БОЕВОЙ ПРИКАЗ

Дело происходило в конце перестроечных 80-х. Уже пару лет, как после окончания юрфака родного универа я работал следователем прокуратуры. "Попавшие" в двухгодичники однокашники уже заканчивали отдавать долги Родине и стойко переносить все, что на них грузили, когда я получил повестку из военкомата. Поскольку с детства страдал близорукостью в крайних формах, то документ типа "повестка" меня ничуть не взволновал, да и не слышал я о призывах спустя два года после окончания. Так что решил, что это просто рутинная процедура. "Хренушки-какушки", как говорит один мой близкий друг! Сладкоязычный капитан в военкомате оповестил меня о том, что органы военной уссыции страшно нуждаются в толковых следователях (о сладкий бальзам лести в душу молодого следователя) и мне предлагается исполнить почетный долг соло. При этом служить предлагалось не черти где, а дома, т.е. в престижном Рижском гарнизоне.В такое место в те времена попадали исключительно по блату - а тут-на тебе. Но будучи птицом гордым и погоны не переносящим я конечно в ответ громко фыркнул и сказал что за лейтенантские надбавки любимой работой не поступлюсь. А присовокупил, что я почти слеп и потому в армию не годен (что и соответствовало действительности лет 5 взад от описываемых событий) Капитан ухмыльнулся. Саркастически. И меня отпустили. О обо всем этом я не поленился поведать своему вышестоящему прокурорскому начальству, которое в восторг не пришло, услышав, что его следователя блатуют куда-то и пообещало разобраться. В спокойствии безмятежном провел я следующие полгода, пока не получил в первых числах декабря повесточку в военный комиссариат. Молод был и наивен. Встретил меня тот же капитан. Улыбался он приветливо. Новости для меня были две и обе плохие. Во-первых, как оказалось, это я рядовым с такими подслеповатыми глазками не могу служить. А лейтенантом уссыции-запросто. Я потом сам этот приказ изучил. По нему выходило, чтоя мог быть и вовсе слепым, а все равно подлежал. А во-вторых, мне медоречиво было поведано, что начальству моему надо было не с енералами-военными комиссарами разговоры разговаривать, а с ним-капитаном. Вывод - не хотел служить в Риге - вот тебе повестка и через 10 дней будь любезен прибыть к месту службы в Краснознаменный Дальневосточный ВО, г. Хабаровск, прокуратура округа. Пауза.
Как я прибывал, искал место службы и менял бороду на квартиру - это в другом опусе.
Худо бедно - прибыл и стал справлять службу в славном Лесозаводском гарнизоне, аккурат посередине между Владивостоком и Хабаровском. Опыт работы был, в общем, ничего страшного. Месяцев через несколько мне вручают дело. Изучи, говорят, а потом с ним на доклад в прокуратуру округа. Изучаю. Дело страшное. 56 трупов. Коротко фабула такова: Имелся неподалеку от гарнизона военный совхоз. Что это такое, как выглыдит и пахнет - это тоже не сейчас. Не вдруг. Это надо сосредоточиться, чтобы описать. Пасли там двое солдат коров около ж/д полотна. Ночью, летом, святое дело, коров жрал гнус, комар, мошкА и другой разный насекомый, терзал овод и шершень. Бедная животина спасалась от этой напасти как могла и спаслась на железнодорожной насыпи. Как показало следствие, материалы которого я добросовестно изучил, шпалы пропитывались спец. составом, который вся это кровососущая сволочь переносила плохо. Так что на рельсах скотине наступало облегчение. И вот, ночь, пастухи спят, коровы блаженствуют в темноте и прохладе, никто не кусает, не пасет и не повышает удойность. На ту беду в предрассветный час в направлении Хабаровск-Владивосток следовал товарный поезд, машинист которого на фоне едва светлеющего неба усмотрел стадо и путем экстренного торможения столкноения с коровами сумел избечь. Однако, на этом события той ночи не кончились. Навстречу товарному следовал пассажирский скорый поезд ? 1 Владивосток-Москва (или ? 2 - не помню). И его машинисты на фоне светлеющего неба ни фига не углядели, т.к. дорожка то шла немного под уклон и коров на фоне неба им не видать было. По какой-то технической причине оповестить скорый о препятствии не смогли и на скорости 120 км/ч поезд все стадо смел. 56 коров полегли на рельсах в один момент. Показания машинистов без содрогания нельзя было читать. Куски коровьих туш летели перед тепловозом и, разбивая стекла, падали на машинистов товарняка. В общем, скотобойня, фильм ужасов и катастрофа в одном флаконе.
