Серегу я видел один раз в жизни, когда подвез со смены своего товарища к дому.
Серёга вышел нас встречать и молчаливо ждал у ворот, пока Сашка доставал рюкзак из салона. Затем, под аккомпанемент разрывающегося цепного пса, заковылял следом за Саней, цокая протезом по дорожке. Картинка была весьма и весьма необычной.
Товарищ отнес вещи в дом и вернулся покурить к машине. Серега преданно остановился рядом. Дружок мой, заметив, что я с искренним удивлением наблюдаю за Серегой, рассказал его историю.
Ранней весной в поле нашел себе этого друга. Тот на свежераспаханной борозде валялся. Что с ним случилось никому не ведомо, но факт есть факт, лежал почти бездыханный в поле. Сломанная нога болталась на лоскуте кожи. Кровь даже не текла, на ране едва заметно запеклась. На липкой земле лежал журавль.
Завернув в тряпку умирающую птицу, Саша привёз ее в деревенский дом, осмотрел журавля и решил его выходить. Уж чего-чего, а птичьего корма было вдоволь. Смущало только отсутствие лапы, её было уже никак не спасти. Но и это не беда. Обстругал палку, сделал переходник и примотал деревяшку изолентой к остаткам ноги.
Через неделю журавль окончательно пришел в себя и был выдворен жить на улицу, где он сначала робко хромал, изучая территорию, а потом освоился. Даже носился по двору, гоняя уток и гусей, воровал куски еды у собаки и всячески дебоширил, а когда Саня возвращался домой, не отходил от него, как собачка бегая следом. За серый цвет инвалид был наречен Серегой. Сашка часто рассказывал о проделках приёмыша.
С окончанием лета Саня не редко мрачнел, боялся, что улетит жилец, а обрезать крылья птице так и не решился.
И уже как-то осенью, услышав в небе журавлиные крики, Серега, как смог разогнался и взлетел. Сделал круг над приютившим его домом и понесся догонять пролетающую в вышине стаю.