Первые учения.

Лейтенант Валерий Никифоров, выпускник Красноярского РТУ образца 1967 года по распределению попал служить на европейский Север, на Кольский полуостров, что было весьма удачным распределением (вроде бы как и Север, а вместе с тем до столицы два часа лету...). Прошло полгода службы, даже на Север пришла весна, а с ней и окончание зимнего периода обучения. И тут по планам начальства случилось учение. А во время учений начальники всех степеней любят обозначать активные действия и среди них такое, как «маневр радиолокационной станцией для наращивания маловысотного поля». Да нет, вещь эта часто весьма полезная и предусматривалась практически почти во всех частях, но об этом в другой раз...
Словом, группа в составе «самоходной» РЛС П-15 (на ЗиЛ-157) и «самоходной» радиостанции Р-118 (еще один Зил-157» с крайне сокращенными расчетами под командованием лейтенанта Никифорова получила задачу передислоцироваться за 70 километров от «пункта постоянной дислокации О.» на позицию в районе пункта К. Слабые попытки возражений Валеры о том, что он эту станцию не изучал, во внимание не принимались. Комбат объяснил, что все равно послать некого, все нужны на учениях, а на П-15 грамотный сержант, все сделает сам, твое дело - следить за воинским порядком...
Рано утром назначенного дня колонна из двух единиц техники выехала за ворота и направилась в сторону областного центра - другого пути попасть в пункт К. не существовало. По дороге заехали в управление своей части, дозаправились горючим, проинструктировались и двинулись дальше, через город.
Об уровне подготовки военных водителей давно ходят анекдоты, главный смысл которых заключен во фразе «..а военного бойся со всех сторон». Словом, на одном пологом перекрестке со светофором боец-водитель П-15 не удержал свою машину и слегка «поддал» учебному ДОСААФовскому «газончику», остановившемуся на красный сигнал; тот, не ожидая такой гадости от военных, выскочил на перекресток и с кем-то столкнулся... Движение застопорилось. Валера выходит из машины, поправляя на боку пистолет, объясняет всем собравшимся, что во всем виновато общество ДОСААФ, готовящих таких вот водителей для Вооруженных Сил. И вообще, ему некогда, так как он выполняет важное задание командования... После чего колонна из двух машин объехала затор и двинулась дальше.
Народ в те времена еще любил свою Красную Армию и препятствовать не стал...
До пункта назначения добрались во второй половине дня. Дорога взбирается на небольшую возвышенность в долине, окаймленной сопками с обеих сторон. Съехали с дороги метров на двести в сторону и встали. Сержант с солдатом-оператором и водителем приступили к развертыванию РЛС, а два радиста со своим водителем - радиостанции.
Про чудесную станцию П-15 можно много рассказывать (приходилось даже слышать, что она такая капризная потому, что ее главный конструктор - женщина. Но это неправда, главный конструктор - Б.П.Лебедев и создали ее в Московском НИИ-20 в начале 50-х годов прошлого века.) Во время ее создания она представляла шедевр (без иронии!) конструкторской мысли. В небольшой по размерам кабине, поделенной на два отсека, размещалась вполне современная (по тем временам) РЛС дециметрового диапазона, оснащенная средствами защиты от активных и пассивных помех. На этой же кабине размещалась и двухзеркальная параболическая антенна, созданная А.Р.Вольпертом (помните диаграмму Вольперта? Так это про него.). Поперек второго отсека размещался бензиновый агрегат электропитания АБ-8, выдававший совершенно оригинальное однофазное напряжение 230 Вольт 425 Герц, нигде и ни в одной РЛС более не применявшееся...Ой, что-то я увлекся...
