Почти сибирские пельмени

Сто боевых вылетов. В дикую жару, от которой нигде не спрятаться, когда нет сил вдыхать разряженный раскаленный воздух, когда на боевом курсе горячий вязкий пот заливает едкими каплями глаза, когда прикосновение к металлу обшивки самолета может вызвать ожог, когда спишь рваными отрезками - пока сохнет на теле смоченная простыня. Летаешь без перерыва десять дней, и только одиннадцатый день твой - на постирушки. Попробуй, выполни! Но сто боевых вылетов - это возможность съездить в отпуск, в Союз, домой.

Тяжело добирался Мишка домой в заслуженный профилактический отпуск. Еще более тяжелая предстояла обратная дорога. Стояла пора летних отпусков. Побыв пару дней в родном селе, бездарно раздарил "бакшиши" кому надо и кому не надо, толком не помог по хозяйству сильно постаревшей матери и засобирался Михаил обратно - на Средний Восток.

На Ташкентской пересылке происходило столпотворение - все было забито многотерпимым военным народом. Мишкин ведущий майор Петрович (летчики между собой называли его папашей за суровый вид и незыблемые моральные принципы) приехал чуть раньше и был в курсе происходящего. Он и поведал Мишке, что из-за непрекращающихся гроз и пыльных бурь Кабульский аэродром не принимает военно-транспортные самолеты уже почти неделю, что мест на пересылке давно уже нет, и что он нашел какую-то "левую" гостиницу, где плату дерут по-божески.

Припасенные на дорогу деньги стремительно растворились, был задействован и неприкосновенный запас - три десятирублевки, с которыми разрешалось пересекать государственную границу. В конце недели злой от голода на весь белый свет "папаша" сообщил, что есть "окно" в погоде, летит один борт, но на этот транспортник берут офицеров только "особо достойных" - званием от майора и выше. Еще он добавил, уже без крепких выражений, чтобы ведомый держался, порылся в карманах и протянул на раскрытой лопатистой ладони семьдесят шесть копеек.

Проводив своего майора, Мишка занял койку в офицерской обшарпанной "общаге" и целыми днями смотрел в так называемом фойе старенький телевизор. Особенно смешно было смотреть с детства знакомые советские фильмы на узбекском языке. Хотя смех и может заменить некоторое количество пищи (видимо недаром почти все наши сатирики и юмористы определенной национальности), через трое суток молодая телесная оболочка настоятельно потребовала материальной пищи. Проведя инвентаризацию личного имущества, Мишка определил список вещей, пригодных к продаже. В наличии оказались: очки солнцезащитные, пластмассовые, почти не поцарапанные, с гордой надписью "Ferrari" (производства фабрики "Кабул-подвал"), часы наручные китайские, почти новые (в простонародье - "семь мелодий"), причем, все семь мелодий исправно играли. Итого - два наименования товара, стартовая цена неизвестна по причине незнания местного рынка.

Торговец подержанными вещами решил начать торг на контрольно-пропускном пункте. Поймав за рукав проходящую мимо "советскую военную угрозу" (затрапезного вида бойца местной комендатуры), Мишка сунул в руки продаваемый товар в руки с предложением купить. Покупатель был бесспорно опытнее продавца, начал искать несуществующие изъяны в предстоящей покупке и мялся, никак не называя цены. Голодный же "торгаш" был готов согласится с любой ценой, лишь бы факт продажи состоялся. При полном Мишкином неумении торговаться вконец обнаглевший солдат был уже готов назвать свою смехотворную цену, когда на погон оголодавшего офицера легла тяжелая ладонь. "Сворачивай базар, старлей, есть тенденция проследовать к месту приема пищи", - незнакомый пехотный капитан со свирепым выражением лица, не допускающим возражений со стороны участников торговли, отобрал у бойца Мишкины вещи и увлек летчика к выходу в город.

Потом был столик в местной харчевне, сытный жирный лагман, несчитанное количество порций сочного бараньего шашлыка, стакан тепловатой водки под прохладный крутобокий арбуз и неторопливая беседа двух донельзя загорелых молодых фронтовиков.

Спаситель от голодной погибели оказался земляком, звали его Саня, и фамилия у него оказалась "редкая" - Иванов.

