Грустная мудрость:
Служи солдат, Родина тебя не забудет. Но и хуй вспомнит.
(к-н Данилов)

ШТУРМ

Дело происходит в легендарной Магнитке лет пятнадцать назад, когда еще и в помине не было МЧС, а Сергей Кожугетович Шойгу работал скромным прорабом в Абакане. Милиция проводит операцию "Захват". По их информации, в одной из квартир засел матерый бандит и налетчик. Дверь квартиры - железная, сейфовая. Замков, запоров, задвижек - до хрена. А из слесарных инструментов у ментов - ПМ и свисток. В роли МЧС тогда работали пожарные. Срочно вызывается дежурный караул (так себя шифруют тушилы). Однако, по оперативной информации, тщательно собранной в ходе подготовки операции, в квартире предполагается наличие бойцовой собаки неустановленной породы. Бабка-соседка, услышав шум на лестнице, выглянула из-за двери и прошамкала:
- Шынки, поошторошнее: у него шабака, штрасть кака шлобная! Шошеду нашему полшадницы оторвала.
Героям-ментам, готовящимся к штурму, сейфовая дверь предстала несколько в другом свете. Информация о собаке-убийце доводится до сведения тушил. Группа "вскрытия" двери срочно доукомплектовывается: три багра, пара топоров, "рукав" с водой, огромный брезент, с десяток огнетушителей и, самое главное - "ВАНЯ". "ВАНЯ" - это 32килограммовая гиря, намертво приваренная к двухметровой трубе. Такое абордажное орудие, не раз уже опробованное в бою, то есть на пожаре. Итак:
- у двери - срочно вызванный сварщик с автогеном;
- человек десять тушил кучкуются тут же, ощетинившись баграми-топорами;
- двое раскачивают на руках "ВАНЮ";
- один целится в дверь из брандсбойта;
- еще двое - держат наготове брезент с целью - упаковать зверя. Все - в касках, с опущенными забралами.
- этажом ниже, с "Макаровыми" в руках - два десятка мусоров;
- этажом выше - еще с десяток стрелков;
- во дворе - штаб операции (штабной автомобиль, большие звезды на погонах, радиостанции).
Все готово. Это сейчас такие сцены для ментов - рутинa. А тогда... романтики было - полная жопа!
Начали! Кажется, даже из ракетницы кто-то сдуру пальнул. Пошли! Автогеном срезаются дверные петли. Дверь с охрененным грохотом летит на пол, за ней - еще одна, обычная.
- А-а-а-а-а!
"Ваня" легко вносит эту деревяшку внутрь квартиры. "Группа захвата" с ревом устремляется на вражескую территорию:
- У-у-у-а-а-а-а! Бей! Ломай! Круши-и-и-и! А-а-а-а-а-!
Пес (кстати, действительно, очень большой), увидев эту крепко вооруженную банду, описался и пулей умчался в ванную. Увидев убегающего пса, (рефлекс охотника: дичь убегает! догнать! загнать! убить!) вся бригада, дружно топая сапогами по паркету, с ревом рванула за ним. Догнали!!! Пес со страха забился под ванну. Большую ванну, из чугуна.
- ТРАХ!!! - "Ваня" разносит купальный сосуд вдребезги-пополам!
- БАБАХ! - брызги эмали и крошево чугуна, ну, трудно остановиться на одном ударе.
- А-а-а-а-а! Бей гада! А-а-а-а!
- БУМС! - в труху разлетается подвернувший под горячую руку унитаз.
За всей этой сценой, совершенно охреневший, наблюдает хозяин собаки - вор-рецидивист, особо опасный преступник, способный оказать вооруженное
сопротивление и проч. В страшном сне, на самой отмороженной зоне он не видывал такого забоя - гирей по роже. И когда штурмовая группа, разделавшись с псом, повернулась к нему, держа "Ваню" на изготовку, он понял, что надо спасать свою жизнь. Убьют на хер, как песика. И он ломанулся в разбитую дверь, навстречу родным серым шинелям:
- Братцы, спасите, убивают!
Слезы счастья текли по лицу, когда его заковывали в наручники.

(с) Где-то на просторах тырнета

Корабельный доктор. История "цельнотянутая", но весёлая.