Понятно, по такому поводу моментально возбудилось уголовное дело, которое к моменту его (дела) попадания в мои руки, было уже прекращено, т.к. ни вины солджатиков, ни машинистов обнаружено не было, а коровы понесли не заслуженное, но суровое наказание. Среди аккуратно, как полагается в армии, подшитых документов, я обнаружил и заключение экспертизы, вывод которой коротко говоря сводился к тому, что если бы в момент столкновения пассажирский стал бы тормозить, то неминуемо ушел бы под откос со всеми пассажирами, которых, надо сказать, было в том поезде немало.
Недоумевая, отправился я в прокуратуру ДВО для получения руководущих указаний. Указания мне собрался дать довольно замшелого вида подполковник уссыции. Посмотрев на меня рыбьим взглядом (штафирка гражданская) он поинтересовался моим мнением относительно дела. Я пожал плечами, т.к. никаких поводов для дальнейшего исследования трагической гибели животных не мог себе вообразить. тут старший "коллега" многозначительно заметил, что машинисты пассажирского врут, коров они, дескать видели, но тормозить "не хотели". А потому дело надо возобновить и передать в транспортную прокуратуру. Когда я поинтересовался, каким это способом тов. подполковник собирается доказать, что машинисты "видели, но не хотели", то тут и услышал главное. В этот момент я и получил БОЕВОЙ ПРИКАЗ. Приказано мне было ровно следующее - в деле не проведено самое важное и главное следственное действие - следственный эксперимент. Ага, именно тот самый, многократно воспетый в анекдотах про ментов и т.п. На полном серьезе мне предлагалось договориться с машинистом очередного скорого Владивосток-Москва, разогнать его до скорости 120 кмч, поставить на полотно 56 (!) живых (!) коров о в ночи посмотреть - видно их на фоне неба или нет. Охренев от такого предложения я не бросился за скорой психиатрической помощью, а вступил в дискуссию, аппелирую попеременно то к уголовно-процессуальному кодексу, то к здравому смыслу, то играя на любви к животным вообще и к человеку, как к частному случаю этой любви, в частности. Попытки мои были тщетны. Я услышал непередаваемые сентенции о том, что на гражданке "неправильно плонимают суть и смысл следственного эксперимента". А суть и смысл свобитсяч к тому, что все обстоятельства и детали должны быть воспроизведены в точности. После моего категорического отказа исполнять такой "эксперимент", раздался дикий рев о том, что это боевой приказ и еще много про трибунал и иные приятные вещи.
Ну вот, почти и все. Кончилось все просто. Поняв, что если я и проигнорирую этот приказ, то всегда найдется исполнительный идиот, который сумеет путем нечеловеческих усилий длоговориться и с машинистом и с майором - начальником совхоза. И тут уже только вопрос везения и времени - кто погибнет - еще 56 коров или неизвестно сколько людей (заключение экспертизы стояло перед глазами). И пошел я солнцем палимый в управление Дальневосточной железной дороги. И рассказал в лицах всю эту историю заместителю начальника. И позвонил тот, синея от напряжения, прокурору округа. И отменили мой несчастный боевой приказ. Однако, о следственных экспериментах и боевых приказах ив органах военной уссыции я, быть может, еще напишу в каком-либо своем следующем опусе.

