История не моя, но...
Выдаётся за реальную историю.
НАСА придумало пушку, которую заряжали тушками куриц и палили
по ветровым стёклам самолётов, на предмет проверки их прочности
при столкновении с птицами на взлёте и посадке. Заряд расчитывали
так, чтобы скорость курицы соответствовала скорости самолёта
на взлёте/посадке. Об испытаниях узнали англичане и загорелись
проверить свой скоростной поезд на то же самое. НАСА послала
им пушку. Испытания. Выстрел. Курица разбивает особо прочное
ветровое стекло скоростного экспресса в мелкую пыль, пробивает
приборную доску, сшибает кресло машиниста и влипает в заднюю
стенку кабины. Ох@евшие англичане посылают отчёт об испытаниях
вместе с химическим составом стекла и конструкцией окна в НАСА
с просьбой дать объяснения и рекомендации. Ответ от НАСА уместился
в одну строчку: "Разморозьте курицу."

Довелось мне получить повестку в армию как раз через пару дней после моего 18-летнего дня рождения. А так как "косить" и в мыслях не было то поехал в родное училище, которое к тому времени заканчивал,выяснять на предмет о досрочном окончании. Так уж получилось что первым кого я там втретил был наш преподаватель по НВП, Майор Семён Михайлович Маргулис. У нас все любили и уважали и предмет, и его и как Человека, и как Офицера, и как преподавателя. Вот ему первому я и рассказал о предстаящих переменах. Глянул он на повестку и говорит : "Ты знаешь, у меня во Фрунзенском райвоенкомате друг работает пошли позвоним ему и узнаем куда тебя заберут." С кем он говорил я не знаю, но повесив телефон "вынес приговор" - Краснодар, войска связи. И подумав добавил: " А по моему в Краснодаре кроме как военного училища связи других связистов и нет и берут тебя в роту обслуживания, а это не плохая служба." И пошёл я к деректору училища просить досрочного окончания. А тот узнав цель моего прихода сказал, что и не проси не отпущу. Я тогда в военкомат, не пускают меня в армию-то помогите. Военком даёт официальную бумагу : " В связи с не хваткой призывников просим расмотреть досрочный выпуск студента- призывникa такого-то". В училище на неё получаю резолюцию директора: "В связи с дерективой ГорОНО, не отестовывать выпускников раньше чем госэкзамены и защита дипломов, расмотреть досрочны выпуск не можем." В военкомате как только появляюсь, улыбаются:"А это тот которого в армию не пускают!" После не скольких таких запросов и отписок военком забирает у меня повестку: " Ладно, типа, иди домой, а мы что-нибудь придумаем и пришлём другую, Жди."
И точно через неделю получаю другую повестку, а на ней красным шрифтом по диагонали написано: "Спец набор по распоряжению райкома партии." Ну против такой надписи директор идти не мог - наследующий день было назначена защита диплома и досрочное окончание. И опять встречаю майора:"Вот опять повестку, получил, досрочно оканчиваю." А он глянул на неё, стал серьёзным:" Ох не навится мне эта повестка." А надо сказать что диплом я получал на электромонтёра по ремонту и обслуживанию промышленного электрооборудования и действия вышеописанные были в Мае 1986 года в Белоруссии. И пошёл он со мной опять звонить другу. После обыкновенного в таких делах разговора слышу он говорит, а мол перекинуть в другую команду дело его может можно, вроде парень хороший и всё такое прочее не надо ему туда ехать, а я тебе благодарен буду так мол и так. Ну спасибо тебе." Повесил трубку, глянул на меня:
"Поедишь в Москву."
"А должен был куда?" - спросил я его.
"Не спрашивай, не скажу." - получил в ответ.
И тут как стукнуло, глянул я ему в глаза и сказал только одно слово "Чернобыль". А он махнул головой и произнёс:" Но я тебе этого не говорил."
Так и попал я в Отдельный батальон связи, Инженерных войск связи при Военно-строительном отряде.
