Развал.
Эпизод 4. Деньги

...Генерал был явно раздражен.
- Разгрузки в «Б» я не допущу. Вон, посмотрите в окно... Думаете, просто машины? Еще вчера их не было. Это - турки. И не удивлюсь, если сейчас нас слушают. И еще. Это - мусульманская республика.....
...
Приказы бывают разные. И, конечно, их надо выполнять. По крайней мере, учили так. И наплевать, что офицеры и мичмана не получали денег уже два месяца, и на то, что экипаж - то есть матросы, и не знают, что такое море, и на то, что техника давно нуждается в ремонте, и что в конце концов на флоте просто нет топлива.
Есть приказ. Подготовить пароход к выходу, перейти в «Н», принять на борт 250 тонн груза от армии, перевезти все это в «Б», и там передать представителям армии.
Российской армии.
Все было бы ничего, если бы не те «наплевать», про которые вспоминалось и кстати и некстати...
Впрочем, часть из них решилась за три дня, отведенные на подготовку. Насовали в экипаж матросов, хоть как-то иногда выходивших в море, пообещали офицерам и мичманам выдать в «Н» зарплату, и не в «купонах», а в полноценных российских рублях, и нашлось где-то топливо...
И поехали. Точно в назначенный срок.
Экипаж, сразу за Херсонесом начавший валиться от морской болезни, поставили на ноги, и, вооружив швабрами, пролечили, отыграли пару тревог, чтоб вспомнилось «куда бежать, кого сражать», в общем, к «Н» жизнь наладилась постепенно.
Погрузку братья-армейцы организовали четко: зеленые ящики потоком из кузовов грузовиков шли в хранилища.
В сопровождающих документах стояло - артиллерийский боезапас. Да и бог с ним. Не впервой возить взрывоопасное железо, слава богу, опыт есть. И командир, выросший на этом пароходе с лейтенанта, в курсе. И сам, находя урывками время, пока шли, натаскал службу хранения. Все путем.
Только вот... Старпом как-то залез ручонками шаловливыми в один из ящиков... Даааа... Не простые болванки нам грузили. Вполне себе не простые.
Ну да нам, извозчикам, какая разница?
Странности начались на подходе к «Б».
Город и порт были в «режиме затемнения». Впрочем, кого на задворках осколков империи в те годы можно было удивить отсутствием электричества?
Не было связи.
Нет, то есть она вообще-то была, но на канале военного коменданта порта стояла полная тишина, зато на дежурном, шестнадцатом канале «Рейда» - международной радиостанции - ее, то есть тишины, не было.
Там был голос. Довольно скучный голос с местным акцентом, который довольно скучно матерился.
То есть вызвать, или услышать кого-то на этом канале возможности не было. Там царил сплошной, безфантазийный и частоповторяющийся мат. Зато без всякого перерыва. Часами, пока подходили к порту, пока выбирали местечко, где встать на якорь, и после того, как встали, из динамика «Рейда» был слышен только этот заунывный голос, перечисляющий - именно так, просто перечисляющий без перерыва русские матерные слова.
Правда, к рассвету «голос» иссяк и где-то к шести утра затих.
Часам к десяти, доложив о прибытии к месту назначения в штаб флота, решили пойти на берег на барказе, чтоб как-то связаться наконец с властями и командованием российской базы, которая была представлена в этих местах целой общевойсковой дивизией.
Но не успели. Из порта выскочил быстроходный катерок и направился явно к нам.
Гости? Гости так гости.
По трапу поднялся человек в военно-морской фуражке и канадке. Представился.
Бывший капитан первого ранга бывшего ВМФ СССР, бывший подводник... А ныне командир военно-морской базы и начальник училища военно-морских сил страны.
Предложил проводить к командиру российской дивизии.
И вот, попив кофе в открытом павильоне на набережной, и не спеша прогулявшись по этой самой набережной, мы оказались в кабинете генерала.
...
- Это - мусульманская республика. И вас здесь не примут. И не дадут разгрузиться. Вчера турки отключили электричество. И я не знаю, что они сделают, войди вы в порт и начни разгрузку.
Я уже решил вопрос: эшелон, который шел сюда, развернут. Он будет ждать вас в «П». Там - христиане. Там, может, и разгрузитесь... Говорят, что в «П» реальная власть у начальника милиции. Хозяин в городе и в порту - он. И он - весьма пророссийски настроен.
(Тогда еще были на местах пророссийски настроенные руководители...)
- Но у нас приказ разгружаться здесь.
- Здесь разгрузки не будет. Докладывайте по команде своим руководителям. Можете идти.
И мы ушли.
На корабле уже было получено распоряжение следовать в «П», и там, дождавшись воинского эшелона, выгрузиться. И взамен принять на борт примерно столько же другого взрывоопасного железа.
...
Когда, наконец, в «П», закончили и выгрузку и погрузку, и сели в каюте со старшим над воинским эшелоном, командиром одного из полков той российской базы, которой и предназначался груз, отметить тремя каплями чая окончание мероприятия, я вдруг услышал от него странный, на мой взгляд, вопрос:
- Ну а ты-то что со всего этого будешь иметь?
- Не понял?... (я действительно не понял).
Он посмотрел на меня как на больного.
- А чего ты не понял? Я за это все уже приказом переведен в Москву. Замкомдива наш - командиром дивизии на восток. А ты?
- Ничего.
- Ты что, дурак?
И вот только тогда от него я услышал фразу: «Ты хоть представляешь, сколько денег заплачено за все это?»
И только тогда начал наконец, складывать и запрет разгрузки в «Б», и религиозную принадлежность того или иного порта на территории одной страны, и интерес турок, и повышенные меры охраны, которыми обеспечивали нашу работу приемщики груза, привезя с собой в эшелоне «Шилку» и «БМП», и выставив их по корме и носу корабля. И настойчивые требования в несении вахты ПДСС от тех же армейцев.
И груз.
Груз, содержание которого и назначение осознал благодаря старпомовскому любопытству.
За все заплачено. Тысячи долларов, осевшие наверху, кадровые перестановки внизу... за все заплачено... И кровью тех - да будь они хоть трижды мусульмане - на чьи головы полетят эти железки, что привезены нами и погружены в вагоны.
...
Так мы и ушли.
Под прощальный салют выстроенного на берегу взвода, который охранял нашу работу в этом порту.
И с премерзким настроем в душе.
Это не те вооруженные силы, в которых надо служить.
Это - другие.
И в них служить не хотелось.