Через двое суток бывалые вояки, обменявшись координатами, попрощались в невыносимой духоте Тузельского накопителя совершеннейшими друзьями с надеждой, что когда-нибудь военные дороги сведут их вновь.

Как-то месяца три спустя, прямо к эскадрильскому домику на аэродроме лихо подкатил бронетранспортер. С запыленной брони молодецки спрыгнули два рослых бойца. Методом опроса присутствовавших авиаторов, они быстро нашли Мишку. Сержант, поприветствовав офицера небрежным взмахом руки, доложил: "Товарищ старший лейтенант, приказано вас доставить на пост!"
- Какой пост? Кто приказал?
- Сам Иванов приказал!
- Какой Иванов? Сынки, вы ничего не путаете?
- Никак нет!
Тут Мишка понял, какой Иванов приглашает его в гости. Посмотрев в глаза решительному сержанту, Михаил подумал, что даже если он будет упираться и звать сослуживцев на подмогу, его сейчас спеленают и засунут в "бэтэр" безо всякого на то его согласия. Поэтому, отпросившись у командира (благо назавтра не был запланирован на полеты), и, прихватив заветную бутылку настоящей "Столичной" (не пакистанского разлива), через полчаса Мишка трясся на броне и глотал всепроницающую дорожную пыль.
Капитан, оголенный по пояс, в выцветшей до белизны солдатской панаме встречал гостя на подъезде к заставе.
- Привет, летун-сибирячок!
- Привет, пехота-землячок!
- Мишель, ты не поверишь, какой я приготовил тебе сюрприз.
- Ты уже преподнес сюрприз - твои бойчины напугали до полусмерти меня и еще полэскадрильи.
- Да "слоны" у меня знатные, головорезы - как на подбор!
Празднование намечалось по поводу присвоения капитану Иванову почетного воинского звания "капитан-коньяк". Саня пояснил Мишке, что "капитан-коньяк" это капитан, награжденный тремя орденами Красной звезды (надо полагать - по аналогии с выдержанным трехзвездным коньяком). По этому случаю ожидались настоящие сибирские пельмени в исполнении повара заставы ефрейтора Оразымбетова.
Друзья в ожидании обеда расположились под тентом из маскировочной сети, расспрашивали друг друга о доме, военном житье-бытье, рассматривали любительские фотографии.
Повар, одетый по случаю торжеств в почти белую куртку, на непонятном, но русском языке начал уже докладывать о готовности к проведению праздничного обеда, когда в расположении заставы звонко, с металлическим лязгом лопнули первые мины.
- К бою! - громогласно взревел Сашка и, пнув из под себя раскладной брезентовый стульчик, пригибаясь, рванул в сторону окопов. Мишка, лапая кобуру "Стечкина", метнулся следом. Невдалеке разорвался снаряд, забарабанил крупнокалиберный пулемет. Воздух заполнился посвистом трассеров, гарью и пылью разрывов. Застава организованно открыла ответный огонь. "Плотно садят "душары", даже безоткатку притащили, как бы бэтэр не сожгли", - бормотал Сашка, пытаясь засечь огневые точки нападавших через клубы поднявшейся пыли и дыма от разорвавшихся снарядов и мин.
- Денисов, связь давай! - обратился капитан к долговязому худому связисту, склонившемуся над радиостанцией:
- Авиацию буду вызывать.
- Чего ее вызывать, я уже здесь, - попытался пошутить оглохший от разрывов Мишка и попал в поле зрения распаленного боем Сашки. И затем выслушал длинную, приправленную отчаянным матом тираду, из которой он уловил, что он вояка по фамилии Рембохренов, и если сейчас не спрячется на самое дно окопа, то он, Сашка, самолично нанесет ему огнестрельное ранение, причем, в самое неподходящее тыловое место. От греха подальше Михаил переместился на фланг.
Обстрел прекратился внезапно, так же, как и начался. Оседала пыль, бойцы по команде потянулись из окопов. Сашка принимал доклады, на ходу незлобиво отчитывал кого-то, что-то записывал.
- Ну что, авиация, живой? Это тебе не в синем небе птичкой виться!
- Приезжай к тебе в гости, в воздухе не сбили, так на земле чуть не угробили.
- Ладно тебе бухтеть, так себе обстрельчик, можно сказать, обычный обстрельчик.
- Может обстрельчик и обычный, но страху я нешуточно натерпелся. В кабине самолета звуков боя не слышно, а на земле, оказывается, такой грохот - у меня теперь жуткая вата в ушах и в башке.
- Ничего, сейчас подлечим тебя под пельмешки, пройдет, только доложусь верхнему начальству, и прошу к праздничному столу отобедать. Бородатым все равно не испортить нашего праздника.
После всех перипетий насыщенного событиями дня Мишка почувствовал, что зверски проголодался.