Про холодную войну
(рассказ бывалого человека)


(Рассказчик с 1950 до 1956 года работал врачом Советсткого посольства в США.)

"Рано утром звонок телефона - посол срочно приказал прибыть к нему.
Прихожу. Парадная дверь в посольство закрыта, перед дверью какая-то лужа грязная - иду в обход.
Тон совершенно официальный: " На Советское посольство было проведено химическое нападение!"
У меня челюсть отвисла: "Какое нападение?"
"Ты что не видел, чем порог залит?! Маслянистая жидкость! А вдруг это иприт?!"
"Да ну, иприт... Сейчас бы полвашингтона уже в госпитале было..."
Тут он мне прочитал краткую, но выразительную лекцию о напряженном международном положении и приказал: "Дезактивировать и доложить!"

Ну что же делать? Пошел к уборщице, взял швабру, ведро воды, крыльцо помыл, формалином побрызгал, докладываю: "Дезактивация проведена, образцы вещества сданы в лабораторию на анализ!"

"И что показал анализ?" - спросил я.
"Я разве тебе сказал, что я делал анализ? Это я ему сказал..."
* * *

"А ты знаешь, как я узнал, что мне полковника присвоили? Посол меня пригласил в кабинет, поговорил о том, о сем, потом достал из сейфа бутылку коньяку, одну звездочку пальцем прикрыл, потом этим же пальцем по ней постучал и на меня указал..."

(http://letopis.kulichki.net/1999/april99/nom23.htm)