Чем отличается психически больной человек от здорового? У каждого из нас,
есть какие-то черты, которые в гипертрофированном виде свойственны сумасшедшим.
Очевидно, по этому у нас иногда здоровые сидят в психушке, а больные бродят
по улицам. И где та планка за которой начинается безумие, вам не сможет
ответить даже врач-психиатр. Особенно, если пациент человек не буйный.
Корабельный доктор, был толстеньким невысоким человеком лет 40,
с круглым веселым лицом. Венчик седых волос обрамлял колоритную загоревшую
лысину. Крепенькое брюшко упруго нависало над короткими ножками. Доктор
улыбался. Он улыбался постоянно. И это ужасно раздражало замполита. Потому что
на политзанятиях доктор улыбался тоже, придавая оттенок комичности пламенным
речам комиссара. Может быть поэтому, а может просто не любил замполит хороших
людей, но при каждом удобном случае он старался сделать доктору гадость.
И должность ему это позволяла. Но доктор был очень добрым человеком, он любил
людей, животных и даже замполита, что приводило последнего в бешенство.
К сожалению, с некоторых пор, доброта доктора стала переходить рамки
разумного. Похоже, что многолетняя служба и несочетаемость внутреннего мира
с окружающей действительностью все-таки внесли разлад в его психику.
К странностям на флоте привыкли - у каждого свои тараканы в голове,
но некоторая неадекватность действий доктора могла боком выйти в море.
Это становилось очевидным даже тем, кто к доктору благоволил. Первым
нашумевшим «звоночком» была акция по прикормке крыс. Доктор получал на базе
отраву, которую должен был замешивать с пшенной кашей и разбрасывать по углам
отсеков и возле норок. А крысы должны были ее есть и подыхать стаями. Однако
крысы ели, но не подыхали, а становились толще. Шерстка их лоснилась,
а в бусинках глаз прибавлялось наглости. Вредительскую деятельность доктора
пресек бдительный замполит. Оказалось, что доктор кормил крыс вареной кашей,
а отраву потихоньку выносил с корабля. Вторым «звоночком» была вакцинация
матросов - мотористов «прививкой от крыс». После нее, по мысли доктора,
матросы и крысы должны были полюбить друг друга. История получила огласку
и командир решил не испытывать судьбу перед выходом на боевое дежурство.
Он отправил доктора на обследование в госпиталь, выделив сопровождающим
самого бесполезного человека на корабле - замполита.
Когда они прибыли в госпиталь, там творился обычный флотский бардак.
Никого из нужных врачей на месте не было. Поскольку доктор здесь был своим
человеком, то предложил замполиту отдохнуть на скамеечке, а сам обязался
быстро найти начальника отделения. Разумеется, доктор знал, где и кого надо
искать. Разговор врачей под медицинский спирт, изобиловал специальными
терминами и предварительными диагнозами. Когда наш доктор отправился
за замполитом, то в двери обернулся и еще раз напомнил коллеге:
- Имей ввиду, замполит уверен, что не я его, а он меня привел
на госпитализацию.
Замполит уже начал волноваться, когда объявился благоухающий свежим
спиртовым душком подопечный. Возле кабинета начальника психиатрического
отделения, замполит приказал остаться доктору в коридоре, а сам, испросив
разрешения, вошел. - Товарищ, капитан третьего ранга, - доложил от двери
замполит, - привел на обследование нашего доктора. Похоже, с ума сошел,
бедняга. Потом дверь закрылась. Некоторое время за дверью тихо бубнили, потом
раздался возмущенный голос замполита и успокаивающий голос начальника.
Затем к кабинете раздался грохот и над дверью загорелась красная лампочка,
где-то протрещал звонок. По коридору протопали два дюжих матроса- санитара.
А еще через минуту из кабинета мимо доброго доктора, прошли те же санитары,
крепко держа завернутого в смирительную рубашку замполита. Он извивался
как куколка бабочки-капустницы в клюве воробья и орал на весь коридор. Речь
его была нечленораздельна и многословна. Отдельные осмысленные фразы, обладай
они силой материализации, должны были повергнуть в геенну огненную не только
начальника отделения, но весь госпиталь должен был незамедлительно
провалиться в преисподнюю.
После, коллеги выпили еще немного спирта и посокрушались на тему «до чего
доводит служба». Затем подписали необходимые бумаги и доктор убыл на корабль.
А утром, он свежевыбритый, по доброму улыбаясь, докладывал обалдевшему
командиру: «Замполита в госпиталь сдал, предварительный диагноз - шизофрения».