Стол накрыли на воздухе под небольшим навесом. Тарелки были наполнены с горкой. Небольшие, искусно слепленные пельмени, сдобренные растаявшим маслом, исходили жаром. В нетерпении Мишка наколол вилкой первый пельмень и без промедления отправил в рот, раскусил его еще горяченный, потянулся за другим и застыл, вопросительно глядя на хозяина заставы. Саня, сделав пробу, скривился и завопил: "Оразымбетов! Оразымбетов, ко мне, Аллах тебе в дышло, я тебя, сволота, на Анаву пошлю сапером одноразовым, ты у меня..., я тебя...!" Глаза капитана наливались кипящей кровью. А пельмени оказались с начинкой из армейской тушенки. Бедный Оразымбетов, беспомощно хлопая по-девичьи длинными черными ресницами, с животным страхом смотрел на своего командира. Он ничего не понимал. Для гостей были приготовлены пельмени с начинкой из мясного фарша, для всех остальных обитателей заставы - с тушенкой (в целях экономии мяса). Итог немедленной проверки второй партии сваренных пельменей звучал для незадачливого поваренка как приговор - тушенка. На воина было больно смотреть. Чуть не плача, теряя остатки и без того небогатых знаний русского языка, Оразымбетов пытался оправдаться: "Командыр, товарыщ командыр, пэлмэн он з тщенкой, а он з мясой, он омманул, пока Оразымбет ходил стрелал он... вот...". Поняв, что страшного наказания не избежать, он вдруг успокоился, шумно вдохнул, выдохнул и замолчал. Мишка, отвернувшись в сторону, еле сдерживал душивший его хохот. "Да кто Он?", - не унимался опозоренный именинник. "Лычный состав", - горестно ответил повар. Тут Мишка не выдержал и захлебнулся в припадке смеха. Посмотрев на него, прыснул смехом и грозный начальник Саня. Хлопая себя по коленям, Сашка приговаривал: "Ай да личный состав, ай да умельцы-стервецы!". Как оказалось, пока шел бой и повар Оразымбетов в соответствии с боевым расчетом подразделения занимал стрелковую ячейку на правом фланге заставы, некие знатоки и ценители настоящих сибирских пельменей под огнем противника пробрались в хозяйство повара и смешали все карты. Таким образом тушенка в тесте оказалась на командирском столе, а "пэлмэн з мясой" в желудках "лычного состава".
Но праздник продолжался. Оразымбетов был реабилитирован отмякшим от водки отходчивым командиром и даже поощрен за качество приготовления остальных блюд. Много было сказано добрых тостов и спето негромких военных песен.
Снова немногословное прощание.
- Мишань, ты там аккуратней летай - потише и пониже, и сковородку под задницу подкладывай от пуль!
- Не пыли, пехота! Ты сам на рожон не лезь, у тебя замена скоро. Будешь дома - Сибири кланяйся.
- Пока, бача.
- Давай, бача.
Дороги военных людей порой выбирают причудливые траектории, не подвластные никакому анализу, даря разлуки и встречи с боевыми друзьями, пересекаясь многократно, а иногда идя параллельно или расходясь друг от друга на долгие годы.
Прошло почти десять лет. Настали другие времена. Если во все времена ноша военных людей была не из легких, то теперь эта ноша стала просто неподъемной.
Будучи слушателем академии, в звании подполковника неоднократный орденоносец Михаил Михайлович подрабатывал вышибалой в ночном варьете, дабы свести финансовые концы с концами проживания и пропитания семьи. К весеннему женскому празднику он в секрете от жены скопил небольшую заначку для покупки подарка, и теперь неспешно бродил по бывшей выставке достижений народного хозяйства, а теперь по безобразному палаточному рынку в поисках достойной покупки. Внимание офицера привлекли звуки самодеятельной военной песни, доносившиеся от ларька звукозаписи. Он подошел поближе. У точки толпилась небольшая очередь. Мишка обратил внимание на стоящего рядом с очередью полковника. Шинель сидит как влитая, папаха лихо заломлена набекрень, неуловимо знакомые черты лица. Полковник внимательно смотрел на Мишку. Они медленно приблизились друг к другу.
- Старший лейтенант Ефанов, - ткнул ладонь в Мишкину грудь полковник.
- Капитан Иванов, - ответно ткнул полковника Мишка. Они по-мужски неуклюже обнялись. Люди в очереди заулыбались, глядя на "капитана" в папахе. Полковник Иванов Александр Сергеевич, назначенный на новую должность, ехал принимать часть в свое подчинение. Имея в своем распоряжении пару часов до поезда, решил подыскать подарок к восьмому марта своей дражайшей половине, и ноги по старой памяти принесли его за покупкой на ВДНХ.
Заматеревшие старшие офицеры расположились в ближайшей забегаловке. Присев за столик, перебивая, торопливо забросали друг друга вопросами. Подошла крупногабаритная сонная официантка. На ленивый вопрос: "Чем будем закусывать?", - друзья хором заказали: "Пельменями", - и так же дружно добавили, улыбнувшись: "Сибирскими".