На все развертывание РЛС по нормативу отводилось 15 минут, но тут не спеша выставили машину на домкраты, отгоризонтировали, развернули антенну, забили кол заземления... А вот двигатель электростанции заводиться не захотел...
Радисты уже установили связь, доложили сигналом в батальон о прибытии. Получили команду выходить на связь каждые два часа. А агрегат не заводится...
Собрались все вокруг него и советуются. Двойные задние двери кабины нараспашку, трое в кабине наверху, остальные советуют снизу, стоя на земле. Стартер крутит хорошо, искра вроде бы тоже хорошая. Да! А бензин-то в баке есть? Валера откручивает крышку бака с торчащим из центра штырем - мерной линейкой и кладет ее рядом - на аккумулятор. Как обычно, изолирующей карболитовой крышки на нем нет. С треском сыпется сноп искр от замыкания плюсовой клеммы аккумулятора на корпус и пары бензина в баке вспыхивают!!! Все интуитивно отпрянули и выскочили из машины; Валера, вываливаясь из кабины, успел набросить крышку бака на свое место. Отбежали от машины, залегли; ждут, что «щас рванет!».
Однако не рвануло - даже при неплотно закрытой крышке бака огонь погас...
И агрегат, словно испугавшись, что с ним натворят еще чего-нибудь, после этого сразу завелся с полуоборота и больше не артачился. РЛС, взвыв вентиляторами, стала включаться. Без проблем включилось «высокое», даже АПЧ «захватила» частоту и мощные «местники» высветились на экране индикатора кругового обзора. Валера вздохнул с облегчением и вылез из кабины - надо было приступать к ориентированию РЛС.
Про ориентирование каждый, кто его выполнял, вспоминает с трепетом...Танцы с бубном и песнопением и постоянным подглядыванием в инструкцию вокруг буссоли или теодолита на треноге... Один перевод артиллерийских больших и малых делений угломера в нормальные градусы и минуты чего стоит! А потом еще надо что-то там с сельсинами крутить... Словом, тот, кто делал - не забудет, а кто не делал - тому не понять...
Так вот, сержант отстегнул со стенки закрепленную треногу и футляр с буссолью ПАБ-2 и растерянно смотрит на лейтенанта - футляр оказался пустой - буссоль осталась в батальоне...
После того, как все громко и беспорядочно рассказали виновнику все, что о нем думалось в тот момент (и, главное, перед выездом еще спросил: - буссоль не забыли? - Никак нет, товарищ лейтенант, на месте!)
После риторического вопроса, «как теперь ориентировать РЛС?» сержант напрягся, вспоминая школьные уроки естествознания и стал удрученно мямлить про «мох на северной стороне камней»....
Выручили часы лейтенанта Никифорова. В те далекие годы на кожаных ремешках для часов крепились небольшие круглые брелочки с фото первых космонавтов и т.п. А на часах у Никифорова оказался брелок-компас.
Что, «ха-ха»! Это Вам, читая это - «ха-ха»! А тут надо выполнять боевую задачу!
Снял с ремешка часы (чтобы не влияли на компас), отошел подальше от станции, чтобы она была в створе направления на север по эрзац-компасу и стал командовать на доворот антенны в ручном режиме вращения, чтобы она «смотрела на север». Потом выставили развертку на ИКО на нулевой азимут и довернул по шкале ИКО с учетом магнитного склонения данной местности, благо это значение заранее выписал с топокарты в записную книжку. Выбрал и назначил два контрольных местных предмета для проверки ориентирования при последующих включениях.
