Командир МРК.

В Западной Лице был такой нулевой пирс, к нему обычно ставили пароходы, которые собирались идти в ремонт или еще куда, словом, те, которые были не в линии. И мы оказались там, так как собирались перегружать зону, уранчик выковыривать из реактора.
Рядом с этим нулевым пирсом был стационарный причал, у которого грузили оружие.
Вот, как-то в субботу летом на лодке производится большая приборка и дело идет уже к концу. Офицерики собрались в Центральном, предаются военно-морской травле и планированием выходных. Погода замечательная, год грибной, впереди воскресенье.
Я стою дежурным по кораблю.
Тут верхний вахтенный передает, что дежурного по кораблю просит выйти наверх какой-то капитан 3 ранга.
Выползаю и вижу чудо. Стоит на причале каптри, морда красная-красная, здоровенный, шеи нет.
«Полководец с шеею короткой,
Должен быть в любые времена.
Если грудь, так чтоб от подбородка,
От затылка сразу чтоб спина.».
Видно, что ему очень тяжело. И он спрашивает.
- Слышь, ты Нахимовку кончал? У меня командир БЧ-2 тебя знает, когда швартовались, он тебя в бинокль разглядел. Я командир вон того МРК.
У стац.пирса точно стоит, готовится к погрузке МРК, они к нам из Гранитного приходили грузиться «Малахитом».
- Ну и что, что он меня знает?
- У тебя поправиться есть? А то у меня все кончилось уже.
Конечно есть, говорю, заходи.
Полез он в люк со скрипом, диаметр туловища точно по диаметру рубочного люка.
В Центральном сидят господа офицеры все в синем РБ, и не поймешь, кто они такие.
- А кто это?
- Офицеры корабля.
- Здравствуйте, товарищи офицеры.
- Здравствуйте, здравствуйте.
Предлагаю спуститься еще ниже на среднюю палубу ко мне в пост.
В посту сказал бойцу, чтобы принес, воды и что-нибудь заесть.
Боец принес, паразит, кружку горячей воды и сухарь черный, объяснив, что магистраль пресной воды не нагружена, а вода есть только для мытья посуды после обеда вахты и только горячая.
Гость ответил, что это ничего, было бы что запивать.
Ну, запивать чего было. В сейфе стояла баклажка литров на десять, почти полная.
Выдал ему кружку, он наливает полную, предлагает мне, я отказываюсь, так как на дежурстве.
Думаю, сейчас выпьет и помрет.
Черта с два! Выцеживает полную кружку не охнув, берет кружку с водой, отхлебывает и говорит, что мол, горячая.
К сухарю даже не притронулся.
В течение десяти - пятнадцати минут он засадил три полных кружки не запивая и не заедая.
Я обалдел!
- А Егорка Томко у вас служит?
Служит - говорю. Контр-адмирал, командир дивизии. А ты его откуда знаешь?
- Да учились вместе.
- А что же он адмирал, а ты майор?
А, вот это все. И щелкнул пальцами по кружке.
- Так что же ты ее пьешь?
- Если бы твердая была, я бы ее грыз! Дерну я еще немного?
- Дергай сколько влезет, жалко что ли.
Я к тому времени включил «Каштан» в Центральный, дабы офицерский состав послушал героя.
Вышел он на своих ногах, не спотыкаясь. Вся наша публика вылезла наверх проводить и посмотреть, как пойдет к своему кораблю.
Пошел отлично, на ходу подавая зычные команды к отходу.
Наш офицерский состав любил и умел выпить, но такое...
Все прониклись почтением к этому военно-морскому монстру - иначе не назовешь.
Через некоторое время МРК лихо снялся и пролетел мимо нас завывая сиреной в знак благодарности, что подводники поправили его командира. На правом крыле мостика отливала багрянцем его довольная физиономия.

ГЭНА, НАС ЗАЛОЖИЛИ...