http://aviabvvaul.narod.ru/083/smolin_kulinar.htm

Прислал: Steel_major с разрешения автора

За находчивость

Горячая летняя пора. Пора активной страды на ниве боевой подготовки Военно-воздушных сил. Три полнокровные летные смены в неделю. Керосина - залейся. Погода - "миллион на миллион". Дневные полеты сменяются ночными, тактические и огневые полигоны, полеты на сложный пилотаж, на фотострельбу по воздушным целям и другие сложнейшие виды летной подготовки. Что еще нужно нормальному строевому летчику для счастья? Как что? Еще нужен полноценный отдых! Нормальным мужчинам серьезной летной профессии - нормальный мужской отдых.

Живая легенда авиации, военный летчик высочайшего класса и вечный майор Короленко Павел Викторович (несколько тысяч часов налета и несколько десятков освоенных самолетов - никто точно не считал) решил устроить маленькую "бордельеру". А чего не устроить? Безнадежно любимая супруга со "спиногрызами" гостит у родителей на "витаминном" отдыхе. Денежные средства позволяют. Долгая ночь с пятницы на понедельник началась!

"Бордельера" получилась небывалого, можно сказать, оперативно-стратегического размаха, ибо в народные гулянья были втянуты силы и средства соседнего вертолётного полка, а также часть женского персонала летных и технических столовых авиационного гарнизона.

