Вернемся осенью

В позапрошлом году дымовая завеса лесных-торфяных пожаров напомнила фильм 30-летней давности про «партизан», призванных на переподготовку и попавших на ликвидацию таких же пожаров. С помощью сына, скачавшего фильм с бездонных запасов Интернета, нырнул в прошлое. Придирчивое, умудренное (по сравнению со школьным возрастом) око узрело немалую долю правды, "старомодность понятий", но при этом не обнаружило идеологопропагандистских извращений и других изъянов. Фильм понравился и навеял кучу воспоминаний.
В Тюмени в 80-х годах партизанские сборы проводились ежегодно. Зимой - офицеры запаса на полтора месяца на базе нашего училища, летом - солдаты и сержанты запаса в училищном учебном центре на озере Андреевском.
Офицеры больше в классах теорией занимались, таскали чемоданы с картами и учебниками, а солдаты-сержанты в основном практиковались во всевозможных направлениях деятельности.
Командирами партизанских сборов назначали офицеров суровых и авторитетных (у бывших комбатов-комбригов особо не забалуешь), но курс молодого бойца там не культивировали, в основном все решалось "по понятиям": не нами придумано, так давайте это воспринимать как неизбежное зло, а все вопросы - к партии и правительству. Пару дней войско приводили в порядок, переодевали в гимнастерки образца 43 года, выгоняли спиртовые пары из организмов и ставили в строй. Недели две-три лохматые пузатые дядьки пыхтели, закапывая учебные мины на плигоне, собирали паромы из парка ПМП на канале, водили, стреляли и т.п. За это время начальство успевало изучить наклонности и способности партизан и прикинуть, кого из них и как полезнее использовать в оставшееся время.
Потом зампотех говорил: "Побаловались и хватит, пора за дело браться" и сгребал всех водителей и трактористов в парк техники длительного хранения, восстанавливать ее из пепла под напутствия типа: "КрАЗисты, выйти из строя! (Бум-бум) Вот вам ...надцать КрАЗов, вот начальник отдела хранения, у него инструмент и ремкомплекты. Как сдадите ему исправную технику - поедете домой." Цены нет заинтересованному толковому водиле, он за месяц успевал сделать больше, чем ремвзвод срочников. Строителей-электриков-сантехников таким же образом мотивировал зампотыл.
Отдельно следует вспомнить пару эпизодов партизанской одиссеи 86 или 87 года, совпавшей с полевым выходом нашего курсантского батальона:
В самом начале сборов, отведав в столовой учебного центра непотребной пищи (поварами были срочники, плюс начальство затеяло ремонт варочного цеха и готовка происходила на улице в полевых кухнях), делегация партизан грубо нарушила покой начальника столовой с лозунгом "Ты кого, падла, баландой кормить собрался?". В ходе митинга в кабинете наглого прапоралиссимуса некстати обнаружился заныканный ящик тушенки. Делегация в порыве праведного гнева нанесла телесные повреждения расхитителю продуктов, пообещала ему оторвать кое-что и приставила к столовой смотрящего - повара из ресторана "Русь", попавшего в партизаны по нерасторопности ресторанного шефа. Эти события получили всеобщее одобрение "нижних чинов" и в то лето мы уплетали даже перловую кашу (всенародно ненавидимую "шрапнель"), сваренную под бдительным надзором профессионала. Оказалось, нет плохих продуктов, есть рукожопые повара. Умеючи, можно даже в полевых кухнях прилично готовить, особенно если по норме закладывать в котлы неспижженные масло и мясо. Словом, спец - он и в Африке спец.
Другой случай отражает еще одну грань суровых партизанских будней. Возвращаемся мы как-то колонной с машинодрома, гоним технику в автопарк на заправку-мойку, а краем глаза наблюдаем картину: начальство построило у боксов партизанский отряд и низвергает на него громы и молнии. Предыстория этого "последнего дня Помпеи" оказалась классической: зампотыл разведал, что на хлебозаводе есть запас стройматериалов, но некому делать ремонт, а в училище есть партизаны и вечная хроническая потребность в этих самых материалах. Вобщем, с нас ремонт, а с вас бочка краски, шифер, рубероид и т.п. Генри Киссинджер отдыхает со своей челночной дипломатией. На хлебозаводе банда имени Батьки Махно разжалобила доверчивый женский персонал ("от домашних харчей оторвали, кормят плохо, чай дают несладкий, поможите угнетённым...") и выпросила мешок сахара. А заодно стырила дрожжей с полведра, на бражку. Отметить надобно, что в то время свирепствовал горбачевский сухой закон и с добычей "горючего" были проблемы. Дядьки после завершения работы на хлебозаводе были вооружены заработанным шифером и поставлены на ремонт кровли боксов с техникой. Присмотрели они там 400-литровую ЦВ-шку*, поставили ее в кузов неходового ЗИЛа подальше от лишних глаз, натаскали воды, ухнули туда мешок сахара и дрожжей (чего мелочиться знатным виноделам?), завинтили крышку на барашки, а над машиной сняли шифер, чтобы солнце грело. То ли пропорции адской смеси по неопытности не соблюли, то ли уплотнение на крышке было хорошее, а может, июльское солнце постаралось. Пыжилась-пыжилась ЦВ-шка, да как рванет по сварному шву! Полный бокс мух, машины в бурой пене, вонь такая, что окосеть можно. Все ржут, начальство бушует, а выявленные виновники злодеяния грустят по сорвавшемуся "дембельскому аккорду" и досрочному убытию домой. Да, чего только не бывало...

Сорок лет. Жизнь пошла за второй перевал.
Я любил, размышлял, воевал.
Кое-где побывал, кое-что повидал,
Иногда и счастливым бывал.

Сорок лет. Жизнь пошла за второй перевал.
Сорок лет. Где-то будет последний привал.
Сорок лет. Где прервётся моя колея?
И не допита чаша сия...

(Александр Хочинский, из фильма "Вернемся осенью")


*ЦВ-0,4 - цистерна для воды переносная.