Командировка в командировке

БРЭМ-Ч тихо пылил по хребту до перевала. Пылил непривычно тихо, тускло поблескивая намытыми боками. По дороге у подножья Терского хребта решили не ехать. Недавно прошедшие ливни, превратили пудру чеченских дорог в мягкий пластилин липкой грязи. Зампотех сидел на чистой подушке в люке командира. Вместо обычного летнего маскхалата и резиновых тапок на нем сегодня красовался новенький отглаженный камуфляж-стекляшка и начищенные трофейные итальянские берцы почти до колена. Берцы эти были предметом зависти почти всех офицеров батальона. Невольно поглядывая на блестящие пряжки берцев, Зампотех унесся мыслями в недавнее прошлое? Добыты берцы были с разбитого конвоя чехов, который вез через один из перевалов Сунженского хребта боеприпасы и форму для отрядов на юге Чечни. Конвой тот взяли в клещи ребята Руслана Лабазанова, но совсем справиться не смогли и пришлось им просить помощи у федералов. Уходящий в отрыв хвост колонны попал под огонь двух приданных роте Т-72, и вышедшая мангруппа застала у подножия хребта кучу брошенных машин. Лабазановские были тут раньше и потому из оружия не осталось ничего. Но зато было много снаряжения, импортные лекарства, батарейки, сигареты? да много чего было. Бойцы споро потрошили остатки имущества в кузовах грузовиков, а зампотех заглянул в кабину первой машины. На сидении лежали две коробки, картонная побольше и деревянная поменьше. В картонной оказались наилегчайшие берцы из очень качественной кожи, а в деревянной коробке лежали как снаряды в укупорке 25 штук сигар Cohiba Siglo V. Оставив для вида часть амуниции вызвали бригадных контриков и передав им остатки техники и груза выехали домой. По прибытии Зампотех сразу же примерил обновку и немного загрустил? обувь оказалась щегольская, но откровенно гражданская. Но сейчас как раз тот случай, когда жесткие солдатские берцы остались под топчаном в блиндаже. БРЭМ-Ч потихоньку выполз на серпантин перевала у Толстого Юрта и взял курс на северную окраину Грозного, в аэропорт. Зампотех ехал в командировку. В цивилизацию. В Моздок.
Какой он тот Моздок? по пути в Чечню, он проскочил маленьким одноэтажным вокзалом и остался в темноте позади. Пока Моздок представлялся каким-то феерическим городом, светящийся огнями ресторанов и кинотеатров, манящий приключениями и развлечениями. Нет конечно было и дело срочное в том Моздоке. В роте был некомплект банальных стрелков. Вот их то Зампотех и должен был как-то отсортировать и выбрать "самых лучших" 25 человек. Но сейчас мысли его были заняты не тем.
Первое это ресторан. Желательно подороже. Была мысль взять напрокат в свадебной конторе даже хороший костюм с сорочкой и туфлями. Короче была жгучая потребность сбросить с себя военную кожу и хотя бы на чуть-чуть оказаться немного гражданским. Такой вот бзик. Еще было бы неплохо пообщаться с женским полом. Полгода командировки создавали в теле Зампотеха давление сравнимое с давлением в эпицентре ядерного взрыва. Шальные мысли подкидывали картинки полумрака ресторана, кокетливой красотки за соседним столиком, медленный танец, такси, номера? Зампотех невольно проверил ощутимо толстую котлету стотысячных купюр в кармане. Но тут прибыли на пятак перед перевалочным госпиталем аэропорта Северный и пришлось прощаться со своим экипажем.