Дядя Паша на правах радушного хозяина всех встречал, угощал, произносил зажигательные тосты, провожал, укладывал в ровные штабеля гостей, не дотянувших до посадочных огней. Кроме того, он не забывал вовремя отправить лейтенантов за очередными бутылочными "подвесками". Стандартная панельная квартирка представляла собой эпицентр наземного ядерного взрыва (сразу после взрыва). Многослойная табачная облачность резко ограничивала видимость сидящих за столом гордых крылатых людей. "Нормальные" напитки давно закончились, и особо неутомимые офицеры принялись разводить авиационный спирт из пузатой бездонной канистры. Безобразия достигли вершины необузданности в воскресный день, и пик безобразий был обозначен хоровым пением на иностранном языке (на украинском) с дяди Пашиного балкона. Затем личный состав начал выдыхаться. Веселье клонилось к логическому завершению. На дне канистры еще что-то печально плескалось. Из закусок оставались только жаренные подсолнечные семечки и сухари, размоченные в остатках консервной заливки. По незрелости здоровья лейтенанты уже забылись во вздрагивающих кошмарных снах. Только несколько майоров и капитанов, недосягаемых в своей алкогольной стойкости, продолжали неспешный разговор о летной работе.
- Если водка мешает летной работе - брось ты ее нахрен... эту летную работу!
- Вот! А я Васильичу и говорю: че ты радиообмен ведешь, как дерьма в рот набрал и булькаешь? Говори ре-же, ре-же!
- Ты после ввода-то прикройся кренчиком, прикройся и вот она цель - как на блюдечке, знай гашеточку дави.
- Я тебе говорю с высоты своей выслуги лет, которая больше, чем мой возраст, ни один замполит не может нормально летать! Голова у них не тем веществом думает!
- А знаете, почему в авиации одни лысые, а другие - седые? Потому, что лысые - это особо умные ребята, а седые - это те, кто с ними летает!
За оживленным профессиональным разговором никто не услышал, как открывалась входная дверь. И только дядя Паша боковым зрением увидел знакомую монументальную женскую фигуру, обозначившуюся в дверном проеме.
Ревизор не только приехал, ревизор был готов сначала шваброй гонять Пашиных собутыльников вокруг ДОСа, а затем долго и вдумчиво бить легенду авиации чем попало по чему попало, а обычно попадало очень увесистыми предметами домашнего обихода по самым уязвимым местам.
- Заинька..., ты приехала? - промямлил дядя Паша. Мысли старого служаки метались в хмельной голове как горное эхо выстрелов в эту седую голову. Надо признаться, к чести старого летчика, соображал заслуженный ветеран в нестандартных ситуациях необычайно резво (летчик - он и в Африке летчик). Бочком, проходя мимо трюмо, он взял полученный на днях гвардейский значок и, неся его на вытянутых впереди ладонях, плаксиво заголосил: "Вот, Заинька, вот, Зоюшка, моя дорогая, выслужил твой Паша, вылетал безаварийно, пОтом и кровью, безупречно и беззаветно, не жалея сил и даже самой жизни, по округам и гарнизонам, без летных происшествий и предпосылок к ним, невзирая на тяготы и лишения..., вот... - орден дали!". Выданные всем накануне значки Гвардии, и правда, чем-то походили на старые революционные ордена, да и откуда знать без уведомления приехавшей домой Зое Владимировне Короленко, как выглядят эти ордена, если у мужа сроду на парадном кителе ничего не водилось, кроме трех "песочных" медалей, да комсомольского значка по молодости лет?
Теперь заголосила тетя Зоя:
- Так как же тебе не стыдно, Паша, люди пришли радость нашу разделить, а ты их семечками угощаешь! Как же вы бедные, без закуски-то выпиваете?
Люди, разделившие радость награды и опасливо сгрудившиеся за дальним (от тети Зои) концом стола, непонимающе пьяно таращились на развернувшееся театральное действо.
"Бордельера" бескровно вошла в культурное русло и закончилась, как ни странно, мирным домашним чаепитием с тортиком.
Начерно убрав последствия ядерного удара по квартире, чета Короленко легла почивать. Дыша в спину похмельно почмокивающему засыпающему Паше, жена спросила:
- Пашуля, а за что все-таки тебе орден-то дали, ты так и не сказал? Паша перестал причмокивать и четко проговорил:
- За находчивость, за что же еще! После этого он сразу уснул.

http://aviabvvaul.narod.ru/083/smolin_raznoe.htm

Прислал: Steel_major с разрешения автора

Про Дуглас

Рассказал товарищ, или как он не полетел на Дугласе.

После защиты диплома поехал он в Южную Америку. Захотелось ему мир посмотреть, да после учебы отдохнуть. И в какой то момент захотелось ему быстро и дешево из Уругвая в Парагвай перебраться. На поезде более суток, грязновато, крестьяне с курями едут - а тут и объявление местных авиалиний попалось - и клялись-божились они, что быстро и дешевле, чем на поезде. И решил он лететь. Удивился однако, что не из главного аэропорта лететь, а из какого-то мелкого.

И приехал он, и ужаснулся. Аэропорт представлял собой лужайку, на краю которой валялись остатки какого-то древнего самолета с гордой вывеской "Терминал"! Разбудив кассиршу, он купил билет. Потом огляделся в поисках самолета. Единственным на поле был Дуглас ДС-2. Ржавый, с десятисантиметровой дырой в борту, покрытый слоем масла и копоти. С опаской товарищ подобрался к нему и получил полведра бензина на брюки - механики заправляли самолет ведрами из бочки и уронили одно. Все же он залез на борт по гнилой деревянной лестнице, с радостью прочитав табличку что этот самолет был построен в 1936 году, и был два раза подбит во Вторую мировую - дыра в борту была, наверное, еще с тех времен. Отметок о сервисе не было новее 1945 года. Но он все-таки решил лететь. Уселся на клетку с курями, и отпихивая нагло пристающего барана, выглянул в иллюминатор. Дверь "терминала" открылась, и на свет появились 2 пилота и стюардесса. Именно появились, потому что выйти пилоты были не в состоянии. Один из них висел на плече полуодетой стюардессы, а другого отчаянно матерящаяся стюра тащила за шиворот по кочкам. Тот орал национальные уругвайские песни и постоянно прикладывался к бутылке с ромом...