А в биографии появилась уникальная запись:
Призван в армию 12 июня 1986 года.
Принял присягу 26 июня 1986 года.
Закочил училище и получил диплом 19 июля 1986 года.

Лаос.1982 год.
Чудная страна, по-буддийски добрая и приветливая ко всем, прибывала в состоянии пасатяка (прим.: "Пасатяк" - "отсутствие" (Лао)). Причем ,пасатяк был во всем : в продовольствии, экономике и просто желании что-либо делать. Войти в состояние пасатяка Лаосу помогли добрые белые вожди из-за бугра, вложившие в эту страну "миллиона слонов и белого зонтика" несколько миллиардов USD : сначала - французы, насадившие в столице квартал "красных фонарей", затем - американцы, практично вложившие мани в бомбы, тут же сбрасываемые на "инвестируемую" страну (в 1.5 раза больше, чем на Вьетнам). В результате в стране не осталось ни одного слона, а зонтик стал дырявым от осколков. И тут пришли МЫ, .ля! И началось!
Политику проводили основательно, по-крестьянски. Общались на том же уровне...даже при решении государственных задач. Диалог с "младшим братом" примерно сводился к следуюшему:
"Лаотяне, на севере за бугром - маоисты, на западе - обкуренная и обколотая Бирма, на юге - "ваще" капиталисты (Таиланд). Вооружаться надо, братцы!"
"Да, нам бы мирно пожить...Отдышаться!"
"Ну, в танках и отдышитесь! Там броня, там безопасно!"
"Старшие братья, нам бы покушать..."
"У вас,что - бананы больше не растут?"
"Нам бы заводик какой-нибудь построить...А?"
"Вот это уже разговор! Построим ...танко-ремонтный!"
И ведь построили, и стал он (в единственном числе) основой местной промышленности. А ,где танки, там и военные. Главным военным "братским" танкистом был полковник Кислый: здоровый и тупой как сам аппарат с пушкой. От своего визави (танка)Кислый отличился только одним - не было у него ..я на лбу. В остальном - все те же ТТХ : мощность, наглость,проходимость, клиренс и катангенс.
Но, лаоссцы Кислого любили, как любят маленькие восточные люди всех больших и толстых. Да, и профессиональные знания полковника их не очень интересовали. А, Кислого не интересовал сам Лаос и язык прибывания. Его интересовали малолитражные, но утонченно-притягательные сиамские красавицы с кожей цвета паксонского кофе с молоком..
В тот день лаоссцы праздновали очередную годовщину Сатхаланалат Пхасатхипатай Пасасон Лао (Лаосской Народно-Демократической Республики на местном жаргоне). Пасасон (см. выше и догадаетесь о значении слова) пригласил "Нерушимых" военспецов на ламвон (пр.:пьянка и танцы). Был там и Кислый, к тому моменту уже залитый под "срез орудия".Оне уже хочили бабу каку-никаку заваляшу. А, рядом ламвонила местная девушка, заразительно заливаясь смехом (прим.:лаосские девушки смеются по любому поводу в силу своей природной чистоты и наивности). Кислый же понял, что это - любовь.
Подхватив одной рукой переводчика, другой сцапал испугавшуюся девушку и начал допрос, сладко улыбаясь:
"Диту, як тэбэ завуть?,- пробасил полковник и поглядел на переводчика. Голова переводяги лежала на плече. Труп, но без признаков окоченения. Рука Кислого водрузила его обратно за стол - труп продолжил пить.
"Сы Мон",- прозвенела колокольчиками лаотянка, говоря, что ее зовут Мон.
"Ага, Симона. Доброе имя",- замурлыкал танк,- "А, фамылия твоя как, диту?"
"Бо ху , но",- засмеялась Мон, говоря, что она не понимает полковника.
"Добре! Симона Бохуна! А, меня завуть полковнык Кыслый!"
Гордый успехом танк ущипнул девушку за причинное место и заржал.