При очередном сеансе связи доложили о готовности к работе.
Но реальной боевой работы не случилось. Маловысотные цели по нашей долине в этот раз не летали.
Быт у них образовался «ночной» - ночью было весьма прохладно, сидели и грелись у костра, а днем, когда пригревало солнце - отсыпались. По поводу своего лета северяне говорят так: «Лето в этом году случилось хорошее, малоснежное и выпало на воскресенье».
На третьи сутки получили условный сигнал свернуться и возвращаться домой.
На этот раз вводную им организовала дорожная служба.
Поскольку пришло теплое время года, служба взялись за ремонт дороги: асфальт полили жидким гудроном, на левом краю дороги самосвалы регулярно насыпали кучи щебня, а бульдозер эту щебенку пытается равномерно распределить по покрытию. Не слишком широкая проезжая часть дороги сузилась до предела. Наш водитель жмется все больше к правой части дороги, а тут навстречу еще попался КрАЗ! Водитель совсем остановил машину, но настолько прижался «вправо», что она стала заваливаться в кювет! Сержант, что сидел в кабине между водителем и лейтенантом, с криком дернулся к правой двери, открыл ее и пытался мимо сидящего Валеры вскочить наружу, под валящийся набок автомобиль. И только недюжинная сила молодого лейтенанта удержала его на месте.
Выбрались наружу через дверь водителя. В кабине РЛС стонет оператор - на него упала со своего места незакрепленная радиостанция Р-109, весом килограммов 15, но обошлось только ушибом...
Машина лежит в кювете, правым бортом навалившись на стенку кювета.
И тут всенародная любовь к Красной Армии проявилась еще раз.
Проезжавший КрАЗ, которого испугался боец-водитель остановился; приполз сюда же бульдозер, ровнявший щебенку. Мужики посоветовались и разработали план действий. Бульдозер сполз с дороги и тросом тянул нашу машину вбок, стремясь поставить ее на колеса; КрАЗ в то же время тянул ее вперед, на дорогу. Не прошло и получаса, как мы опять стояли на дороге. Слева машина не пострадала, а правый борт выглядел плачевно: дверь кабины всмятку, части зеркал антенн, закрепленные в транспортном положении на правом боку кабины РЛС тоже помяты.
Двигатель машины завелся, оттопыренную смятую дверь привязали телефонным кабелем и поехали дальше. Настроение - хуже некуда...
Приехали в управление части, учения еще продолжаются, все руководство занято на КП. Вышел заместитель командира, Валера доложил о прибытии и о происшествии. А машина стоит левым бортом к нему и повреждений не видно. А когда зам увидел правый борт, то .... Убедившись, что все бойцы целы и невредимы, зам тут же объявил взыскание лейтенанту Никифорову - предупреждение о неполном служебном соответствии.
К вечеру добрались домой, в батальон. Встречал колонну комбат, о происшествии он уже знал - сообщили из управления. На доклад о полученном взыскании, реагирует вопросом: «- а какую тебя теперь должность назначать, замкомвзвода?»
Прошло время, Валера с отличием окончил академию и попал служить в высокий штаб. Как-то в командировке, проверяя экипировку и готовность к выходу подвижного маловысотного радиолокационного взвода, он рассказал нам о своем лейтенантском опыте.
И теперь, когда разговор с коллегами вдруг коснется ориентирования или «маневров», я вспоминаю эту историю, которую решил изложить и вам.