В итоге товарищ поехал поездом. А теперь жалеет!

Генералы и самолеты

«Красный» генерал и самолет - тема вечная. Зародившись с первым посещением пехотным генералом воздушного змея, она бодро шествует через года и исчезнет только вместе с «полосатыми штанами».
Ну далеки они от небесной стихии, далеки как крокодил и ледокол.
Вот летит себе «салон», везет в себе мотострелецкого генерала. Заняли эшелон, экипаж автопилот включил, и в креслах развалившись, журналы листает, ноги на «рога» задрав - а тут пассажира в кабину заносит. Сопоставив увиденное со своими представлениями, почерпнутыми из фильма «Чкалов» и газеты «Гудок», где героические пилоты, стиснув зубы и вцепившись в штурвалы, куда-то героически летают сквозь ночь и бурю, генерал отметил некоторое несоответствие и поинтересовался, кто ведет самолет.
Летчики пять раз рассказывали про автопилот, постепенно с ужасом углубляясь в забытые, казалось, технические дебри, но все их аргументы разбивались об одну простую фразу:
- Я все понял, но я не понял, кто ведет самолет?
Стороны расстались так и непонятые друг другом.
Причем генерал от этого случая расстроился настолько, что не поленился похлопотать перед коллегами с Черной Речки (штаб ВВС - прим. авт.); те вошли в положение и через две недели экипаж с Ту-154М «салона», базирующегося в Московской области, пересел на Ан-26 в Астраханской. Там хорошо, тепло.
Летчики про удаленность генералов от авиации знают... Садится другой «салон» на промежуточную в Энгельсе. Бесполезной нагрузки на борту - один генерал и пять сопровождающих полковников. И так он под коньяк за время полета экипаж задергал, что договорился командир с руководителем полетов о тягаче, стремянке, добровольце с видеокамерой и ничему не удивляться.
Сели, на рулежку с полосы свернули, встали, выключились, тягач подошел, приземистый такой, БелАЗ, таким дома двигать можно, но не аэроплан - особенно если с водителем договориться.
Выждав для приличия пару минут, командир вышел в салон и скорбным голосом сообщил, что самолет заглох. И так неудачно, что полосу перегородил, а на аэродроме этом шибко стратегическом весь ядерный щит висит, местными самолетами два главных пилота страны - Вова с Димой - летают периодически, в общем, ужас и Родина в опасности, нужно срочно аэроплан убирать. Генерал был ушлый и вспомнил о существовании такого чуда техники как тягач; верно, согласился командир, есть такое, только мелковато тягло здешнее (а рядом с самолетом тягач и в самом деле не очень убедительно выглядел, особенно, если на расстоянии и не присматриваться), не справляется, можете убедиться (БелАЗ изобразил дистрофию), так что дедовскими методами придется. А поскольку сами мы за рулем, бойцов местных искать времени нет - ядерный щит того и гляди свалится - то...
В общем, как генерал с компанией не упирались, а пришлось им вместо распития напитков бурлаков изобразить: по трое на каждую из основных стоек шасси, уперлись, навалились, покатили...
Тягачом, правда, помогали - не звери же все-таки.
А иным генералам чтобы народ удивить и летательный аппарат не требуется, сами справляются - но это, похоже, уже от должности зависит.
Занесло однажды целого главного командующего Сухопутных войск в полк вертолетный, на просторах Забайкалья затерявшийся. Прилетел хмурый, готовый кричать и карать, сразу по сторонам посмотрел в поисках безобразий; нарушений сходу не заметил, зато обнаружил взлетно-посадочную полосу. Походил по ней, побродил, благо недалеко, вертолетам много и не надо, заулыбался отчего-то, к свите повернулся:
- Вот, товарищи, есть ведь мнение, что в авиации бардак и строевой подготовкой не занимаются, а тут посмотрите какой плац отгрохали. Молодец, полковник, - это уже командиру полка говорит, - молодец, хвалю. Только недоработка у тебя, нужно еще зеркала по периметру расставить, чтоб шаг отрабатывать, чтоб ножку тянули и отмашку, отмашку, резко так... И-э-э-эх, ать-два!!!... - и умаршировал по взлетной в сторону заката.
Да что генералы - министры обороны бывает с авиацией знакомы только в пределах методички из академии, а иные и вовсе вместо нее инструкции к табуреткам изучали...
И разбирает такой министр итоги учений Дальней авиации. Итоги хорошие - никого не убили, образцы умного оружия из самолетов успешно выпихнули, образцы глупого так покидали, шашлык удался, банька тоже, верхнему руководству понравилось, и даже есть мнение, что отличившихся можно поощрить чем-то более весомым, чем ненаказание.
Лучший подарок, конечно же, деньги, - подумал командующий учениями, и мысленно поделив запрашиваемое на изредка получаемое, предложил:
- По три оклада.
Министр задумался. Ненадолго.
- Нет, - говорит, - три оклада это много, жирно будет... По сто тысяч им дадим и хватит!
Документы на подпись министру за пять минут подготовили, пока командующий его разговорами отвлекал, не давая случайно вернуться в реальность.
Эх, далеки они, далеки... А может, это и к лучшему?..