Пройдя через блок аэропорта по командировочному, он сразу по-свойски свернул к летунам. Спросив майора К. у дежурного, выяснил что тот далеко. Угнал вертушку на большую землю. Дежурный в свою очередь поинтересовался зачем нужен К. Зампотех объяснил, что 13-00 на взлетке инструктаж и отбытие в Моздок группы "покупателей", а до этого он хотел пообщаться с земляком. Тут то и выяснилось самое интересное. Инструктаж и "Корова" (МИ-26) будут на Ханкале, вертушек туда нет и колонн тоже. Штабные, как всегда, чего-то напутали. Номера, такси, танцы, столики, костюмы, туфли и сорочки завертелись в голове цветным калейдоскопом уходя к горизонту маленькой точкой. Очутившееся в сухом остатке жгучее либидо начало искать немедленный выход, что исказило лицо Зампотеха на манер тотемной маски индейцев племени Заебо. Дежурный поинтересовался куда держит путь славный офицер со страшным лицом и "О чудо!" ? Выяснилось, что буквально через пять минут в Моздок уходит на заправку МИ-6АТЗ. Потом была скачка по полю, объяснение с бортачем, потом с командиром. И вот внизу мелькнули родные блоки на Терском, вертолет нырнул резко ниже и пошел на приличной скорости прямо над полем цветущего подсолнечника. Салона как такового в этой модификации не было и Зампотеху досталось местечко на откидывающемся сидении стрелка сразу позади кабины. Дверь в кабину была открыта. Правак достал большую плоскую фляжку из нержавейки и выразительно глянув на пассажира, что-то прокричал улыбаясь. Зампотех взял флягу и не нюхая запрокинул. "Какава" полилась, привычно обжигая горло. Сделав несколько больших глотков и занюхав рукавом Зампотех, вернул флягу. Пилоты, приложившись гораздо умереннее начали спрашивать куда он летит и зачем. Потом разговор перешел на общих знакомых, где кто был? Вначале шум двигателя не позволял вообще понять, о чем идет речь, но к концу полета они уже понимали друг друга с полуслова. Расставались друзьями. На сборный пункт прибывавшего пополнения Замотех пришел в приподнятом настроении и с порога навел шороху.
Дежурному по сборному пункту досталась бутылка коньяка "Илли". На его немой вопрос была рассказана потрясающая легенда о взятии коньячного завода, где в сейфе директора оказалась последняя бутылка этого поистине великого коньяка. Тут надо отдать должное Зампотеху. От завода действительно ничего не сталось и коньяк это на рынке в Березке появлялся все реже. Дежурный проникся величиной уважения к своей скромной персоне. Он поделился важной информацией о том, что завтра прибывает борт с какими-то ну прям "универсальными солдатами". А решить этот вопрос может только ИО начальника этого сборного пункта.
Холеный и лощенный ИО принял его нехотя. Несмотря на одинаковые звания старлеев и один год выпуска разница между выпускниками Омского танкового и МосВОКУ была разительная. Но и тут чуйка не подвела Зампотеха. ИО был на "передержке". То есть официально он принимал участие в боевых действия, получал соответствующий оклад и досрочные звания. Ну и как положено с этого трамплина он и должен был взлететь в свой завораживающий полет по карьерной лестнице. Эта информация буквально считывалась с его вида. Порывшись в своей РДшке Запотех достал кинжал с засохшими бурыми пятнами и зеленую повязку с арабской вязью и тоже всю в бурых пятнах. ИО буквально завалил его вопросами. Где, когда, сколько сил с каждой стороны, на чем выдвигались, кто руководил операцией и много-много другого. По тому как морщился его лоб было видно, что отчаянная и лихая легенда уже заканчивается формироваться в его голове. Он брезгливо завернул подношения в какую-то газету и спрятал в сейф. Далее торговались за еще не приехавших бойцов. Торговались долго и трудно. Но в итоге было обещано 15 выбрать самому остальное, что дадут.
Итак! Город зовет? Хотя нет. Вначале с летунами передал записку с частотой дежурного связиста и сообщением о том, что на 2 дня задержится. Все! Город зовет.
Таксист пообещал привезти в хорошую гостиницу. Маленькое двухэтажное здание с надписью "Родник" как-то не походило на фешенебельный отель. Усталая, не выспавшаяся тетка проводила Зампотеха на второй этаж, открыла и распахнула обитую дерматином дверь с цифрой 6. Взору предстала казарменного типа помещение со стоящими в два ряда шестнадцатью армейскими железными кроватями. Кровати были заправлены армейским бельем и армейскими же синими одеялами. В конце комнаты висело зеркало под ним была раковина с одним краном. В руку опешившему Зампотеху всунули ключи. Он услышал, как хлопая тапками, дежурная спускается на первый этаж. Уже оттуда она крикнула: "В раковину не ссать!!!"
