Учителя. Окончание
Жопа

И такая наука есть: ЭП - электронные приборы. По сути ничего суперсложного, только много их разных и, главная проблема в том, что ведет курс полковник Попов. Отличная русская фамилия для такого случая, учитывая великого однофамильца-изобретателя, если бы не одно «но». Наш полковник был полный ноль и как преподаватель, и как специалист в области ЭП, да и как человек - говно. Нет, мы не сразу в этом разобрались, ибо никак этот жуткий диссонанс не умещался в понимании: целый полковник, старший преподаватель и такое... Абсолютно не может этого быть в серьезном учебном заведении!
Еще одна непропорциональная особенность организма его выделяла - огромная вообще и по отношению к остальному телу Жопа. Поэтому фамилию его называли с ударением на первый слог, или даже так - Жопов. Ну, или просто Жопа, полковник Жопа. И, похоже, он это знал.
Лекции он читал так, что за две пары убористым почерком заполнялось до десяти страниц тетради, ни моргнуть, ни пукнуть, а уж, тем более, вопрос задать. Причем при такой скорости и объеме записи в голове не откладывалось ничего, просто не успевало оно это сделать. В конце лекции всегда говорил свою коронную фразу: «И читайте классика Батушева, страницы с ... по ...» Батушев В.А. это автор учебника «Электронные приборы», по которому он лекции читал, неплохой, кстати, учебник. Еще очень любил конспекты проверять, чтобы, значит, убедиться, что все его нетленные слова аккуратно записаны синим по белому в клеточку. И вот как-то раз не случилось меня быть на лекции, а конспект же нужен обязательно, посему на самоподготовке как честный школяр беру у товарища и переписываю, как мне ни лень этим заниматься. Но товарищ ни разу не каллиграф, да и схемы страдают четкостью линий, поэтому впервые следую совету Жопы - открываю классика Батушева и сверяюсь с ним. И что я вижу?! Ёшкин ты кот!!! Ни единое слово, ни одна запятая не различаются в конспекте и учебнике! То есть этот «гений» военно-преподавательской мысли читает нам учебник дословно, заставляет его так же дословно записывать, и еще ссылается на учебник, если типа конспекта будет недостаточно. Охренеть! Ну ладно, но ведь есть еще лабораторные работы! Где, как не на них курсанту спрашивать сенсея и получать точные и мудрые ответы, которых нет в учебнике? Но нет - на все вопросы: «Читайте классика Батушева».
В общем после того случая с конспектом я вовсе забил на запись лекций - а нафига, если они полностью копируют учебник, который у меня есть? Еще пару раз чисто по учебнику проследил, чтобы убедиться в этом - так и есть, ни слова в сторону. Ну, и поплатился за это. Хоть и сидел в самой дальней от прохода стороне на галерке, но зоркий глаз и длинная рука Жопы настигли мою девственно чистую с некоторых пор тетрадь.
- Это как?! Это что?! У вас нет конспектов пяти последних лекций, я вас спрашиваю!!!
И вот нет, чтобы скромно потупить глазки и пролепетать что-нибудь извинительное, так вот прет из меня в таких случаях сермяга, и заткнуть ее никак не могу:
- А чего их писать-то? - говорю. - Они ж полностью классика Батушева копируют. Я вот как раз по учебнику и слежу за вашей «мыслью». Еще и понять что-то успеваю.
Он меня выгнал со словами: «Вы у меня на экзамене поплачете». На лекции приходить запретил. На экзамене, ехидно улыбаясь, поставил тройку, и то, только потому, что я был почти отличником, но отвечал, каюсь, так, что было к чему придраться.
Собственно, у меня эта тройка единственная в дипломе. С четвертого курса пошла только спецуха, учиться стало интересно, оценки только отлично. Незадолго до госов курсовой офицер вызвал меня к себе и предложил пересдать этот трояк:
- Слушай, ты знаешь, что у тебя средний балл больше 4,8 вырисовывается? Это ж красный диплом, и только одна тройка мешает.
- Не выйдет ничего, товарищ капитан. Попов на меня огромную обиду затаил. Костьми ляжет, но не позволит надругаться над его чистым и светлым чувством.
Курсовой был новый, этой истории не знал, пошел на кафедру договариваться. Потом тоже удивлялся:
- Ну да, не знаю, что вы там не поделили, но он прямо счастьем светился, когда я о тебе разговаривал. В общем, хрен там - у него ты не сдашь, прямо так и сказал. Можно совет кафедры собрать, но тут ты сам понимаешь - нужно, чтобы от зубов отскакивало и не в объеме одного билета, а по всей теме.
- Два года прошло. И мне сейчас перед госами два тома Батушева зубрить? Лично мне синий цвет диплома больше красного нравится, распределение мое известно, а отличников у нас и без меня хватает.

