У меня в институте был преподаватель Гургеныч. Старый кинооператор, который снял много хороших советских фильмов и просто классный дядька. Как-то он принес нам на лекцию маленькую кино бобинку на полминуты всего. Это, говорит, самое смешное, что вы увидите в жизни (и ведь не соврал), зарядил киноаппарат и толкнул предисловие:
- Я в середине 60-ых снимал в Польше кино: война, немцы, партизаны. На Краковской площади снимали эпизод как немцы сбили наш самолет, летчик прыгнул с парашютом, а немцы с собаками его берут в плен.
Дубль-1: каскадер прыгнул, приземлился. арестовали.
Режиссер: Как-то не то... Он плавненько спустился, как диверсант, зрителю его не будет жалко...
Гургеныч: А что же вы хотите?
Режиссер Давайте хоть ветра подождем.
Поляк переводчик: Проше пана, мы, конечно, можем подождать, но так, для справки, последний раз на этом месте ветер был четыреста лет назад, когда построили эту площадь, она же квадратная и вокруг дома.
Режиссер: Тогда перерыв до завтра. Ветер я организую.
Режиссер позвонил в Москву, оттуда в штаб нашей армии в Польше, и к утру на площадь въехала зачехленная штуковина, а при ней майор с солдатом.
Режиссер: Ну давай, майор, снимай брезент и покажи, как дует твой вентилятор.
Майор: Товарищ режиссер, эта машина секретная, так что я расчехлю ее в последний момент перед съемкой.
Режиссер: А какую струю может выдать твоя каракатица?
Майор: Всего 10 градаций: от первой, самой слабой, до десятой, но вам больше первой не потребуется.
Режиссер: Майор! Генерал мне сказал, что ты поступаешь в мое распоряжение, и все мои слова, для тебя приказы! Не нужно мне давать советов!
Майор: Виноват, товарищ режиссер.
Режиссер: Пойми, мне нужен ветер не на десятку, а на десятку с плюсом, выжми из своей колымаги все соки. Чтоб это был не просто ветер, а драматический ветер.
Майор сказал "Есть!" и пошел готовить машину.
Гургеныч закончил вступление, погасил свет и сказал: а вот теперь вы увидите дубль 2...
Летчик выпрыгнул с парашютом, и так же как в первом дубле, не спеша, спускается на площадь. Вдруг, он как бы увидел немцев... и за два метра от земли с дикой скоростью улетает сначала вдаль, а потом, долетев до домов, взмывает вверх, откуда прилетел. Немцы, как бы подхваченные воздушной волной парашютиста, скачут вдаль, как надувные, по булыжной мостовой вместе с собаками и мотоциклом. На противоположной стороне площади выдавливаются все оконные стекла. Парашютист, слава Богу, не пострадал, он приземлился через пару кварталов, а вот "немцев" чуток покоцало.
Когда режиссер пришел в себя от шока, он спросил майора:
- Что это было?
Майор доложил, что это машина для сдувания радиоактивной пыли с боевой техники в случае ядерного конфликта, и на десятом уровне она сдувает все, что весит меньше тридцати тонн. Если мы вам больше не нужны, разрешите нам убыть в часть...

