Первый день недели, утро. Общее построение под флагом. Одного нету. Мой солдат, гад! Пилюлей отгребаю я. Три наряда вне очереди на кухню - мой солдат, заочно. Полон решимости и злобы в сердце после церемонии бегу в жилище. Щас, думаю, я тебе яйца откручу. Солдатик-то нерадивый, давно меня нервирует. Бегу, на ходу подыскиваю в голове должное наказание. Пинаю дверь, - закрыта. Стучу, совсем по-детски матерясь. Внутри копошатся, дверь приоткрывается, мимо меня шмыгает девчонка, солдатка. На кровати сидит наш Артурчик и счастливо улыбается.
Тут нужны пояснения. Солдатик этот был тем, что по-русски называется "маменькин сыночек". Что бы не делал - всё раком. Всё у него ломалось, вечно чего-то недопонимал, постоянно терял то одно, то другое. В общем, клоун ходячий. И была у него ещё одна вмятина, - он всё ещё был девственником. Артурчик был всеобщим посмешищем, и любой наезд на него со стороны солдат и командиров традиционно заканчивался словами: "И даже проститутка тебе не даст". Зная, с кем имеют дело, его уже и не наказывали, так, необидно подшучивали. И потому....
Я смотрю на улыбающегося Артурчика и что-то оттаивает в моём сердце. Возвращаюсь к себе в каптёрку, набираю прапора, докладываю, что Артур больше не девственник, прошу снять с кухни. На другом конце провода молчание. Затем слышу, как прапор объявляет новость присутствующим. Бурные апплодисменты и выкрики, как на стадионе после гола. Надо заметить, что на базах АОИ ёб...ля уставом не предусмотрена и всячески наказывается. Через час, когда мои орлы стали разъезжаться, явился к нам тот прапор и заявил : «Эта, я чего говорю, этот хмырь прокололся подряд два раза, ушёл от наказания, и, мало того, получил от меня подарок». С этими словами протянул Артурчику пачку презервативов и гордо добавил: «Из личных запасов», а потом подумал и уточнил «я ими пользуюсь дома, конечно же». Из предбанника опять донеслись бурные апплодисменты....

Рассказал один здешн ий (немецкий) знакомый. За что купил, за то и продаю - однако нет оснований ему не верить. Он проходил свою срочную службу здесь, и рассказывал о своем инструкторе - бывшем десантнике.
Во-первых: как это десантник может попасть в пехотные инструкторы? А очень просто:
Он со своим взводом делал марш-бросок к какой-то липовой (фанерной) деревушке. Добрались только затемно, тренировку боя в городских условиях решили отложить на утро. Раскинули лагерь в километре-другом от цели. Утром встали, прошли эти пару километров и начали отрабатывать программу. И вдруг заметили какое-то движение. Огонь прекратили - и вдруг выползают, ни живы ни мертвы, два офицера, причем от одного несет дерьмом (ну засвистели в первый раз вокруг него реальные пули, вот и обосрамился). А второй разорался, мол вы такие-сякие, да подать сюда Ляпкин-Тяпкина, старшОго вашего, да вот тебе, такой ты едакий, в рыло. А тот, старшОй (будущий инструктор) - сдачи. Да так, что мало не показалось. Не то челюсть сломал, не то пару зубов выбил. И только после того сообразил, что офицеры-то по-английски говорили, а не по-немецки. Потом выяснилось: это были два английских НАТОвских штабных, которые по каким-то (не помню каим) причинам заночевали в этой деревушке. Ну а аутром проснулись от стрельбы. Дело бы замяли (конечно, челюсть незачем было ломать, но и тем двоим там тоже нечего делать было - и руки распускать тем более) - да только все-таки международный инцидент... Вот и сплавили его на время с глаз долой в инструктора...

История номер два (со слов этого инструктора):
Вы, говорит, все наверное слышали про женевские конвенции. Так? Так вот: забудьте о них. По крайней мере о некоторых. Пример? Пожалуйста: по этим конвенциям запрещается обстреливать спускающихся под парашютом людей. С другой стороны: если вам повезло и это "всего" летчик, то у него опять же "всего" пистолет. И он не воевать хочет, а спрятаться. А если это десантник? На нем - тяжелоё вооружение и стрелять по вам он начинает ещё до приземления. А вы чем прикрываться будете? Конвенциями? Так-то вот...