На днях прочитал пост А. Коха в Фэйсбуке. Пишет он, что не нравится, когда сейчас словом «ватник» называют упертых сторонников Путина. И объяснение дальше. Ватник являлся естественной и комфортабельной средой для советской научной интеллигенции, которая практически вся вышла из сталинских шарашек как буквально, так и в смысле преемничества, ученичества, ментальности и т.д. Да и бОльшая часть часть вполне проевропейской публики родом из крестьян и рабочих (а не родовой аристократии и дворянства). Именно в этой робе россияне провели индустриализацию, выиграли войну, сидели в лагерях и пухли в нищих колхозах.
После этого поста сразу захотелось оцифровать одну из моих армейских баек. Итак, поехали, байка про мой ватник.
Нам повезло. Весной 1983 года партия и правительство приняли решение призывать на срочную службу студентов ВУЗов, имеющих военную кафедру. Причем призывали предусмотрительно после первого курса. Это для того чтобы после восстановления в ВУЗе студентов можно было бы трахать как следует в течение двух с половиной лет еще и на военной кафедре. Начиная со второго семестра второго курса (об этом следующий рассказ). Мы пошли первые, в июне 1983 года, как только сдали экзамены за первый курс. Сначала была артиллерийская учебка в Чебаркуле, дико жаркое лето, присяга, боевая учеба, бесконечные построения на огромном плацу, марш-броски, суки сержанты (нашего через полгода посадили за то, что курсанту сломал грудную клетку), и желание наконец съебать отсюда хоть куда-нибудь.
И вот ноябрь 1983 года. Мы, новоиспеченные младшие сержанты, стоим в Челябинске, на каком то аэродроме в строю, готовые к отправке в Германию, одетые с иголочки в обычную шинель и форму особого заграничного образца. Построение как на физическую зарядку, это значит, что расстояние между бойцами приличное. Стоят все навытяжку, а между шеренг ходит с мешком наш знаменитый прапор из учебки. Это двухметровый чёрт, который служил в Афгане, у которого с головой не все в порядке, как что - так сразу в рыло, короче, боялись его. В мешке подменка, т.е. давно отслужившее обмундирование. Он как коршун выискивает в строю сержантиков с нужными размерами, подходит, быстро переодевает их из заграничной формы в подменку, а тех, кто сопротивляется, просто пиздит. Все стоят в строю и ждут своей участи. Офицеры демонстративно отсутствуют. Когда появляется самолет, все не переодетые, включая меня, вздыхают с облегчением, ура, летим в Германию, там все по-другому.
Так оно и оказалось, Германия не подвела. Попал я в образцовую армейскую артиллерийскую бригаду, дедовщины по минимуму, подразделения в основном одного призыва. Часть кадрированная, комплектуется по полному штату только в случае войны. В мирное время каждый орудийный расчет (а их всего восемь в батарее) укомплектован только 3 человеками - двумя сержантами (командиром и наводчиком) и рядовым, водителем Урала 4320. Но когда начинаются учения с боевыми стрельбами, понятно, что 3 человека с тяжеленой 152 мм. гаубицей ничего не сделают. Ну не смогут привести ее в боевое положение, так это правильно называется, не смогут собрать заряд, доставить его к орудию и т.д.. Поэтому при боевых стрельбах в каждой батарее из всех сержантов и водителей формировалось только два орудийных расчета, с двумя командирами орудий, и соответственно на боевых позициях вели огонь только эти два орудия. А учения у нас были постоянно, поддерживали боеготовность.
Мирным временем осень 1983 года было назвать вообще-то сложно. Не помню, кто первым тогда начал - то ли Першинги, то ли наши СС-20, но как раз одновременно с нами в Германию прилетели из Союза эти голуби мира. Расположились ракетчики прямо за забором нашей части. Понятно, что в случае заварухи это приятное соседство обеспечивало нам нулевые шансы добежать до своих гаубиц и хоть что-нибудь с ними сделать. Все-таки хоть и Восточная, но Германия, все рядышком.