Впоследствии Кислый неоднократно помогал нам в общении с местными; он считал свой лаосский безупречным.А,мы считали Кислого безупречным идиотом.

Ежики в тумане, или еще раз про любовь.
(Фанатам Гринписа посвящаю)

Лето 1982 года. Карьер "Черноморский" Камыш-Бурунского железнорудного комбината, г. Керчь.

Полночь. Я веду по степной дороге ЗИЛ-130, дежурную машину карьера. Справа сидит мой напарник - Сашка-цыган. Сейчас вообще-то не его смена, а моя: с 0 часов до восьми часов утра. А с восьми утра Саша должен сменить меня на этой машине и продолжать дежурить по карьеру. А почему мы вместе? В этом все и дело. Мы едем на колхозную бахчу, по-местному баштан, тырить арбузы и дыни. Мешков четыре-пять каждый себе наберем и домой отвезем, сначало ему, потом себе. Вообще-то сейчас я должен ехать не на колхозный баштан, а в карьер. Но я позвонил мастеру смены и договорился, чтоб меня подождали, пообещав ему пол-мешка арбузов.
Воровство, скажете, стыдно, как мне не ай-яй-яй. Честное слово, стыдно. Но поверьте мне на слово, практически все живущие в сельской местности промышляют этим. Все вокруг колхозное - все вокруг мое!
Итак, подъезжаем. Я въехал на баштан с выключенными фарами, чтоб нас не заметили, и мы начали шустро набивать мешки арбузами. На краю поля и дыньки попались. Еще по мешку набрали. Все время настороженно прислушивались, не едет ли какая машина. Если поймают, срок дадут не виртуальный, вполне конкретный. Загрузились под завязку, прыгнули в кабину - и ходу отсюда, пока не повязали. Фары я пока не включал ехал впотьмах, дорога еле проглядывала, слабо освещенная луной.
Но это, как говорят корифеи жанра, преамбула. А теперь сюжет.
Я выехал с баштана на на обычную грунтовку, соединяющую два села, отъехал еще немного и, прибавляя газу, включил фары. Типа просто себе едем по своим делам, какой такой баштан-маштан, начальник, заблудились мы в темноте?
И в этот момент мы увидели в свете фар парочку ежиков, занимающихся любовью, прямо в колее расположились. А в следующий момент мой ЗИЛ переехал их. Отвернуть, а тем более притормозить я уже не успел, уж очень близко они были. Вот если бы фары чуть пораньше включил.
- Саша, ежики! - Заорал мой напарник. Мы с ним тезки. - Ты что не видел! Ты же задавил их!
Его голос поднялся до трагического накала. Подумаешь, ежики, слава богу, что не дети. Тьфу-тьфу-тьфу. Вот разорался-то.
- Вижу, - говорю. - А что я мог сделать. Ни свернуть, ни притормозить я бы все равно не успел бы.
- Ну хоть попробовал бы. Ты даже не переживаешь, я вижу. Даже не знал, хоть и работаю с тобой давно, что ты такой безжалостный убийца. В тебе ничего человеческого нет.
- Да ладно переживать-то, ежики ведь, не люди.
- А ежики что, не живые, им не больно, да! - Его голос опять взвился чуть не до рыданий. - Они ведь тоже чувствуют. Они может, любили друг друга, сам же видел, а ты так безжалостно: "подумаешь, ежики". Да для тебя ничего святого нет. Если ты даже не жалеешь о погибшей любви. Тебе ничего не стоит и человека замочить. Убийца. Конечно, ты не женат, что тебе их жалеть.
Клянусь, Саша не наигрывал, говорил вполне искренне. И хотя было темно, мне почудились слезы на его глазах.
Я решил промолчать. Понял, что если развивать дальше эту тему, то мы вконец поссоримся и разругаемся. А с напарником надо ладить, тем более, что повод для ссоры, по моим понятиям, был ничтожным. Через какое-то время мы начали обычные разговоры о работе, о машине, о зарплате.
