Сага о двух противогазах

Рядовой Жусупов имел на редкость маленькую голову. Размера этак 52-го. Она была настолько маленькая, что любой имеющийся в наличии противогаз на ней болтался как на кулаке. А в первом отделении нашего взвода служил рядовой Марков, которому природа в качестве глобальной компенсации отпустила голову 64-го размера (для тех, кто не в теме — это ОЧЕНЬ большая голова). Как на зло, и в каптёрке, и на складе части имели место противогазы только первого, второго и третьего размеров.
После долгих мытарств из дивизии были присланы два противогаза — нулевого и четвёртого размеров. Их помпезно вручили виновникам торжества, по-отечески ласково пообещав содрать шкуру и наделать из неё противогазов, если эти порвутся.

Первое и третье отделение в ружпарке соседствовало. Причина такого расположения оружия — непостижимая для непосвящённых логика прапорщика Сидоры, нашего старшины. Жусупов, как самый высокий в третьем отделении, имел ячейку автомата, подсумка и противогаза рядом с ячейкой Маркова (природа, наградив его толстовской головой, решила не тратиться на большой рост). В общем, все предпосылки для дальнейших событий были созданы безукоризненно.

Однажды ночью, когда комбату в очередной раз стало скучно, в части устроили подъем по тревоге. У комбата были свои тараканы в голове. В частности, он считал, что батальон должен стоять в полном составе на плацу через восемь минут после команды "Батальон, в ружьё!" Возможно, наш подполковник был впечатлен популярной тогда песней, где были слова "Всего лишь восемь минут летит ракета в ночи...". То, что батальону абсолютно до лампочки, где именно дохнуть — в казармах или на плацу, его нисколько не парило.
Мы, то есть спецотделение, загодя разузнали о дьявольских планах комбата (у нас были свои каналы, ага), а потому легли спать в шинелях и сапогах, для конспирации укрывшись одеялом до подбородка. Дождавшись вопля дежурного по роте, неторопливо встали, отвязали от кроватей вещмешки, вразвалочку прошли между прыгающими на одной ноге неудачниками, вооружились и потащились, позёвывая, на плац.
Остальные, в том числе и Марков с Жусуповым, наскоро обулись, оделись и ломанулись в ружпарк, изображая то ли "Последний день Помпеи", то ли "Искушение святого Антония".
Как вы уже, наверное, догадались, Жусупов впопыхах схватил противогаз Маркова, а Марков, не найдя своего, взял оставшийся. То есть жусуповский.
Оно бы и ничего, если бы комбат пребывал в благостном расположении духа. Но батальон стоял на плацу к началу одиннадцатой минуты, баллистические ракеты уже давно прилетели и в настоящий момент хищно кружили над плацем, выискивая добычу пожирнее...
Посыпались репрессии. Первая рота в полном составе принялась окапываться прямо на плацу. Вторая в полном составе по-пластунски поползла в сторону столовой. Четвертая в полном составе отправилась на ближние подступы хоронить окурок, найденный комбатом на асфальте. Добравшись до нашей роты, комбат истощил запас известных ему хохм, приколов и шуток, но был вдохновлен истерически бодрым докладом командира первого отделения о готовности химразведки. Реакция была незамедлительной: "Химразведка? Третья рота — ГАЗЫ!!!"

Проклиная все на свете, мы стали лихорадочно напяливать противогазы и разворачивать ОЗК в положение "плащ". Первое отделение справилось бы гораздо быстрее (у них были спецкомбинезоны Л-1), если бы не Марков, с недоумением разглядывающий масштабную копию противогаза, найденную в его сумке.
На Маркова зашикали и поощрили поджопником. Видимо, такой мотивации оказалось достаточно, да и на губу совершенно не хотелось. В общем, Марков натянул-таки противогаз Жусупова. Это надо было видеть — противогаз налез на его рыжую голову настолько туго, что через него проступало даже выражение лица (весьма и весьма недовольное). Картину дополняли выпученные от напряжения глаза вплотную к окулярам противогаза и попытки дышать через полузакрытый впускной клапан.
Жусупов же, обнаружив очень удобный для надевания противогаз, был благодушен и даже счастлив. Тот факт, что в этот противогаз можно упаковать ещё три-четыре его головы или годовую подшивку журнала "На боевом посту", роли не играл. Жусупов наслаждался свободным и лёгким дыханием через щель в отвисающей маске.
Слава Богу, комбат всего этого непотребства не разглядел, и, полюбовавшись готичным сонмом лупоглазых монстров в серо-зелёных плащах, удалился кантовать взвод СГ.

Дальнейшие события были перетащены в ленкомнату роты утробно хохочущими в противогазах сослуживцами. Там Маркова усадили на табуретку и начали общими усилиями снимать с него противогаз. Марков при этом пищал и ревел в шланг, напоминая пленного снорка на допросе (разумеется, такое сравнение тогда мне в голову прийти не могло). Я заинтересованно околачивался рядом и советовал заткнуть шланг — дескать, тогда Марков снимет противогаз без посторонней помощи. Марков на это возмущённо гундосил что-то протестующее.

В общем, противогаз кое-как сняли. После этого Жусупов смог его надевать с гораздо меньшими усилиями, а Марков при каждом подъёме по тревоге непременно лез в сумку и смотрел цифру размера. До самого конца службы. А ещё он слегка побил Жусупова. Чисто проформы ради.