http://storyofgrubas.livejournal.com/18700.html

Свиданка

Жаркое лето 1983 года. Я в Еланской учебной дивизии уже четвертый месяц. Воскресенье, стою и маюсь дневальным по роте. Считаю часы. Знаю из письма с малой Родины, что именно сегодня должны приехать родители с младшим братом. После третьего месяца службы курсанты Елани начинают экспериментировать с борзометром. Такова традиция. Вот и прихватил меня сержант в казарме с ушитой гимнастёркой, вогнутой бляшкой и подбитыми каблуками. Это был перебор. Замкомвзвода так и сказал: «Переборщил ты, Дух, однако. Разом решил перепрыгнуть в Черпаки? «Машину времени» наслушался? Гимнастёрку расшить, бляху выправить, сапоги привести в порядок и осознать свой проступок дневальным в выходные...» Все мои доводы о приезде родных именно в этот день разбиваются в непоколебимость сержанта в моём духовном падении и быстрейшем перевоспитании. Чтоб я с родными встретился, так сказать, с чистой совестью.
После обеда из штаба полка по селектору передали, что меня ждут на главном КПП. Приезд родных в учебную часть, тем более первый раз - это святое! Да залёт-то лёгкий. Подумаешь, традицию сильно уважил, перестарался. С кем не бывает. Да и на нормальном счету я был у своих непосредственных командиров. От службы особо не косил, за формой следил и офицерам не стучал. Чего ещё надо отцам-сержантам? И как-то раз на спор с замкомвзвода быстрее его собрал и разобрал автомат Калашникова (привет урокам НВП в технаре). Быстро решив вопрос с дежурным, срываюсь бегом на КПП. А наш пехотный полк от него дальше всех, за нами только танковый полк оставался. Надежда только на свои ноги. Так, где мелкой рысью, где быстрым шагом, предвкушая радостную встречу, я на месте. Уходя из роты, допустил ошибку, едва не ставшую роковой - не поменял сапоги. Всё же я причислял себя к борзым курсантам и приказ сержанта выполнил наполовину. Принял волевое решение оставить свои сапоги с нарощенными каблуками. Надо же хоть как-то покрасоваться перед отцом. Может быть, и мама оценит такой шедевр солдатской моды.
Прошел через КПП. Понятно, радостная и долгожданная встреча. Родные уже договорилась насчет комнатёнки в Калиновке. Через минут сорок, уплетая мамины пирожки, прощаюсь до завтра. Вечером сменюсь, потом возьму увольнительную. В обчем, планов громадье! Окрыленный и счастливый открываю дверь КПП и начинаю понимать, что не все планы могут сбываться. Нос к носу встречаюсь с комендантом гарнизона майором Маркарян! Вернее, его примечательный нос где-то на уровне моей груди, росточка он был невеликого. А у меня метр восемьдесят и плюс каблук. И верхняя пуговица на куртке расстегнута. Пока я, прожёвывая последний мамин пирожок, со словами "Виноват, товарищ майор", устранял сеё грубейшее нарушение формы одежды, пытливый взгляд коменданта спускался всё ниже... Ну, и в самом низу его ждал приз. Правильно - сапоги. Вернее, каблуки.
И вот я уже пред строгими очами дежурного по КПП (капитан-танкист). Советский солдат всегда лучше соображал в экстремальной ситуации. Понимая, что цейтнот жестокий, быстро излагаю, что родичи приехали, но делаю упор на солдатский долг. Я же, блин, в наряде, благо повязка была в кармане. Быстро натягиваю на правую руку. Дрогнул служивый. Делает предложение, от которого нельзя отказаться: «Марш в камеру и тридцать минут на то, чтобы оторвать каблуки, иначе...» Набираюсь наглости ( я же борзый курсант!) и прошу, чтобы одолжили ненадолго штык-нож. Поданное ходатайство, конечно, было невозмутимо отклонено. Зато я получил "дельный" совет от офицера танковых войск: «Отрывай хоть зубами, Пехота!». Вот оно - братство войск Советской Армии! Совет со всех сторон хорош, окромя одного - полезности. В тиши каземата приступил к работе, благо, не забрали ремень. У бляхи один угол был заточен. Главное, сделать зазор между каблуками. Ковырял, ковырял - дело пошло. Один каблук оторвал. Тут ко мне подселяют двух поддатых прапорщиков. Вначале стучали в дверь и в два голоса орали про вопиющую несправедливость ко всем прапорщикам дивизии. Потом по какому-то глобальному армейскому вопросу их мнения разделились. Запахло рукопашной. На меня ноль внимания, но условия для кропотливого вдумчивого труда никакие. Не знаю, уложился я в полчаса или нет, но оба каблука в руках. Стучу в дверь, выпустили. Дежурный слегка удивлен. И нафига ценные советы задаром раздавал? Слово офицера есть слово офицера - надо отпускать. Новая вводная: длань капитана указывает на дорогу от КПП, а там длинный прямой участок: « Тридцать секунд, и я тебя не вижу. Если вижу - высылаю вдогонку УАЗ и цурюк на нары». Для приличия бегу какое-то расстояние, а затем резко прыгаю в спасительный ивняк вдоль дороги. Мать-природа на нашей стороне!
Вечером сменился, а утром получил от ротного сутки увольнительных и в строго уставном обмундировании спокойно выдвинулся на КПП. Затем за две бутылки водки сержантам продлил свой праздник жизни ещё на сутки. Теперь, конечно, всё вспоминается не без юмора, но тогда ...
(рассказал товарищ Тиханков)