Сказать, что не так он себе представлял эту поездку? Да это вообще не описать. Но этот плацдарм он решил врагу не отдавать и бросив РДшку в "номере" вышел в город. А! Где наша не пропадала! Сейчас все узнаем. Для начала просто пообедаем в каком ни будь хорошем ресторанчике. Но и тут его ждало разочарование. Выбор блюд и уровень обслуживания соответствовал тем кафе что Зампотех привык видеть в Грозном и Владикавказе. Пообедав в более-менее приличном заведении цыпленком табака и бутылочкой вина, продолжил поиски. Гостиницы были все забиты командированными военными и бойцами ОМОН. Поболтав с несколькими офицерами, он выяснил следующее: самый элитный алкоголь в военторге, с девками так туго что хоть стреляйся, к местным клеится нельзя или зарежут, проституток тоже нет.
И тут произошла встреча, о которой он и представить не мог. Навстречу шел усталый офицер в застиранной горке. И до чего же он был похож на однокашника Шурку. Так и разошлись они лишь посмотрев друг на друга мельком. В горле встал комок? Шурка погиб три месяца назад. Был по этому поводу даже маленький съезд однокашников в рембате на Ханкале. Помянули? И тут в спину:
- А что это мы, бля, не здороваемся?...
- Шурка?
С разбегу обнялись, так что кости затрещали. Долго так и стояли обнявшись, пытаясь проморгаться и спрятать выступившие слезы?
- А ты знаешь?... Мы тебя?
- Да знаю, мне говорили? Значит долго буду жить.
Дальше было какое-то кафе, пофиг какое, главное рядом. Были разговоры, много разговоров. Все эти мечтания о женщинах, сорочках и туфлях просто растворились за ненадобностью. Пили не хмелея. Курили одну за одной. Шурка повел его к аэродрому. Рассказал, как лежал с убитыми на взлетке в блестящем пакете. Как ночью пришел в себя, очнувшись от холода. Как бухнулся в обморок солдат-караульный, когда он начал из этого пакета вылезать. Потом была вереница госпиталей. Сейчас их часть на переформировании. Он ждет замену и готовится ехать в Волгоград в пансионат МО на реабилитацию. Незаметно подошли к небольшому "парку". Несколько колесных машин, 5 маталыг, кухни, ЦВшки? За колючкой стояли потрёпанные машины на площадке размером с пол футбольного поля. Зампотех спросил:
- Зачем мы сюда приперлись?
- Вот? Это и есть мой полк?
Постояли, помолчали? А о чем тут говорить? Потом была общага офицерская на окраине. Выпили за погибших ребят. Пожелали, чтоб им всем как Шурке повезло. Пили уже просто так под разговор. Под утро Шурка спросил, а как Зампотеха занесло то в Моздок. Выяснилось, что знакомый Шурки прапор служит на том пункте начпродом. Чем уж он так Шурке обязан был, но после звонка на пункт прапор тот утром был как штык на разбитой шестерке у общаги. По дороге выяснив задачу, прапор оставил их на взлетке. Сам же развил кипучую деятельность. Сверив время прибытия борта и расписание вертолетов на Северный, ушел договариваться с летунами. Борт с Чкаловского прибыл вовремя и 60 бойцов во главе с капитаном стояли на взлетке. Капитан сказал, что это два взвода, в каждом есть сержанты и замкомвзвода. Делить их нецелесообразно и лучше забрать не 25, а всех или хотя бы один взвод. А какие бойцы! Богатыри! Все под 185, статные? ни одного жирдяя или задохлика. Новые комки, берцы. Все с оружием, и держат его привычно? Уж это-то Зампотех видел сразу. Эх жалко не отдадут всех?
Взвод под командами сержанта быстро перетаскал все свои ящики в брюхо "коровы" и пока бортач объяснял им свои сказки, Зампотех с капитаном быстро подписали бумаги. Зампотех понимал, что его посылали за людьми и не за людьми с оружием. И посылали его за 25ю, а не 30ю человеками. Но все равно? Уже засыпая на борту "коровы" он вспомнил про РДшку? Встрепенулся было? Но так и заснул с улыбкой. А что? Отличная выдалась командировка в командировке!