Было уже около часа ночи, когда мы подъехали к его дому в поселке Эльтиген. Вдвоем перетаскали его мешки к нему в дом. Я уже собрался идти к машине, как напарник обратился ко мне:
- Погоди секунду.
- Что такое?
- Сейчас, - он открыл большой эмалированный бачок и в нос ударил кислый запах перебродивших дрожжей.
Он набрал две большие литровые кружки.
- Вина из алычи хочешь?
В мутной жиже действительно плавали раскисшие ягоды и волокна. Скорее, это была брага, а не вино. Мысленно я брезгливо поморщился, такое никогда не стал бы пить. Дома в погребе у меня стояло в 20-литровых стеклянных бутылях около полтонны хорошего домашнего вина. И несколько бутылей чачи.Мои родители каждый год делали из собственного винограда.
- Нет, Саша, я за рулем, - ответил я, чтобы не обидеть его.
Как будто мне это когда-то мешало выпить! Гаишники в нашей степи - большая редкость. Не каждый их видел живьем. Последний раз я их видел, когда сдавал экзамены на категорию "Е".
- Ну, тогда за твое здоровье!
Он махом выпил кружку, а потом, подумав секунду, и вторую. Потом оценивающе посмотрел на бачок. Чувствовалось, что этими двумя кружками он не ограничится. Тут из комнаты выглянула его жена. поздоровавшись со мной, она сказала:
- Саша, ты скоро, тебе завтра с утра на работу.
- Ну ладно, Саша, - добавил я, - будь здоров. С утра в гараж не опаздывай. Заправлю машину я сам после смены.
- Пока.
Я быстро отвез свою часть мешков себе домой и поехал в карьер. Там меня уже ждали с обещанными арбузами.
Утром я, заправив и помыв машину, поставил ее в гараж, сдал путевку и пошел мыться в душ. После чего я собирался ехать домой и завалиться спать.
Когда я вышел из душевой, ко мне подошел завгар.
- Саша, ты уже домой собрался?
- Да, отработал ночь.
- Я знаю. Твой напарник, Сашка-цыган, на работу не пришел. Подожди пол-часика, может из-за автобуса где-нибудь застрял. А если его не будет, хочу попросить тебя еще смену отработать, у меня больше нет свободных водителей.
- Хорошо, я в диспетчерской пока посижу.
Я сидел в диспетчерской и ждал Сашу, прикидывая, из-чего он мог задержаться. Ехать во вторую смену не очень хотелось, ну да не в первой. В это время диспетчерской зазвонил телефон. Диспетчер взяла трубку что-то выслушала. А потом обратилась ко мне:
- Тебе придется ехать на участок "Е" вместо цыгана, он на работу не выйдет.
- А что с ним случилось?
- Позвонили из милиции - он сидит у них. Сегодня ночью он напился, поссорился с женой и проломил ей голову.

Присяга на сборах.

Как сказал после командир нашего взвода капитан Русаков: "Получился концерт для чемоданов с оркестром". Чемоданами были мы - такие же пустые и бестолковые, оркестр - вся обслуживающая это действо офицерская команда.
Выстроили нас на плацу за полчаса до начала присяги. Стоим, ждем.
Перед нами столы - красной тряпкой накрытые, офицеры ходят - нервно переговариваясь, солнышко светит - благодать.
Впустили "зрителей на трибуны" - родственники и друзья некоторых счастливчиков приехали.
И вот оно - Солнце - прибыл начальник училища, генерал-майор по фамилии не помню какой.
"Смии-и-и-рна. К принятию присяги приступить."
Капитан незаметно скрещивает пальцы, глубоко вздыхает и...:
- Курсант Beaver, для принятия воинской присяги, ко мне!
Мать! Я в списке первым оказался! На тренировках был общий пофамильный список, так там я вторым был, а теперь эти гады по интститутским группам разделили.
Даже вспотеть времени не осталось. В голове только одна мысль - только бы не "забуратинить" (в смысле иноходью не промаршировать).