Сколько стоит борода

История навеяна историей тов.Бородатого. Тоже про бороду.
Итак, в декабре 1987 года я был призван на два года в военную прокуратуру. Мое бешенство было неописуемо, так как долг Родина запросила отдать с некоторой отсрочкой, т.е. я к этому времени уже 2 года работал и в оперативные планы служба в армии совершенно не входила. Тем не менее, пришлось ехать и ехать далеко - из славного города Рига в город Хабаровск, а потом и еще дальше в Приморский край, куда меня и определили служить в качестве следователя одного из гарнизонов. В состоянии абсолютной и лютой озлобленности я прибыл в районный центр, отыскал военную прокуратуру и объявил о том, что если прокурору хочется, чтобы я работал, то он может сразу и навсегда забыть об отдании мною чести, хождении строем и прочих формальностях, которыми изобилует армейский быт. Либо работа - либо маршировка. Прокурор выбрал работу, заявив, что уставные формальности его не интересуют, тем более, что на поднадзорной терртории случилось внеплановое смертоубийство среди военнослужащих, а расследовать это печальное событие некому. Благо я с гражданки, где такие казусы менее экзотичны, чем в армии. На том и порешили.
Морда лица в ту пору у меня была украшена растительностью и на вопрос о том, не хочу ли я ее сбрить, я ессно ответил, что ни в каком уставе это не предусмотрено (См. историю Бородатого). Соответственно и сбривать нечего не собираюсь. Никакого конструктивного возражения на свои демарши я не получил. Что укрепило меня в осознании собственной безнаказанности.
Надо сказать, что первые несколько дней я ночевал в одной квартире со свежевыпущенным лейтенантом юстиции на металлической койке. В принципе, был готов к тому, что ничего кроме общежития я не получу.
И вот, в один прекрасный день я притащился по какой-то надобности к своему прокурору. Тот задумчиво оглядел заросли на физиономии и так же задумчиво сказал, что у меня будут проблемы с общением с командованием частей и поднадзорных подразделений. На что я не замедлил ответить, что проблемы будут у них, а не у меня.
Надо сказать, что нежелание сбривать растительность было вызвано не только юношеским максимализмом и ослиным упрямством. Непрекращающаяся с детства борьба за качественный и продолжительный утрениий сон толкала на поиски резервов для его удлинения. Муторная процедура утреннего бритья была принесена в жертву ничем не замутненному утреннему сну.
И вот, встретив прокурора в очередной раз я получил предложение от которого не мог отказаться. Воистину, то, что нельзя завоевать, то можно купить. Посмотрев в очередной раз с неприязнью на мою бороду, прокурор осведомился, не хочу ли я поменять бороду на что-либо стоящее. Я спросил, чтобы это могло бы быть. В качестве эквивалента растительности на лице мне были предложены ключи от двухкомнатной квартире на все 2 года службы. Отказаться от такого предложения я (грешен) не смог. И совершил вероятно самую выгодную сделку в своей жизни - клок жестких черных волос на право аренды цивильной квартиры на 24 месяца по государственным расценкам. Остаток службы, сдерживая данное слово, провел с омерзительно босой мордой.

Челябинск, 96.

В былые годы военная кафедра МИЭТ (г.Зеленоград) вывозила студентов четвертого курса на военные сборы. Почему в былые? Потому что в 96 это было последний раз. Сейчас, кажется, опять ездят, но недалеко. В этот последний раз я как раз и попал. Ездили в Челябинск. Большая часть студентов оказывалась в Чебаркуле (чуть не доезжая Челябинска), в действующей части (чуть ли не дивизии, точно не помню). Меньшая, около сотни, в самом Челябинске. Я как раз попал в эту меньшую часть.
Номер не помню, надо в военнике смотреть, но вообще, это была база хранения. Т.е. законсервированная дивизия ПВО. Полный комплект офицеров и рота охраны. По военному времени комплектуется резервистами до штатного состояния. Вся техника стояла либо в боксах (особо ценная), либо просто на открытых площадках (Уралы и пусковые установки без ракет).
Ракеты хранились в Чебаркуле. Вся машинерия представляла из себя ракетный комплекс "Круг". На тот момент все еще секретный, (разработка 60-х годов). Ну приехали, разместились. Заселили в здоровенную палатку, тоже, по-моему, ровесницу комплекса, судя по кол-ву дырок. На заднем плане за палаткой солдаты чего-то рыли.
Через день выяснилось, что это они нам сортир строят. А 1 день ходили в казарму. После этого начальство свело контакты между нами и солдатами к минимуму, мне казалось, они к нам даже подходить боялись.
Командование понять можно :) Иначе дисциплина была бы в корне разложена уже через неделю. Она и была... Разложена.
Наши два подполковника были уже привычные к студентам, а начальник сборов, из местных, видимо, нет. Мы впервые познакомились со строевым офицером. Не понравилось. Но это отступление. Итак:

День первый.

