Canis lupus

Жил в Аргунском ущелье волк обыкновенный, никого не трогал (кроме полагающейся по закону природы добычи) и не подозревал о коварных планах командира сто семьдесятлохматого кинологического отряда.
Если собаку скрестить с волком, а потом волкособаку еще раз с собакой, то получится зверь, оптимально унаследовавший силу дикой природы, способность дрессироваться и служить на благо человечества. Эта давно известная теория не давала командиру покоя и он горел желанием претворить теорию в практику.
И однажды - претворил. То ли по плану, то ли по случаю изловили того аргунского волка, упаковали в несгрызаемую тару и доставили в ППД отряда.
Задержанного упрятали за решетку, а для пущей безопасности усилили ее сеткой-рабицей. Волк постепенно смирился с заточением и даже стал признавать командира, ветеринаршу и двух солдат. Но все последующие селекционные потуги к нужному результату не привели. Волк выгрыз на стене лозунг «В неволе не размножаюсь» и ни на какие соблазны не реагировал. К тому же из-за несоразмерности режимов природной жизни и неволи (еды хватает, а погулять - только на поводке) «борз» растолстел, как колобок и только морда напоминала о его суровом прошлом...
P.S. Желающих посмотреть на волчандера было немеряно, в том числе в больших погонах. Начальству и проверяющим зверя показывал сам командир. Волк взглядом Салмана Радуева изучал подошедших зрителей, потом «здоровался» с командиром: прислонялся к решетке, а командир сквозь сетку чесал ему бок. Серый блаженно жмурился и подставлял второй бок...

Давным-давно рассказал мне эту историю из своих лейтенантских - не годов даже, а самых первых месяцев - матерый подполковник «мотострелецкий», прошедший уже, причём неоднократно, и огонь, и воду, и трубы медные, а также чугунные, стальные, керамические, пластиковые и им подобные. Какие-то подробности он, скорее всего, не упомянул, какие-то - и это точно - я позабыл, какие-то (вроде расписаний железных дорожников в то время и в том районе земного глобуса) и не знал никогда... Но нам ли быть в печали, если всегда можно перебросить через ненадежное болото «белого пятна» памяти вполне надежный внешне мост из логики, здравого смысла и фантазии?
Итак, поехали...

- Ну не знаю, тащ лейтенант...
Вот и я не знаю. На неделю всего опоздал. А что? Распределение в ЗабВО, дальше не пошлют, летёха - меньше взвода не дадут... Башка трещит, пива хочется безумно. Но ведь доехал же. Даже если и падал по пути, то головой всегда в сторону нового места службы.
- Разве что... Вы готовы служить Родине за ее пределами?
Оп-пааа... Тут же в голове Камрани с ГСВГ всякие... Там пиво вкусное... А что?
Это отличников мало, все они на виду, а из кого же делать настоящий «костяк», «псов войны», как не из нас? Тем более, по разным чисто военным делам у меня в училище неплохо было, вот остальные науки, с дисциплиной вместе, хромали на обе ноги... да и на хвост тоже хромали. Но ведь на войне они и не нужны, там именно мои навыки... но почему обычный НОКиС, пусть и в штабе округа, а не 10-й Главк??? Или он не обычный НОКиС??? И почему через Забайкалье? Точно Камрань, или Индонезия... Бали? Суматра? Ангола? или хитрым путём в ГСВГ забросят, в обход всех этих договоров «ОСВ»... там пиво вкусное... или в ЦГВ, там еще вкуснее... Вот что значит конспирация и военная тайна!
- Так точно, готов!!!
- Добро... Держи бумаги, проездные, кстати, еще крепче держи... В проездных всё написано, а там встретят...
Точно в заграничные шпионы, - подумалось - даже вслух не сказал куда ехать. Ну или в заграничные диверсанты, что до начала боевых действий тоже неплохо. И так это всё нахлынуло что аж:
- Служу Советскому Союзу! Доверие оправдаю!