Я еду домой!

Сижу в мастерской, перематываю какой-то дикий трансформатор с кучей обмоток, станок считает витки...
Прибегает посыльный: вас с командиру роты!
Не торопясь, а назачем? (Хотя, сердечко тут же стукнуло - ДОМОЙ!).
Солдатик не знает, что ответить: вас вызывают...
Мстительно разорвал бумажку с количеством витков - пусть теперь сами е.утся без документации...
Не спеша выхожу из своей радиомастерской, вхожу в свою родную ротную канцелярию.

Ротный говорит: у тебя до обеда время есть собраться...

А чего собирать? ГДР-овский чемодан куплен, внутри небольшой скрад, на джинсы я не накопил, зато есть кусок уворованного фольгированного стеклотестолита и пара кв. м бумаги под дерево, типа обоев.

После обеда труба кричит про общее построение на плацу...
На трибуне наш командир, горластик выдает в трансляцию прощание славянки, и мы в последний раз чеканим шаг, отдавая своим последним маршем уважение и к командирам, и к остающимся служить..

На КПП - обыск, вдруг мы чего секретного упёрли. Мой чемодан со стеклотекстолитом вызывает только хмыки у офицеров..
Далее - мелкие немецкие вагоны, даже нашей электричке не равны, далее военный аэропорт...
Полоса аэропорта, скорей военная, по концам стоят капониры-укрытия для военных, холмы, замаскированные, с дверями...
Сидим в якобы в лесополосе рядом, все кусты выдраны на костер, равно как и нижние ветки сосен, конец апреля - холодно...
Офицер-капитан сердится, и дембеля идут убирать ВПП, домой всем хочется.
Слухи о формировании составов мучат контингент, и наконец: "Челябинск" - я рвусь вперед, Я!
Тушка наконец-то берет нас на борт, и мне уже не надо ни воды, ни конфеток, я еду домой!

Страусы и психология

Чем менее населена местность, тем сложнее, в некотором плане, вести там свою деятельность разведке. Все на виду, все друг друга знают, слабые морально уже давно завербованы. А работать-то все равно надо...

Через эту долину тянулось шоссе, и тянулось оно к самому удобному перевалу через местную горную гряду, и тянулось оно от одного очень важного порта, где ждали еще более важный груз, важный и финансово, и политически. И тут поступили сведения, что где-то в этих местах имеет быть секретная база потенциального противника. И Центр приказал эту базу срочно найти, а вдруг, не дай Коллонтай, это база диверсантов, которые покусятся на тот самый груз.

Ну, первым делом, напрягли аналитиков, а куда же без них, но аналитикам для работы нужна информация. Непосредственно в этих местах резидентуры не было, так что, срочно пришлось изыскивать биологов, зоологов и прочих профессоров, едущих проездом из Мехико на Суматру ловить бабочек. И работа закипела.