- Может ли военный быть умным?
- Военный может всё.

Был у меня в институте одногрупник. Прапорщик. Самый настоящий. Именно на нем я убедился в истинности большинства анекдотов про них... Сейчас он уже правда получил новые звезды и старательно карабкается вверх по служебной лестнице...
Так вот. Этот жук умудрялся даже ШАРУ на экзаменах уносить, т.е. по-пол группы стабильно не сдавало..
Учились на компьютерной специальности. И когда в очередной раз его пытались отвлекать от работы анекдотами он выдал фразу, которую наверно никогда не забуду: "Я не многозадачный - я военный!"

Опущенное серебро.

Лето 2001 года. с. Приозёрное Ленинского р-на, Крым.

Итак, приехал я в родное село в отпуск. На потрёпанных "Жигулях", от самого Питера, с семьёй. И с удивлением и недоумением разглядывал уже новый, самостийный та незалежный Крым.
Что с цветущим краем сделали! Крым, жемчужина Юга, ранее один из самых благополучных регионов с высоким достатком. Сейчас здесь словно оккупанты прошли. С грустью смотрел я на стоящие заводы, разбитые дороги, тёмные по ночам улицы - электричество экономят. Брошенные казармы и пустующий Генуэзский мол на военно-морской базе. Потухший "Вечный огонь" у обелиска Славы на горе Митридат. Полупустые и вовсе пустые улицы, несмотря на разгар курортного сезона. Бесконечные всюду объявления:
"Вниманию отдыхающих! Сдаётся комната." Свободно сдаются квартиры, дома, номера в гостиницах, базах отдыха, пансионатах. Не было раньше такого. Вымерла Керчь: курортники не приезжают, а местные уезжают в Россию "на заробитки".
Проехал и по объектам железно-рудного комбината, где шоферил в 82-83 годах. Пустые гаражи, в которых раньше ревели сотни ЗИЛов, КРАЗов, БЕЛАЗов. Насыпи железнодорожных веток, по которым вывозили руду с карьеров, а сейчас с них содрали не только рельсы и токоведущие провода, но даже шпалы. Заброшенные карьеры, заросшие травой. Пустые корпуса агломерационной и дробильно-обогатительных фабрик с выбитыми стёклами. Словно в Чернобыле.
Заехал и в своё село, хоть и не осталось там у меня родных. Только могилы моей мамы и племяницы, умершей в 4 года.
Хожу по сельскому кладбищу - "и меня... останавливают имена"
Саня Корнеев - молодой совсем погиб, двадцати пяти ему не было. Убит бандитами. Работал шофёром в карьере, иногда подменял меня.
Дядя Саша Буханец - кузнец тракторной бригады. В войну был в оккупации под Севастополем. В 44-м немцы погрузили их на баржу, вывели её на внешний рейд и стали обстреливать. Когда баржа стала разваливаться на куски и тонуть, Буханец выскочил в разлом корпуса и вплавь добрался до берега.
Александр Мясоед - водитель молоковозки, убит бандитами, совсем молодым.
Тарас Багрий - тоже колхозный шофёр, тридцати ещё не было. Случайно убит охотниками в степи.
Мефодий Тарасюк - комбайнёр. Бывший донецкий шахтёр, крепкий жилистый мужик. Спился, пятьдесят ему всего было.
Дима Прокопенко, тракторист, умер от запоя. Этому я сам могилу копал с Мишкой Бочаровым.
Сам Мишка Бочаров, мой давний друг ещё по ПТУ, потом работал шофёром-дальнобойщиком, убит бандитами в 1999 году. Остались без него жена и трое детей.
Шура Завгородняя - соседка, завмаг. Не могла мне простить, что не удалось ей сосватать свою дочку за меня. Но главное не это, главное - обсчитывала покупателей часто.
Сколько же умерло моих знакомых сельчан за эти десять лет раньше времени! И всё - спились, убиты бандитами. В начале девяностых в Керчи даже военное положение вводили, такой был бандитизм.
Могилы мамы и племяницы Юли...
...