Кадровик поперхнулся, лицо белое, глаза красные - не ожидал такого, видимо:
- Да ладно, - говорит, - не благодари. Чё уж там...
В буфете посмотрел бумаги - ничего не понятно: ну в/ч такая-то, с номером ничего не говорящим, пункт дислокации - вообще слова такого не слышал, да и не запомнить вот так с ходу. Ну, это я на бумажку себе выписал, и на вокзал; повезло, ближайший поезд через три часа всего; так-то он раз в неделю ходит, так что действительно подфартило.
Поехал. То мчим, то еле ползём, то вообще обратно едем, то какие-то вагоны отцепляют, то прицепляют, и не всегда пассажирские.
Непривычно; хотя тогда я другое определение происходящему использовал.
В очередной перетасовке собрали нас, туда едущих, в три вагона, отцепили от большого состава, и потащили паровозом вдаль и вбок.
Знаешь, я в своей тогдашней жизни разное видывал, конечно, но вот как-то вот осмотрелся я по всем трем нашим вагонам и удивился - люди вокруг странные, выглядят непривычно и говорят совсем не понятно, не изучали мы таких в училище. Пошарахался малость - на весь наш поездной огрызок нашел трёх славян всего: такого же, как я, молодого летёху, с другого, правда, ВОКУ, и старлея - грузина.
Коллега сам чувствовал себя потерянным на этом празднике жизни, от старшего по званию толку оказалось тоже мало, перевод из другого полка. Да и нашли мы его уже в преданабиозном состоянии, а осознав, что есть собратья, едущие в ту же часть и можно расслабиться, он отключил дежурного по мозгу, проинструктировав нас кратко: «Вино - эта сумка, чача - эта сумка, угощайся».
Угостились, конечно; делать всё равно нечего.
Прибыли, наконец. Пока выгружали старлея, пока баулы все вытащили - уже разбежались все. И поезд куда-то уполз.
Вот тут проняло меня. Стоим мы у железнодорожной рельсы, темень полная, с одной стороны, похоже, степь бескрайняя, с другой - барак вокзала местного, где уже свет погасить успели и всю свою избушку заперли на клюшку. Ни души, и, что характерно, ни одного нас встречающего. Постояли, покурили, чачи выпили - без изменений, всё так же никого, темно, и ветер холоднющий совсем не по сезону; прикинули хвост к носу - до утра замерзнем нахрен, цивилизацию искать нужно.
Ну там, где степь, искать без шансов, ясное дело, а вот со стороны вокзала-сарая... Долго ломились, результата ноль. От сарая этого дорога грунтовая уходит куда-то, делать нечего - потопали по ней; я старлея тащу, второй лейтенант все наши сумки-баулы-чемоданы, потом меняемся. И вот с каждым шагом все сильнее чую жаброй что как-то с заграницей меня НОКиС тот в Чите того... обманул малость. Вслух подумал, оказывается.
- Почему обманул? - грузин встрепенулся.- Правду сказал. Уже за границей... в Монголии...
Я от такой радостной новости его даже уронил случайно.
Ладно, постояли, поматерились, покурили, чачи выпили... Понесли дальше, сумки-баулы, старшего по званию: речь к нему на холоде вернулась, координация движений еще нет, поэтому на горбу так и едет. С километр, наверное, оттопали, добрались до поселка.
Хорошо еще что темно было, так-то если бы сразу при свете дня такое увидел, да без моральной подготовки - пешком бы сбежал; какая-нибудь наша деревня Гадюкино Дальнее просто Манхэттен в сравнении.
Заборы щелястые, хоть и высоченные, из палок разнокалиберных и дряни всякой, за ними или юрты спрятаны, или бараки одноэтажные, такой же древесно-земляной архитектуры. Как будто в учебник истории попал, но не в хорошем смысле.
И тишина, только собаки лают, да стараются заборы свои прогрызть, с нами поближе пообщаться.