Секретный объект, на котором находятся более десяти человек, не может долгое время оставаться незаметным. Потому что дюжина постоянного персонала - это уже минимум тонна продуктов и предметов первой необходимости в месяц, плюс водоснабжение, плюс канализация любого вида, ну, и связь - что радио, что проводная, оставляет свои следы. То есть - зацепиться всегда есть за что. В данной долине был один город населением тысяч за пятьдесят, он же - центр провинции, еще пяток городков поменьше и какое-то количество гасиенд, и даже какие-то монастыри, правда, в основном разрушенные. Гасиенды эти занимались скотоводством. И главенствовали там три Дона, давно поделившие сферы влияния. Для пущего консенсуса он имели личные отряды ранчерос-пистольерос, которые иногда занимались мелкими хищениями скота у конкурентов, на что Доны закрывали глаза, так как этот обоюдный процесс позволял держать мучачос в форме. Существовал негласный лимит на количество похищаемого скота, хотя по негласному же правилу, охрана, если что, вела огонь на поражение, но поводом кровной мести это никогда не было. Но после анализа поступившей информации, гасиенды из числа подозрительных объектов сразу вычеркивались, так как все их владельцы искренне ненавидели гринго, так как экспортные цены на мясо устанавливала американская компания, и были они, по мнению местных скотоводов, унизительно низкими. И еще выяснилась одна интересная деталь: эти гаучо иногда безобразничали вне границ провинции, редко, но достаточно нагло, и по косвенным признакам - иногда даже по заказу.

А информационная копилка все наполнялась и наполнялась. В главном полицейском управлении провинции вербануть никого не удалось, равно как и в канцелярии алькальда, там уже все нужные люди были кем-то прикормлены и плюс тот ареал явно кто то пас. Но одному из наших засланных казачков, изображавшему для разнообразия не энтомолога, а молодого наследника сумасшедшего миллионера, который должен был согласно завещанию устроить именно в этих местах ферму для разведения страусов, удалось подружиться с неким офицером дорожной полиции. Офицер пребывал в тоске от бесперспективности карьеры и от невозможности поправить свои финансовые дела, поскольку на участке трассы, который он курировал, ездили исключительно скотовозки и рефрижераторы с мясом, которых касаться было просто опасно. Причина была в том, что Доны платили непосредственно начальнику полиции, плюс туристы гринго, с которыми не хотелось связываться и местная мелочь, с которых толку, как со стрижки пекари, визгу много, а шерсти мало. От скуки инспектор стал фиксировать проходящие по трассе в его дежурство автомобили и даже вел какую-то статистику. Узнав об этом хобби полицейского, собеседник велел официанту унести писко и принести французский коньяк, и стал инспектору самым лучшим другом. А аналитики получили очень важную статистическую подборку по местной логистике. И интересный вывод последовал...

Мясо по трассе возили, как правило, большие рефрижераторы, и, что характерно, в сторону мясокомбината они ехали с выключенной холодильной установкой, а оттуда - с включенной. А пару месяцев тому назад на трассе появился маленький рефрижератор, так у него холодильник работал редко и только на контркурсе с большими собратьями. Похоже клюет, оживились все члены команды.

Следующим этапом поиска была работа на трассе, и там нашелся весьма удобный для поиска объект: комплекс из кафе и заправки на перекрестке трассы, и второй по важности местной дороги. Водилы там традиционно обедали и общались. Туда и направился страусиный фермер с простоватым лицом и карманами полными песо. Он объяснил шоферам, что хочет купить рефрижератор для перевозки страусиных яиц, но вот машины местных кабальеро слишком большие, а не бывает ли рефрижераторов поменьше. В полемике, развернувшейся в кафе, и всплыл тот самый маленький рефрижератор марки "Форд-транзит", который, как выяснилось, приезжал из соседней провинции, имел её номера и сворачивал с трассы где-то между 210 и 260 километрами, остальное было уже делом техники.