Есть у нас в Военно-Воздушных такие хитрые подразделения, что свою воинственность не афишируют, а наоборот, изо всех сил прикидываются самыми что ни на есть гражданскими. Мало ли что понадобиться может - по международным коридорам без лишних согласований пролететь, да и просто чтоб коварный враг не догадался о потаенной сущности самолетов, залетевших в какой-нибудь аэропорт. Сейчас под две авиакомпании маскируются, а раньше, само-собой, под «Аэрофлот»; да и сейчас еще часть бортов в прежней окраске летает, кстати. Соответственно, чтобы не шокировать мирных обывателей зрелищем вылезающих из якобы гражданского аэроплана дядек в форме ВВС, им выдавали также и форму МГА (министерства гражданской авиации) - причем продолжали выдавать и после трансформации министерства не пойми во что, отчего циничный аэродромный люд окрестил их «летчиками из прошлого».
Ну да это присказка, а сказка где-то впереди.
Поставили однажды экипажу одного из таких бортов боевую задачу: забрать из уездного города N пассажиров и доставить, желательно в целости и сохранности, в Адлер, полет выполнять в форме гражданской авиации. Дело привычное, летчики под такой расклад еще и на склад сбегали, форму обновили - ее там с советских времен скопилось; что в домашнем хозяйстве применимо уже посписывали, конечно, но кителя и фуражки тогда в закромах еще были.
Прилетев в N, экипаж обнаружил, что в отлаженной системе произошел сбой: аэроплан уже есть, весь в ожидании, а пассажиры - генерал с семьей и большим чемоданом...
- ...Часа через два будут, не раньше, - обрадовал экипаж командир.
- Вечная история, - прокомментировал штурман. - А ведь нам еще после Адлера домой ехать. И что-нибудь «на зуб кинуть» уже хочется...
- Интересно, здесь столовка нормальная?.. - поддержал коллегу правый.
КВС только рукой махнул:
- Ладно, мужики, идите кормитесь, через два часа на борту. Заодно мне сигарет купите...
Уточнив у встреченного техника координаты общепита, экипаж двинулся на встречу с едой, но дойти до терминала им не удалось: по-голливудски, сжигая покрышки, затормозив, путь преградил микроавтобус, из которого резво десантировалась группа граждан, на ходу поправляя фуражки.
Летчики насторожились; граждане, как по команде, вымучено заулыбались.
- С прибытием! Рады видеть! - выступил вперед самый неубедительно улыбающийся гражданин. - Как долетели?
- Нормально, - бортинженер тревожно осматривался в быстро сужающемся кругу граждан и сильно жалел, что не взял с собой арматуру.
«Какие добрые, гостеприимные люди» - подумал менее чувствительный штурман и поделился наболевшим:
- Векторили* на подходе много.
- Разберемся. Накажем. Виноваты. Исправимся, - отозвались вразнобой граждане; после этого проняло и штурмана:
- Петрович, ты же связь вел? Там ничего не говорили об испытаниях в районе психотронного оружия или еще чем-то таком? Может, газы какие?..
- Прослушал похоже...
- Начальник аэропорта... Начальник аэровокзала... Начальник службы... Начальник базы... Заместитель начальника по ... Заместитель по ... - скороговоркой представлялись граждане; запомнить кто есть кто, было решительно невозможно.
- Алексей Петрович, - лаконично ответил второй пилот; штурман и бортинженер тоже не блеснули красноречием.
Граждане начальники и заместители переглянулись, удивленные такой лаконичностью, но через секунду снова заулыбались, украдкой пихнули друг друга локтями («Суровые... Дескать, в лицо должны узнавать...» - донесся до экипажа уважительный шепоток) и предложили отобедать с дороги.
Возражений не последовало, и вскоре экипаж оказался в местном «храме желудка», выгодно отличавшемся от виденных ранее столовых небольшим уютным залом, мягкими креслами, чистыми скатертями, предупредительностью официанток и обилием вкусной пищи. Радушные хозяева наперебой рассказывали об истории и повседневной жизни аэропорта, а также о достопримечательностях города и окрестностей, почему-то особенно упирая на охоту, сауны, рыбалку и рестораны и даже разволновались, когда через полтора часа гости начали собираться.
- Нам еще кое-куда слетать сегодня нужно, - объяснял бортинженер.
- Сюда еще позже вернемся, - поддержал его второй пилот.
- Хорошо у вас, не то что в других портах, сразу видно, - похвалил подобревший штурман, после чего всем троим подарили красивые пакеты, в которых что-то многозначительно булькало.
...- А сигарет мне купить как всегда забыли, - хмуро встретил вернувшихся КВС.
- Ыыы, командир, потом расскажу, полетели отсюда быстрее!..