В общем, шагаем уже по этой цивилизации, а позитивных изменений нет вообще - те же темень, ветер, холод и перспективы околеть еще до рассвета. Шумели, кричали, в ворота стучали - результат нулевой, никто и не подумал открыть, поинтересоваться что в мире происходит.
И вдруг прямо перед нами из переулка какого-то выпадает местный! Дед, пьяный в ноль, ну да неудивительно, с учётом окружающего пейзажа и времени суток. Попробовали допросить «языка» - не тут-то было, никакого у нас взаимопонимания. Не понимает абориген ни русского языка, ни наречий наиболее вероятных противников, какие вместе с вторым лейтенантом вспомнить смогли.
- Да, - грузин говорит, - товарищи офицеры, удалось вам меня удивить. Вы б еще на суахили к нему обратились. Это ж монгол! И говорить с ним по-монгольски нужно!
Логично, в общем-то, надо признать.
Оставили лингвистику, перешли на язык жестов и прочую пантомиму - мол, ехали поездом, а сами не местные, вот и заблудились к чёртовой матери. Вокруг скачем, на себя, на форму свою показываем - дескать, ищем место где таких, как мы, много.
Сидит дед, представление смотрит, невозмутимый как два удава.
-Да-а-а... - это старший лейтенант наш комментирует озадаченно, он-то в наших плясках по понятным причинам не участвовал, - Я и слова такого из русского языка не знаю как вы меня удивили... Сам ничего из цирка этого не понял, что уж про него говорить? Э-э-э, пустой номер... бар-р-ран, нахрен...
- Нахренбаран? - дед аж встрепенулся, глаза заблестели. - А-а-а, нахренбаран, нахренбаран, а-а-а!
И откуда-то из глубин своих одёжек достаёт ножик, размером примерно с писю слона африканского; ну всё, думаю, хана, сейчас у Родины защитников явно поубавится.
А дед уже ловко так в пыли дорожной план изображает, север-юг нарисовал, как положено, вокзал, улицу, по которой шли, потыкал в точку «вы находитесь здесь», дальше переулки-закоулки всякие чертит, тут же стрелочками маршрут набросал - два квартала прямо, направо, налево, там крест поставил:
- Нахренбарана, - говорит, и, пока мы его картинку рассматривали, растворился в ночи и складках местности.
Подобрали мы челюсти, от удивления отвисшие, посовещались - маршрут как маршрут, почему бы и не попробовать, всё равно других вариантов нет, разве что просто так, на удачу, по посёлку тому шарахаться.
Идём дальше, как рисовал, прямо, направо, налево - и вот они, родимые, ворота зелёные, звезда красная, наряд по КПП дрыхнет бессовестно...
Дошли, етицка сила...
Нахренбараны, да...

Маленький прыгодром (Бердский, ЕМНИП), погожее утро, старенький Ан-2 везёт наверх парашютистов, ничего не предвещает. И вдруг двигатель говорит КХЕ! Командир, ясное дело, морщится. Потом двигатель говорит КХЕ-КХЕ! Мимика командира становится матерной. Двигатель говорит КХЕ-КХЕ-КХЕ! Командир очень спокойным голосом говорит второму --- скажи ребятам, пусть они лучше сейчас прыгают. Второй поворачивается в салон... а там уже нет никого.
(С)
http://iv-an-ru.livejournal.com/5796.html

Саперы, на мост!
Окончание.