Впрочем, начало моей службы в Германии не задалось. Первым делом по прибытию в часть нам выдали ватники. Назывались они по-другому - «армейский бушлат», были приятного песочного цвета, легкие, теплые, удобные и фасонистые. Если учесть, что на занятия в университет на первом курсе в 1982 г. я ходил в позорном изделии нашей легкой промышленности, нечто среднем между дубленкой и полушубком, херово прокрашенном в неустойчивый темный цвет снаружи, с торчащими изнутри огненно рыжими прядями овечьих волос, то бушлат на гражданке вполне потянул бы на теплую спортивную куртку. Ходили слухи, что в армейских частях в Союзе такие не выдают, только за границей, а наши азербайджанские водители с уважительным придыханием говорили - «Пшшлат».
Так вот, первый свой армейский ватник, такой весь новенький и заграничный, я тупо проебал чуть ли не на следующий день.
Дело было так. Сразу после прибытия в Германию в нашей батарее, поскольку почти все были сержантами (часть кадрированная, если помните), назначили одного из сержантов на должность замкомвзвода. Хоть и сержант, а полномочия практически офицерские. И самого первого дня давай он до меня доебываться - то не так, да се. И в отместку стал оставлять сторожить бушлаты батареи, пока все ходили в столовую.
А теперь представьте картинку. Приходят бойцы батареи с обеда, разбирают кучу ватников, а одного не хватает. Куда делся, тогда не понял и до сих пор не пойму. Как в фокусе каком-то - ба бац и нет одного ватника. Может кто-то под кроватями в казарме прокрался и спиздил, может этот замкомвзвода специально подстроил мне это в воспитательных целях, пока все разбирали кучу, х.з. Ну понятно, если я охранял все это дело, спизженный ватник - мой ватник. Короче первое время пришлось мне как чмошнику в шинели везде ходить. Идет батарея в строю, одетая вся по заграничному, в новеньких ватниках, поет песни строевые, а один боец в обычной шинели, в очочках и портит всю картину.
Приуныл одним словом я поначалу. Как тут не приуныть - бушлат проебал, говнюк замкомвзвода попался комплекции того прапора с аэродрома, да еще и каратэ на гражданке занимался. Не оправдала, думаю, Германия оказанного ей высокого доверия. Каждый день вспоминал как в учебке, перед отправкой подошел ко мне холеный такой старший сержант. Отличался даже от наших учебковских сержантов, которые на фоне задроченных курсантов пыжились быть образцом аккуратности и подтянутости. Спокойно так представился - я экономист столовой Чебаркульской учебки (столовая эта была грандиозным предприятием, кормила тысячи рыл), через полгода ухожу на дембель, мне нужно за это время подготовить себе преемника. Я посмотрел ваше личное дело, вы студент, учитесь на экономическом, по службе характеризуетесь положительно, короче подходите. (Еще в те времена грамотных специалистов подбирали по резюме))). Как не трудно догадаться на этой должности будете во всеобщем почете и уважении. Да вы что, говорю, ни в коем случае, мне светит Германия, романтика, посмотрю мир и все такое, а вы со своей столовкой. Отказался короче. И вот после всех этих злоключений я стал сильно сомневаться в правильности сделанного мною тогда выбора.
Но вскоре жизнь стала налаживаться. Почти сразу, уж не помню за какие заслуги, мне выдали новенький ватничек. Он был из новой партии, выглядел на тон потемнее чем у остальных и смотрелся до неприличия благородно. Ну офицерский бушлат ни дать, ни взять. Наверно никогда в жизни я не испытывал такого удовольствия от приобретения предмета верхней мужской одежды. Ни до, ни после армии. Такой он был родненький, легонький, тепленький и пах еще приятнее чем прежний. Понятно, что берег я его как зеницу ока, тем более меня перестали как то ставить на охрану ватников, а потом в столовке и вовсе гардероб сделали. Совсем все наладилось, когда вскоре этот замкомвзвода уехал поступать в военное училище, не поступил, вернулся совсем в другие расклады, поболтался у нас некоторое время и исчез куда то в моей памяти. Я стал одним из двух боевых командиров орудия в батарее, ну это уже совсем другая история.
А вы все - вата, ватник. Вот вам и ватник.