© Мореход. Омск. 2019

Топал давеча с работы... Из "паровоза" вышел, задымил сам, "неспешным шагом сомалийской пехоты" (с) КБ) двигаю к выходу, турникетному павильону.

Сзади звук, как "каталка" детская, по брусчатке платформенной, смех; принимаю левее; обгоняют, семья - папа, мама, доча...
Девочка, лет пяти.
Не "каталка" была, а тросточка...
Слепая.
Но она не просто идёт - она идёт, держась за руки родителей - впрпирыжку!Радостное, счастливое детство...

Малоденег/многогемора? Недотрах/перетрах по службе/семейству? заипалофсё/заипалфсёсовсем?

И все проблемы осознаются даже не "ерундой", а "х..нёй"

Маленькая Девочка
Большой урок.

- ...Да, повеселил... Ну, раз такое дело, вот тебе и от меня «алаверды»:
Мы уже на последнем этапе были, в Моздоке сели переночевать и дозаправиться, а наутро уже в Сирию. И тут команда: закрасить опознавательные знаки на всех самолётах. Не, ну как на всех - кроме Ил-76, они и так в гражданской окраске, если издали смотреть и не очень внимательно. Что-то там у политиков, видно, не срослось, вот и дали нам команду «прикинуться ветошью». Неприятно, конечно, а что делать.
Но это слишком просто было бы - мы ж в ВВС, стране чудес. По приказу краситься своими силами, и срочно - утренний вылет никто не отменял. Сказали б заранее - не проблема, хоть закрасим, хоть ромашки вместо звезд нарисуем; но озадачили в восемь вечера и в Моздоке, о котором большинство из нас до того дня знало только то, что он где-то есть. Да, то что красок с растворителями и прочими кисточками не дали - это ты сам уже догадался.
Ну что, перекурили-подумали, метнулись по городу, нашли-таки всё что нужно, перекрашиваемся всем аэродромом, даже Су-34, которых вообще-то на всём нашем глобусе ни у кого, кроме России, нет. Почти до утра проковырялись; Су-24-е правда раньше закончили, ну да что им - камуфляжа нет, цвета подбирать не нужно, закатал в серый цвет и пошёл «на массу давить».
На Хмеймим прилетели, начали работать. Несколько дней проходит и новый приказ - маскировку снять, опознавательные знаки восстановить. Чтобы, наверное, традицию не нарушать срок тоже к утру, разве что не вечером объявили, а пораньше; но по краскам с кисточками - сам понимаешь. Ладно, нам ли быть в печали, если уж в Моздоке ночью нашли, так днём в Сирии вообще проще простого, даже с учётом запрета покидать территорию базы.
Вечером полеты кончили, начали свои «заплатки» смывать, где совсем хорошо смылось, там по новой рисовать... Ковыряемся так всем аэродромом, смотрим - а полчаса еще не прошло, даже во вкус войти не успели - «двадцать четвертые» со звёздами уже.
Удивились, конечно - что это у них за колдунство такое страшное, и не поделятся ли они им с братьями по оружию по-хорошему.
- А чем закрашивали?
- Эмалью, дренть - чем ещё самолёты красят. Нашли на автосервисе круглосуточном...
- О как, - тут уже «двадцатьчетвёрочники» удивляются. - Про автосервис и не подумали... Мы-то по-простому всё, универсам отыскали какой-то, купили там гуашь...

Давным-давно рассказал мне эту историю из своих лейтенантских - не годов даже, а самых первых месяцев - матерый подполковник «мотострелецкий», прошедший уже, причём неоднократно, и огонь, и воду, и трубы медные, а также чугунные, стальные, керамические, пластиковые и им подобные. Какие-то подробности он, скорее всего, не упомянул, какие-то - и это точно - я позабыл, какие-то (вроде расписаний железных дорожников в то время и в том районе земного глобуса) и не знал никогда... Но нам ли быть в печали, если всегда можно перебросить через ненадежное болото «белого пятна» памяти вполне надежный внешне мост из логики, здравого смысла и фантазии?