Получили обмундирование. Технические комбезы, Темно-синие, справа на груди ромб с танком. Новые. Трусы, майки тоже новые. Ну, база хранения, что вы хотите. Но прапорщик, выдавая это, кажется, скрипел зубами...
Сапоги, правда, не новые. Сдали свои вещи. Переоделись. Поржали. Пошли на обед. Понятно, никто ничего не ел (хи, через 2 дня уже миски вылизывали). Кормили на убой. На каждую тарелку каши (часто гороховой), чуть не пол-банки тушенки. Хлеб практически без лимита. Вместо воды во фляжках чай таскали. Но это потом. А еще потом, через неделю каши, счастьем казалась рыба с макаронами. Жрали вместе с костями. А первый раз поковырялись в тарелках и пошли в расположение. Выровняли кровати по нитке. Подшили подворотнички и т.п. Что-то вдруг всем домой так захотелось... Потоптали плац пару часиков. К вечеру бодренько разучили песню для походов строем, потоптали плац, выставили наряд на тумбочку и пошли спать.

День второй.
Утро. Пробежечка в сапогах до какого-то озера. Потом обратно. Подполковник Окунев с нашей кафедры, вообще неплохой мужик был, но тут, видимо, детство вспомнил. И туда и обратно бежал вместе с нами. Правда, в кедах.
Обед уже съели. Стали привыкать. Тут что-то все забегали, куча звезд на погонах замерцала... Генерал (точное звание не помню) приехал.
Командующий округом. Проводить штабные учения. На нас все забили, мы и рады.

День третий.
4 утра. Подъем по тревоге. Всех строят на плацу. Выходит генерал. Роста небольшого, кругленький, в годах ессно.
Эт кто такие? Студенты? Какие, нах, студенты? У меня бензина в округе нет, ни хрена нет, вы тут еще! Чтоб завтра же первым же поездом все нах в Москуву обратно, .ля! Разойтись! Ну, мы вроде как обрадовались, пошли спать.

День четвертый.
Ясен пень, никто никуда нас не отправляет, все по распорядку. Единственное - на сапоги забили, бегали в кроссовках.
Идем в столовую. С песней. Под началом нашего подпола.
От палатки до столовой через плац мимо штаба метров 300 от силы. Из штаба выходит генерал. Подполковник, ко мне!
Подходит, бла-бла... Отставить! Ты что, мля, это ты кого привез! Это курсанты, мля! А ты их как солдат дрючишь!
Отставить! Никаких песен, что за муштра! Это будущие офицеры! Так, вот те номер... Домой явно не едем... После завтрака спросили, есть ли художники? Я сдуру вызвался. Следующие пару дней, пока наши загорали в парках, изредка выщипывая травку между машинами, или спали, уткнувшись мордой в конспекты (это называлось "самоподготовка"), я и еще пара таких же умников ползали по гигантским картам, нанося на них развертывание дивизии в случае войны и прочую хрень. После ужина нас решили еще погонять по плацу.
Сценарий повторился. На технику! Учиться! Не терять время! Это офицеры будущие! Но ГОРЮЧЕГО НЕ ДАМ ! (О как, так учиться мы могли и на кафедре,
у нас там макет кабины управления был работающий. А так... Только кнопками щелкать. Нам 1 раз на 5 минут запустили единственный специально для нас
развернутый комплекс и дали посмотреть на реальную отметку самолета на радаре... И все...). В общем, после этого, нас уже не трогали особо, предоставили "учиться".

День примерно восьмой и далее.
Присяга. Потом наш Окунев с частью "курсантов", оказавших кафедре помощь в покупке мониторов/компьютеров и т.д. свалил домой.
И начался разврат. Нас спросили - программисты есть? Я успел одним из первых :) А дальше... После завтрака - в штаб. За комп.
После обеда часов в 17 уже все расползались, я спокойно шел в палатку и ложился спать.
Половина наших болталась неизвестно где, остальные дрыхли там же. С офицерами, с которыми я работал, уже здоровались за руку, отношения почти дружеские.
Так что, получился почти курорт, но первую неделю нам показали, как оно может быть, и все сильно расхотели идти в армию даже лейтенантами.
Было еще пара интересных моментов, но это отдельно писать надо...