Капитанские истории-6

Мы славные кавалеристы и про нас...

Из рассказов НачПО 67 запасной танковой дивизии о своей молодости

В глухие шестидесятые годы прошлого столетия, в связи с обострением отношений с Китаем, военная наука СССР повернулась лицом на восток. В Дальневосточный и Забайкальский военные округа потянулись эшелоны с дивизиями из самых благодатных в военном отношении Киевского, Белорусского и Одесского военных округов. С целью отражения возможной агрессии со стороны КНР. И дремотно-замшелый Сибирский военный округ вниманием не обошли. Дополнительных войск, правда, не дали, но задачи нарезали. В смысле, в «ходе превентивного удара в особых условиях» разгромить Синзяно-Уйгурский военной округ КНР. Не много, ни мало. Как раз «по Сеньке шапка». И готовились и люди, и техника. В частности, был приказ увеличить запас хода техники по горючему до 800 км. А по воде до 1000. И установить на всю технику «горные тормоза». Да. Приваривали к технике куда только можно дополнительные ёмкости. Деревьев порубили тысячи на брёвна. Из них изготавливали «горный тормоз». Бревно на специальных цепях крепилось на корме автомобиля, танка или другой техники. При движении в горах, бревно на цепях опускалось и волоклось за техникой сзади. В случае поломки тормозов или отказа двигателя, машина при скатывании назад упиралась в бревно и останавливалась. Надо ли говорить, что всё это делалось «хоз(хап)способом».
Всё это было задумано хорошо. Карта всё стерпит. Но между Сибирским и Синзяно-Уйгурским военными округами была преграда. В виде гор. Через которые вели две дороги с несколькими перевалами. В горной войне, как заметил ещё Клаузевиц, побеждает тот, кто владеет перевалами. И, чтобы иметь возможность овладеть этими перевалами внезапно, в умных головах главковерхов появилась мысль создать конную бригаду. Кони ведь проходимее автомобилей и БТР. И это позволит овладеть перевалами внезапно и с неожиданной для противника стороны.
Конная мотострелковая бригада была задумана по штату как мотострелковый батальон на технике без лошадей, только без техники и на лошадях. То есть автоматчик на лошади, пулемётчик на лошади, гранатомётчик на лошади, снайпер на лошади, стрелок-зенитчик на лошади. И командир «впереди на лихом коне». Кроме того, горно-вьючная артиллерийская батарея, горно-вьючная минометная батарея, горно-вьючный батальон материального обеспечения, гужевой медпункт и гужевые ремонтные мастерские.
Сказано - сделано. Выделили этой бригаде подходящий военный городок. Закупили в казахских колхозах гужевую скотину. Призвали личный состав.
Первым делом личный состав одели. Тут уж тыловики расстарались. Где-то на каких-то складах выкопали и сапоги, и синие петлицы, и эмблемы с саблями и подковой, и длиннючие шинели с разрезом до пояса, и сёдла, и уздечки, и вьюки с ремнями. И, помимо всего прочего, выдали ещё сабли и шпоры. Ну, ведь кавалеристы же.
Сначала командиры не обратили на сабли никакого внимания. Железяки и железяки. Абсолютно бесполезные. Но бойцы-то ведь есть бойцы. Они начали на «этих железяках» фехтовать. И после нескольких разрубленных лбов, порубанных рук и ног, начальство спохватилось. Все сабли были изъяты и убраны в специальное хранилище. Двери хранилища запечатали сургучной печатью с надписью «Не вскрывать вечно».
Та же участь постигла и шпоры. Потому как бойцы их начали улучшать и модернизировать. В направлении замысловатости фигур и звонкости бренчания. Шпоры сложили в специальную комнату вроде ружейной и выдавали только на занятия.
Многое нам пришлось пережить. Многому учиться заново. Опыта работы с лошадьми у нас не было. Сёдла, стремена, подпруги, удила, тренчики, вожжи, хомуты, ременная упряжь. Для многих из нас это тогда были инопланетные слова. Пока со всем этим разобрались. Пока всему научились.
Одно вязание вьюков стоило многим командирам седых волос. Сколько этой ременной паутины было порезано да порвано. Хорошо, что на этих же складах и наставления по гужевому и конно-вьючному транспорту нашлись.
Обслуживание всего этого ременного хозяйства занимало больше времени, чем обслуживание танка. Одной амуничной смазки под сотню килограммов в месяц уходило. Единственно, что хорошо, как отмечал наш НачПО, вопрос с падежом лошадей решался легко. Не надо никаких актов, никаких комиссий, никаких выговоров и наказаний. Виновный в падеже брал свои деньги и с ветеринаром ехали в ближайший колхоз. Там лошадь покупалась и ставилась в стойло. Под той же старой кличкой.
Через некоторое время эксперимент признали неудачным и бригаду расформировали. И, я так думаю, не потому, что лошадиная тяга не вписывалась в уставные скорости на марше. И не потому, что расстояния переходов были меньше, а привалы для отдыха лошадей больше. И не потому, что для кормёжки лошадей зимой в горах фураж надо было доставлять вертолётами. Всё это мелочи.
Главное - лошадь это живое существо. Вот танк, БТР, автомобиль, САУ залил бензином, поставил в бокс, закрыл брезентом и ушёл. На месяц, на год, на пять лет. Потом пришёл и ничего. Поставил аккумуляторы, залил воды, завёл и поехал. А лошадь совсем не так. Ездишь ты на ней или не ездишь, используешь или не используешь, а кормить-поить каждый день надо. Выгуливать - чистить надо. Солдат всегда должен быть при лошади. Никуда его нельзя привлечь. Ни на стройку, ни на заработки, и на борьбу за урожай. А такого Советская Армия себе позволить не могла.
На память о своём кавалерийском прошлом наш НачПо сохранил офицерскую шинель до пят и с разрезом до пояса и портупею с двумя плечевыми ремнями и металлическим кольцом на спине.