В данной местности была тайная организация Социалистической Революционной Молодежи, замаскированная под спортивный мотоклуб. Учитывая, что Харлеи - это очень дорого, для Клуба закупили мотороллеры "Шершень", на которых ребята рассекали по городам и весям, подрабатывая заодно курьерами. Вот этих веселых моторизованных комсомольцев и задействовали на разъяснения адресата посещаемого таинственным "неправильным" рефрижератором, и ребята в этом преуспели. На отметке 240 был поворот к воинской части, там дислоцировался саперный батальон с охранной ротой, и туда испокон века никто не совался. Снабжали эту базу с той стороны перевала ежемесячными конвоями из армейских грузовиков, и именно на дорогу, ведущую к этой базе, каждый раз сворачивал таинственный фургон. Проникнуть в окрестности базы было сложно даже Красным мучачос, охрана зверствовала и стреляла если что без предупреждения. Но еще одну странность ребята смогли выяснить: в зону охраны теперь помимо базы входили развалины старинного монастыря, и этот монастырь теперь стоило разъяснить более конкретно. И настало время пистольерос-гаучо, хотя они об этом еще не догадывались.

Из трех отрядов пистольерос самым неудачливым был отряд с гасиенды Дона Фульхио, и скота они украли меньше других, и самих их обкрадывали чаще, и их налеты в соседних провинциях не имели особых успехов. И Рамиресу, командиру именно этих гаучо, подкинули информацию, что на фургоне, замаскированном под рефрижератор, возят элитную контрабанду. И Рамирес заглотил наживку. В форде-транзит был водитель и два охранника, они положили треть команды Рамиреса и, бросив машину с изрешеченными колесами, ушли в зеленку. В машине взбешенные гаучо нашли несколько комплектов женского белья, косметику, книги, хорошие продукты и элитные спиртные напитки, ну, и кое-чего по мелочи. То есть, практически, стрижка пекари: визгу много, а шерсти мало. Атут еще прилетел военный вертолет, и уцелевшим гаучо пришлось делать ноги. За этим шумом и гамом один из моторизованных комсомольцев смог подобрать на шоссе бутылку очень дорогого Шотландского виски Буннахавэн и пару книжек, "Экспериментальная психология" Вудвортса Роберта и "Четыре квартета" Томаса Элиота.

Вывод аналитиков был однозначен: тут существует секретная база, но на ней присутствуют весьма высокооплачиваемые специалисты с высоким уровнем интеллекта и, судя по всему, - это научные сотрудники, а не рейнджеры. То есть - угрозы транзитным грузам, перемещаемым по шоссе, данная база, скорее всего, не несет. И последний штрих поставили опять же ребята из мотоклуба: они умудрились сфотографировать монастырь, и на фото явно был виден предохранительный купол какой-то мощной антенны.

Груз прошел по трассе без проблем, и две сотни импортных танков в соседней стране стали одномоментно еще больше превосходить аналогичные машины потенциального противника.

Одно слово - аналитика.

Сокровища и бананы

Самое интересное и трудоемкое в определенных службах - это операции по отвлечению. В одной стране третьего мира несколько лет все местные спецслужбы, частные лица и организации втуне с зарубежными коллегами искали легендарные сокровища короля Чаки, было досконально точно известно, что они существовали, и из Африки не уходили, но где они сейчас?

Буквально в момент перехода власти от метрополии к молодой местной власти (просуществовавшей ровно неделю), экспедиция французских археологов вроде их нашла, загрузила в большой фургон и исчезла в вихре гражданской войны и цепочки революций. Ну, а потом, когда положение в этой и трех соседних странах сравнительно стабилизировалось, (т.е. власть держалась больше года), по всем четырем столицам прошел слух, что кому-то повезло, и клад снова найден. Он, мол, находится в конкретном городе и ждет оказии в виде самолета с легионерами. А так как с Легионом ни официалы, ни иррегуляры связываться не хотели, суета и поиски усилились еще больше. И понятно, что к аэродрому проехать хоть на чем-то, напоминающем фургон с грузом, было не реально.