Идем не торопясь по дороге между садами, танки развернули стволы «елочкой», через одного вправо и влево, контролируя в прицелы поделенное на сектора придорожное пространство. Мы в кабине КАМАЗа чувствуем себя как на витрине. Михалыч подмигивает мне: «Командир, я к ним?». Не успеваю ответить, как он распахивает дверь, водила на автопилоте притормаживает. Михалыч прыгает на дорогу, коротким рывком догоняет ближний танк, хватается за пустые кронштейны от солярных бочек, по-кошачьи влезает на трансмиссию и распластывается на ней, вскидывая автомат в сторону появившихся справа домов. «Лихой дед» - говорит водила, киваю ему. Колонна упирается в мост, останавливается. Ору «К машине, к бою!» и мы размазываемся по дороге, прикрываясь окружающими предметами. До домов справа метров 150, слева от дороги только кусты. Игнат за гусеницей танка под матюги «... я имел тот гвоздь, на котором висел портрет его дедушки!!!» с досадой разглядывает залепленные грязью патроны в сдвоенном «валетом» магазине автомата. Словно угадывая мысли, меняет «киношный» магазин на нормальный и переползает из-под танка за кучу щебня на обочине.
Открывается люк замыкающего танка, командир орет, транслируя приказ комбата: «Саперы - на мост!!». Еще один привет рыжему за такую связь в конце двадцатого века. Мы все, конечно, еще только учимся воевать, но это нехорошая подстава и нас и танкистов.
Дед вострит лыжи в сторону моста. Нет, Михалыч, теперь мой выход. Жестами нарезаю ему и Игнату сектора справа и слева от дороги, беру с собой сапера Тимку и мы с ним ломимся к мосту, перебегая между кучами щебня на обочине. Вот и командирский танк перед недоремонтированным мостом. Ору Тимке «Следи за домами!», он припадает к прицелу, я перепрыгиваю на другую стороны дороги. Мост короткий, метров 30 всего, надо осмотреть его снизу.
Глядя под ноги (не дай Бог - растяжки), сбегаю под мост. Откос засыпан мелкой щебенкой, начерпываю ее в неплотно зашнурованные ботинки и все передвижения становятся «танцами на углях». Прячась за сваями береговой опоры, осматриваю прогоны моста и опоры. Голый бетон, никаких проводов, зарядов, следов минирования и нарушения конструкций не видно. Вылетаю обратно за кучу щебня, показываю комбату в триплекс большой палец, танк «кивает» пушкой. Тыкаю себя кулаком в грудь, показываю на ту сторону, показываю на танк и скрещиваю свободную руку и ствол автомата: «Я - туда, ты - стой». Кивок стволом. Факультет саперно-танковой филологии, етит его...
Приподнимаюсь, оглядываю мост сверху. Выезд с моста на ту сторону перегорожен бетонной балкой около метра высотой, еще одна балка, поменьше, лежит вдоль моста. За мостом - «баррикада» из фундаментных блоков на обочине, ее держит на прицеле комбат. Если там кто-то есть - навряд ли рискнет высунуться. На вопросительный взгляд Тимки показываю жестом «будь здесь, следи за домами», перебегаю и падаю на мост. Со стороны домов доносятся выстрелы, две-три пули щелкают по балке и щебню. В сторону домов летят три одиночных трассера (Михалыч - старый охотник, засек кого-то). Два танка ориентируются на трассеры и фигачат туда короткими очередями из пулеметов. Бегать под такую музыку не хочется, переползаю к балке и вдоль нее ползу дальше, оглядывая настил. На мосту чистый бетон без следов взлома и шершавый, как наждак, не очень-то поелозишь по нему. Что-то задеваю ногой, оглядываюсь - мой магазин лежит. Переворачиваюсь на бок - е-мое, бронежилет разодран о бетон в клочья, один карман протерся совсем. Пинком гоню магазин к себе, ловлю и засовываю его в «мотню» броника. Поворачиваюсь поперек моста и пробую перекатываться, но гранаты в задних кармашках броника вдавливаются в бока и вежливо напоминают о себе, не надо, мол... Вот же едрит и ангидрид, все же придется перебежками. Выстрелы вроде стихли, только движки танков урчат. Тимка поднимается, чтобы бежать ко мне. Осаживаю его взмахом руки, ору «Назад!». Я тут один справлюсь, пока работы для нас не видно, нечего стадом по мосту шастать. Была-не была, вскакиваю и перебегаю ко второй балке, в щель между ней и каской оглядываюсь вокруг. Вроде все чисто, и за баррикадой никого, перебегаю туда. Похоже, отсюда все свалили еще при подходе танков, не решившись с нами связываться, и оставили только ящик бутылок с бензином и фитилями. Сбрасываю эти «коктейли» с дороги на под откос, под звон стекла и вонь бензина бегу под мост. Убедившись, что с этой стороны тоже все чисто и обнаглев, уже в рост бегу к танку. Комбат выглянул, прикрывается от домов крышкой люка, показывает тангенту рации и орет: «Саперы - домой!». Понятно, команда сверху пришла.
