя нам лишние жертвы?! Мы с мирным населением не воюем. Давай ебашить, пока не сделаем, а то эта байда будет длиться до бесконечности.
Гиви схватил паяльник...

... В канцелярии роты зазвонил телефон прямой связи с комбатом. Ротный схватил трубку и минуты две вслушивался в родной далёкий голос, после чего отчеканил - Уже вызвали электрика, тащпалковник, через десять минут свет будет - и бросил трубу на рычаги аппарата.
- О горе мне! О горе! - Недельский упал жопой на служебный стул, обхватил голову руками и запричитал, как хозяин волшебной лампы, из которой только что съебался джинн, не выдержав многовекового замкнутого пространства, духоты и скотских антисанитарных условий.
- Доигрались?! Пиздец нам всем! - придя в себя, довёл он суть беседы с командиром батальона.
- Комбат возмущён отсутствием света! Сказал, шо если дежурному электрику поебать, а у нас у всех тут руки из жопы растут, то он сам лично пойдёт в электрощитовую и восстановит освещение, а потом всех уволит на хуй по непригодности! Сказал, шоб я ему принёс ключ от щитовой.
Ротный мелкими шажками забегал по кабинету и тонким голоском, словно дыхнув веселящего газа, зачастил - Это пиздец-это пиздец-это пиздец!
Он живо вообразил пьяного комбата, запускающего руки в электрошкаф с эмблемой черепа и молнии, с надписью «Не влезай, долбоёб, убьёт», а, в следующее мгновение - яркую вспышку и свинскую тушу полковника Чернышёва, горящую синим пламенем от высокой концентрации водки в организме и её паров в выхлопе комбатовской утробы.
- Ну и хули хорошего?! - подумалось Недельскому - Комбат - не птица Феникс, из пепла ни хера не восстанет, а пришлют другого уёбка, который сам не пьёт и другим будет запрещать это делать. Оно мне надо?!
- Короче так, орёлики - говноделы, вот вам факелы - ротный шкрыгнул ключом в замочной скважине сейфа и вынул оттуда два электрических фонарика. - Вот ключ от щитовой - Недельский достал из ящика стола ключ - И шоб через десять минут свет был, а то потеряем комбата навсегда.
- А диэлектрические перчатки и резиновый коврик? Работа с высоким напряжением, знаете ли... - осведомился педантичный жизнелюб Гиви.
- Не ссать! Если шо - похороним с почестями! Бюсты на родине я гарантирую обоим, и гроб понесу лично - успокоил командир роты.
Когда Гиви и Бубон уже развернулись на выход, в спины им прозвучал последний, и, как оказалось, главный вопрос дня - А шо это за хуйня, из за которой весь сыр-бор? Шо за агрегат вы притащили из учебного отдела?
- Генератор помех, тащмайор - не оборачиваясь, пиздонул Бубон (кто его тянул за язык?).
- Ёбаные папуасы!!! - понеслось им вслед (у ротного начался очередной приступ). Генератор помех?! Это не генератор помех! Это дегенератор помех! Вы дегенераторы помех! Два охуевших дегенератора помех учебно - боевого процесса подготовки курсантского состава. Ёбаные радиолюбители! Ёбаная физика! Ёбаные опыты! Ёбаная жизнь! Пиздуйте, шоб я вас не видел, и без света не возвращайтесь!
...- Шо він волає, як скажений? - тихим шёпотом вопрошал Витя Бубон своего подельника, когда они вышли из кабинета.
- Его мучают глисты, хули не видно? Последняя стадия. Не жилец - вкрадчивым тоном врача - инфекциониста поставил беспощадный диагноз Гиви, который был далёк от медицины так же, как махровый еврей от шмата сала после разговения в православную Пасху.
Через 15 минут в роте загорелся свет.

© Bessamemucho

Не та помощь.

Байка, почти байка.

Противолодочный крейсер «Ленинград» к середине восьмидесятых настолько часто носит по «нашим» и «не нашим» водам почетное звание флагмана Черноморского флота, что безотлагательно нуждается в текущем ремонте.

В штабе Флота и в штабе Тыла с такой постановкой вопроса вполне согласны и распоряжаются срочным порядком поставить крейсер на бочку в Севастопольской бухте, а на его борт заслать с берега рабочий десант. Там подкрутить, там залатать, там настроить, там подкрасить...

Трудовой коллектив из полусотни мужчин и женщин успешно завершает первый трудовой день. И все бы ничего, но ближе к вечеру с тридцатилетней маляршей случается, ну просто, несчастье. Голова женщины оказывается зажатой у самой переборки между тяжелым в свинцовой оплетке кабелем и той самой кабельтрассой из которой он был так неосторожно выпущен.
Хорошо, что шею не передавило, и она имеет возможность свободно дышать. А вот движения тела ограничены неловким положением, именуемым в народе не иначе, как «буквой Г».

А вокруг неожиданно пусто. Ну, ни единой души в злополучном отсеке. И женщина взывает о помощи. И помощь приходит. Не в лесу же. Правда, приходит не сразу, а через пару минут. Где-то сзади раздается протяжный и долгожданный скрип. Хлопает металлическая дверь. Шаги. Почему-то осторожные. Да какая разница! Главное, заметили, обратили внимание! Малярша облегченно вздыхает и радостно делится с неведомым спасителем, как она нелепо попалась в свинцовые силки. Тараторит напропалую, не останавливаясь, пока к своему удивлению не обнаруживает, что крепкие мужские руки освобождают ее не от жутких объятий кабеля, а от широких брезентовых штанов. И помощь ей оказывается совсем не та, что требуется на данный момент. И помощь та хорошо освещена в Уголовном кодексе рядом статей и сроков...

А на утро весь до единого личный состав срочной службы «Ленинграда» сгоняется на построение. Пострадавшая в кепке с длинным козырьком, в темных очках, обходит строй по левому борту. За ней - свита, состоящая из командира корабля, замполита, особиста и следователя Прокуратуры. Все бестолково пялятся на матросские прогары (ботинки). Их то, только и видела малярша. По ним только и готова опознать насильника. Беда лишь в том, что ботиинок больно много, не менее шестисот пар - экипаж то большой, и глаза потерпевшей успевают замылиться уже на первом десятке.
И получается так, что по правому борту строй обходить уж совсем бессмысленно...
Вот!

Ремонт крейсера не прекращают, но на всякий случай с этого дня прикомандированные на борт "Ленинграда" рабочие имеют одну половую принадлежность. Объяснять какую, наверное, не надо.