Пиф - паф

Старший лейтенант Антощенко совершил глупость. Глупость была большой и непоправимой. Окончив институт инженеров гражданской авиации, тогда еще просто Антощенко угодил на 2 года в армию.
'Пиджаку' Антощенко армия, на удивление, понравилась и он написал рапорт с просьбой оставить его в кадрах. 'Кадры' страшно удивились, но виду не подали и рапорт удовлетворили. На дворе был 1982 г., поэтому служить теперь уже лейтенанту Антощенко предстояло еще 23 года...
Примерно через полгода, как писал классик, розы на щеках юного старлея увяли и превратились в лилии. Ему мучительно захотелось на гражданку, но... не тут - то было! Рапорта с просьбой об увольнении возвращались обратно с разнообразными витиеватыми резолюциями, смысл которых можно было коротко передать фразой: 'Хрен тебе!'. Антощенко с унылой периодичностью таскали на разные парткомиссии, где мордастые политрабочие вдохновенно затирали ему про 'почетную обязанность'...
Тогда Антощенко запил. Командир части сделал ответный ход, отправив неумелого алкоголика в наркологическое отделение военного госпиталя. Вернулся он оттуда совсем уж уродом, так как начисто потерял способность к употреблению спиртных напитков любой степени тяжести.
Не сработала также попытка уволиться по здоровью, уйти в монахи и многократно злостно нарушить воинскую дисциплину.
И тогда у Антощенко под фуражкой что - то щелкнуло. При встрече с сослуживцами он, не здороваясь, стал вытаскивать из воображаемой кобуры воображаемый пистолет, спускал предохранитель, наводил ствол на обалдевшего коллегу и произносил: 'Пиф-паф'. После чего убирал оружие и, не попрощавшись, уходил. На лице его поселилась тихая улыбка, а глаза смотрели, в основном, в глубины собственного 'Я'.
После виртуального отстрела большей части офицеров, включая командира полка, народ стал задумываться: а ну как дураку в руки попадется что - нибудь более осязаемое...
В конце концов, командир вызвал к себе начальника штаба и, пряча глаза, сказал:
- Ты, это, придурка этого, Антощенко, в наряды не планируй, в караул тоже... А то перестреляет полштаба и ему за это ничего не будет, потому что псих же явный!
Уже у дверей командир добавил:
- И на полеты, на полеты тоже не ставь - от греха! Чтоб ноги его, б#я, ворошиловского стрелка, там не было!
Для Антощенко началась фантастическая жизнь. Все офицеры, уподобляясь волна -частицам, метались по аэродрому, взлетали и садились самолеты, выпускались боевые листки и только он оказался выброшенным на берег бурного военно -воздушного потока. О его существовании напоминали только неизменные 'пиф-паф', которые раздавались то из курилки, то из столовой. За зарплатой он, правда, аккуратно приходил, не забывая при этом 'пристрелить' начфина.
Через два месяца стрелка вызвал к себе командир части.
- Х#й с вами, товарищ старший лейтенант, - миролюбиво начал беседу полковник, - командующий удовлетворил ваш рапорт об увольнении.
В глазах Антощенко метнулось пламя. Внезапно в правой руке у него возник воображаемый пистолет. Натренированным движением теперь уже просто Антощенко вложил пистолет в кобуру и доложил:
- Товарищ полковник, старший лейтенант Антощенко стрельбу окончил!