Майор Арнольд Михайлович Олексюк занимался в походном штабе снабжением и организацией официальных мероприятий при заходах в иностранные порты. Несмотря на солидный возраст и богатый моряцкий опыт, к нам он относился уважительно и просто. Иногда даже потчевал "Шампанским" и другими цивильными напитками из представительского фонда.
У Арнольда был только один существенный недостаток: после хорошего употребления у него напрочь пропадал сон. Как медведь-шатун, поднятый из берлоги, он ходил из каюты в каюту в надежде найти собеседника, получая везде нецензурно подкреплённый отказ.
Однажды ночью лётчик-испытатель Вадим Павлович Хомяков проснулся от наличия в каюте постороннего тела. Олексюк стоял посреди каюты и сосредоточено пытался надеть хозяйские шорты поверх своих. Дальше колен они не проходили, потому что ахтерштевень у майора был значительно шире.
- Арнольд, прекрати, что с тобой?
- Товарищ полковник, Герой Советского Союза, всё в порядке. Не прерывайте ваш драгоценный сон по мелочам, - и с ещё большим азартом продолжил выполнение этой непосильной задачи...
Мы стояли в Кам-Рани, и назавтра была назначена встреча с командованием местного военно-морского района на берегу. Всю ночь помощник по снабжению Гена Ольков и Арнольд из корабельного шила, кофе и других ингредиентов варили коньячный напиток по причине выжратых ранее представительских запасов. Кто знаком с этим процессом, тот знает, насколько трудна подобная задача: необходимо периодически проверять качество этой не остывшей бурды опробованием.
Катер отходил в шесть утра, и вдупель напробовавшийся Гена лёг на часок поспать. А Арнольд прошёл уже точку возврата, и спать не мог.
- Гэна, не злись. Ты спи, а я с тобою общаться буду.
Завершающееся под храп собеседника озвучивание собственной биографии внезапно было прервано телефонным звонком.
- Есть, товарищ командир! Щас разбужу! Готовы, товарищ командир, Щас он встанет!
И вот левая рука прижимает телефонную трубку к уху и - что особо важно! - ко рту, а правая тормошит неподъёмного Гену:
- Гэна, вставай... Щас, товарищ командир, он зубы чистит... Гэна, ну такое впечатление, шо ты литру выпил. Если не встанешь, нам с тобой... Щас, товарищ командир, щас... Гэна, вставай, а то он догадается, что и я с тобой был... Товарищ командир, к катеру - мы, как штыки... Гэна, вставай, щас опохмелиться налью...
Приём прошёл на высочайшем уровне. Убойная сила напитка присутствующими была воспринята сердцем и ногами. Отошедший к вечеру помощник, слабо припоминавший, что было под утро, обнаглев, поинтересовался: не достойны ли они поощрения?
- Обязательно. С прибытием на корабль переодеваетесь во всё чистое и ко мне в каюту, - откликнулся командир.
Снова никакие и злые, испытавшие самые изощрённые унижения после успешно проведённого мероприятия, коллеги по профессии и несчастью мучились одной мыслью: "Ну, почему и за что нас так?.." Фраза, сказанная Арнольдом в задумчивости, с видом человека, совершившего открытие, стала крылатой в нашем кругу:
- Гэна, нас залОжили...

ОРИГИНАЛЬНАЯ ЭКСПЕРТИЗА.

Неприлично ранний утренний звонок сбросил меня с каютной койки. Звонил помощник командира крейсера по снабжению.
- Володя, хочешь попить соку? - и, не ожидая согласия, продолжил.- Звони доктору, механику и бегом в третью столовую! Лётчиков не брать!!
Последняя фраза, произнесённая с жёсткой интонацией, вызвала недоумение, но изложенное в ней требование было неукоснительно выполнено.
И вот мы в назначенном месте. Попить соку в тропиках, в особенности поутру, да только извлечённого из рефкамеры, - голубая мечта на боевой службе. Попытавшийся возникнуть в сознании вопрос: “А за что такая милость?“ - сам собой растворился при виде десятков открытых трёхлитровых банок с различными дарами лета и осени. Ну, не было тогда ещё “Тетрапака”!
- Ребята, пейте, сколько хотите. Но только понемногу, и - с каждой банки. Если где почувствуете сомнительный вкус, скажите.
Отвели душу мы на славу. Томатно-яблочно-виноградно-абрикосово-сливово-персиковый коктейль уносил в небытие неприятный осадок от неправильно организованного досуга ночью. Ноги и сердце просились возглавить малую приборку. Но помощник требовал пить ещё и ещё. Наконец-то, механик Саша Марчуков всё же решил поинтересовался причинами такой беспардонной щедрости зажимистых снабженцев, на что получил от друга абсолютно честный ответ:
- Понимаете ли, пришла циркулярная телеграмма из штаба Индийской эскадры. На плавбазе “Иван Вахромеев“ пять матросов отравились соками, один из них - смертельно. Приказано проверить все соки по партиям.