Капитанские истории-5

Пикник

Наша 67 запасная танковая дивизия в Сибирском военном округе за глаза именовалась «Голубое соединение». Слово «голубой» в те времена ещё не носило смысла сексуальной переверсии, а означало - «полностью кадрированная контора, в которой обитают бездельники». Как кадрированная пасека - мёд есть, пчёл нет. Но и должности офицерские тоже были тупиковые. Тихо - мирно досидеть до пенсии. Такой кадровый «отстойник». Естественно, ссылали сюда далеко не лучших.
Как говаривал наш командир дивизии - у меня в подчинении все «из бывших». Бывшие перспективные офицеры, бывшие честные люди, бывшие непьющие командиры, бывшие члены партии.
Так мы и жили. Потихоньку обрастая огородами, погребами, сарайками, живностью. Работа с 9.00 до 17.00. Пятница - короткий день. Суббота, воскресение - выходной.
Но однажды, в ничем не примечательный серый, летний день, толи Марс зашёл в дом Стрельца, толи Юпитер вышел из дома Девы, толи - не знаю... Пришёл здоровенный приказ о реформировании нашей дивизии. С новым штатным расписанием. По этому штатному расписанию у нас появились новые должности, изменились многие старые. А некоторые должности повысились в звании. Пришедшие изменения дли для большей части офицеров приятные. Вот и у меня должность из капитанской стала майорской. Правда наш начальник штаба дивизии (полковник и мудак с синдромом буонапарте) решил кое кому крылья то на взлёте подрезать. Ему, в Управлении кадров округа, намекнули, что пока идут перетрубации, то от некоторых офицеров, с которыми он (НШ) не хочет работать, можно избавиться. Так наш начальник штаба накатал такой список, при взгляде на который, окружные кадровики сказали, что им проще заменить его одного.
Всякая хорошая новость в армии, как правило, заканчивается пьянкой. Руководство дивизии понимало, что пьянки будут. Будут с непредсказуемыми последствиями. И что остановить этот процесс невозможно. А, если процесс нельзя остановить, то его надо возглавить. Было принято решение и нам объявлено, что все желающие, с женами, в субботу утром выезжаем на пикник на берег Обского моря. Командование предоставляет два автобуса и кое-что из провизии. Всё остальное брать своё. Из расчёта «на себя +1».
И вот, ранним июньским утром, мы погрузились на автобусы, загрузили сумки со снедью и поехали культурно отдыхать. Набралось человек сорок. Ехали недалеко, километров двадцать, по просёлкам, мимо спящих деревень. Где-то через час добрались до места. Вышли из автобуса и ... аж вздрогнули от неожиданности. Представьте прекрасный солнечный день, ярко-голубое небо без единого облачка, ослепительное солнце, безбрежная гладь рукотворного моря, высокая круча берега, поросшего зелёной травой, полоска песчаного пляжа ( для антуража был даже остов полу затопленного старинного колёсного пароходика, с ещё видимым названием на кожухе колеса «Партизан»), и ... сильный, пронзительно - холодный северный ветер. В автобусе то ехали, жарко было, распарились. А тут ... бр-р-р.
Стали думать, что делать. А что делать - что делать? Не возвращаться же назад. Но и в автобусе тоже сидеть мало приятного. Тут кто-то вспомнил, что недалеко есть глубокий овраг. Решили пойти туда. Хоть от ветра спрятаться. Овраг и правда был рядом. Широкий, глубокий, с заросшими мелкими кустами склонами. Такой овраг в этой части Сибири называют лог.
Спустились вниз. И правда ветра почти не чувствуется. Не жарко, конечно, но терпимо. Разложили снедь и приступили к празднованию. Пересказывать содержание подобных мероприятий не имеет смысла. Все на них бывали. После первых тостов командования, все разбились на группы по интересам и просто отдыхали. Только вот тут чудеса начались. Вроде всё то же, а как-то теплее стало. Многие уже и курточки поснимали. Когда кончилась водка ( а она всегда кончается раньше закуски) многие уже и загорать начали, и в волейбол играть. Командование уехало, оставив старшим старого, мудрого полковника Василь Дмитриевича Аминева. Василь Дмитрич, чутко уловив настроение коллектива, быстро собрал деньги и отправил одного из прапорщиков на автобусе в ближайшую деревню за добавкой. Прапор вернулся где-то через час, и без водки. Сказал, что водки нигде нет. Поэтому он привёз два ящика портвейна. Все поморщились, но Василь Дмитрич сказал, что кто не хочет может не пить. После этих ящиков загорали уже все. В том числе и женщины. А самые храбрые полезли купаться.
После третьего ящика портвейна, купленного во втором заходе, купаться полезли тоже уже все.
Вечер закончился финальным залпом сигнальных ракет. Целую упаковку которых, выставил начальник службы РАВ. Жаль только, что огни ракет было плохо видно. Их очень сносил все тот же сильный, пронзительно-холодный, северный ветер.

Утянуто с http://vif2ne.ru/nvk/forum/0/co/2630765.htm

Сага рассказана одним офицером НИАПа(Ржевского артполигона).

В 80-х годах испытывали 152 или 122-мм снаряды с ГПЭ (готовый поражающий элемент - КБ). Мишени были недалеко, результаты наблюдали в оптику. Небольшой части снарядов, выделенных на стрельбы, хватило, чтобы разнести мишени в пух и прах.

Нужно было дострелять. Алчная оптика зашарила по окрестностям. Было обнаружено небольшое озерцо, где сидела стайка уток. Дали туда разок - утки разлетелись, а одна сидит - хоть бы что.

Прицелились получше, дали ещё. Утка - сидит. Выпустили в запаре все оставшиеся снаряды - утка сидит. Почуюли неладное - вскочили в УАЗ-ик погнали. Высянилось, что утка деревянная, подсадная. Утыкана стрЕлками, порепана, но на плаву.

Поняли, что где-то был и охотник.

Нашли его обгаженного, обоссавшегося, залегшего за какими-то кочками в напрочь выстриженных ГПЭ кустах. Ну, отпоили спиртягой, всё кончилось хорошо.