- Через мост можно идти, но балку нам взорвать нечем, тротила не хватит!
- Не надо, так перепрыгнем! «Держи» дома, пропусти нас через мост и уходи!
- А ты как дальше пойдешь?
- Уходи, сказал!!!
Командирский танк проскакивает мост, взбирается почти свечкой на балку, медленно переваливается через нее, бьется «челюстью» о дорогу, дает газу и пролетает вперед, освобождая место следующему. Когда замыкающий танк повторяет этот трюк и колонна двигается дальше, вскакиваем и рвем когти к КАМАЗу. Водила из-под колеса взлетает в кабину, разворачивает машину почти на месте, как танк. Запрыгиваем уже на ходу, летим обратно к блоку. Михалыч за спиной водилы припадает к автомату в левое окно, я - в правое. Хорошо, что листья уже опали и движение в саду мы увидели вовремя. Справа две фигуры приподнялись и что-то вскинули к плечам. Рассматривать их некогда, да и нервишки не железные. Успеваю дать две очереди по ним, саперы из кузова тут же включаются в канонаду. Мои гильзы со звоном разлетаются по кабине, часть из них рикошетом летит в каски водилы и Михалыча. Водила падает на руль, инстинктивно дергает машину к левой обочине, Михалыч хватает водилу вместе с рулем сверху и помогает выровняться. Все это заняло секунд пять, не больше. «Игнат, у тебя все целы??? - Да!!!». Уффф, пронесло... Влетаем на блок, как драгрейсеры на финиш, переводим дух. БМП-2 с капитаном уже под парами: «Откуда стреляли?». Объясняем, она улетает к садам. Через пару минут оттуда доносится звук работающей «тридцатки» - автоматической пушки...
Отдышались, покурили. Осмотрели машину - ни одной дырки не нашли. Повезло нам тогда очень сильно, несмотря на нашу бестолковость. Если бы те «духи» были поопытнее, понаглее и вооружены хорошо - расклад мог быть совсем другой. Танкисты в тот раз тоже задачу выполнили и обошлись без потерь, не считая двух «нефатальных» попаданий из гранатометов. А вот позже, в соседнем «государстве», танков наших уже не очень боялись и бои там были намного серьезнее.

"Саперы - на мост!!!"
Как это уже не раз бывало, два народа не поделили землю. Один народ начал первым, ответ второго был более жестким и кровавым. Обстановка обострялась с каждым часом, войска тоже втянули в конфликт. Сначала наше участие ограничивалось блок-постами на дорогах, но после обстрела нашего поста из гранатометов один народ стал "не нашим". Почти все дома в поселке рядом с нашей в/ч сожжены, остались целые только те, где на воротах белой краской хозяева успели написать «осетин», «русский», «грузин».