Я ещё спал после дежурства, когда начался этот шухер. Разбудил меня сам замбой весёлым пинком по спинке кровати:
- Хорош балдеть, вставай одевайся-обувайся, получай сухпай на троих, и спальники. На неделю на Большой Баскан отбываешь во главе с начальником, и Махмуд денщиком с вами.
- Ну а спальники-то нахер?
(как представил сколько вьючить всего на неделю), да и Радж у меня ещё после кастрации не оправился, ведь загубим жеребца, тьфу, то есть мерина уже (неделей раньше почикали у моего коня яйца изверги ветеринарные).
- Я тебя щас самого кастрирую, не задавай лишних вопросов, летите бортом, там наряд поменяете, на их лошадей пересядете. Чтоб через час с манатками и Махмудом были на площадке вертолётной, а я пока пойду начальника приводить в божеский вид.
Начальник наш трое суток назад прикрутил майорскую звезду, и пребывал в коме. Вся служба легла на замбоя, поскольку замполит был в отпуску, а старшина заставы прапорщик Арбеков как раз и находился на Большом Баскане старшим разведывательно-поисковой группы, и именно эту группу должно нам было поменять.
- А чего случилось то? У них смена только через пять дней!
- Чего чего, да ничего! Наш долбоёб умудрился там жмура на леднике откопать, гляциолог хуев (старшина имеется ввиду), вот теперь летит камарилья целая, комендант, да прокуратура с криминалистами, да разведка-контрразведка. Я и говорю спальники берите, не будет там места вам на ПГП, спать придётся где придётся. Всё, хватит вопросы задавать, у самого вся жопа в мыле, остаюсь здесь с поваром да водителем, хоть сам на вышку колуном лезь, народу не хватает.
Пока снаряжался да экипировался с Махмудкой, выяснили у дежурного, что наряд наш обнаружил труп с автоматом, подробностей более не было.
Погрузились в вертолёт, причём начальник наш не с первого раза попадал на ступеньку трапа 'восьмёрки', а последующие 30 минут полёта сидел с лицом цвета своей фуражки, и изредка делал такие глаза, что я отодвинулся, дабы не быть облёванным. Комендант и прокурор смотрели на него с укоризной, но отхлебнуть не предлагали, хотя сами прикладывались несколько раз.
Место где сесть, нашли метров в пятистах ниже края ледника, интенсивно таявшего и сползавшего под весенним солнцем. Вертолёт улетел, и минут через сорок показались наши архаровцы верхом. Арбеков доложил, что да как, ну мы и выдвинулись вверх. Пока карабкались, я слушал диалог коменданта со старшиной.
- Идём мы значит по языку, смотрю, блестит что-то, подхожу, кружка торчит наполовину! Никелированная такая, как новая! Ну я спешился, дай думаю кружечку приберу, хорошая вещь, а потом думаю, а как она сюда попала?
- Во, прапора сразу видать, сечёт о чем надо думать сначала, а о чём потом! Дальше.
- Дальше, потянул я эту кружечку, а: её кто-то держит. Подрасковырял чуть, смотрю рука, чёрная. Ну думаю наверно помер человек.
- Надо полагать! И как ты догадался?
Арбеков явно сарказма не уловил, и поэтому продолжил ничуть не смутившись:
- Дак разве у живого может быть такая рука? У меня тёщу однажды в силосной яме завалило, только руки торчали, так там совсем другие руки были!
- Спасли?
- Куда там. Говорю ж чёрная рука-то!
- Тёщу спасли?
- Спасли, хуль ей будет корове, в силосной то яме!
- Мы руку то там и прикопали во льду, а кружка вот она.
И достал из вьючного кармана небольшую, грамм на 150 никелированную кружечку, с клеймом в виде звезды и иероглифом на донышке. Остановились перевести дух, высота три с половиной тысячи. Полковник Храмов, комендант нашего правого фланга, внимательно рассмотрел сосуд, и обращаясь к прокурору сказал:
- Так оно похоже и есть. В 69м, они ведь не только у Жаланашколя лезли, здесь тоже щупали проходы через перевалы. С 74го года у китайцев кружки простые, алюминиевые. Больше двадцати лет лежит, и судя по всему военный.
- Ну так вот, руку мы значит в сторонке закопали, а:
- Стоп, вы что руку отрезали???
- Да нет, что вы трищ полковник, не отрезали, это Миха, виноват, рядовой Фазлиахмедов нечаянно лопаткой отрубил когда откапывали труп.
- Ай молодца!
- Миха!
- Я товарищ полковник!
- Ну рассказывай, чего ты ещё там отрубил нечаянно?
- Только голову повредил слегка, но лицо на месте! А ноги ему не я сломал, они уже так и были наоборот.
- В смысле?
- Согнуты в коленях не в ту как у всех сторону.
- Арбеков!
- Я!
- У тебя в ту сторону колени сгибаются?
- Так точно!
- И на том спасибо, эксгуматоры хреновы. Мозги только у тебя не в ту сторону. Кто трогать просил? Эксперты должны это делать, понял?
- Так точно, виноват.
- Ладно, пошли дальше, хватит курить.
На месте мы обнаружили холм из кусков спрессованного годами снега, рядом лежала кучка различных предметов: Автомат с деревянным прикладом (7.62), бинокль, планшет (пустой правда, только чистая бумага и карандаши), тряпки какие-то, подсумок: фляжка в брезентовом чехле. Поодаль, положив седло прямо на снег сидел Серёга Сурков, он было дело вскочил когда мы показались, но сейчас сидел и молчал. Охранять его оставляли всё это дело.
Криминалист с разведчиками начал разгребать 'могилу', мы с интересом разглядывали снаряжение китайского диверсанта(?) двадцатилетней давности. Я умыкнул себе карандашик немедля. Начальник наш еле живой от перелёта и подъёма., взял фляжку, потряс возле уха.
- Пустая.
Открутил крышку, понюхал, передёрнулся.
- А пахнет-то спиртягой! Свежей спиртягой!
Вытряхнул на ладонь каплю, лизнул.
- Неразведённый.
Потом медленно, поднял глаза на Суркова, и вдруг охрипшим голосом спросил почти шёпотом:
- Суркоов?
- Сурков сука!
И кинул фляжкой прямо в лобешник Серёге. Тот даже и не увернулся. Сидел и улыбался. Все естественно повернулись в нашу сторону. Сурок не с первого раза встал, одел шапку коккардой к уху, и произнёс:
- Здоровеньки булы.
И упал.