- И все-таки что-то здесь не так, - пробормотал старший дежурный по аэропорту, задумчиво глядя вслед рулящему на полосу самолету...

Аэропорт N, тот же день, ранее.
Экстренное совещание началось через пять минут после приезда начальника.
- Ну что, коллеги, - хмуро обвел он взглядом собравшихся, - новости нерадостные. Прямо скажем, плохие новости... Оттуда, - руководящий палец потыкал куда-то вверх, в сторону созвездия Большой Медведицы, - надежные товарищи предупредили, что нас будут проверять. Приказа топить у них нет, но и лишняя грязь нам ни к чему. Поэтому все дружно подчищаем «хвосты» и планируем культурную программу для гостей. По дате и составу неизвестно, так что живем как пионеры, в режиме «всегда готов»; о всех спецрейсах из Москвы сразу докладывать мне. Заодно и о пассажирах по служебным...
- Так это, сегодня борт из Москвы приходит. Спецрейс, «полтинник»**, - встрепенулся старший дежурный.
Начальник аэропорта неторопливо четвертовал взглядом принесшего весть.
- И когда?
- Ну... по времени уже зарулить должны, - ответил дежурный, после чего был четвертован повторно.
Вооружившись биноклем, начальник подошел к окну, выходящему на летное поле, сноровисто отыскал оптикой прибывший самолет в старой окраске «Аэрофлота».
- Та-а-ак... пока никого. А вот, выходят... трое, с «дубами»***, рожи незнакомые... черт, погоны плохо видно... Дренть! У одного 13-я категория, у двоих - 14-я****. Вот и дождались комиссию... Быстро - «поляну», подарки; машину к подъезду - едем дружить!..

* Векторить - менять курс и эшелон полета по командам диспетчера, отлично от стандартной схемы захода (выхода, пролета зоны);
** «Полтинник» - Ту-154;
*** С «дубами» - орнамент на фуражках высшего и старшего начальствующего состава ГА;
**** 13-я, 14-я категории - в ГА существовало 16 должностных категорий, причем 16-я в единственном числе (министр ГА); 14-й категории соответствовали начальники управлений и главных управлений, инспекций, 13-й категории - командиры авиационных групп, объединенных авиаотрядов, директора заводов; для сравнения, начальник аэропорта, в зависимости от его класса - 12-9-я категория.

P.S. Несмотря на кажущуюся абсурдность, история основана на реальных событиях. :)