Итак, поехали...

- Ну не знаю, тащ лейтенант...
Вот и я не знаю. На неделю всего опоздал. А что? Распределение в ЗабВО, дальше не пошлют, летёха - меньше взвода не дадут... Башка трещит, пива хочется безумно. Но ведь доехал же. Даже если и падал по пути, то головой всегда в сторону нового места службы.
- Разве что... Вы готовы служить Родине за ее пределами?
Оп-пааа... Тут же в голове Камрани с ГСВГ всякие... Там пиво вкусное... А что?
Это отличников мало, все они на виду, а из кого же делать настоящий «костяк», «псов войны», как не из нас? Тем более, по разным чисто военным делам у меня в училище неплохо было, вот остальные науки, с дисциплиной вместе, хромали на обе ноги... да и на хвост тоже хромали. Но ведь на войне они и не нужны, там именно мои навыки... но почему обычный НОКиС, пусть и в штабе округа, а не 10-й Главк??? Или он не обычный НОКиС??? И почему через Забайкалье? Точно Камрань, или Индонезия... Бали? Суматра? Ангола? или хитрым путём в ГСВГ забросят, в обход всех этих договоров «ОСВ»... там пиво вкусное... или в ЦГВ, там еще вкуснее... Вот что значит конспирация и военная тайна!
- Так точно, готов!!!
- Добро... Держи бумаги, проездные, кстати, еще крепче держи... В проездных всё написано, а там встретят...
Точно в заграничные шпионы, - подумалось - даже вслух не сказал куда ехать. Ну или в заграничные диверсанты, что до начала боевых действий тоже неплохо. И так это всё нахлынуло что аж:
- Служу Советскому Союзу! Доверие оправдаю!
Кадровик поперхнулся, лицо белое, глаза красные - не ожидал такого, видимо:
- Да ладно, - говорит, - не благодари. Чё уж там...
В буфете посмотрел бумаги - ничего не понятно: ну в/ч такая-то, с номером ничего не говорящим, пункт дислокации - вообще слова такого не слышал, да и не запомнить вот так с ходу. Ну, это я на бумажку себе выписал, и на вокзал; повезло, ближайший поезд через три часа всего; так-то он раз в неделю ходит, так что действительно подфартило.
Поехал. То мчим, то еле ползём, то вообще обратно едем, то какие-то вагоны отцепляют, то прицепляют, и не всегда пассажирские.
Непривычно; хотя тогда я другое определение происходящему использовал.
В очередной перетасовке собрали нас, туда едущих, в три вагона, отцепили от большого состава, и потащили паровозом вдаль и вбок.
Знаешь, я в своей тогдашней жизни разное видывал, конечно, но вот как-то вот осмотрелся я по всем трем нашим вагонам и удивился - люди вокруг странные, выглядят непривычно и говорят совсем не понятно, не изучали мы таких в училище. Пошарахался малость - на весь наш поездной огрызок нашел трёх славян всего: такого же, как я, молодого летёху, с другого, правда, ВОКУ, и старлея - грузина.
Коллега сам чувствовал себя потерянным на этом празднике жизни, от старшего по званию толку оказалось тоже мало, перевод из другого полка. Да и нашли мы его уже в преданабиозном состоянии, а осознав, что есть собратья, едущие в ту же часть и можно расслабиться, он отключил дежурного по мозгу, проинструктировав нас кратко: «Вино - эта сумка, чача - эта сумка, угощайся».
Угостились, конечно; делать всё равно нечего.
Прибыли, наконец. Пока выгружали старлея, пока баулы все вытащили - уже разбежались все. И поезд куда-то уполз.
Вот тут проняло меня. Стоим мы у железнодорожной рельсы, темень полная, с одной стороны, похоже, степь бескрайняя, с другой - барак вокзала местного, где уже свет погасить успели и всю свою избушку заперли на клюшку. Ни души, и, что характерно, ни одного нас встречающего. Постояли, покурили, чачи выпили - без изменений, всё так же никого, темно, и ветер холоднющий совсем не по сезону; прикинули хвост к носу - до утра замерзнем нахрен, цивилизацию искать нужно.