Кафедра общевойсковой подготовки (ОВП)

Это было сборище приколистов-полковников. Кого ни вспомню - суровые лица, строгие взгляды и шуточки, от которых слезы текли, иногда непроизвольно под воздействием слезоточивых средств. Все предметы изучаются лишь на первом курсе, но отдельными вопросами входят в программу выпускных госов.
Военный историк любил вспоминать байку о том, что «высшая математика тоже очень важный предмет, она обязательно понадобится, когда машину из грязи доставать придется - тогда крюк в форме интеграла нужно загнуть. Но военная история важнее - без нее нет и не может быть офицера»
Тактику сдавали в летнем лагере. Ну, какая может быть подготовка к экзамену в летнем сосновом лесу на берегу реки, когда курсовые бухают (и не только) со столовскими девками, и свобода ограниченна только относительной дальностью от цивилизации? Черника как раз поперла, грибы, даже на рыбалку ходить умудрялись. И вдруг неожиданно экзамен. Полки какие-то, батальоны, дивизии, причем их чрезмерно много разных, и вооружены они чем попало, и тоже совсем неодинаково.
И вот как-то непонятно откуда, от кого и как приходит слух, что якобы преп наш, естественно, очень строгий и суровый полковник, крайне заинтересован в дарах леса, а именно в чернике. И не ясно, как это сработает, а также механизм вручения такой объемной взятки, но два ведра за полчаса на группу из более тридцати человек - тьфу. Отправили самого наглого гонца к преподавательской палатке. Боимся. Вернулся без ведер, но и без явной надежды - преп выслушал хмуро и сказал поставить ведра в сторонке. Я не помню точно, но по-моему, четверок в группе не было вообще, всем - отлично!
ЗОМП (защита от оружия массового поражения) вел единственный на кафедре подпол и он был моим земляком из Минска, к тому же и рыбак. Тоже большая часть науки проходила в лагерях, где я был у него помощником. Т.е. намазывал спины напалмом, разливал в баночки хлорпикрин (в том числе в казарме ночью), бросал в лыжников дымовые слезоточивые шашки, а в платки - врывпакеты, и делал прочие милые гадости, жаль, ядерных боеприпасов у нас не было.
Но вот пять лет моментом пролетели, готовимся к госам. Сдаем их тоже в лагере, за все вопросы по ОВП отвечает теперь уже начальник кафедры - полковник Тороев, если мне не изменяет память, якут, что уже само по себе не совсем ординарно. Маленький, юркий и с виду, конечно, строгий, насколько это вообще возможно для этой северной народности. И вот на вопрос, как мы будем сдавать вопросы по его кафедре, если все это было четыре года назад и вообще не по теме, следует абсолютно серьезный ответ: «Говорите экзаменатору, что вам следует осмотреться на местности, заходите в ельничек и тихо зовете: «Товарищ, полковни-и-и-к...» Я вылажу из-за соседней елочки, и мы свами решаем все вопросы на оценку «отлично»! Сволочь буду, но так и было, жаль мне не попался такой вопрос...
---------------------------------
Два последних курса, если не считать кафедру лженауки МЛФ, была у нас одна спецуха. И вели ее действительно специалисты своего дела. Многих помню добрым словом, плохим никого. Люди были все далеко не последними спецами из войск, о некоторых легенды ходили, а относились они к нам почти как равным, акценты делали исключительно на практику.

Уже за время своей службы пришлось мне неоднократно выступать и в роли учителя, и в роли экзаменатора, на проверках в составе комиссий и принимая зачеты на допуск к боевой работе - и у солдат, и у офицеров, и у женщин, в том числе жен своих сослуживцев. Всегда старался вспоминать своих учителей и экзаменаторов - и хороших, и плохих. Пытался быть честным, объективным, но покладистым, насколько это возможно. Никого не зарезал, хотя слухи доходили, иногда и побаивались меня, хрен знает почему - наверное слишком заметный след в моем я удалось оставить полковнику Сомосе.