Левая нога - вперед, левая рука - назад, правая судорожно автомат придерживает. Фу-у-у-у, домаршировал, хорошо стол передо мной прямо стоял - поворачивать не пришлось.
- Товарищ капитан, курсант Beaver по вашему приказу прибыл!
Хорошо вякнул - "петуха" не пустил, у капитана морда на лице разгладилась - все по плану.
- Воинскую присягу принять!
- Есть!
Хвать папочку со словами. Кругом! А-а-а-а-а, ухмыляющиеся рожи "сослуживцев", хрен я вам через правое плечо кругом развернусь.
Черт - ветер бумажку, к папочке не прикрепленную, треплет, что делать? (Чернышевский недорезанный).
А пошло оно все на хрен - отпускаю приклад автомата (его, поди, ветер трепать подустанет), теперь держим папочку и листочек двумя руками. Не изящно красиво, зато действенно - учитесь, морды, пока я жив.
Поехали:
- Я, ... ... ...!
Да! Немного клятву пионера напоминает! Только уже нет слов "жить, учиться и работать как завещал великий Ленин" - и то слава богу.
Хорошо прочитал-то как - Левитану показать не стыдно - вон Лоншаков уже носом шмыгает - никак заплакать хочет (или простыл)?
Все, карапузики, что ухмылки глумливые пропали! А! Теперь ваша очередь - я уже отстрелялся. Кругом.
М-м-м-м-м-ать! Господи - боже, а что это с рожей у капитана произошло??? Да это ж не капитан! Что за мужик? Бляха-муха - это ж генерала принесло! И как прокрался со своей трибуны неслышно, Чингачгук хренов! А я сам-то - Левитан, Левитан - щ-щ-щас тебе будет от Советского Информбюро. И как инфаркт меня только не прошиб - молодой еще, сердце крепкое.
- Товарищ курсант, поздравляю с принятием воинской присяги!
А-а-а-а, гад, сейчас ты за мой испуг получишь - получи, фашист, гранату:
- СЛУЖУ ОТЕЧЕСТВУ!!!!!!!
Аж присел! Вот так-то, скажи спасибо, что не спел!
Он еще и руку тянет! А подальше встать не мог? Я то по стойке "смирно" стою, как перетягиваться-то будем? Как мы нежно кончики пальцев друг другу пожимаем - ну вылитые педерасты в штабе. А! Догадался - подошел на полшага! Рука у тебя, говоришь, крепкая - ну мы тоже не пальцем деланные.
Понравилось рукопожатие? То-то - не все размазня среди студентов. Улыбается! Нам нельзя - морда сапогом!
Что говоришь? Офицеры хорошие получатся? Ну ты не спеши! Сейчас Ждан в короткой программе себя покажет или Филя в произвольной.
Отпустил душу на покаяние и то хорошо, а то рукопожатие затянулось аж ладонь вспотела. А ведь пять минут назад прохладно на улице было!
Все, отвалил от стола генерал. Капитан шепотом:
- Распишись здесь. Нормально - даже заебись! Это я по группам разбить предложил, а то Благушин всегда вместо "служу Отечеству" - "спасибо" говорит. Вот бы генерала протрясло.
Ах ты ж гад. Сымпровизировал на моих нервах. Ну да ладно - вроде штаны сухие.

Дальше начался балет. Народ то ли расслабился, то ли наоборот - напрягся. Буратины - через одного, повороты "кругом" через правое плечо. Петров подойдя к столу опять, как на тренировках, по-гусарски щелкнул каблуками - капитан аж посинел - так напрягся чтобы не заржать.
Ба-а-а-а! В какой кокетливой позе расписывается Андрюха. А, блин, прочувствовал неудобства высокого роста. Ну хоть прямо с плаца на панель.
Зато марш финальный на заглядение вышел - промаршировали - три каблука на плацу оставили. Ни хрена не "сапоги старые" - это маршировали так мощно!!!