Мы стоим на «нашем» блок-посту (в простонародье - на «блоке»), вместе с соседями-танкистами. Наши батальоны расквартированы рядом и ближе всех к этому «блоку», недавно организованному на улице, идущей вдоль каменного забора нашего городка, поэтому его навесили на нас. Танкисты держат дальние подступы, а мы бдим, чтобы к ним близко не подкрались с «шайтан-трубой». Если танки защищены от близкого выстрела из гранатомета, то взять их трудно. Вчера такая попытка была, и счет оказался в нашу пользу, не считая контуженного прапоренка Сереги по прозвищу «Батон». Злыдни пытались застать смену врасплох, подумавши, что танк пустой, и метров с трехсот хлестанули по блоку очередями из сгоревшего дома. Все пешие успели упасть и стали отбиваться из автоматов. Дежуривший в башне наводчик не стал размениваться на мелочь пулеметную, а довернул башню и уебал по остаткам дома из пушки, разложив злодеев на молекулы. Над головой Батона, лежавшего метрах в десяти перед танком. Потом, через пару дней Серега смог рассказать, что лучше получить кувалдой по каске, чем попасть под «выдох» танка.
Подступы к блоку со стороны Октябрьского освещает двухметровый факел из пробитой пулей желтой газовой трубы, идущей вдоль улицы. Газ почему-то еще не перекрыли, факел загорелся то ли от пожара ближнего дома, то ли от трассера и тихо свистит уже вторые сутки. Тишину нарушает начальник штаба нашего батальона, прилетевший на КамАЗе с внеплановой сменой и новой задачей для нашей группы. Телефонограмма из вышестоящего штаба гласила, что группа разминирования должна через час обеспечить пропуск танков через мост, который находится в 20 километрах от нас, а мы - самая ближняя и самая свободная группа в батальоне, остальные где-то далеко и надолго. Поэтому мы с проклятиями в адрес майора - рыжего мудилы из инженерного отдела корпуса прыгаем в КамАЗ и фигачим в указанную точку. Будешь тут ругаться, если он не удосужился ни БТР из соседнего полка затребовать, ни связью обеспечить. И экипированы мы под «блок», а не под выход с танкистами. На всех - личное оружие, «дежурный» килограмм тротила, пара «кошек» да пяток гранат. Группа - это командир роты, командир взвода Игнат, техник роты Михалыч и три солдата-водителя, срочно переквалифицированные в саперов. Это почти вся рота, ибо по причине развала СССР заварушка застала батальон в запредельном некомплекте. Та же ерунда была и в полках дивизии, офицеры перед войной часовыми в караул ходили.
К нужному нам «блоку» успеваем доехать вовремя, там командует парадом пехотный капитан на двух БМП-2 и в предрассветной тишине грозно рисуется свежеполученными автоматами «усиление» - толпа преисполненных значимости дружественных соседей (ополчение), правит которыми двухметровый дядька с РПК на пузе. Колонна танков готова к выходу, в люке головной «семьдесятдвойки» торчит наш знакомый комбат, ругается с кем-то по рации: «... мне до этого перекрестка и десантников еще дойти надо!!! Жопу мне кто прикроет???». Дядька с РПК вмешивается в разговор, «рвет рубаху»: «Мы пойдем! Сколко тебе надо людей? Двести? Патсот? Мы сейчас там всех порвем!». Лезем с Михалычем на броню, здороваемся со старым знакомым комбатом.
- Прибыли для сопровождения вас через мост.
- И какой умник вас на КамАЗе прислал?
- Что дали, на том и приехали. Мост далеко?
- Километра три до него, там не наши сидят. Взять вас с собой в таком виде - вам кирдык подкрадется, не взять - мне кирдык светит, мост может быть заминирован. Что делать будем?
- А если мы с вами не пойдем - нам дивизия яйца открутит, так что выбора нет, вся надежда на ваши пушки с пулеметами. Ополченцы вон митингуют, может, их тоже возьмем?
- Ну-ну. Блок-пост оборонять они еще годятся, а на мост навряд ли пойдут.
В разговор вмешивается рация, требующая немедленно выдвигаться. Танки рычат движками (ополченцы прерывают «митинг», разом куда-то пропадают, наверное, срочные дела нашлись...), закрываются люки, колонна трогается, наш КамАЗ - за ней. Мы с Михалычем в кабине, Игнат с саперами на пузе в кузове «... и чтобы над бортами только стволы, глаза и каски торчали!»...

Продолжение завтра, уже почти готово.