И надо было так случиться, что именно через этот город спецгруппа Центра, эвакуировала некий очень интересный объект, который, в буквальном смысле, упал с неба. Его требовалось срочно переправить под микроскопы, пинцеты и паяльники, для представителей самой передовой в Мире науки, той самой Науки, где даже на физмате была кафедра истории ВКПб. Борт, который послали за ценным спецгрузом, должен был приземлиться именно в местном аэропорту.

В данном городе, да и стране, у Центра с силовыми подразделениями было очень плохо, точнее - никак. А для реализации придуманного командиром группы плана они требовались позарез. Но, к счастью, в этих местах уже присутствовали давние и надежные союзники-компаньерос. Правда, силовых подразделений у них тут не было, ибо пока они здесь только строили и лечили, а внешних агрессий не наблюдалось, но у этих лихих и отважных ребят было три обязательных привычки: уметь прекрасно пользоваться автоматом Калашникова, всегда иметь его при себе и никогда не отказывать в помощи друзьям.

Когда компаньерос узнали о сути операции, они пришли в дикий восторг и предложили любую помощь и содействие, тем более, что наверху тоже было принято положительное решение по поводу совместных действий. И процесс, как говорится, пошел...

На окраине города была заброшенная вилла, но главное, она была построена из настоящего камня и была огорожена каменой стеной, что полностью соответствовало целям операции. И работа закипела. Была нанята чуть ли не сотня местных рабочих, которые, во-первых, укрепляли стены камнями, бетонными блоками и мешками с песком, а, во-вторых, рыли во дворе большой котлован с пандусом. Ближе к вечеру, когда работы были закончены и рабочих выставили за ворота, во двор въехал закрытый фургон. Подвывая двигателем, он съехал по пандусу в котлован, который новые жители виллы стали активно засыпать грунтом с помощью садового мотоблока. Этот процесс любопытствующие глаза увидели через не до конца закрытые ворота.

А ночью через стену полезли тени, поблескивающие стволами разных моделей и калибров, они были уверены, что жильцов на вилле человек пять, не больше, но их было две дюжины, причем, с автоматами Калашникова и пулеметами Дегтярева, и каждый автомат был заряжен на тридцать патронов, а пулемет - на сто. И началась заваруха...

Первую волну нападающих защитники виллы смели на раз, следующие вражины уже пытались проявлять элементы тактики и смекалки, что, кстати, мало им помогало, но тут появилась местная военная полиция и вступила в бой с охраной транспорта налетчиков. Для того, чтобы было еще веселее, появились жандармы и открыли огонь, причем, по всему, что шевелится. А тут стали подтягиваться подкрепления. Короче, разобрались только к утру. Когда ополовиненные враждующие силы пришли к консенсусу, сговорившись вместе перебить защитников виллы, а потом все поделить, уже стало светать. К этому времени на горизонте замаячили армейские подразделения, что ускорило штурм, который ударил в пустоту, ибо у дома помимо каменных стен, была еще одна особенность - старый подземный ход, по которому компаньерос и отступили в полном порядке и без потерь.

Победители, которые теперь точно знали, где зарыты сокровища Чаки, стали раскапывать котлован с фургоном, причем, желающие поучаствовать в празднике прибывали постоянно, и, в конце концов, все вооруженные люди, имеющиеся в этой местности и во что-либо организованные, собрались вокруг виллы, так что раскопки сопровождала редкая стрельба.

А в это время грузовик с решетчатым контейнером, наполненным связками бананов, абсолютно свободно проехал мимо пустых блокпостов на аэродром, где уже выруливал с посадки DHC-4 в непонятной раскраске, контейнер втянули на пандус, и самолет, не глуша двигателей, ушел на взлет. Диспетчерская вышка все эти эволюции встретила более чем благожелательно, данное поведение было подкреплено энной суммой в имеющей хождение валюты и троицей ребят с добрыми лицами и автоматами. Как только De Havilland взлетел, ребята и автоматы исчезли, но деньги остались.

Когда искатели сокровищ раскопали грузовик, он оказался забит бананами. А что вы думаете, ведь это Африка, в конце концов.