Ну там, где степь, искать без шансов, ясное дело, а вот со стороны вокзала-сарая... Долго ломились, результата ноль. От сарая этого дорога грунтовая уходит куда-то, делать нечего - потопали по ней; я старлея тащу, второй лейтенант все наши сумки-баулы-чемоданы, потом меняемся. И вот с каждым шагом все сильнее чую жаброй что как-то с заграницей меня НОКиС тот в Чите того... обманул малость. Вслух подумал, оказывается.
- Почему обманул? - грузин встрепенулся.- Правду сказал. Уже за границей... в Монголии...
Я от такой радостной новости его даже уронил случайно.
Ладно, постояли, поматерились, покурили, чачи выпили... Понесли дальше, сумки-баулы, старшего по званию: речь к нему на холоде вернулась, координация движений еще нет, поэтому на горбу так и едет. С километр, наверное, оттопали, добрались до поселка.
Хорошо еще что темно было, так-то если бы сразу при свете дня такое увидел, да без моральной подготовки - пешком бы сбежал; какая-нибудь наша деревня Гадюкино Дальнее просто Манхэттен в сравнении.
Заборы щелястые, хоть и высоченные, из палок разнокалиберных и дряни всякой, за ними или юрты спрятаны, или бараки одноэтажные, такой же древесно-земляной архитектуры. Как будто в учебник истории попал, но не в хорошем смысле.
И тишина, только собаки лают, да стараются заборы свои прогрызть, с нами поближе пообщаться.
В общем, шагаем уже по этой цивилизации, а позитивных изменений нет вообще - те же темень, ветер, холод и перспективы околеть еще до рассвета. Шумели, кричали, в ворота стучали - результат нулевой, никто и не подумал открыть, поинтересоваться что в мире происходит.
И вдруг прямо перед нами из переулка какого-то выпадает местный! Дед, пьяный в ноль, ну да неудивительно, с учётом окружающего пейзажа и времени суток. Попробовали допросить «языка» - не тут-то было, никакого у нас взаимопонимания. Не понимает абориген ни русского языка, ни наречий наиболее вероятных противников, какие вместе с вторым лейтенантом вспомнить смогли.
- Да, - грузин говорит, - товарищи офицеры, удалось вам меня удивить. Вы б еще на суахили к нему обратились. Это ж монгол! И говорить с ним по-монгольски нужно!
Логично, в общем-то, надо признать.
Оставили лингвистику, перешли на язык жестов и прочую пантомиму - мол, ехали поездом, а сами не местные, вот и заблудились к чёртовой матери. Вокруг скачем, на себя, на форму свою показываем - дескать, ищем место где таких, как мы, много.
Сидит дед, представление смотрит, невозмутимый как два удава.
-Да-а-а... - это старший лейтенант наш комментирует озадаченно, он-то в наших плясках по понятным причинам не участвовал, - Я и слова такого из русского языка не знаю как вы меня удивили... Сам ничего из цирка этого не понял, что уж про него говорить? Э-э-э, пустой номер... бар-р-ран, нахрен...
- Нахренбаран? - дед аж встрепенулся, глаза заблестели. - А-а-а, нахренбаран, нахренбаран, а-а-а!
И откуда-то из глубин своих одёжек достаёт ножик, размером примерно с писю слона африканского; ну всё, думаю, хана, сейчас у Родины защитников явно поубавится.
А дед уже ловко так в пыли дорожной план изображает, север-юг нарисовал, как положено, вокзал, улицу, по которой шли, потыкал в точку «вы находитесь здесь», дальше переулки-закоулки всякие чертит, тут же стрелочками маршрут набросал - два квартала прямо, направо, налево, там крест поставил:
- Нахренбарана, - говорит, и, пока мы его картинку рассматривали, растворился в ночи и складках местности.
Подобрали мы челюсти, от удивления отвисшие, посовещались - маршрут как маршрут, почему бы и не попробовать, всё равно других вариантов нет, разве что просто так, на удачу, по посёлку тому шарахаться.