Ничто не предвещало беды. Стояла тихая полярная ночь. Дежурный по связи, лениво позевывая, постучал в дверь телеграфного поста. Телеграфный аппарат весело щелкал, оставляя на рулоне бумаги черно-белую вязь строчек, причем длина телеграммы уже перевалила за полметра.
- Что за фигня такая длинная? - поинтересовался дежурный по связи.
- Не знаю, не смотрел еще, - степенно, как и положено старому рапану, ответствовал вахтенный телеграфист.
Дежурный по связи подошел к аппарату... и замер. Первая же строчка, бросившаяся в глаза, заставила сердце замереть, а задницу - сжаться в предчувствии очень нехорошего продолжения.
"Норвежском море развернута АМГ главе АВМА Нимитц, Баренцевом море АВМ Кеннеди. Северной Норвегии высажено до 15 дивизий сил НАТО, норвежские аэродромы перебазированы самолеты численностью до 10 полков, приведены состояние повышенной боеготовности..."
Вы знаете, что такое холодный пот? Дежурный по связи раньше не знал. Глаза лихорадочно выхватывали отрывочные слова, появляющиеся из-под молоточков аппарата : "танковая дивизия...атомные подводные лодки... боеготовность... Ф-16..."
Рядом испуганно сглатывал слюну старый рапан, отличник боевой и политической, вахтенный телеграфист.
Мысли дежурного по связи носились по затуманенному сознанию, как пьяные мыши.
"Не может быть... Этого же просто не может быть! Гля, ну почему, почему? Мы же уже не Советский Союз, мы же теперь демократическая страна, зачем они хотят на нас нападать?"
"Ой, гля, о чем это я думаю... Комбрига, срочно, начальника штаба, так, кого еще, срочно, оповестить, телефон бегом... Что там в инструкции... Гля, что теперь будет, что будет..."
В это время аппарат отбил последние буквы и перестал трещать, двигатель его заурчал на холостом ходу.
Дежурный по связи обреченно глянул в конец телеграммы.
"Телеграмма дана рамках командно-штабных учений Оплот-1993"
Сердечный ритм вернулся на место. Задница расслабилась с облегченным всхлипом.
- Слышь, Виталя, учения это! Повезло буржуям, что не война, а то ух, огребли бы они от нас!!!

НЕ ВСЕГДА ОПОЗДАНИЕ - ПЛОХО.

Отработка совместных задач в море с черноморским кораблём комплексного снабжения “Березина“ - незабываемое по красоте и эмоциональному подъёму действо.
Одновременное нахождение в районах Мирового океана нескольких оперативных соединений Флота предъявляло новые высокие требования к оперативному базированию сил. “Березина“, океанский спасатель “Эльбрус“ и подобные им - первые ласточки, которые должны были начать заполнение пропасти несоответствия между поступающими на вооружение современными кораблями и допотопными силами обеспечения.
Заправка на ходу топливом, передача продовольствия и макетов ракет - всё это проходило на качественно новом уровне. Сердце распирала гордость: и здесь мы скоро американцев догоним!

Совместная работа шла без сучка и задоринки и подходила к концу. Помощник командира по снабжению мимоходом заикнулся в ходовой рубке о необходимости передачи на “Березину“ каких-то накладных на полученные грузы. Находящийся в служебной эйфории, командир эскадры принял нетрадиционное решение:
- А зачем переправлять? Садись в клеть для транспортировки сухих грузов и поезжай на “Березину“. Решишь там все свои вопросы, и тем же путём - назад.
- Задержать отправление клети! - последовала команда главному боцману, и Гена Ольков побежал на правый шкафут осуществить необычное путешествие.
Но не суждено ему было открыть новую эру в истории флотского тыла: покачиваясь на тросах огромная металлическая коробка уже перемещалась по направлению к соседнему кораблю. Сказать грубые слова главному боцману мичману Пивню ПКС не успел. Как в киносъёмке “рапид“, помощник по снабжению наблюдал срыв клети с несущего троса, её свободный полёт, фонтан брызг и сомкнувшуюся воду над ней. Он также отчётливо представлял себя, закрытым снаружи в этом железном ящике, камнем уходящем в морскую пучину...
В ту ночь Ольков и Пивень долго не спали, пили чай и громко разговаривали.