На обратном пути тормознул у магазина, купить лимонада. На заборе увидел объяву:
"КУПЛЮ ЛОМ ЦВЕТНЫХ МЕТАЛЛОВ."
И ниже:
"Шальверов М. И.", и телефоный номер.
Ох ты, Мустафа! Поднялся, однако. А ведь когда-то вместе в ПТУ на трактористов учились. Я записал на всякий случай его телефон. Собрался было ехать, как услышал:
- Саня!
Оглянулся. Ко мне с какой-то электрохреновиной шёл бывший сосед Толя. Однако, подумал я, глядя на него, Толя совсем спился. У него и раньше была опухшая рожа пропойцы, но сейчас он выглядел как законченый алкаш.
Когда-то, очень давно, я пробовал уговорить его завязать с пьянкой. Он горячо парировал:
- Да я почти не пью! В любой момент могу совсем бросить пить. Спорим?
- А на что спорим? - провокационно так спрашиваю.
- На бутылку водки!
И вот сейчас он мне встретился. Поболтали немного, вспомнили знакомых. Хотя с Толей мы не дружили раньше, скорее наоборот. Часто прикалывались друг над другом, и довольно обидно. Негласное такое было состязание.
- Саня, - сказал он, - ты вроде инженер?
- Вроде, - говорю, с неприметной иронией.
- Это что за фигня? В ней серебро есть? - и он показал мне свою хреновину.
Это оказалась батарея электролитов, собранных на стальном шасси и спаяных в параллель. На корпусах с радостью отметил фирменный значок объединения "Позитрон", на котором когда-то работал: три наложенных друг на друга треугольника.
- Конденсаторы это, - говорю.
- А серебро в них есть?
- Серебра-то в них до фига, - протянул я задумчиво. - Да только не возьмёт их никто у тебя.
- Это почему.
- Да как бы тебе сказать...
Я лихорадочно соображал, чтобы такое придумать. На самом деле никакого серебра в этих кондёрах и в помине не было.
- Опущенное это серебро, в падлу его в руки брать.
- Чего!? Ты давай не свисти, что ещё за опущенное серебро?
- Ну, в МВД как-то решили создать особую зону для "обиженных". Опущенных, короче. Чтоб их никто больше не обижал. Вот в Питере специальную зону и создали: "обиженку". А в промзоне у себя зэки эти электролиты собирают. Ка-ароче, не один нормальный пацан эти кондёры в руки не возьмёт, страшное западло это.
- Ладно, - сказал Толя, - пойду выброшу их подальше, чтоб случайно не взял их кто.
Ага, выбросишь ты, думаю, как же. Ты их Мустафе понесёшь. И как только он ушёл, я набрал номер Мустафы на мобиле.
- Мустафа, привет! Это я, - называю свои имя-фамилию.
- О, Саня! - искренне обрадовался он, - Привет! Сколько лет, сколько зим! Заходи в гости, посидим-выпьем. Помнишь - мы ведь с тобой ещё в ПТУ вместе водку пили.
"Мы с тобой и морды друг другу били" , - мрачно подумал я, вспомнив Стругацких, и потёр скулу. Здорово он мне тогда врезал.
- Слушай Мустафа, я зайду, конечно, но попозже. А сейчас к тебе придёт Толя...
И я рассказал ему о своём розыгрыше.
Потом, когда я был в гостях у Мустафы, он рассказал мне, что было потом, когда Толя принёс ему блок с опущенными конденсаторами.
Посмотрев на притащенный Толей блок, Мустафа замахал руками и страшно заругался:
- Шайтан! Пидоры их делали! Уходи, не буду я их брать.
Говорили, что Толя потом долго ходил с этими электролитами по Керчи, всё пытался пристроить своё опущенное серебро. У него не брали и посылали подальше. Толя был уверен, что не хотят брать эти кондёры именно из-за их "опущенности".
PS: Прошу прощения у работников объединения "Позитрон", площадка "Гириконд". Электролиты там делали достойные, уважаемые люди. Заключённые на "Позитроне" не работали. "Обиженная зона", как я слышал, в самом деле существовала на Урале, позже расформирована.