Идём дальше, как рисовал, прямо, направо, налево - и вот они, родимые, ворота зелёные, звезда красная, наряд по КПП дрыхнет бессовестно...
Дошли, етицка сила...
Нахренбараны, да...

В 1990 году в период перестройки в кадровые службы проникали люди не то чтобы с разрушенным мозгом, а как бы сказать вообще без оного. И сот свершилось. Генерал-лейтенант А. не смог сдержать проклятий. В вверенной ему части необходимо провести занятии по строевой подготовке и строевой смотр, а, что главное, «ВЫЯВИТЬ НЕДОСТАТКИ». Было также указано когда именно проводить смотр, кому наверх доложить, сколько недостатков должно быть выявлено и т.д.
Вроде бы ничего особенного, за исключением, пожалуй что, самой части. По документам это была воинская часть, а по сути одно из главных управлений КГБ СССР, из чего следовало два факта. Первый - рядовых в части не было, второй - большинство офицеров последний раз одевали форму «никогда». Конечно были молодые лейтенанты, но тут была загвоздка, у немногих пиджаков формы не было вообще, а кадровые - ещё не забыли что такой строевой смотр и недостатки скорее всего выявить бы не удалось.
Некоторое время поразмыслив, А. поручил провести строевой смотр своему заместителю по режиму полковнику Х. Полковника в управлении не то чтобы не любили, просто не замечали, ибо с младшими офицерами он считал общаться ниже своего достоинства, а старшие будучи как минимум кандидатами наук с редкой специализацией понимали, что ничего Х. сделать им не может.
Х. проявил военную смекалку и отобрал для проведения строевого смотра сотрудников, чьи должности казались ему с одной стороны безобидными, а с другой - особенно подозрительными - консультантов, старших научных сотрудников и тому подобных. По результатам в сводную группу офицеров младше майора не попало. Для проведения строевого смотра Х. пригласил неизвестного майора из Московской комендатуры.
И настал тот день...
Сотрудники входя на территорию имели возможность лицезреть бравого служаку в парадной форме, галифе со стрелками о которые обрезаться можно, сапоги блестят так, что смотреть больно, ну и так далее... Также можно было созерцать группу из 50 сотрудников в форме, собравшихся на краю бетонного плаца, по которому кроме дворника уже давно никто не ходил. Описать эту группу словами было не возможно, в голове крутилась только фраза из старого советского фильма про последние дни рейха. «Клюге! Где вы набрали этот сброд?. Фольксштурм, герр оберст, тотальная мобилизация, дети, старики, инвалиды!». В группе выделялся майор И. В свободное время майор участвовал в самодеятельности, а на самом деле играл в любительской рок группе, косящей под битлов. Расставаться с длинными волосами а-ля Джон Леннон майору было жалко, и он просто заправил их под воротник кителя.
Комендантский умышленно не смотрел на плац, а в назначенное время просто вышел на его центр и скомандовал - «В одну шеренгу становись!». Встали, ровно так как строятся первоклассники - где удобно там и встал. Именно в этот момент майор заподозрил неладное, он ещё не пригляделся к строю, ещё не увидел И. и прочих деталей, но уже понял что-то идёт не так. Минут через 20 сумели встать по росту. Команды «Равняйсь!» и «Смирно!» участникам шоу сильно испортить не удалось. А вот после команды «Направо!» два полковника в центре строя обнаружили себя стоящими лицом к друг другу. «Направо!» рявкнула комендатура. Два математика в центре строя поняли - «кто-то ошибся», и на всякий случай, повернулись кругом, оба. У комендантского затряслись губы, но он взял себя в руки и дождался правильного выполнения команды. «Шагом марш!», уже не так уверенно скомандовал майор. И в этот момент, в тот момент, когда половина строя начала движение с правой ноги, произошло крушение жизненных идеалов майора. Он повернулся спиной к строю и медленно пошёл в сторону проходной. Полковник Х. ещё пытался что-то ему сказать, показывал на часы, совал на подпись какую-то бумажку, майор его не замечал, он брёл к проходной походкой глубокого старика, жизнь, которая была так восхитительно хороша и понятна кончилась...