Через пару часов мы спускали вниз два трупа. Один из них пускал сопли пузырями и непотребно храпел. Второй уже 21 год капли в рот не брал. Наш новоиспечённый майор еле полз, так был близок к опохмелке, да какой! Все заслуги того поиска были перечеркнуты алкогольным ЧП. Комендант был мрачнее тучи. Арбеков явно прикидывал, где достать вазелина пару килограммов. Ну а я прощался со своим спальным мешком. Мы с Махмудом бросили жребий, в чей покойника совать, в чей Суркова. Мне достался китаец. Сурок таки обоссал Махмудовский мешок (уже в вертолёте). Так они вдвоём и прилетели в отряд. Только один попал на десять суток гарнизонной губы, а второй в городской морг, ждать представителей с той стороны.

P.S. Серёга умудрился вернуться обратно на заставу, но спирт тот начальник ему не простил, демобилизовался Сурок 31 декабря около 20.00 после боевого расчёта. А китайца свои так и не забрали. Карандашик тот храню до сих пор.
Аллюр.

пререпечатка с Вернера
Служил приятель в Германии, понятное дело, до отвода войск, на каком-то
складе. Поскольку дело было в застойные времена, то с обменом валюты
было строго, и, при отъезде из России, разрешали вывозить какую-то
ничтожную сумму в рублях (например, 30 рублей). Точно такую же сумму
обменивали немецкие банки на марки. Но существуют же методы... Наряду с
разными другими гешефтами производилось следующее (точные подробности
бухгалтерской бюрократии я не запомнил, но это и не важно): При выезде
из России выдавалась декларация, в которой и были обозначены эти 30
рублей. С этой бумазеей, зольдатик шел в банк и менял эти рубли на
марки. На декларацию при этом ставился большой синий штемпель с текстом
на варварском языке (очевидно что-то типа: "Обмен произведен") и подпись
кассира. Штамп на декларации после этого сводили каким-то составом из
наборов хим. разведки, а получавшееся после этого желтое пятно -
хлоркой. В результате декларация приобретала девственный вид и процедура
повторялась в другом банке. Проблема была одна. Количество собственно
деклараций было ограничено, поскольку не так часто люди из России
приезжали. Вследствие этого, каждая декларация использовалась по 10-15
раз и, к концу цикла, приобретала довольно подозрительный вид.
Приятель дает такую бумажку идущему в город прапорщику и просит поменять
очередных денег. Прапор долго рассматривает мятую и странно пахнущую
аптекой бумажку, но соглашается. Появляется через час слегка зеленого
цвета, и говорит, что чуть не спалился. На вопрос, что конкретно вызвало
подозрения (бумажка была, конечно, помойного вида, но и хуже
проскакивали), тот сообщил, что с внешним видом ее как раз все было
нормально, но вот когда добропорядочная немка ставила на декларацию
штамп, он тут же исчезал...
Пока пожилая дама хлопала глазами после третьей попытки проштамповать
упрямую тварь, он успел выхватить улику и свалить.

Старшим при проводке каравана во льду является вахтенный помощник на ледоколе. В его обязанности входит составление списка комсостава на проводимых судах.
Запрос с ледокола на пароход :
" Ледокол Таймыр, Ледокол Таймыр. Старший помощник Джемесюк. С кем разговариваю?"
Ответ:
"Ледоколу Таймыр. Судно "Анна Б"
Вархуил."
"Ледокол Таймыр. Судну "АннаБ"
Ты кого на хуй послал?"
Из последующей мирной беседы ,выяснилось:
Вархуил-действительная фамилия вахтенного помощьника с "АнныБ"
Аргентинец! Ебёныть.